Воинствующее Зло

      Каждый раз, когда молодой парень Андрей всматривался в кромешную тьму, создаваемую зарослями кустарников и исполинскими деревьями, ему становилось не по себе. Казалось, там маячили силуэты. Андрей был очень суеверный, что не под стать набожному человеку, такому как он. Поэтому воображение стало рисовать ему чертей, батюшек-педофилов и прочую нечисть. Так было каждый раз, когда он проходил мимо старого кладбища. Но в этот раз угроза была более реальной, чем его красочное воображение. Ему казалось, нет, он чувствовал, что за ним кто-то следит. А эта тишина… ее зловещее нутро скрывает в себе ужасную тайну. Много историй ходит про эту улицу, но ни одно любопытное лицо не нашло доказательств, подтверждающих их. Поэтому они остаются всего лишь историями. Но Андрей свято верил, что это место проклято, и не хотел думать о каких-то там уликах и доказательствах, а готов был со всех ног броситься бежать. Тогда из глубины кладбища донеслось чудесное пение. Оно принесло ему наслаждение, сравнимое разве что с детским счастьем и восторгом. В голове появилась мысль: «я жил лишь для этого момента». Мир стал предельно прост и понятен, но в тоже время, как маленький ребенок, он будто видел его впервые. Страх отступил, Андрей протиснулся через сломанные ворота и пошел искать источник звуков. Кто-то по-прежнему смотрел на него, но уже не зловеще, а радостно. Тут не так темно, как казалось снаружи, здесь не страшно, тихо и спокойно, думал Андрей. Разве такой медовый голос может изливаться в месте гадком и порочном? Он неявно различал силуэты людей, собравшихся возле огороженной, единственной ухоженной могилы. Он перенес слова песни себе на уста, ему захотелось научиться воспроизводить это чудо собственным голосом. Это было в тысячи раз приятнее, чем мастурбировать. Андрей пел, пока его раздевали. Кто-то страстно ласкал его член, множество рук гладили тело, нежные губы покрывали поцелуями, теплые влажные языки проникали в самые укромные места, прерывистое дыхание над ушами будоражило разум. Как будто кто-то решил разом воплотить все его грязные фантазии. Андрей продолжал петь даже когда его положили в гроб. Пришел в себя он уже в темноте, полностью раздетый. Приторный пирог вызывает у диабетчика горькое послевкусие мучительной смерти. Стоит ли говорить, что будет, если он решиться его попробовать? Андрей чувствовал себя примерно так. Он плакал, звал маму. Гроб опускался, Андрей исступленно стучал по крышке, просил выпустить его, кричал, визжал, все без толку. В ответ он услышал лишь зловещий смех и гомон голосов, совсем не тех что пели ему ту прекрасную песню. Спуску не было конца, надрываясь, скрипели веревки. Андрей молил бога, но никто его не слышал. Гроб ударился об пол, кто-то отпустил веревку. Казалось, на этом история Андрея закончилась, но с правой стороны что-то потянуло гроб на себя. Земля была неровная, что-то ломалось и хрустело под гробом.Вонь стояла невыносимая. По крышке скрипело что-то, похожее на когти. Снова его окутала тишина на пару мгновений, но потом она прервалась ужасным голосом:       – Ты дышишь?– это было скорее утверждение, чем вопрос, – Какая досада, твое сердце не разорвалось от страха.       – Выпусти меня отсюда! – Умоляюще завопил Андрей.       – Уверяю тебя, мой новый друг, – нечто снаружи говорило медленно, размеренно, выговаривая каждое слово, – ты об этом очень быстро пожалеешь. Последний друг, посмотревший на меня, умер от страха.       – Кто ты? Что ты такое? – спросил Андрей дрожащим голосом.       – Неудобный вопрос. Знаешь, дело в том, что я сама не знаю, поэтому ответить на него не могу. Я могу рассказать тебе только о том, чем я была раньше, до смерти.       Андрей пытался поверить в то, что он спит и видит невероятно страшный сон, но происходящее вокруг было реально, он чувствовал это каждой клеточкой тела. От этого его страх многократно увеличивался, накатывал волнами от осознания, настоящего осознания реальности кошмара, происходившего прямо сейчас.       – Знаешь, пока что тебе нечего бояться, – успокаивало Андрея Нечто. – Я, как и при жизни, терпеть не могу насилие. У меня полно сил, уверена, никому из живых со мной не тягаться. Думаю, даже если меня поставили один на один с самым сильным человеком в мире, я сожру его с потрохами и даже не подавлюсь. Поначалу это опьяняло меня, ведь всю жизнь я была хрупкой девушкой, – голос, исходивший от этого существа теперь совсем не походил на женский, Андрею было сложно представить, что женщина может обладать таким голосом, – но я не способна на насилие, не мое это, понимаешь? Вот и сижу на кладбище, прячусь от мира.       С каждым словом Андрей дрожал все сильнее, пока Нечто продолжало свою жуткую речь:       – Я могу разорвать тебя на части, даже не вынимая из гроба, сделать из тебя фарш вперемешку с древесными щепками, а могу вытащить оттуда совершенно без труда и съедать тебя заживо по маленькому кусочку. Но я не буду делать ни то, ни другое. Потому что это противоречит моим принципам, как уже было сказано. Поэтому я подожду, когда ты, мой новый друг, задохнешься. Это наступает довольно быстро после того, как семья засыпает проход.       Андрей слышал, как земля сыпалась вниз. Скоро он будет окончательно отрезан от внешнего мира, и шанса на спасение уже не будет.       – Если ты не приемлешь насилие, тогда зачем тебе это? – сквозь слезы спросил Андрей.       – Ну, тут все предельно просто. Я очень хочу есть. Никакая другая пища, кроме человеческой плоти мне больше не подходит. Пришлось вырыть множество тоннелей, чтобы добраться до каждого трупика в этом кладбище, но случилось так, что его забросили. Меня пытались перевезти в новое кладбище, но оно слишком людное, сейчас это делать гораздо сложнее, чем воровать людей. Понимаешь, у меня просто нет выхода, иначе человечность покинет меня, и я уже не буду такой сговорчивой.       Андрей долго молчал, набирался смелости, чтобы задать вопрос, и наконец спросил:       – Как скоро я умру?       – Ну, перед этим ты точно успеешь удовлетворить другую мою потребность. Потребность в общении…       Сначала Андрей решил, что не будет разговаривать со своей убийцей во что бы то ни стало, страх сменился злостью, он сложил руки на груди и выдал:       – Ты, тварь, заманила меня в ловушку и теперь ждешь, пока я умру, а после этого сожрешь. Я не буду с тобой говорить.       – Я заманила тебя в ловушку? Не смеши мои кости! – Что-то вроде предсмертного хрипа, по всей видимости, было смехом, – Моя семья предложила тебе сделку.       – Какую к черту сделку? Меня загипнотизировали!       – Не совсем так. Тебе предложили ощутить удовольствие, которого ты никогда не чувствовал. Моя племянница своим ротиком приоткрыла тебе врата рая, я наблюдала за оргией через их глаза.       Андрей почувствовал себя более грязным, чем раньше. Хотя, казалось, хуже быть не может.       – Дело было в той дьявольской бездуховной песне!       – Милый мой друг, а чем тебе Монеточка не нравится?       – Все это греховно! Вы точно использовали магию сатаны, чтобы затуманить мой разум и пошатнуть мою веру!       – Ты был волен уйти до того, как все началось, но твое тело очень захотело ощутить то удовольствие, которое мы тебе предложили. Таким образом, мы заключили сделку.       – Почему меня никто ни о чем не предупредил?       – А ты бы послушал, если бы мои голые родственники предложили себя в обмен на твою плоть? Ты бы развернулся и убежал, не разжимая булки до самого дома, а потом, оклемавшись, обнаружил бы между своих полужопий лопухи. Поэтому нужно делать гораздо изящнее. Я еще живу в том мире, где после громкого текста о пользе продукта мелким подчерком написаны противопоказания к нему?       – Боже мой, я пошел на сделку с нечистью, меня точно ждут муки ада, я пропал…       Андрей снова стал хныкать, Нечто стремилось его успокоить:       – Ну-ну, перестань, после смерти нет ада, это я тебе как эксперт говорю.       Андрей оживился, ему стало интересно. Он спросил:       – А что же ждет нас после смерти?       – Ну вот, наконец мы добрались до интересных тем. Когда я умерла, то встретила господа нашего всемогущего, и он сказал мне, что я не имею права войти в царство божие без платочка, а меня без него похоронили. Так и живу, ни живая, ни мертвая.       – Неужели это правда?       – Нет, я просто дурачу тебя. – Голос стал более зловещим и пугающе убедительным, – после смерти тебя не ждет ничего, кроме вязкой, бесконечной и беспросветной тьмы, отсутствия мысли, желаний плотских, стремлений и мечты.       – Замолчи, я тебе не верю!       – Твое право. Я это ощутила на себе. Должна сказать, мне невероятно это не понравилось. Как я рада, что неведомые силы позволили мне вернуться, даже в таком ужасном облике. Абсолютное ничего для меня даже хуже бесконечных мук ада.       – Ничего не может быть лучше или хуже. Это же ничего…       – Ну, подумай, что лучше, получить яблоко или не получить?       – Получить удар плетью или не получить? – парировал Андрей.       – А ты, оказывается, остер на язычок. Это гораздо более сложный вопрос, ибо в мире нет разделения на черное и белое.       – Для глупцов и неверующих. Я же прекрасно знаю, что есть добро, а что есть зло.       – Ну, тогда расскажи мне.       Повисло молчание. Он не знал, что казать, хотя в его голове все было предельно просто. Что-то скрипело, шаркало и чавкало вокруг Андрея, но внутри гроба он чувствовал себя в безопасности. Он думал о том, что снаружи находится чудовище, испытывающее его веру. А ведь и правда, если задуматься, то все становится не так уж просто. Взять, например, это чудовище, которое пожирает людей. По сути, оно просто заложник обстоятельств. Но есть людей очень нехорошо. Впервые в жизни Андрей задумался самостоятельно, что есть хорошее, а что есть плохое. И в его голове образовалась такая каша, просто ужас. Чтобы это представить, нужно самому включить мозги, понимаете, насколько это ужасно? А ведь буквально пару минут назад все было просто и понятно.       – Ой, иди в жопу! – Так Андрей выразился, потому что не хотел более говорить и думать на эту тему. Стало тихо, земля прекратила сыпаться, новый воздух больше не поступал. Андрей слышал шум собственной крови. Такое ощущение, что Нечто тоже это слышало. На крышку падали тяжелые вязкие капли зловонной слюны.       – Может, расскажешь о себе для начала? – попросило оно и звучно сглотнуло.       – Да… хорошо. Делать все равно нечего.– Подумал он, а мысленно добавил:«Как раз успею вспомнить все свои грехи и покаяться».       И он рассказал обо всем. Память у Андрея была на удивление хорошая, он вспомнил все с самого рождения. Помнил, как мамке откусил сосок, как мучил котят, не любил есть кашу. Как не спал в детском саду во время тихого часа. Как с сестрой устраивал пододеяльные игрища, и как сильно был избит мамой, которая случайно стала свидетельницей этого безобразия. Рассказывал про школьные годы, про самую беззаботную пору своей жизни. Вспомнил всех своих невест (тут он переврал, в школе он ни с кем не встречался), все походы в церковь, как в юности попу отстриг бороду, как старшие пацаны из школы заставили съесть коровье дерьмо. Как пил до посинения, как экзамены сдавал. Вторая половина рассказа прошла более вялой и скучной, он рассказывал, как скучно было учиться на тракториста, и как не хватало ему женской любви и ласки. И на этом моменте он почему-то расплакался. Он рассказал про обычную жизнь обычного человека с интимными подробностями, но Нечто слушало внимательно, необычно живо смеялось и поддерживало разговор.       – Если уж и заманиваешь мужчин своими дочками да племянницами, дай хоть чуть-чуть пожить с ними, очень уж они хороши в этом деле…– подытожил он.       – Ну… честно говоря, это немного странно. Обычно моя семья делает что хочет, но они готовы делать все, о чем я их попрошу. Я и так чувствую себя виноватой перед ними, и заставлять жить с кем-то, которого они потом скормят мне, немного жестоко, не находишь?       – Так они не обделены сознанием? А я думал они безвольные марионетки, которые полностью тебе подчиняются.       – Нет, просто они меня очень любили при жизни. Повезло мне, правда? Без них пришлось бы самой выживать в этом суровом и враждебном мире. Потерять человечность, охотиться и истреблять все живое, эта судьба мне совсем не подходит.       – Ну, я свою жизнь тебе рассказал, а теперь хочу послушать. Твоя очередь раскрыться.       – Ну не знаю, Андрей, я не такая интересная рассказчица, как ты. Пару раз я тут поржала, даже сопли потекли, но от моего рассказа тебя тоска убьет.       – А я говорю, рассказывай! Раз уж мне суждено умереть, какая разница, что меня убьет, удушье или тоска?       Немного помявшись, оно заговорило. Звали это чудовище Симза. Была она цыганкой, жила в поселке городского типа, в котором разворачивались сегодняшние события. Только раньше это была небольшая деревня. Жили они семьей обособленно от всех, славились своей необщительностью. Когда у Симзы пошли месячные, ее родители пожелали иметь с этого выгоду. Ее выдали замуж за белого человека в пятнадцать лет. Это было непринято, ударило по репутации, но не по карманам, ведь он хорошо заплатил. Симза поначалу была рада, что смогла, наконец-то, выбраться из-под гнета семьи, стать более свободной. Но вышло так, что она просто променяла одну тюрьму на другую. Мужчину ее звали Влад, у него не было ни семьи, ни друзей, он жил в большом доме на отшибе. Оттуда он не выпускал Симзу, только если то не касалось домашних дел. Она стала настоящей рабыней, созданной только для того, чтобы рожать«наследников», но, тем не менее,она активно пользовалась библиотекой, прочла немало книг и была очень грамотной для затворницы.Люди ей не помогали, старались не переходить дорогу ее мужу, так что с малых лет она рассчитывала только на себя. Влад был более закрытый, чем ее семья, его дела оставались втайне от всех, до конца жизни она так и не узнала его секрет. Она родила ему шесть детей, пять девочек и одного мальчика. Это были самые родные для нее люди, только тогда она узнала, что такое любовь. Симзу воспитала их сама, как можно сильнее стараясь оградить от пагубного влияния отца. Но когда Симзу узнала, что Влад насилует ее любимых дочек, ее терпение лопнуло. Она напала на него, но не смогла справиться. Он жестоко убил ее. Останки он похоронил на заднем дворе. Тогда она и начала свой путь в облике чудовища, которое поедает людей. Она вернулась в дом под покровом ночи и жестоко убила Влада, который собирался прикончить ее детей. Поначалу они испугались ее нового обличья, но, когда узнали в этом чудовище свою маму, ужасно обрадовались. Неизвестно почему, но они тоже изменились: кожа стала бледной, выступили вены, губы почернели, а белки глаз налились кровью. Симзу сказала, что они теперь свободны, но осмелился уйти только сын. Остальные пять дочерей до сих пор живут в том доме, их семья разрастается. Рядом с домом построили кладбище, новые дома. Теперь это зловещая улица Гоголя и местные обходят ее стороной.       Андрей радовался, смеялся и плакал одновременно. Он разгадал тайну, которая волновала его дедов и бабушек, но так досадно стало от того, что он никому не сможет ее поведать. Но помимо этого он питал ужасную жалость к Симзу, он по-настоящему сочувствовал ей.       – Мне жаль тебя, ты вечно живешь в клетке,– начал Андрей, когда успокоился, – сначала дом, потом этот Влад, а теперь еще пещера под кладбищем.       – Да, прожила жизнь, а моя история не больше одной машинописной страницы выходит. Такова, видимо, моя судьба, – ответила Симзу, – знаешь, все равно это подземелье лучший дом, что у меня был, ведь тут я встретила тебя. Должна сказать, так открыто я общалась только с детьми, да и то не со всеми.       – Это так трогательно… – сердце Андрей преисполнилось чувствами к ней, он уже давно забыл, что Симзу собирается его съесть, а может, для него это стало вдруг неважно. Он нашел женщину, с которой ему было безумно интересно проводить время. Время. Чем лучше ты его проводишь, тем оно более скоротечно. Окрыленный оживленной беседой, он не замечал, каким спертым стал воздух. Стало жарко, тело покрылось потом. Он сказал абсолютно спокойно все понимая:       – Симзу, кажется, уже скоро…       Она замолчала, Андрей слышал ее тихий плач.       – Мне было приятно с тобой познакомиться, – тихо сказала она.       – Симзу, выпусти меня из гроба, пожалуйста.       – Нет, я не могу! Если я тебя увижу, то точно не смогу съесть. Но это нужно сделать, в противном случае ты знаешь, что может случиться. Может быть, моя семья пострадает, я не могу это допустить.       – Рано или поздно ты все равно меня увидишь, – он говорил настолько спокойно, насколько ему позволял недостаток кислорода, – живого или мертвого, однако, если ты не выпустишь меня, я никогда не смогу тебя увидеть. И об этом я буду жалеть вечно.       – Ладно, ты меня убедил, но только обещай, что ты не будешь кричать, метаться по пещере и гнать меня прочь.       – Я постараюсь.       Она одним махом оторвала вбитую гвоздями крышку и тут же со звериной скоростью отскочила назад, Андрей успел увидеть только копну волос. Было очень темно, но его глаза привыкли, так что он мог разглядеть стены пещеры. Он поднялся, все тело ныло, он жадно глотал зловонный воздух. На полу лежали несколько скелетов умерших людей.       – Я у тебя не первый? – спросил он.       – Нет, но эти были не слишком сговорчивыми. Один умер от разрыва сердца, а второй настойчиво требовал его выпустить, ну я и выпустила, когда он увидел меня, умер на месте. Третья была бабушкой, жившей по соседству. Это ее могила, я немного переделала ее под себя.       Андрей посмотрел в сторону голоса и увидел два сияющих глаза. Дыхание участилось, закружилась голова, нутро перевернулось от животного страха, он свалился за гроб и пополз назад.       – Господи Иисусе! Господи Иисусе! – причитал он, прикладывая максимум силы воли, чтобы не разорвать голосовые связки в истошном крике.       – Вот видишь, – заплакала она, – все, кто на меня посмотрят, сходят с ума от страха!       – Не переживай, я знаю, что делать! – Сказал Андрей безумным голосом. Он жутко рассмеялся. Перевернув гроб, он нашел под ним осколок кости,крепко схватил его. «Я никогда ни в чем не был так уверен, как сейчас. Я жил ради этого момента»: подумал он.       – Главное не переусердствовать…       – Андрей, что ты делаешь?       Осколок кости впился в глаз, вызвав невыносимую боль. Он закричал, ему было страшно, но он продолжал. Руки дрожали, не мог попасть в последний глаз. Она пыталась ему помешать, но он попросил не вмешиваться. Второй раз было не менее больно. Андрей оказался в полной темноте. Симсу подошла к нему. Он чувствовал ее когти, покрытое редкой шерстью тело, ее зловонный запах… и биение сердца. Настоящего, живого сердца. Он почувствовал ее уродство всем телом, но это больше не пугало его.       – Ты в порядке? – спросила она.       – Мне не хватает воздуха, я выколол себе глаза, чтобы не сойти с ума от страха, а еще передо мной чудовище, которое хочет меня сожрать. А ты спрашиваешь, все ли в порядке? Обними меня, живо! Не хочу подыхать в тупом деревянном ящике. Хочу сраные обнимашки. Обнимай… меня… крепче… Не отпускай, пожалуйста, до самого конца…       Симсу плакала, но держала его, слушала, как легкие жадно, с хрипом вдыхали отравленный воздух, и сердце ее обливалось кровью. Андрей уснул крепким сном, а она еще долго плакала над его бездыханным телом. Сложно описать, как же она ненавидела себя в этот момент. Наконец, звериный голод пересилил ее, и она жадно впилась в его плоть. Вдруг Андрей неистово оттолкнул ее от себя и закричал:       – Дура, я еще не умер!       – Прости, прости меня, пожалуйста! – теперь ее черед пугаться. Она чувствовала ужасный страх вперемешку с всепоглощающим, опустошающим чувством вины перед человеком, которого она держит на руках.       – Блядь, как больно, как же мне больно. Ну почему ты не подождала еще пару ебаных минут, а-а-а-а!       Андрей уходил на тот свет долго и тяжело. Повисшее молчание было гораздо страшнее для Симсу, чем истошные крики. Он ушел, нет, он был безжалостно убит вероломной тварью, которая все это время притворялась его другом. Она ненавидела себя, но продолжала поглощать теплую, великолепную на вкус плоть.       После трапезы первая мысль Симсу звучала так:       – Земля тебе пухом, Андрей. Прости за все.       А следующая звучала вот как:       – В следующий раз кто-нибудь из родственников сразу перережет горло следующему счастливчику, которому не повезет спуститься сюда. Не могу я так больше!       На этом стоит закончить. Если бы залез я читателю в голову, то поставил бы трек какой-нибудь, чтобы до костей пробирал. До костей, поняли? Наверно, это будет The heavy – And Then I Die. Как нельзя кстати подходит…

Don’t want to go by devil

Don’t want to go by Satan

Just let me go

Don’t want to go…

Don’t want to go…