Первое проявление.
Монотонное пение птиц за окном всегда успокаивало его, поднимая рано утром и, будто заставляя садиться на подоконник, подпирая рукой подбородок. В воздухе витает запах свежести и свежескошенной травы, оставленной под буйные дождевые капли. Лучи солнца еле-еле проклёвываются сквозь облака, принося вслед за собой легкое тепло и безмятежность на душе. Очередной кошмар заставил подняться по среди ночи в холодном поту, в грудной клетке нещадно давило, словно ее в который раз протыкали чем-то острым. Дыхание, как всегда, приходило в норму лишь спустя час, а сонный дурман продолжал действовать дольше, отчего на кончиках пальцев чувствовалось легкое покалывание, будто он на морозе, а забытые, как назло, перчатки, уютно греются на тумбе возле порога. Отмахнувшись от ночных воспоминаний, юноша открыл окно, свешивая босые ноги на улицу, поддаваясь привычке, совершенно не опасаясь проживая на десятом этаже. Ветер ласкал ступни, забираясь под длинные ночные штаны, трепал и без того беспорядочные волосы, заставляя те лесть в глаза. Но ничего не мешало наслаждению. Ничего. Легкий скрип двери ничуть не встревожил, а лишь заставил слегка улыбнуться, дожидаясь, пока тонкие руки не обнимут со спины, а бархатный голос не произнесет тихие ругательства на ухо. — Когда-нибудь ты упадешь. — Когда-нибудь ты будешь счастлив от этого. Легкая ухмылка собеседника, заставила юношу запрокинуть голову назад, упираясь в чужую макушку. — Почему ты не спишь? — Кошмар, — лишь прошептав, он немного подвигал ногами, подставляя те под солнечный луч. — А ты? С чего я удостоен столь раннего визита, Хао? Отпустив брата, Хао встал рядом, отворяя вторую створку, поставляя свое лицо потоку прохладного воздуха. Повернув голову в бок, юноша подметил синяки под глазами брата, уставший взгляд и легкое красное пятнышко на щеке. — Ох, можешь не говорить, но твое занятие тебя явно погубит. Какие сутки ты, мой любимый братец, не спишь? — Сколько яда ощущается в твоих словах, откуда набрался? — Не увиливай, — нахмурившись, юноша крепко сжал руку в кулак, ощущая то странное покалывание. «Нет, это просто сон», — старался успокоить себя юноша, пока собственное имя, услышанное из уст брата, не выбило из колеи. — Йо, — в манере близнеца начал Хао, — я не маленький мальчик, чтоб перед тобой отчитываться. — Тебе тоже снится этот кошмар? Хао замер, ощущая, как что-то глубоко внутри вспыхнуло, словно вулкан, спавший миллионы лет, вдруг проснулся, заполняя собой все вокруг. Алый огонёк в его глазах ничуть не испугал младшего. Лишь опустив голову, Йо уставился на свою руку, в которой, уже какую минуту, была снежная лилия.Сон.
Резкий удар в живот, заставил Йо проснуться, хватаясь за первое, что попалось под руку — меч. Перед его глазами четко стояла картина их разговора с братом, теплое касание рук, дыхание над ухом и сердцебиение, ощущаемое даже спиной. Оглядевшись, Йо заметил лишь пустоту в комнате собственной гостиницы. Фунбари. Десятый этаж. Сияние, снившееся, как он думал, вот уже месяц, какое-то королевство, покрытое льдом из-за него. Все казалось настолько реальным, что собственный мозг отказался принимать очередной сумбурный подъем. И лишь голос невесты, доносившийся с первого этажа, заставил успокоиться, желая, вернуться на тот подоконник, где единственные кричащие существа — птицы, поющие для него. Поднявшись, Йо почти закричал, вдруг видя в углу мирно спящего близнеца. Чудом сдержав себя в руках, он медленно подполз к близнецу, разглядывая того, словно видя впервые. Тонкие черты лица, точно такие же тонюсенькие ноги и пальцы, словно совершенно не ел, питаясь огнем внутри него. Легкая улыбка на уголках губ, Йо готов отдать за нее все, совершенно забывая о возможностях брата. — Шпионить вздумал или убить во сне? Хао мурлыкал, потягиваясь, с прищуром смотря на растерянного близнеца, чья сонная мордашка отвлекала от сумбурного потока его мыслей. — Я? Да я просто проснулся, еще Анна и ты здесь. — Здесь, где я, по-твоему, могу быть, если все живущие в этом доме, разумеется, кроме тебя, мечтают о моей смерти? Голос Хао действительно напоминал Йо урчание сытого кота. Акценты на словах «все, смерти и кроме тебя», заставили Йо слегка смутиться. — Хм? — Хао протянул руку вперед, слегка касаясь щеки близнеца кончиками пальцев, отчего младший вспомнил огонь в глаза брата, ледяной замок, с каждой секундой окутывающийся снегом и его, плачущего и зовущего на помощь. Боль настолько ясно поступила, заставляя одернуться назад, крепко сжимая руки в кулаки. Голова гудела, воспоминания полились рекой, заставляя вновь и вновь ощущать всё то, что ощущал маленький мальчик, заставивший снежную лилию раствориться. Йо кричал, крепко схватившись за голову и прося остановиться. Из его ушей струйкой стекала кровь, от тела исходил холод. Пальцы, касающиеся волос, заставляли те белеть, словно искореняя неверный шоколадный оттенок с них. Новый крик пришел вместе с появившейся метелью. Завывающий ветер покрывал комнату толстым слоем снега. Кровь текла с носа, оставляя алый след на белоснежном покрове. Спину раздирало тоненькими иголками снежинок, превращая одежду в бесполезные тряпичные клочки. Выгнувшись дугой, Йо вновь кричал, умоляя голоса людей, превращающихся в ледяные статуи замолчать. С его глаз текли слезы, а с уголка губы слюна. Йо начал биться головой о снег, прорываясь к корке льда, утопая в надежде, что все вот-вот прекратиться. Последнее, что он помнил — теплый взгляд близнеца, его тонкие пальцы, перебирающие белоснежные волосы и ухмылку. А затем тепло и что-то горячее, медленно стекающее под него и торчащий из живота лед.Бал.
Йо распахнул глаза, тяжело и громка кашляя, привлекая к себе внимание слуг, быстро подбежавших к юному господину. Белоснежный фрак с орденами, заставлял наклоняться чуть ниже, придерживая себя за живот. — Молодой господин, молодой господин, что с вами? — Малышка, кружащая вокруг Йо, осматривала его, стараясь поднять руку, заставить взглянуть на себя, но Йо лишь улыбнулся, стирая с губ платком вязкую слюну. — Все хорошо, Опачо. Юноша тепло улыбнулся, стараясь убедить девочку, что все хорошо. Служанка, с недоверием смотрела на господина, поправляя браслеты на руках. — Господин не врет Опачо? — Когда это господин врал тебе, Опачо? Голос брата, раздавшийся слишком неожиданно, заставил Йо слегка подпрыгнуть, оборачиваясь. — Господин Хао! Глаза малышки засияли и та, слегка поклонившись Йо, подбежала к старшему близнецу, расспрашивая того о самочувствии. Хао лишь легко улыбался, поглаживая служанку по голове. — Не беспокойся Опачо, я позабочусь о нашем молодом господине и сопровожу его на бал, пока тот не сбежал. — Хао! — Решив возразить, Йо лишь смущенно поблагодарил слуг и, отвернувшись, направился в тронный зал, где его и брата уже давно заждались. Сильная рука близнеца остановила его за массивными шторами, разделяющими их от множества гостей, которым сегодня должны были представить молодых принцев. — Еще скажи, что обиделся, глупой отуото, — Хао лишь вскинул бровь, крепко сжимая руку близнеца. — Мы торопимся, разве нет? — Йо попытался выдернуть руку из цепкого хвата брата, поднимая свой гневный взгляд на него, заставляя старшего смеяться. — Ты всегда такой милый, когда хочешь казаться серьезным. Хао притянул к себе близнеца, заключая того в объятья. Йо лишь обнял брата, смущенно улыбаясь, уткнувшись носом в его шею. — И с кем твой первый танец, братишка? — Я послал всем письменный отказ, обещая собственному близнецу, что свой первый танец отдам ему. — Отец тебя убьет. Йо засмеялся, кивая в знак согласия. Он прекрасно осознавал, что отец будет в небывалом гневе, но увидеть его в таком расположении духа — просто любимейшее занятие двух принцев, любящих делать все, дабы разозлить отца. Легко коснувшись лба брата, Хао поправил его фрак, постарался хоть слегка пригладить белоснежные волосы. — Я тебе тысячу раз говорил, что нужно сменить цвет твоих волос? Мы ведь близнецы, Йо! Ты обещал вечно быть на меня похожим. Вскинув бровь, Йо легко ухмыльнулся, касаясь лба брата своим. — А ты что не отдашь меня никому. Два принца вышли под аплодисменты и грозный взгляд отца. Но сейчас, когда заиграла музыка, им было плевать, что старый король сделает с ними, волновало лишь собственное отражение, танцующее напротив. И лишь цвет волос младшего рознило их сходство, когда рука, державшая крепко чужую, повторяла идентичные движение вбок, то ведя, то отдавая борозды правления в руки старшего. Хао смотрел в глаза брату, прижимая того к себе или отстраняя, как бы невзначай играя в привычные игры, известные лишь двоим. Когда бушующий огонь Хао, встречался с льдом Йо, появлялись искры и буря, несущая за собой лишь погибель, облачая любого в ледяные доспехи. Но братья танцевали, совершенно не замечая агонию и крики, разносившиеся из разных уголков замка. Нога младшего сделала шаг — огромные окна разбились в дребезги, разрезая лица, руки, платья, шторы. Все то, до чего дотрагивались цветные стекла — становились снежными лилиями, от которых разлетался пушистый, как перья, снег. Йо прижался к брату — раздался треск под ногами и мрамор, покрывающий пол, изменился, превращаясь в рыхлый снег, с каждой минутой становясь красным. А Йо танцевал. Его собственное тело, заключенное в объятия танца, разрывало на части, сдирая навешанную служанками мишуру. Плотный фрак разлетелся на части, а звон наград разнесся эхом по опустевшему замку, заполненному снегом, льдом и снежными лилиями. Йо резко отпустил брата, не ощущая более тепла его рук. Взгляд юного принца затуманился, а каменная улыбка на лице Хао застыла. Йо закричал.Пробуждение и сон.
Йо проснулся, когда нежные руки поглаживали его тело, отчего-то, будто по приказу, прогибалось, прося большего. Знакомый голос нежно шептал его имя, заставляя стоны вырываться из груди. Хао целовал каждый миллиметр его тела, изучая то вновь и вновь, находя все новые шрамы, оставленные после войны. Йо поддавался, помогал брату раздеть себя, избавляясь от серого пончо, улетевшего далеко в угол спальни. Жилистое тело влекло взгляд и пробуждало желание. Йо теснее прижимался к брату, почти остервенело целуя подставленные губы, двигая бедрами в такт, громко вскрикивая всякий раз, кога брат дул на разгоряченное тело. И больше не ощущался внутренний холод, навеянный сном, лишь дикая любовь, животное желание и сплетенные воедино тела. Желанные, одинокие, неизведанные. Каждое движение — пик наслаждение, будь то даже сильный укус, пускающий кровь на простыни. Было плевать, пока податливое тело двигалось в такт, пока, теперь уже брат, кричал его имя прося большего, крепко держась за спинку кровати. Йо обмяк рядом с Хао, прижимаясь к тому, словно к единственному спасению. Тяжело дыша, Хао крепко обнял брата, прижимая того к себе, медленно поглаживая того по спине. Сердца бились в унисон, а тепло, бушующее внутри Хао, разделилось на двоих. — Да ты стареешь, отуото, — язвительно подметил Хао, легонько щипая брата за бок. — Что-что, прости? — вспыхнув, Йо начал бороться с братом, громко смеясь и отстаивая собственную позицию молодого юнца в рассвете своих сил. Упав на пол, близнецы продолжали бороться, пинаясь, кусаясь, легко ударяя друг друга, пока Йо, победив Хао, не оказался сверху. — Это кто еще тут стареет, — подметил Йо, заставляя Хао усмехнуться, маня близнеца к себе. Нагнувшись, Йо заметил, как брат, запустив руку в его длинные волосы, вытянул одну белоснежную прядь, точно такую же, как и во всех снах. Младший в ужасе замер, смотря на нее. Его сердце забилось быстрее, охватившая паника, заставила слезть с брата, забиваясь в угол. — Нет! Это ложь! Не убивал… — Йо? Слегка растерянный Хао подполз к брату с вытянутой рукой, но тот отмахнулся от прикосновений брата, смотря на него испуганным взглядом. — Я не убивал. Лилия сама. Я не виноват, Аники! — Тихо-тихо, все хорошо. — Я просто хотел отломать цветок, а он. Я не хотел, а затем этот бал и снег. Добравшись все же до брата, Хао крепко обнял и прижал к себе близнеца, поглаживая того по голове, словно ребенка. — Больше никаких сказок на ночь, отуото. Тебя так впечатлила легенда Северного сияния? — Что? — подняв на брата взгляд, Йо смотрел в его глаза, совершенно точно зная, что брат не соврет. — Я ведь рассказывал тебе ее на неделе. Ты серьезно не помнишь? Выдохнув, Хао поднялся, держа на руках Йо и, сев на кровать, накрыл их простыней. — Еще при первой жизни я читал множество книг с легендами, но все они были просты и однотипны, пока в мои руки не попала та, где рассказывается о двух братьях Севере и Сиянии. Она была весьма необычна, ибо ее начало шло от лица Сияния, ушедшего в какие-то, как я понял, странствия. А затем и сама легенда. Жили-были два брата. Север и Сияние. И скрывалась в них сила необычная. В старшем Севере был сокрыт мощный огонь, в младшем же, Сиянии, сокрыт лед, способный вмиг заморозить все, до чего коснется. Как-то раз малыш Сияние заморозил снежную лилию, а потом обезумел, заморозив все королевство, лишь его брат Север противостоял его силе. Позже меж ними началась борьба. Борьба льда и пламени создали на небе полотно, переливающееся в неизвестные людям цвета. Борьба двух братьев дало полотно имени. Северное Сияние. И не мог Север без своего Сияния, как и младший без старшего, покуда связь близнецов сильнее их собственных сил. И появятся однажды на свет их потомки, носители генов Льда и Пламени, только им решать, по какому пути пойдет каждый. — Это ведь о нас? Это мы потомки Севера и Сияния?! — Да с чего ты решил, глупый? — Мне снилось. Я постоянно заставлял все вокруг замерзнуть и лишь ты всегда выживал. Но последний раз. Даже ты. Даже тебя! — Кто-то слишком впечатлительный, отуото. Хао крепче прижал к себе близнеца, стараясь не думать о предстоящей битве за корону. — Нет, Йо, мы не их потомки. Ты слишком теплый и светлый, чтобы нести в себе лед. Тебе он не по зубам. Йо вскипел, заваливая брата на кровать и нависая над ним, бросая косой взгляд на белоснежную прядь. — Тогда кто мы? — Ох, а ты не знаешь? Жили-были два брата. Близнецы, словно точная копия, разделились еще в детстве. Старший, чье имя было Хао погрузился во тьму, как думали многие, а младший Йо, так сильно излучал свет, что получил жизненную миссию: убить зло, угрожающее всем. Но кто мог подумать, что младший станет лучом, пронзающим тьму, дабы показать старшему истинный путь великого Короля. Да, эта история начиналась именно так: Жили-были два брата-близнеца, любящих друг друга.