Немного жалости и чуточку сочувствия

Геральт глубоко вздохнул. Выдохнул. Успокоение так и не пришло. А дверь в императорский кабинет нависала. Вроде же всего-то кусок дерева чуть выше роста самого ведьмака… а он давил, но при этом и неумолимо тянул к себе. Геральт искренне хотел зайти и поговорить, но при этом и боялся… разочаровать? Наиболее вероятным вариантом было получить оскорбление, упрек в сторону несостоятельности некоторых ведьмаков, но… Сегодня была очередная встреча с императором Нильфгаарда Эмгыром вар Эмрейсом. Император желал сведений о своей дочери, императору был нужен преемник, в роли которого он видел лишь Цири, не иначе. Это жутко раздражало. Геральт искренне считал Эмгыра слепцом. Да - род, да - династия и все такие дела, но вокруг него был как-минимум один человек, способный справиться с императорской деятельностью лучше Цириллы. Тот же Воорхис. Геральту было искренне плевать на политику и различные интриги, но он, уже все для себя решивший, надеялся, что Эмгыр на смертном одре примет верное решение и передаст полномочия Моврану. Ведьмак растрепал волосы и тихо выругался под нос. Все-таки он слишком чувствительный. Для ведьмака в нем слишком много эмоций. С чего бы мяснику из Блавикена переживать за какого-то правителя какого-то совершенно левого государства. Геральт искренне надеялся, что это просто жалость с некой долей сочувствия. Ибо слишком это чувство мешало ему жить. Геральт хочет вернуть Цири, хочет найти свою дочь. Не дочь Эмрейса. Это была его изначальная позиция, однако ж монолит мнения ведьмака постепенно давал трещину. С течением времени Геральт начинал проникаться все большей эмпатией к императору. И видно теперь ведьмаку не просто правителя, играющего в свои грязные игры, - Геральт все больше видел в Эмрейсе человека. Человека, которому искренне хотелось помочь. И это ведьмака больше всего и пугало. С каждым днем, проведенным в поисках Цириллы, с каждой поездкой в Вызиму, с каждым отчетом перед императором ведьмаку хотелось все сильнее и сильнее, хотелось, чтоб Эмрейс получил желаемое, увидел дочь и, может быть, улыбнулся… Геральт довольно громко стукнулся головой об все стоящую и никуда не исчезающую дверь перед лицом. Ведьмак потер лоб. Что ж, было больно. И шумно. Геральт понадеялся, что этот грохот был стоном двери, взвывшей от невыносимой боли. Ведьмак усмехнулся, это было очень глупо. Однако несчастный кусок древесины начал так сильно раздражать своей способностью вводить ведьмаков в транс и погружать их в самоанализ, что такую глупость сам себе мутант простить мог. А вот кое-кто другой этим стоном древесины доволен не был. - Что? – послышался приглушенный голос императора по другую сторону. – Что у вас там происходит?! Ведьмак мысленно отвесил себе довольно сильную оплеуху за несдержанность. Форсировать события ему не хотелось – с радостью бы постоял в коридоре да поразмышлял о бытие насущном еще ближайшие, пожалуй, века три. - Ничего, - ответил Геральт, нехотя открывая дверь и проходя в императорский кабинет. – Слишком узкие у тебя коридоры, император. Да двери… чересчур раздражающие. Ведьмак вздохнул. Снова выдохнул. И вновь успокоение не пришло. Наоборот: в нос ударил запах камина, залежавшейся бумаги, чернил и императорского парфюма. Все это чуть не выбило землю из-под ног мутанта. - Правда, что ли? – Эмгыр с недоверием посмотрел на вошедшего Геральта, что стоял, уткнувшись носом в пол. – А по-моему - это у тебя проблемы, ведьмак. Белый Волк усмехнулся. У императора как никогда хорошо сработала интуиция. Проблем у мясника из Блавикена было действительно много. - Что с тобой? – услышал он как сквозь воду голос Эмрейса. – Ты пьян? Нет, абсолютно нет. Просто один чертов император… блядское Белое Пламя, Пляшущее на блядских Курганах Врагов, оказывается, может очень соблазнительно стоять. Опершись, как обычно, двумя руками о стол. И очень соблазнительно смотреть. Так внимательно, пристально, ловя каждое движение, словно кошка, выжидающая момент для нападения. Геральт усмехнулся. Очень забавное сравнение, если учитывать то, что он сам был ведьмаком… - Ни в коем случае. Просто, даже для ведьмаков столкновение с дверью не является вещью в должной мере приятной. Скорее даже наоборот. - Не язви, ведьмак…. Император оттолкнулся от стола, обошел его и встал перед ним – ближе к ведьмаку. Геральт чуть нахмурился, искренне надеясь, что штаны доспеха хорошо скрывают непрошенное возбуждение. Что ж, видимо, это было так. Ибо Эмгыр на том конце мути, которая все не отпускала Белого Волка, ничего не замечая, продолжал вещать о троне, о преемнике и… - Так ты нашел мою дочь, ведьмак?! Перейдя на крик, император оперся своей пятой точкой о стол, сложив руки на груди и отставив ноги. Это должно было выглядеть презентабельно, расслабленно. Должно создаваться впечатление, что император в диалоге доминирует априори, и сам он в курсе этого. Но Геральт этого не видел. Для него намного важнее было другое – император словно специально подначивал ведьмака, соблазнял его, вынуждал сорваться. Конечно же, это было не так. Однако совсем теряющему рассудок Белому Волку это было не понять. В мыслях ведьмака была лишь одна мысль – слишком удобно император стоит. Перевести его в горизонтальное положение – всего два движения. Геральт ошибся – три. Рывок вперед – пространство маленькое. Как и ожидалось, император среагировать не успел. Навалиться, прижав к столу. Неудобно. Раздался грохот – видимо упали какие-то чернильницы, подставки. Да все равно. Прижаться своими губами к губам императора. Быстро, жадно, чтоб не смог подать голос… Сейчас рассудок у Геральта начал потихоньку проясняться. Оторваться от императорских губ, он понимал, не сможет, но хоть какие-то адекватные мысли в ведьмачьей голове начали проявляться. Эмгыр до безумия Геральта испугал. Первое, что он ожидал услышать-увидеть-почувствовать – толчки, крики, пинки… но император был спокоен. Он держался за плечи ведьмака, не отталкивая, но и не притягивая ближе. Эмрейс даже не пытался разорвать поцелуй или как-то укусить ведьмака – даже губы чуть приоткрыл -, но не отвечал. Ведьмак слишком быстро возбудился, да и его умение сдерживаться и выжидать в этот раз не сработало. Видимо из-за этого он и решил брать… пока дают. Он на мгновение отпустил руки императора, все еще прижимая того к столу ногами, и скинул мечи, перчатки и доспех. Эмгыр внезапно обхватил ведьмака руками за шею и резко привлек ближе. Геральт был жилистым, твердым, с четко выделяющимися мышцами и очень-очень горячей бледной кожей. Император запрокинул голову, снеся со стола еще что-то. Но обоим уже было все равно. Геральт укусил нильфгаардца в открывшуюся шею, облизнул кадык, ткнулся носом ему под подбородок. Оторвался от шеи, оглядел императора – волосы растрепаны, губы приоткрыты, глаза возбужденно блестят… но взгляд какой-то неправильный. Он был томным, мягким, даже каким-то жалким. Это глазами «того» императора нильфгаарда можно было назвать лишь с натяжкой, но ведьмак скинул это на нестандартность ситуации и решил полностью отдаться процессу. Он развязал ремень на поясе императора и потянул одну сторону его кафтана на себя, разом вырвав все пуговицы и стянув явно требующую ремонта дорогую тряпку с нильфгаардца. После – сдернул с него брюки вместе с бельем и швырнул в сторону. Белый Волк был осведомлен о том, как проходят подобные процессы между мужчинами. Даже участвовал в них. И сейчас был невероятно благодарен некогда покрываемому матом Лютику. Смазки подходящей поблизости не наблюдалось. Слюна – может быть, но причинять лишнюю боль императору ведьмак не хотел. Да и опасно это было – ведьмак ведьмаком, но отбиться от десятков-сотен бойцов нильфгаарда, сейчас присутствующих во дворце, дьявольски трудно. Что ж. Было приятно единственное верное решение. Эмрейс понял, что именно происходит лишь, когда вокруг головки его члена сомкнулись влажные губы. - Господи… - прошептал император. Геральт аккуратно вылизывал ствол Эмгыра, брал в рот пока что только головку, мял рукой яички и постепенно расходился, вбирая все глубже, чаще и сильнее. Холодный воздух неприятно обдувал обнаженные бедра, но горячие ведьмачьи руки их довольно быстро согревали. Тепло волнами расходилось от того места, где Геральт удерживал свои ладони, опираясь для удобства на императора. Но стало холоднее, Эмгыр приподнял голову, чтоб посмотреть. Белый Волк одну руку все так же держал на императорских бедрах, второй же он приспустил собственные брюки и грубо ласкал себя. Император ярко чувствовал, как зарождаются в ведьмачьей глотке стоны, передаваясь вибрацией по всему его телу. От громких хлюпающих, абсолютно неприличных, звуков хотелось выть. Эмгыр терся мокрыми лопатками о стол, казалось уже рубашку протер, в попытках хоть как-то отстраниться от этого мучительного удовольствия. Ведьмак оказался довольно умелым. Рано кончить императору он не давал, удерживая того на тонкой грани. - В… ведьмак, - Геральт поднял глаза, заглядывая в лицо императору, - прошу… Секунда и Эмгыра словно резко толкнули в спину так внезапно все закончилось. Оргазм накрыл его с головой. Император изогнулся, прорычав что-то на нильфгаардском и излился ведьмаку в глотку. Пару мгновений никто не двигался. Затем Эмгыр резко дернулся, ногой оттолкнув ведьмака в плечо, и упал обратно на стол. Белый Волк отлетел, но на ногах устоял. - Вон… отсюда… Больше никто ничего не говорил. Тишину нарушал лишь звук собирающегося ведьмака. Звенели кольца надеваемой впопыхах кольчуги, стукались друг о друга мечи в ножнах. - Ведьмак… - приглушенно и неожиданно раздалось со стороны стола. – Я мог бы сейчас вызвать охрану. И я это сделаю, если ты дашь неправильный ответ на мой вопрос. Белый Волк облизнулся, отвернувшись поправляя брюки. Но кивком все равно дал императору понять – слушает. - Я вижу в твоих глазах сомнение. Что же… Ты точно привезешь мне дочь? Геральт обернулся, поджав губы. Он абсолютно не знал, что ответить императору. Ведьмак открыл было рот и… Проснулся. Сон. Все всего лишь сон… Завтра предстояла очередная встреча с императором Нильфгаарда Эмгыром вар Эмрейсом. Император желал сведений о своей дочери… в то время как работающий на него ведьмак со стоном откинулся на подушки. Белый Волк прикрыл глаза, полежал так минуту. Паника постепенно отходила. Оставалось лишь надеяться, что злющего, сонного ведьмака в холодном поту и со стояком никто не заметит, пока он идет в жалкое подобие уборной в корчме в деревеньке под Вызимой. Оставалось лишь надеяться, что этот сон не станет вещим. Следующий день обещал быть отвратительным.