Холодные трубы в парадной

              Хочется встретить этого челкастого ебыря. От этого вспоминается существование сигарет. Известив мамку, что он пошёл гулять, Юлий натягивает легкую летнюю ветровку, в которой на дне карманов завалялась заканчивающаяся пачка, не планируя, что дойдет дальше, чем до балкона. Он выходит на лестницу, чтобы подняться выше, чтобы заглядеться на завораживающий вид высоты. Он жмурится от холодного ветра, словно кот. В рыжий локонах запутался зимний воздух, ероша всю голову. Лучи бледного солнца так и хотят ослепить карие глаза, заставляя закрыть их. Уши морозят снежинки, плавно летящие с неба. Люди бегут по своим делам, пробираются сквозь сугробы. Какой-то пухлый мужик свалился прямо лицом. Отсюда они кажутся такими мелкими — блохи. Что может быть лучше в этот солнечный день? Только нахлебаться пива с Тушенцовым. 10:17 Юлик Онешко Пошли бухать 10:20 Руслан Тушенцов Ля ну ты и далб ты меня разбудил 10:20 Юлик Онешко Извините, ваше высочество 10:23 Я тебе спать не дам, я хочу курить, а сигареты кончились 10:25 Руслан Тушенцов Говоришь как бабка моя кончились эхэвхэфх 10:25 Юлий Онешко Поднимись на 16 этаж 10:26 Руслан Тушенцов Ты долбаеб Лифт не работает 10:30 Юлий Онешко ХОРОШО ПРОСТО ВЫЙДИ НА БАЛКОН На часах уже 10:50, а Тушенцов спешить не спешит. Юлий грустно облокотился на поручень балкона, смотря куда-то вдаль. Наебал? — Деньги давай и посандалим, — слышится приятный, слегка картавый голос, на который Юлик вздрагивает и плывет в улыбке. Где вся твоя ненависть, Тушенцов? Шли они молча, но тишина не неловкая, она вполне уместная. Юлик бездумно ворошит ботинками снег, разлетающийся на ветру, а Руслан отводит взгляд от стоящих волос парня, наоборот думая. Когда новый вихрь снега их пролетает, становится видна пятерочка с ярко-красной вывеской. Хочется скорее забежать в тёплое помещение, закутаться в одеяле, скрутиться в клубок ниток и упасть в сон. Можно даже без снов. От резкого кондиционного ветра, дующего в лицо, тепло приятно разливается от головы к остальным конечностям. Но до рук не доходит, впоследствии Руслан, не щадя кислорода в легких, выдыхает его ртом на окоченевшие пальцы уже в обличии углекислого газа. До чего приятно видеть Руслана таким милым. — Тебе каких, — спрашивает шатен, отпуская ручку двери, заводит пальцы в челку. — Винстон красный. Деньги позже верну, — давит довольную чеширскую лыбу Онешко, хлопая по плечу парня. — Ты ахуел? — растерялся кареглазый, — не вернёшь — минус твоя мордашка. Когда он говорит такие слова, то где-то внизу живота становится тепло, несмотря на ветровку зимой и холодный воздух от холодильников в супермаркете. Они сразу направляются в сторону кассы, так как ещё не придумали стенд с сигаретами, которые можно было бы благополучно спиздить, а не тратить аж сотку за пачку. Но винстон красный — самые душещипательные. Не в плане, что хочется ревет, а что реально душу щиплет. Руслан незаметно, ловкими пальцами хватает киндер с полки, прошмыгивая перед Юликом и кладя его на кассовую ленту. — Ещё винстон красный, — спешно добавляет Тушенцов, когда заплывшая жиром кассирша пробивает яйцо. — Паспорт, пожалуйста, — как знал. Руслан закатывает глаза: в этом жесте узнается Ольга Борисовна, протягивает маленькую коричневую книжку, похожую на блокнот. Кассирша кивает сама себе, утирая, кажется, сопли. Противно. Расплатившись за «продукты», парни выходят на все такую же холодную зиму. — Это мне? — Ты шо, я тебе сигареты купил, киндер мне, — жадно плюет шатен, с силой кладя в ладонь рыжему пачку Винстона, как будто от сердца оторвал. Даже обидно как-то стало. Он выкидывает прозрачную пленку судьбе на ветер, длинные пальцы нащупывают спасение и вытягивают длинную папиросу. Юлик наскоро поджигает ее с четвёртой попытки, глубоко затягивается, но кашляет сразу же, кажется, заводя себе хронический кашель, — бронхит, например . Но удовольствие будет выше постоянного кашля. А Руся, закатывающий глаза, нервно отколупывает ногтем фольгу, отдирает вместе с куском шоколада, не заботится о том, что ее уносит прямо в харю какой-то недовольной бабки… Онешко смотрит на счастливые глаза, когда парень пробует еще тёплый, таящий во рту шоколад, а самому завидно даже. — Поделись, — как должное требует он. Руслан испуганное смотрит, — понимает, что сейчас начнётся борьба за киндер. — Мы так не договаривались… Рыжий хватается за толстый рукав куртки Руслана и выпускает противно пахнущий табачный дым прямо в лицо напротив. Тот забавно морщит нос и сразу же отпрыгивает на метр, заливается сухим кашлем. У него глаза заискрились яркими искрами. — Такого подъеба я от тебя не ожидал, — Руся, фыркающий от смеха, пристально с ухмылкой следит за десятиклассником, у которого ужас в глазах растёт, — беги, — одними губами шепчет он. Забывая дотлевающую сигарету, Юлик ринулся вперёд мимо остановки и длинных берёз, пробегая через весь сад. Холодные обжигающие косы снега валятся с веток, которые парень оббегает, кажется, сверкая тапками. Он даже не оглядывается — знает, что Тушенцов, спрятавший киндер в карман, бежит так, как не бегал со времён седьмого класса кросс. Прохожие с хмуростью на лицах оборачиваются в след, орут что-то вроде «хули бегаете, пятиклашки», возмущаются… А на самом деле завидуют. Юлик совершает ошибку, оглянувшись. Ботинок бьется о большой камень, попавшийся под ноги, который не видно в снегу, и с трагичным вскриком падает в сугроб лицом. Чувствуется боль, проникающая во все клетки, когда Руся, прыгающий на него, садится на бёдра горизонтального тела и не отводит взгляд. Рукой он чистит мордашку от комов, вычищает капюшон, отряхивает грудь, случайно дотрагивается ледяными пальцами до шеи. Когда закончил, не слез. Карие глаза напротив не моргают, смотрят, чего-то ждут… — Хочешь, чтобы я тебя засосал? — тяжело ворошит языком от холода. — Хочу. — Отсоси, потом проси, — ржёт Тушенцов и встаёт с парня, но ноги не держат, и он рухнулся рядом. А вот Юлик, вставший с асфальта, уже отряхивает колени и с какой-то долей жалости смотрит на подопечного. — Дай руку, — жалобно тянет, поворачиваясь к десятикласснику. — Отсоси, потом проси, — дразнит он. Тушенцов, который валялся в снегу, замёрз в лёд и встал, наконец. Он садится на лестницу около входа «Магнита», до которого они успели доковылять, открывает капсулу киндера и достаёт оттуда машинку. Собрать у него не получается, поэтому это делает Юлик, ворчащий маты под нос. Руся завораживающе смотрит на эти тонкие пальцы-костяшки, думая, что они ему точно нравятся. Но он не гей, нет. Запускает машинку по снегу, а она вся трещит и чуть ли не разваливается, но едет, как внедорожник, по грязному протоптанному серому снегу. — А чо ты домашку не делаешь, завтра в школу. — Не пойду. Руслан не хочет спрашивать банальное «почему», ибо не хочет продолжать противный диалог, а хочет молчать. Рядом с ним хочется только молчать. — И ты не спросишь почему? — А тебе хочется ответить? — Хочется. Тушенцов, вскидывающий бровями, жмёт губы, не смотрит на рыжего Юлика. Локоны даже через боковое зрение не натурально блестят на холодном солнце. — Ты крашенный? Ненавижу рыжих. Юлик молчит не потому что обидно, а потому что смешно. И да, не хочет признавать. Ему до жути нравится эта язвилка. Может, на самом деле он — пушистый котёнок, который любит БДСМ, просто скрывается за толстым панцирем жестокости и гноя. Не, ну а что. У всякой мрази есть секреты, а у Тушенцова тем более. Рыжий Молча доходит до остановившейся вдали игрушечной машинки, забирает, возвращается. Снежинки летят в ноздри, глаза: на ресницы, губы, оставляя неприятные холодные капли на лице. — Пиво или водка? — Ты об этом хочешь поговорить? — Руся, прыскающий от смеха, падает головой назад на заснеженный тонким слоем гранит ступеней, — а я хочу домой, пиздюк, меня ждут ещё мамины котлеты и пиздюли, а я тут — с тобой жопу просиживаю. Противно понимать, что человек не хочет с тобой общаться и ему бы поскорее съебаться, не контактировать с тобой, а ты, как самая преданная шавка, плетёшься по следам, оставшимся на глубоком снегу, но скоре заметенным новой порцией вихря. И тут ты уже не сможешь найти по ним дорогу, ведь даже судьба тебе сказала «лучше геометрию выучи, чем скулить по человеку, которому ты не нужен». Ещё вчера ты думал, что вы через месяц поженитесь, заведёте собаку, будете жить на съемной хате и пить пивас. Да, Юлик очень любил пиво. Но сейчас ты понимаешь, что это было какое-то случайное исключение. А ещё противно, когда ты не можешь его отпустить. — Ну бляя, ну мне скучно, нечем заняться, а ты забавный — пизда, — ноет Юлий, почти уже расплываясь лужей на коленях у парня, а тот лишь брезгливо отодвигается. Но если бы он знал, какой ему ответ прилетит, то сам б свалил по-быстрее, зарываясь в комок обиды и грусти и ноя у подруги на коленях. — Знаешь, ты меня уже порядком подзаебал. Мне тебя жалко. Боюсь сказать что-то не то. Ты классный, наверно, у тебя есть друзья… — запнулся, — но я не тот, кто тебе нужен, во мне куча дерьма, и я не хочу заразить тебя им, так что… Юлий не выдерживает и уходит. Ничего не сказав. обижается как маленькая истеричная сучка. Хотя, Руся прав. Он навязывается, не спросив, хочет ли этого человек, которому он докучает. А Руся даже не пытается догнать. Зачем он ему. А все так хорошо начиналось… Он не видел его до тридцать первого декабря. Поклявшись, что идёт гулять с девочкой, Онешко собрал все имеющиеся банки пива в рюкзак и вышел из квартиры под возгласы матери «одень шапку». Он и вправду пошёл гулять с девочкой. Лиза ждала его на съемной хате. Обещала, что не будет звать своих пьяных с утра друзей, и что они проведут Новый год втроём: Рыжий, Неред и пивас. У девушки дома царит полностью новогодняя атмосфера: в тележке из Ашана стоят экологические пакты с кошачьей едой, в телевизоре прыгает Пугачева под Егора Крида, тощая мишура устроилась на полках без книг, а на диване уютно расположился тазик мандаринов. Также стоит обгрызенная елка, на которой висят пару елочных блеклых игрушек времён нулевых и на макушке пустая банка торнадо. Сама елка, чуть ли не падая, пытается устоять на кривом стуле без одной ножки. Завершает данную композицию маленький Дед Мороз. Как говорила Лиза, его ей подарил отец на восьмое марта. Деда Мороза. — Ты бы ее ещё в раковину засунула, — уныло шмыгает носом Юлий, кивая на ёлку, хотя его никто не видит, и бросая рюкзак на кровать, а попадая в ноутбук на тумбочке, отчего тот с трагичным грохотом свалился. — Юлик, ебаный в рот! — взвизгнула Неред из кухни, Онешко подпрыгнул, — если я сейчас приду и увижу, что ты что-то ебнул, то пересчитывай в последний раз руки вмесите с ногами! Рыжий, чуть не обосравшийся от страха, быстро ставит макбук на прежнее место и всеми силами старается устроить его в такой же позе, в которой стоял до этого момента. Даже вкладку с клипом Бузовой открыл, типа пытался найти заводной музон. Девушка злобно топает шлепками по обшарпанному такими же тапками линолеуму и уже предвкушает, как именно расчленить дружка. Юлий закрывает голову руками, как будто сейчас упадут бомбы, но это всего-то Лиза. В него летит первый попавшийся пластиковый стакан с алкашкой. — Лиза, блять! — громко недоумевает Юлий, — я теперь весь в…пиве? Русоволосая самодовольно хмыкает, смотря на то, как друг пытается вытереться одеялом, а когда видит на себе взгляд, то кидается в туалет, чтобы не отпиздили ещё и за мягкое одеяло с прекрасным, мягким запахом только что разлитого пива. — В пиве, в пиве. В туалете не было бочка у унитаза. И спрашивается — как отлить? Походу, в себя… Пока что он не отчаиваемся, всего-лишь моет руки, потом ищет полотенце. Найдя его за ванной в грязных трубах, он решает для себя, что руки и сами способны высохнуть. Без полотенца с бочком от унитаза, но с макбуком и плазмой. — А что с туалетом? — открыв дверь, надрывается Онешко, чтобы его услышали. — Иди на улицу, если хочешь поссать. Ответ забавный, но ситуация страшная. Она всегда так ходит на улицу? Ещё и в зиму? Юлик проталкивает стопы в ботинки, а руки в куртку, накидывая капюшон. Нащупывает сигареты и радуется, что никто ещё не спиздил. — Если ты собираешься на улицу, то купи яиц, пожалуйста! Факт, что Лиза живет на 5 этаже без лифта не радует. Ведь курильщику так легко и от сердечного приступа скончаться, но зато с сигарой во рту и балдёжем в мозгу. «Выйдя из тёплого дома на морозную улицу, ветер щедро встретил его лицо, вследствие чего глаза рефлекторно зажмурились». Сейчас ему не хватает магазина с молоком, да Руси… Мысли не утихают. Вспомнив это имя — уже не забудешь. Как он там? Не умер от передоза? Или умер, но все-таки от тети Оленых пиздюлей? Он смотрит вдаль, пытаясь разглядеть несуществующей здесь знакомой фигуры. Обречённо вздохнув, парень с капюшоном и рыжим вихрем на голове нехотя поплёлся в сторону супермаркета. Охранник, тележки и Руслан за стендом с шоколадом. Дежавю? Первым не подойдёт, пусть Тушенцов напрягут задницу. А может, он извинится и купит шоколадку… Юлий не примечательно бродит чуть ли не перед носом у шатена, как бы в растерянности ища ебанные яйца, но его не замечают. Либо делают вид, что не замечают. — Ты специально притворяешься или что? — возмущённо вскипел Юлик, складывая руки в кресте. — О, пиздюк, — как-то подозрительно весело прохрипел кареглазый. Ну да, потому что от него несет дешевой водкой. — С утра решил напиться? Руслан ничего не отвечает, только хмурится и бурчит что-то под нос, чтобы никто не разобрал. Он отворачивается, палит на стенд и не понимает, что делать. Вроде берет милку с карамелью, вроде вновь не замечает младшего, вроде идёт на кассу. А Онешко, позабыв о яйцах, преследует парня. — То есть я должен извинятся? Руслан снова молчит. Он уже выходит из магазина, а Юлик все хвостом идёт за ним. Плечем случайно задевает какого-то мужика, но даже не извиняется, ибо не обратил внимания. Возмущение сейчас польётся из всех щелей тонкой струйкой гноя, а Руслан и на это не обратит внимания. Он уже, кажется, направляется к себе домой, но Онешко тоже не отстаёт, идёт сзади, молчит. Чувствуется дрель Юлиных глаз — противно. Чувствуется злобное сопение через забитый нос. Чувствуется, что парень очень хочет получить объяснения. Силы терпеть это на исходе. — Что ты, нахуй, хочешь? — глухо гаркнул Тушенцов, а его высокие ноты голоса мазнули по перепонкам, заставляя подпрыгнуть и почувствовать вину со стыдом. Теперь Юлий молчит так же, как и его знакомый в магазине, только со страхом. Они ещё в неуравновешенных отношениях, поэтому шатен может с размаху пиздануть куда угодно, — дразнишь? — Не знаю что сказать, — рыжий теперь рассматривает носки ботинок, заляпанные в сером мокром снегу, — хорошо, я пойду, забыл яйца купить. …но Руслан окрикивает его. Вот он — вопль надежды. — Хочешь ко мне? Где вся твоя ненависть? Юлий рычит с гудящим отзывом, когда парень кусает его шею, наконец признав, что им можно пользоваться. А он тупо верит, надеется, что это ложь, что все как в фильмах. Дома Ольги Борисовны нет — уехала неделю назад, наказала соблюдать чистоту, чтобы ламинат был не чёрным, а белым. Но вот что-то порядка не заметно: половина люстры на полу, советский ковёр со стены полусорван, на диванном столике снова лампово в ряд как солдатики из детства стоят склянки флэша; балкон, видно, был засран ещё в первый день уезда матери: выбито одно окно, а телевизор, походу, продан. — Я смотрю, ты хорошо поебался до меня, — язвит Юлик в духе Тушенцова, а сам заботливо расстегивает пуговки на чужой чёрной рубашке. До чего же он мило в ней выглядит. Но они не в бдсм сериале, чтобы Онешко сорвал ее с тела зубами, а там оказался идеальный рельефный пресс с загаром и трусы от Calvin Klein. — Только с проблемами, — отвлеченно бросает челкастый, а ногами бездумно снимает кроссовки, сдавливая потрепанные части у пяток. Он улыбается сквозь новое багровое пятно, прижимая десятиклассника к двери туалета, которая сейчас отлетит, а вместе с ней и пацан. Когда в голове проносится мысль, что ему даже 18 нет, становится стремно. Мурашки не бегут, но передёргивает, — А меня за тебя не посадят? Тишина. Руслан настороженно хмурится, смотря на лицо Юлика, а тот хитро лыбится, инертно заставляя поднять уголки губ другого. Он растрепывает пушистые, отросшие волосы своего соседа по лестничной площадке и удивляется, что у него сейчас случится перетрах с Тушенцовым. Он надеется, что будет кричать от удовольствия так, что старые соседи будут возмущённо ломиться в дверь кулаками, а его будут продолжать втрахивать в кровать, чтобы выебать из него остатки влюбленности. Влюбленности Юлика, которую Руслан ненавидит. Если бы не она, то они бы могли спокойно переспать разок и забыть друг друга как ужасный сладкий сон с рыжим вкусом его волос. Перегар, вылетающий вместе с выдохом через рот, бесит Руслана. Сам курит, но не так задроченно, чтобы несло, когда дышишь ртом. Он кривится и кидает что-то «тебе паста уже не поможет, бросай курить, а…» и затыкает его рот своими губами. Где все твоя ненависть? В этой тёплой квартире даже с открытой входной дверью пальцы согреваются, аж если у вас синдром Рейно, и становятся обычными. Подушечки горячих пальцев жгут кожу в пепел, оставляя красные следы. Глаза сверкают алым пламенем, при мысли, что если сейчас он выйдет на улицу, то его дыхание заберёт холодный ветер. Юлий уворачивается от губ, проскальзывая в гостиную, даже не снимая серые найти, которые когда-то были белыми. Он плюхается на диван, думая, что все-таки неприятно лицезреть ебанутого десятиклассника, который ещё обувь не снял. Шнурки туго затянуты, а алкашка идёт в дело. Хотя, сегодня он трезв, как дед с инсультом. — Обувь сними, — на удивление вежливо-грубо предложил Тушенцов, проходящий куда-то на балкон. О, алкашка подоспела, — блять! Скрипучий снег залез за шиворот и устроился в тепле, растекаясь холодными струями вниз, по спине. А вот Руслан такой поэзии не рад — кидает куртку на немытый пол, стискивает зубы… Как бы не заорать. — Ну ты лох. Рыжий улыбается широко. А шатен недовольно фыркает, показывая, что лучше бы не злил. Но улыбка Юлика, даже поддельная, не может злить. Но он пытается. Скоро полетит голубой свитер с облаками к куртке — составит веселую компанию своему унылому новому другу; Тушенцов, закатывающий глаза, будет пытаться развязать шнурки на правой ноге, ибо левую уже одолел. Юлик будет смотреть пустым взглядом в бледные стены, увешанные обоями, а они будут стеснительно молчать. — Давай лучше ты мне отсосешь, — скрестил руки у груди, но уже готовится плюхнуться в диван, который выдавит из себя хрип тошной пыли. Онешко молча жмёт плечами. Ему похуй — сверху, снизу… Жаркий воздух даёт сгореть коже, как на поездке в Турцию, когда ты сидишь и жрешь арбузы. Он устраивается около Тушенцова между его ног, все ещё молча, но ловко дергает собачку на замке, раздражается, когда слышит свистящего комара над ухом. Зимой. — О, эти возбуждающие звуки, когда комар кончает! — Я тебя сейчас кончу, — рыжий рад, что ремня нету, ибо сейчас бы чёрная кожа треснула, а пряжка со звонким глухом полетела на кругосветку. Спустив джинсы вместе с трусами, Юлик глядит и довольно улыбается. Проводит рукой по пульсирующей плоти, едва дотрагиваясь пальцами, будто боится. Затем аккуратно, по пальцам, кладёт каждый, а уже потом совершает привычные движения — вверх-вниз. Улы-улы-улыбнись мне и… Противная трель звонка на телефон. Онешко шипит, а Руслан вновь закатывает зрачки под веки. — Ало-ало? — поспешно отхрипывает Юлий, закашливаясь от накатившегося возбуждения в горле, хватает мобильный и убегает за стену — в коридор, а потом и за дверь — в ванную. — Я не могу понять, — вкрадчивое, тихое затишье перед бурей, пытающееся держать все в себе, — прошло минут сорок, ни яиц, ни тебя у себя в квартире я не вижу. — Лиз, тут пиздецкая хистори, я… — Не прийдешь через 10 минут — не пущу, — скинула. Юлик заводит пальцы за загривок и тяжело выдыхает. Ну, хорошо он Новый год встретит, кажись… А сейчас нужно как-то не получить пизды от Руси. Хотя, он же мужик. Хуя бы получил, но не время. Ноги, кажется, превращаются в гнойный гнёт, который больше не способен на передвижение, но нужно ещё ковылять до Лизы. — Рус, я, это, ну, мне нужно идти, — тихо-тихо запинается Юлик, уже продумывая план в голове, как залезет на перила балкона, прыгнет на нижний-соседний и сбежит к хуям, чтобы не влетело. Вообще, картина смешная: Тушенцов с недоумевающей мордой молча хлопает глазами, а с него еще и штаны спущены. Ещё и член стоит. — Я должен спросить почему? — Лиза сказала, что если я не буду у неё через 10 минут, то я ночую либо на улице, либо дома, — самого первый вариант больше устраивает. Ибо когда пьяные родители танцуют чачу с бубнами под Лепса на голубом огоньке, предварительно глотнув чистого спирта — считай, что ты уже вступил в их клуб Алфеи. Тушенцов молча натягивает джинсы, поднимается с дивана и идёт куда-то мимо десятиклассника. В ванную? — Я иду блевать, а ты иди нахуй. Рыжий так и сделал. В нем уже три банки Балтики семерки, а это значит, что здравого смысла ждать не стоит. Лиза залипает на кровать-тоторо на алиэкспресс, а Юлик упорно уговаривает взять. 10 тысяч лишние завалялись. На фоне тошнотворно орет Пугачева в фите с Кридом, но последний лишь пришёл показать, как хорошо зубки почистил. На полу валяются осколки бокалов, а в воздухе летает атмосфера каноничного нового года в снг. В простом районе Питера, который даже гирляндами потухшими не украсят, что уж там дороги от снега почистить. На телефон упорно поступают звонки от мамани, а значит, лучше не брать. Он не взял, но Лиза почему-то взяла… — Сына, ты где? — доносится на удивление трезвый мужской голос голос. — Здравия желаю, Александр Степаныч! — пьяно, но громко тараторит. — Лиза, вы? Можно Юлика? — Юлик, это… Юлик… Юлик отдался буддизму, я не могу сейчас, он делает специальные манипуляции по скайпу с министром… Че? А, Ачинска, чтобы, чтобы он его принял в буддизм! — Звучит заманчиво, но пусть перезвонит мне, когда будет хоть немного с головой на плечах, — и кинул трубку. Юлик и вправду отдавал всего себя буддизму, только не по скайпу с министром Ачинска, а со стандартным небритым зевакой в чат-рулетке. Он, кажется, шурудит рукой внизу?... — Мужчна, вы руки свои приберегите для мытья унитазов, а счас я хочу узнать, — ударил себя кулаком по коленке, — че мне сделать, чтбы меня приняли! — Для начала, дайте мне свой номерок, — противным голосом басит мужик, хрюкающий через каждое второе слово. Юлика, почему-то, ничего не смущает. Да и Неред. Она вовсе сидит и пожирает вместе с кожурой мандаринки под фиты на голубом огоньке. — Сколько время? — отвлеченно спрашивает девушка, чтобы, наверно, не было тишины между ними. Хотя, Юлик очень увлечён. — 23:32. Время пускть салюты! Голову ему хорошо отшибло. — Мне лень. — Ну пошли-и-и, — умоляюще тянет Онешко, складывая ладони в жесте мольбы, как смайлик в вк. Неред нехотя соглашается. Зря? Нет, не зря. Поднятие жопы с дивана стоило того, чтобы посмотреть, как пьяный Юлик торгуется с продавщицей на петарды, обещая ей секс по телефону. — Мальчик, либо ты берёшь, либо я вызываю полицию. Какая скучная тётка. Пришлось согласиться. За своё упорство, кстати, он получил пару бесплатных маленьких хлопушек. Натянув Лизе и себе на голову шапку дед мороза, он даже не заметил, что на нем — с косами, а на Лизе — его. Они смеялись до хрипа над тупыми шутками про дерьмо, падали в сугробы и пели частушки двухтысячных. 23:56. Юлик отмерзшими конечностями набирает «С Новым годом» знакомым, родственникам — всем, кто в друзьях. Чуть не забыл самого главного обидчика его сердечка… 00:00. С пасхой, блять! Руслан в гордом одиночестве сидит перед холодильником с флешом в пальцах и тупящими глазами залипает на тусклые высокоэтажки. Мать бы вставила палку ему в жопу, если бы узнала, что он задергивает ноги на стол, да ещё и курит в квартире. Хотя, она это знает. Он бы сейчас сидел с ней, но рейс самолетов переложили из-за сильных снеговых бурь. И слава богу, что Новый год зимой. Вибрация в заднем кармане джинс приятно массажирует зад, но недолго. 00:00. С пасхой, блять! Шатен расплывается в улыбке, выпуская из рта невидимый вскоре дым, в котором путается тот самый комар.