«Звоните во все колокола! У империи родился наследник!»
***
Сегодня на площади царит невозможная суета — будто сам Аллах спустился к верным своим рабам — и голова кружится от смеси запахов пота, пряностей, и ещё чего-то гладкого. Бехрам ходит от лавки к лавке, хотя проталкивание через десятки других зевак сложно назвать прогулкой, то тут, то там слыша «Да благословит Аллах малыша-шехзаде!», «Здоровья и великого счастья нашему Повелителю и всей его семье!» и много других пожеланий. И Бехрам тоже желает своему Падишаху всего самого светлого, и радуется за его счастье даже больше, чем за себя самого. Ведь именно Мехмед-хан навёл, наконец, порядок в империи: больше нет высоких налогов, да и дела в его лавке пошли в гору, и можно наконец-то закупать европейский шёлк. Как можно за это не благодарить? Проходя мимо известной ювелирной лавке, в которой заказывает, порой, и сама Валиде, Бехрам встретил Хасана Бея, старого знакомого, с красавицей-женой и дочкой лет пяти. — Доброго дня, друг, — крикнул ювелир, — как поживаешь? — Да всё так же, — ответил торговец и по-доброму усмехнулся. — Шелка продаю, да распродать не могу. Хочу в Венецию махнуть, а денег не хватает. — Это беда-а, — понимающе протянул Хасан, а после похлопал друга по плечу. — Знаешь что, а там за углом есть лавка чудная такая, с явствами всевозможными. Так вкусно, что всю тарелку вылижешь! Уж не знаю, что туда повар добавляет, но мысли несутся теперь, как кони! Думаю вот теперь в Египет с семьёй поехать, там попробовать лавку устроить. А если дело пойдет… — Хасан мечтательно улыбнулся и покачал головой для убедительности. Сам же Бехрам едва сдерживал смешок. Ну правда, разве может еда внезапно подтолкнуть к чему-то? Ко сну, разве что. Но раз Хасан настаивает — а он известный гурман -, то мужчина просто обязан заглянуть к тому повару. И вот он здесь. Стоит, нюхает, только слюни глотать успевает, ведь тут всё: и нарезки, и стейки, и жаркое, и чего только нет. Внезапно из шатра появляется очаровательная девочка с непривычно светлыми, будто розовеющими волосами. Но это Бехрам списал на наваждение. — Если вам ничего не приглянулось, вы можете заказать блюдо от мастера. — А… — Мужчине потребовалось секунд десять, чтобы понять, что ему что-то сказали. И что вообще-то нужно отвечать. — Д-да-да. А что туда входит? — А это решает сам мастер, я не знаю. — И сколько я должен за это заплатить? — Сколько сами захотите. Первым порывом было попробовать именно «блюдо от мастера», но Бехрам тут же одёрнул себя: а вдруг обман какой? Наготовят не знаю чего, а ему либо расплачивайся пол жизни, либо лечись столько же. Но девочка так мило улыбалась и так доверительно глядела на него своими голубыми глазами, что мужчина не удержался. Будь, что будет. Какого же было его удивление, когда к столу подали свежайший имбирный пирог с ревенем — как готовила ему жена в первые месяцы после свадьбы — и фриттеле по-венециански — точно, как друг угощал по прибытию в их порт в первый раз -, а следом ещё и щербет — так похожий на тот, что мама готовила по праздникам. Бехрам ещё больше испугался: ну точно западня, но девочка успокоила его сходу, мол, заплатите столько, сколько сами готовы, ничего больше не потребуем. И ушла, оставив торговца наедине с самым вкусным обедом в его жизни и целой вереницей воспоминаний.***
По окончанию ярмарки Бехрам решительно взялся за дело. Скинул цены на ковры, на шёлк и нанял нескольких пареньков-глашатаев, чтоб побольше людей о нём знало. На том народ и потянулся. Через месяц торговец уж всё распродал, взял жену с сыновьями, и отправился в Венецию — шёлк закупить, да и просто отдохнуть, с друзьями встретиться. А вернулась семья совсем другой. Даже Хасан говорил, а он в таких делах слеп как крот, что мужчина будто моложе выглядеть стал: морщины разгладились, походка расслабленная, да и сам он постройнел. И жена у него веселее гораздо, часто праздники в доме устраивает и соседей со всей округи зовёт. Так и живут теперь, в любви, уюте и понимании. И многие его спрашивали: что же такое случилось? С чего такие перемены? На что Берхам отвечал загадочно: «А вы никогда не задумывались о влиянии кушаний на наши мысли? А хорошего, качественного шёлка? Прямо из Европы, не пожалеете!» И через год родился у Падишаха ещё один наследник, и устроили тогда в честь этого ярмарку, да ещё пышнее, чем была. Целый день Бехрам с Хасаном там проболтались, шатёр тот искали. И не нашли. Будто сквозь землю провалился.***
— Что ты ему такое приготовил, Амитеш? — спросила Свасти, откровенно смеясь над таким одухотворённым лицом толстяка, что впору в монахи податься. Вот, что еда творит с человеком! — Самое вкусное блюдо в его жизни. — И за какие заслуги? — Хочу, чтоб он уехал уже, — скривился парень, вытаскивая аппетитные пирожки из печи. — Он мешает мне видеться с Джанной. — Ах, вот оно что! — Ауч! Да не смейся ты! Я обжогся, между прочим.