Кому ты звонишь

      Шатен сидел в салоне такси, задумчиво смотря на проезжающие мимо машины, людей, ищущих временное убежище от дождя, и нервно барабанил пальцами по коленке. Погружённый в свои мысли, он отсутствующим взглядом провожал освещённые фонарями и неоновыми вывесками улицы Йокогамы, которые менялись одна за другой.       Сейчас суицидник мог думать лишь о двух вещах: О Чуе и о том, что произнесёт при встрече. Он тщательно старался в своей голове подбирать слова и объединять их в одну целостную речь.       Подбирать слова было тяжело. Ту боль, которую он причинил Накахаре, было невозможно залечить словами, пусть даже и чистыми, искренними.       Уходя и начиная жизнь с нуля, он оставил слишком глубокую рану на горячем сердце рыжего мафиози. Эта рана до сих пор кровоточила и саднила, хотя прошло немалых четыре года после того, как Осаму дезертировал с миссии и оставил своё пламенное прощание — взорвал машину Чуи перед уходом.       И нет, сам Осаму не радовался жизни после ухода из Портовой Мафии. Ровно так же, как и его бывший любовник, Дазай искал способы справиться со своей болью и гложущим его чувством вины.       Первые два года он почти каждый день скитался по барам и кабакам, вливая в себя алкоголь. Это помогало забыться, уйти от мрачной реальности и заглушить бурлящие внутри чувства. Потом вечные безвылазные пьянки сменила работа в Вооружённом Детективном Агентстве. Большую часть времени он был загружён работой, благодаря чему мог выкинуть из головы красивое, надменное лицо бывшего напарника. Оно всегда появляется перед глазами, стоит только детективу расслабиться и дать волю чувствам, которые он отчаянно прятал в глубине души под массивным замком и цепями.       Долгое время Осаму боролся с навязчивым желанием позвонить Чуе. Он знал, если хоть раз услышит голос самого дорогого человека, то уже не сможет расстаться с прошлым и начать жизнь с чистого листа, поставить точку в конце прошлой главы. Накахара Чуя был единственной слабостью «Бессердечного пса». Одного взгляда голубых, как море, очей хватило бы, чтобы Дазай ради него свернул горы и достал с неба звезду. Одно слово рыжей бестии могло разрушить все планы и заставить Дазая вернуться. Он был слишком зависим от него. Чуя был самым сильным седативом и самым пьянящим алкоголем. Попробовав ещё раз, детектив бы не смог избавиться от этой зависимости. Он бы не захотел вырываться из плена под названием «любовь». Желание остаться в нём навсегда и захлебнуться счастьем настолько велико, что другие желания меркнут на его фоне, а после исчезают без следа.       А этого Осаму хотел меньше всего. Поэтому и поступил как конченый мудак. Именно поэтому и делал вид, якобы его не заботит ни прошлое, ни Чуя. Он жил с напускной беспечностью, надеясь, что сможет таким образом убедить самого себя в глупых иллюзиях.       Жить, скрываясь под масками, и знать, что где-то там убивается Накахара, было невыносимо тяжело.       Услышав голос мафиози, все барьеры и рамки, которые мужчина упорно возводил вокруг себя, были стёрты в мелкий порошок. И теперь, когда преграда рухнула, Осаму Дазай мчался к своей любви и единственному смыслу жить, стараясь не думать о том, что она может встретить его пощёчиной наотмашь. — Приехали, — оповестил водитель жёлтого такси, паркуясь перед подъездом дома, где жил член исполнительного комитета Портовой Мафии. — Спасибо, — Осаму сунул тому в руку купюру и, не дожидаясь сдачи, выскочил на улицу.       Детектива сразу же обдало холодным дождём, который лил как из ведра. Он поспешил быстрее к подъезду.       Идти было волнительно. Больше всего Дазай боялся не того, что шляпник встретит его тирадой и ругательствами или накинется на него с кулаками. Больше всего он боялся увидеть сломленного Чую, с покрасневшим от слёз лицом.       Мужчина не хотел, чтобы тот плакал и страдал из-за него. Но вместе с тем понимал, что и без этого не обошлось. Нельзя было просто взять и забыть то, что между ними было. Невозможно было и стереть с губ нежные поцелуи друг друга, мягкие касания и объятия. Связь между Чуей и Дазаем была слишком прочной для этого.       Но, невзирая на свои страхи, Дазай быстро взлетел по лестнице на этаж, где размещалась квартира бывшего напарника. Остановившись напротив двери, он замер, не решаясь постучать или позвонить.       Казалось бы, Осаму столько раз здесь был, что бояться было очень глупо. Раньше он был частым гостем в доме мафиози. Приходил как к себе домой. Делил вместе со шляпником одну кровать, а на утро всегда мешал ему готовить завтрак, отвлекая своими объятиями и приставаниями. А сейчас боялся постучать и стоял перед дверью, мялся в нерешительности.       Тяжело вздохнув, детектив громко постучал в дверь и отступил назад.       Долго ждать не пришлось. Через пару секунд дверь распахнулась. На пороге стоял Накахара. В домашних тапочках, широкой майке и с заплетёнными в конский хвост рыжими волосами, мафиози выглядел невероятно мило.       Пару секунд Чуя пристально смотрел на детектива со слегка приоткрытым ртом. — Какого хрена ты здесь делаешь?! — с ходу рявкнул он на шатена, гневно пронзая его взглядом.       Язык его заплетался из-за алкоголя, а глаза были опухшими от слёз. Таким Дазай не видел напарника давно. Он соскучился по этому прекрасному лицу — Чуя… — прошептал Осаму, делая шаг навстречу к Накахаре, а затем обнял его, крепко прижимая к себе. — Ты что творишь?! — возмутился Накахара, упершись руками в грудь детектива. Он попытался оттолкнуть его.       Но Дазай крепко стискивал шляпника в своих объятиях. Немного побрыкавшись, Чуя успокоился и уткнулся носом в грудь Осаму. Будучи прижатым к бывшему любовнику, рыжик начал постепенно успокаиваться и расслабляться, вдыхая запах шатена: одеколон с примесью свежести и сырости.       Детектив приподнял мужчину за подбородок и притянул к себе. Мягко и осторожно, будто пытаясь не спугнуть, он впился в самые желанные губы — губы Чуи Накахары. — Прости меня, милый, — томно произнёс Осаму, утыкаясь носом в рыжую макушку.