У меня в голове

      У меня в голове цепью взрывов звучит Сомма: я вернулся с войны, но лишь телом, а не духом, и тревожно ночами ворочаюсь, бессонный — не помогут ни виски, ни опиум, ни шлюха. Как оживший мертвец выбираюсь к утру с гроба, заправляю делами — ведь если не я, кто же? А ночами стараюсь вином заглушить грохот и свинцовую пыль не могу отодрать с кожи.       Не меняется Би́рмингем: делится на ранги, пожирает гнильё, оставляет в живых лучших.       В нашем баре за стойкой работать пришёл ангел и принёс с собой песни, но я не хочу слушать. Раз за разом во тьме возвращаюсь в тоннель шахты; это хуже, чем ад, только я даже там выжил.       Ангел, выпьем сегодняшний вечер на брудершафт и, может быть, я позволю тебе подойти ближе и потребую, пользуясь должностью владельца, спеть печальную песню к оставшемуся напитку. Ангел, вставший на стул, обещает разбить сердце. Опасаться не стоит: оно уж давно разбито.       До утра ангел пел для меня и пустого бара, так, что руки дрожали и стало в груди тесно. И теперь вместо прожитых там, на войне, кошмаров у меня в голове зазвучали её песни, а на теле в рубцах поселились её руки, отпечатки оставили вместо свинцовой пыли.       Я врагов убивал, обрекая их на муки, но не ведал такого, чтобы врага любили. Словно злобная армия в душу ко мне вторглась, демонстрируя сущность предательства в лучшем виде. Вместо звуков войны всюду слышал её голос, только не был способен за это возненавидеть, сам не ведая, ждал, что однажды ко мне вернётся...       И вернулась, чтоб старые чувства под дых пнули, чтобы снова уйти и с собою забрать солнце, за ошибку мою встретив росчерк чужой пули. Все мечты и надежды остались в её могиле, радость про́житых лет крошкой стёкол легла в вену, вертит спицей в мозгу то, как счастливы мы были.       Только каждый поступок имеет свою цену.       "В самых близких не только лишь слабость, но и сила", "Что терял один раз, не придётся терять дважды?"       На войне видел смерти и стойко переносил их, почему же сейчас мне так больно и так страшно? По ночам напиваюсь, курю и кричу в фото, в кровь костяшки о стены чужого теперь дома. Каждый день без неё строит лестницу к эшафоту, и в моей голове вместо песен — опять Сомма.