Куда ты вернёшься?

Бывают моменты, от которых не выходит отвертеться: рано или поздно, но с ними придётся что-то решать. Когда приходит срок сдавать что-то, а оно не готово и надо придумать отмазку, например. Или когда попадаешь в параллельный мир по целому ряду нелепых случайностей и совпадений, а потом тебе требуется решить, что же ты всё-таки сделаешь, когда приключение закончится. Странно думать об этом, когда новый мир приедается, перестаёт быть чем-то ирреальным и куда более странными выглядят со стороны уже не псевдо-европейские средневековые замки, а то, что где-то дома стоит комп с включённым аккаунтом. Или когда точно знаешь, что вернуться не сможешь. Мотоясу не спрашивал, при каких таких обстоятельствах Наофуми вообще затерялся сюда, но помнит, что случилось с ним самим. Наофуми, тот, что стоял перед ним сейчас, был уже третьей версией, с которой он познакомился. С первым они серьёзно и решительно не поладили, что решительно раз и навсегда испортило характер и психику герою щита. Без помощи в этом процессе самого Мотоясу тоже, конечно, не обошлось, но тогда он этого не осознавал. Это было слишком давно по сравнению с происходящим. Он даже почти забыл, как и что именно происходило тогда. В голове вечно всё путалось, кроме одного: Мотоясу точно знал, что пережил уже две собственные смерти. Одну, после которой оказался в Мерломарке впервые, и вторую уже в самом "игровом" мире. И да, на второй раз он решил не допускать ошибок и защитить Наофуми от ложных обвинений. Впервые ложные доказательства казались ему достаточно убедительными, но теперь он держал в уме, кто такой герой щита. Что без него он останется и без маленькой ангелоподобной Фиро. Тот человек, с которым Мотоясу познакомился без задавательства с собственной стороны, которого всё же защитил от обвинений грёбаной красной свиньи и с которым даже почти отправился в путь, был отличным парнем, хотя от обращения к себе "отец" его весьма коробило. Правда, в том неплохом "тогда" Китамура не задержался: за героем щита пришли какие-то полулюди из более дружелюбной страны, которые взялись доставить Иватани в какую-то безопасность, в которую герои решили поверить на слово. Несколько дней спустя Мотоясу понял свою ошибку, когда из возникших перед ним четырёх иконок стала чёрной та, на которой был щит. Мир перезагрузился, поглотив эту ветку реальности, и снова вышвырнул Мотоясу в самый первый день. Ещё две ветки он сломал сам для себя, убив по разу Рена и Ицки тем странным копьём, что было похоже на часовую стрелку, и убедился окончательно, что даже без одного героя мир спасать бесполезно. Последний знакомый ему Наофуми, не поломанный событиями, минимум дважды спасённый от гибели и обвинений, не был совсем уж простаком и в его глазах иногда просматривалась вся та решимость, свойственная "первой версии", но это больше касалось битв и моментов противостояния врагам. В остальном он был самым обычным, таким же, как сотни других студентов в Японии. Видимо, в любой Японии любого другого параллельного мира, как заключил Мотоясу, потому что точно знал: они с Наофуми из разных. В погоне за целью любыми силами спасти этого героя-с-вечными-проблемами, чтобы тот когда-нибудь нашёл нужное яйцо филореала со спящей в нём Фиро, Мотоясу сам не заметил, как привязался к нему со своей опекой. Учитывая ещё аж трёх выведенных птенцов - Юки, Коу и Сакуру - он всё меньше заговаривал про Фиро, зная, что ни герой щита, ни дева-рыцарь Эклер, присоединившаяся по своим причинам, не поймут его до конца. Наофуми он всё так же называл отцом, хотя, наверное, это скорее затем, чтобы не спутать его сейчас и того самого первого знакомого Иватани Наофуми, к которому он действительно иначе как по имени не обращался. Сейчас, когда они стояли на балконе дворца в Шильдвельте и просто рассказывали о себе, Мотоясу снова и снова пропускал сквозь сознание то, что прежде ему казалось таким нормальным и обыденным до первого перерождения и сработавшего проклятья. Как никогда прежде ему казалось, что та жизнь была одним сплошным важным враньём. Он хорошо держал высокую планку "молодого человека из приличной семьи", угождал окружавшим его поклонницам и ни на секунду не сомневался в том, что этот путь никогда прервётся. О том, как именно прервётся, даже помыслить не мог. Пока он отвечает на вопросы Наофуми, к горлу подкатывает неприятный комок. Видимо, на выражении его лица это тоже сказывается. Как и на том, что на последние несколько обращений к себе Китамура просто не реагирует. - Мотоясу? Мотоясу, эй! - Он вздрагивает и снова видит чем-то встревоженного Наофуми. Да, он почти всегда так выглядит, и в противопоставление тому самому первому герою это смотрится как-то слишком открыто. Беззащитно почти. Настолько глупо, что почти каламбур. - Чего? - Герой копья понимает, что что-то важное прослушал, так что спокойно переспрашивает. В памяти о первой жизни в Мерломарке много огромных дыр, но не надо помнить всё, чтобы знать: повтори он любой свой вопрос тому Наофуми, его бы послали куда подальше - "дважды для тупых не повторяю!" или как-нибудь наподобие. - Я спросил, не хочешь ли ты вернуться домой, - герой щита хоть и улыбается, уверенности в его голосе почти нет. Какая-то неловкость за вопрос и что-то ещё, название чему Мотоясу не спешит подобрать. В голове свежее, словно вчерашнее, воспоминание о двух врезавшихся в самое сердце ножах. Копейщика передёргивает от реалистичного представления настолько сильно, что он невольно задерживает дыхание и хватается за сердце, дважды крест-накрест его перечёркивает. В глазах темно, пока Наофуми его не встряхивает за плечи. - Мотоясу? Он в ответ сильно-сильно зажмуривается и долго мотает головой. - Не, вообще ни капли не хочу, - говорит Мотоясу, условно приводя дыхание в порядок. Дело, разумеется, не в том, что не хочет, а в том, что даже если захочет, не сможет вернуться. Для того мира Китамура Мотоясу умер, и ещё вопрос, сколько прошло с тех пор времени. Или здесь время идёт как-то ещё? Он не слишком-то разбирается во всех этих игровых аномалиях и временных петлях. Наофуми не отпускает его ещё какие-то секунды, пытаясь рассмотреть в глазах другого героя что-то, что даст понять произошедшее, но в итоге оставляет плечи Мотоясу в покое. Смотрит на указывающий прямо на сердце другого героя палец, который тот так никуда и не убрал. - Это ведь тоже что-то значит, - говорит он. - Поэтому?.. - И поэтому тоже, - спешно говорит Мотоясу, но тему переводит: - Где-то когда-то меня ждёт Фиро. Я обещал ей, что сумею защитить этот мир любой ценой! Про то, что чтобы выполнить данное обещание, надо защитить Наофуми, он умалчивает. - Слушай, а тот я, с которым ты был знаком... - опасливо подбирает выражения герой щита, - из будущего, говорил тебе что-нибудь про природу волн? Не уверен, но думаю, что это ведёт к уничтожению мира. Если здесь всё рассматривать как игру... Договорить он не успевает, потому что его перебивает Мотоясу своим "чёрта с два это просто игра!". Наофуми, видя эту серьёзность, почему-то смеётся в собственную ладонь. - Здесь всё ещё можно умереть, - говорит герой копья, и только после этого парень напротив него затихает. - Я сам... уже погиб здесь однажды. И однажды допустил, чтобы погиб ты. Мотоясу замолкает, что-то обдумывая. Про то, что эксперимента ради он по разу убил ещё и Рена с Ицки, на всякий случай умалчивает. Наофуми тоже о чём-то думает, после чего щиплет за руку сначала себя, а потом и копейщика. - И что это сейчас было, а? - Ну, мне-то почти не больно, но тебе я ещё раз доказал, что ты всё ещё жив, - говорит он. - Подумай над этим, Мотоясу. Рано или поздно всё равно придётся выбирать, куда тебе возвращаться. Прости, я пока не знаю, кто такая Фиро и какое имею к ней отношение, но если ты будешь пытаться вернуть время с ней, потеряешься навсегда. Не могу ничего сказать про волны, но рано или поздно временные петли ломаются. Куда ты вернёшься? Мотоясу второй раз со дня очередного перерождения почувствовал острую необходимость заплакать, но лишь прикрыл глаза. Поверх его руки, всё ещё указующей на сердце, легла другая. - Можешь и дальше продолжать защищать героя щита, но просто знай, что защитить Мотоясу ничуть не менее важно, - говорит Наофуми. - И это я не как герой или кем там меня назначил этот мир. Китамура едва ли не смеётся, слыша эти слова. Другой Наофуми из его времени ему бы просто хорошенько врезал. Решение, что если будет возможно уйти в мир Иватани, то так он и поступит, копейщик не озвучивает. Надо сделать ещё несколько попыток найти Фиро. Его "спасибо" повисает где-то в воздухе не озвученным, но Мотоясу всё равно кажется, что Наофуми всё понял.