***
Открывать глаза совсем не хотелось, мужское тепло до сих пор окутывало, не позволяя утренней прохладе коснуться моего отдохнувшего тела. Ночью я пережила настоящий кошмар наяву, от которого до сих пор кровь стынет в венах, но самое главное, осталась жива, и сейчас греюсь в объятиях сильнейшего воина человечества... Так, стоп... Что?! С трудом открыв глаза, слово после долгого столетнего сна, осмотрелась вокруг, и была приятно удивлена, когда заметила знакомый потухший костёр. Мы на месте нашего ночлега. Видимо, капитан решил не передвигаться с моим бессознательным телом и охранял мой сон на том же самом месте, где мой разум сказал «пока». Но самое главное, мужчина, видимо, успел избавиться от тела, и только кровавые следы напоминали о ночном происшествии. Постепенно чуялось тепло поднимающегося над землей Солнца, а вместе с ним просыпался окружающий мир. Но Аккермана это, кажется, совсем не колыхало: Леви мирно посапывал мне на ушко, вызывая приятные мурашки. Его руки полностью обхватывали меня за талию, что вернуло на мои бледные щёки предательский румянец. Лиса, тебе нельзя на это отвлекаться, потому что ничто не должно мешать возвращению домой. И который раз, в голове начинают бороться две бредовые идеи: оставаться или возвращаться. Через пару минут ото сна очухался и капитан, недовольно бурча про свою мимолетную слабость. Мы позволили себе отключиться от мира, где на каждом шагу нас окружали враги. Нам просто повезло, что мы проснулись живыми и свободными, а не в тюремных цепях, словно псы. Леви не стал долго возиться, быстро поднявшись на ноги и отряхнувшись, начал заметать следы нашего пребывания. Выкинув догоревшие бревна подальше в кусты, сравнял место костра с землей. Лежанку тоже решили не оставлять, разобрав и раскидав ветки в разные стороны. К сожалению, начинать свой путь пришлось даже толком не умывшись, потому что мы берегли те остатки воды, что Аккерман успел прихватить с собой из дома. Желудки неистово напоминали о своей пустоте, но никто из нас не стал придавать этому значение, лишь мои щеки краснели после каждого громкого урчания, что доходили до ушей Ривая. Чтобы попасть в деревню до темноты, мы взяли темп намного быстрее вчерашнего, на что ноги начали ныть после первого часа движения. В этот раз Леви был намного осторожнее, и, прежде чем выйти на открытую поляну, включил слух на максимум. Когда солнце поднялось высоко над горизонтом, для меня, как для человека, не переносившего жару, преодолевать километры в короткой, но все же куртке, было тяжело. Повязав её на пояс, уже стало легче шагать. — Как всё устаканится, отведите меня к парикмахеру. Это уже невыносимо, – откидывая надоевшие пряди за плечи, простонала я. — Я сам тебя постригу, – своим привычным равнодушным тоном ответил коллега по несчастью. — Надеюсь не под-горшок, — усмехнулась, представляя этот ужас на своей голове. — У меня богатый опыт, — уже теплее отозвался брюнет. Для того, чтобы добраться до деревни, нужно было спуститься на приводах с обрыва и уже на полной скорости до конечной точки пути. Когда мы прибыли на нужное место, ещё долго осматривали окрестности, надеясь, что враг нас не выжидает с подлыми ловушками. Точно убедившись, что мы здесь одни, Аккерман повернулся ко мне спиной и присел, чтобы, судя по всему, я его «оседлала». Просыпаются воспоминания из начальной школы, когда после уроков мы собирались в школьном дворе, играя в наездников. Можно сказать, что суть игры остается неизменной — либо мы столкнём полицию, либо нас. Крепко обхватив мужчину ногами и руками, прижалась к тёплой сильной спине. Абсолютное чувство защищённости. — Готова? — так мило с его стороны. Конечно я не стала медлить, и удовлетворительно кивнула. Леви приготовил своё УПМ к работе, и оттолкнувшись от края, прыгнул навстречу ветру. Неописуемое чувство полёта заставило представить, что у нас за спиной словно выросло по два крыла, что несут нас к бескрайнему горизонту, за которым только лишь неизвестность. Капитан, привыкнув к отсутствию земли под ногами, наверняка воспринимал это как заезженную обыденность. Но вот свыкнуться с пронзительным восторженным визгом — вряд ли успел, за все свои года службы в разведке. Об этом говорил его недовольный взгляд в мою сторону, когда он потирал свои перенапряжённые уши. Ривай дал перевести дыхание, потому что дышать в полёте достаточно трудно (кто прыгал с парашютом, тот поймет), а нам нужно было преодолеть ещё много не мало: километров пять. Брюнет вновь нагнулся, чтобы я смогла легко забраться на его спину. К этому не трудно и привыкнуть, знаете ли. В отличие от «верхнего» леса, этот был намного приветливее и светлее, от чего создавалось ощущение обычной прогулки в одном из «зелёных» парков в моём родном городе. Дышалось легко и приятно, чувствовалась целостность с природой и миром в целом. Мужчина иногда поворачивал голову в мою сторону, и, когда видел широкую счастливую улыбку, по-доброму хмыкал и продолжал следить за траекторией нашего полета. Газа надолго не хватит, поэтому я старалась в полной мере насладиться оставшимися минутами полёта с сильнейшим воином человечества. Когда смелость переполнила меня до кончиков огненных волос, я рискнула приложиться щекой к мягким волосам Леви. И кажется, его это совсем не смутило, раз ответной реакции не последовало. Так я и продолжила висеть на нем весь оставшийся путь на УПМ, словно детёныш обезьяны на своей матушке. До тех пор, конечно, пока не закончился газ. Теперь нам нужно было продолжать на своих двоих. Мы прошли в безмолвном молчании около пары часов, ибо никому из нас тратить энергию на пустые разговоры не хотелось. А будучи погруженной в свои мысли, я вовсе не заметила, как прошло время. Солнце подпекало наши макушки, а желудок так и оставался пуст, словно мозг перед важным экзаменом. Кажется, что глаза Аккермана не прекращают вращаться вокруг своей оси после каждого голодного рычания моего желудка. Не знаю, что бы я делала, если бы не широчайшая душа Ривая, который кинул в меня сохранившейся на дне рюкзака армейской сухомяткой, будто бы костью прямиком в голодную пасть бездомной собаки. Теперь можно продолжать свой путь с новым запасом сил. Нас ждали разные препятствия. Приходилось преодолевать глубокие овраги, потому что медлить и терять время на обход никак нельзя, переходить через высокие заросли лесной флоры, что при каждом удобном случае цеплялись за одежду. Ни скулить, ни ныть, ни плакать или стонать было нельзя, поэтому переживала все неприятные эмоции только у себя в голове, в душе надеясь на скорый конец нашей затянувшейся прогулки. По Леви, как и всегда, нельзя было заметить недовольство или усталость. Живая машина, честное слово. Уверенность и силы постепенно отпускали, я готова была рухнуть на землю и никогда не подниматься, и лишь боязнь получить ободряющих пинков от Леви заставляла вяло передвигать ноги. Солнце уже не напекало так сильно, значит время неустанно близится к вечеру. Когда энергии совсем не осталось, между деревьев можно было различить деревянные невысокие строения. Вот и первая деревня. Мы поспешили, желая скорее увидеться с остальными членами нашей «команды». Мы были правы, в одном из худо-бедно сохранившихся домов нас ждали Эрен и остальные. И не только они. В широкой комнате, словно два враждующих лагеря, стояли полицейские и солдаты разведки. Когда мы с капралом осторожно вошли, все глаза устремились на нас, в чьих-то читалось сожаление, в чьих-то злость и усталость. — Сучка, пришла наконец, заставила же ты нас побегать. Когда мы с Конни и Сашей убегали из дома, где наткнулась по своей глупости на одного из верных псов короля, я молилась всем богам подряд, чтобы никогда больше не встретиться с ним. Но у судьбы-злодейки, видимо, появилось новое хобби — издеваться надо мной. Вот уж кто точно удивил, так это Ханджи. Я её сразу не заметила среди солдат «вражеского лагеря». Она с виноватыми глазами вышла вперёд, загородив меня от знакомого. — Надеюсь, вы помните нашу договоренность. Ваш командир пообещал Эрвину отпустить наших солдат в обмен на девушку. И конечно, куда без эмоционального Эрена, который ставит чужие жизни на первое место: — Но как, Ханджи? Командир не мог этого допустить! Парень рвался к нам, но его названная сестра изо всех сил старалась удержать титана от неприятностей. Остальные старались не сталкиваться со мной взглядом, понимая, что они не в силах изменить ситуацию. Они верят в своего командира, хоть и некоторые его решения с трудом находили оправдания со стороны морали. Капитан продолжал скрывать меня за своей спиной, наверняка пытаясь понять умысел Эрвина. Он также был готов пойти за Смитом в огонь и воду, но принятое решение заставило даже в верности сомневаться сильнейшего воина человечества. — Сворачиваемся, пакуйте девчонку, — рявкнул «приятель». Ривай отреагировал молниеносно, вытащив клинки. Он решил ослушаться приказа Эрвина, защищая малознакомую дурочку? Полицейские знали о навыках борьбы капитана, поэтому вступать с ним в открытую схватку не спешили. — Леви, так приказал Эрвин, мы должны делать, как он говорит, — приблизившись к нам, спокойно сказала Ханджи. Он нехотя опустил клинки, вставая чуть в сторону, как бы предоставляя свободу действиям вражескому подразделению. — Я тебя вытащу, — незаметно прошептал мужчина, отходя к другим разведчикам. Казалось, Эрен готов был задохнуться от возмущения, но присутствие Ривая остудило его пыл. Ему пришлось смириться со своим беспомощным положением, и как всегда верить в Эрвина и его план. Никто из друзей не двинулся с места, когда мне заломили руки и закрепили за спиной толстой и крепкой веревкой. — Я бы пошла с вами и без насилия, — раздраженно прошипела в лицо незнакомому полицейскому, когда меня потащили в телегу. Надеюсь Эрвин всё продумал, очень надеюсь...Конец пути
1 декабря 2019 г. в 21:07
Новый день начнётся только тогда, когда я открою глаза, будь это утро или самый разгар дня. С Риваем мы ещё ни разу не сомкнули глаз, пока шли по лесу, скудно освещённому лунным светом. Часто ноги не справлялись с незамеченными преградами, после чего на коленях появлялись новые ссадины и царапины. Я очень благодарна капитану за небыстрый темп нашего перехода, хотя ступни, всё же, с каждым шагом пронзала боль. Вскоре, когда лес стал гуще, а источник света скрылся за густыми кронами, мужчина всё же решил остановиться и переждать тёмное время суток. Пока Леви на ощупь собирал хворост для костра, я, сильнее укутавшись в форменную короткую куртку, отошла подальше, дабы не мешать мужчине разводить огонь. Когда первые искорки озарили окружающую нас темноту, стало в разы комфортнее и уютнее, и я теперь могла в полной мере осмотреть лесное пространство.
Сразу вспоминается детство, проведённое в различных палаточных лагерях. В одном из них, вожатый на лесной экскурсии рассказал и показал, как сделать лежанку из подручных средств, если вдруг по-счастливой случайности потерялся в лесу и придётся пережидать ночь на голой земле. Пока Ривай был занят костром, я решила, как хозяйственная девушка применить свои знания на практике и сделать место для ночлега, дабы немного восстановить силы для дальнейшего похода. Аккерман говорил, что мы должны прийти следующей ночью, поэтому энергия нам точно понадобится. Когда я начала собирать ветки и листву в кучу голыми руками, Ривай не смог долго терпеть мои «охи» и «ахи» каждый раз, когда я царапалась о шероховатую поверхность импровизированного строительного материала. Когда огонь в достаточной мере разгорелся, отдавая тепло и свет, мужчина присоединился к строительству, отгоняя меня каждый раз, когда бралась за тяжелые ветки. Вероятнее всего боится, что Эрвин, заметя мои травмы, устроит большой нагоняй.
Когда место ночлега было готово, я с огромной радостью в душе плюхнулась на эту гору сухостоя, чувствуя, как ступни избавляются от боли и усталости. Да, то что доктор прописал. Ривай бухнулся рядом, расслабленно откидываясь на спину. Когда мужчина закрыл глаза, я наконец-то смогла рассмотреть его лицо без недовольных морщинок и складок, но даже сейчас от него исходила полнейшая серьёзность. Непривычно длинные ресницы красивой тенью спадали на бледную кожу, дразня меня, как малолетнюю девчонку.
Сейчас, каждую секунду над нами висит угроза быть найденными и пойманными, но казалось, что с устрашающей темнотой пропал и страх. От прохлады хотелось прижаться к горячему, словно июльское солнце, телу капитана, но позволить подобную слабость, значит написать у себя на лбу «самоубийца». Поэтому я продолжала сидеть и смотреть на Ривая, поджав колени. Гордость капитана видна даже в такой элементарной вещи, как дыхание. В то время, когда мужчины обычно «дышат животом», грудь у капрала вздымалась при каждом его вздохе. Красивый и гордый мужчина, оказавшись в «моём» мире, быстро бы набрал популярность среди представительниц прекрасного пола.
Я рассматривала его умиротворенное лицо до тех пор, пока его брови не сомкнулись, показывая своё недовольство. Серые глаза уставились на меня так же беспардонно, как и мои, пару секунд назад. Щёки редко краснели от стыда, но сейчас их цвет готов посоревноваться с окраской самого спелого помидора. Но что удивительно, отвести взгляд я не могла, хоть и понимала, что подобные трюки с Аккерманом — под строжайшим запретом. Не знаю сколько времени прошло, но мы отмерли только тогда, когда бревно надломилось надвое, вызывая бурный вихрь огненных искр.
— Ложись отдыхать, я пока осмотрю местность.
Капитан поднялся с нагретого места, предоставляя мне возможность растянуться. Когда брюнет скрылся в тени леса, я так и не сдвинулась с места, гипнотизируя взглядом колыхающиеся, от малейшего дуновения ветерка, языки пламени. Где-то над ухом ухнула пролетающая сова, высматривающая цели для ночной охоты. Оставаться одной совсем не было желания, но Ривай должен был скоро вернуться, и мне нужно было его ждать. Я и так прибавила много проблем, поэтому теперь следует сидеть на месте и ждать приказов. Интересно, где сейчас ребята? Вышли ли они уже из леса? Или может они где-то рядом? Волнения на счёт их безопасности отсутствовало, ведь каждый из них — закалённый, в кровавых сражениях, боец.
Я всё же решила послушаться Леви и лечь, потому что завтра предстояло пройти много и много километров, прежде чем мы окажемся в безопасности. Сколько нам нужно скитаться? Пока Эрвин не решит ситуацию с полицией? В таком случае, путешествовать по лесам нам придется ещё долго. Когда я закрыла глаза, слух обострился в разы, заставляя дёргаться от каждого неожиданного хруста или шелестения. Наконец, послышались звуки осторожных шагов.
— Девочка, почему ты тут одна?
Сердце пропустило пару ударов, прежде чем я поняла, что на наше место ночлега вышел явно не Ривай. Я тут же вскочила, принимая удобную позицию для бега. Мне нужно было быть осмотрительнее и смотреть в оба, поэтому в этом виновата только я сама.
Я не могла определить, относился ли мужчина к военной полиции или нет, но его взгляд пробирал до костей. Именно подобных личностей можно было встретить в каком-нибудь типичном ужастике про маньяков и убийц. Повязка скрывала половину его лица, поэтому я могла видеть лишь безумные глаза, но была точно уверена, что на другой половине застыла такая же безумная улыбка. Телосложение крупное, поэтому вступать с ним в схватку было равнозначно самому тупому поступку.
Ещё одно, в чем была точно уверена: кроме него в лесу шастали парочка королевских ублюдков, у которых разведчики были целью номер один. Кричать нельзя, оставалось только бежать. Я схватила из костра недогоревшее бревно и метнула в незнакомца, после чего резво пустилась в бег, направляясь примерно в ту сторону, куда ушёл капитан. Слышала, как этот мерзкий тип бежит за мной, смеясь и приглашая составить ему компанию для прекрасного вечера. Ага, а после этого прекрасного вечера, я сто процентов составлю компанию уже матушке Эрена на небесах.
Пару раз противные ветки царапали лицо, оставляя неровные кровавые полоски на коже. Но адреналин и страх захлестнули меня с головой, прибавляя ногам неожиданно высокую скорость передвижения. Кажется, от кожи на коленках не осталось живого места от частых падений, ибо бежать сломя голову по тёмному густому лесу не так легко, как сто метров на стадионе во время физкультуры. А преследователь, кажется, не отстает, словно чуя в какую сторону я бегу. Я бы продолжила бежать и жалеть себя, если бы не предательски упавшее дерево. Подняться уже не получалось из-за вывихнутой лодыжки, как в детстве. Только в этот раз я бежала не от мальчишек во дворе, а от потенциального убийцы. Ничего не оставалось, как ползти из последних сил в ближайшие кусты, надеясь спрятаться от лесного психопата.
— Недолго ты резвилась, деточка, — приторным голосом известил о своём появлении мужчина.
Слёзы хлынули из глаз от безысходности. Вот уж ирония, попала в другой мир, чтобы умереть от лап обыкновенного больного психопата. Всем своим нутром чувствовала, как «госпожа в черном» грациозно подошла ко мне, что предзнаменовало конец недолгого жизненного пути. Я не знаю где Ривай, поэтому надежды на моё спасение не было и в помине. В голове уже почти сдалась, но тело неустанно ползло дальше от опасности, словно ещё была возможность скрыться. Эта возможность улетела, когда над ухом опустилась тяжелая мужская нога. Мне конец.
Он расставил ноги по обеим сторонам от меня, наблюдая за страхом и мокрыми от слёз щеками. В темноте сверкнула холодная сталь мясницкого ножа. Такие будут последние минуты моей жизни?
— Капитан, если услышите, то вам пора появиться, — с усмешкой в пустоту прошептала я, уже оставив надежду на спасение.
Зажмурила глаза, не желая видеть, как рука с ножом будет медленно кромсать тело. Мгновение, всего лишь секунда прошла, когда я услышала тяжёлое падение, сопровождаемое мужским стоном и желаниями скорейшей смерти. Неужели…
— Леви.
Брюнет уже убирал клинки, с омерзением осматривая запачканную в крови одежду. Я никогда не любила наблюдать за сценами жестокости в кино, и в этот раз не изменила себе. Осторожно открыла глаза, избегая встретиться взглядом с трупом мужчины.
— Можешь вставать, — равнодушно сказал солдат, подходя ближе.
Но страх настолько сковал тело, что ни встать, ни сесть не было сил. Я просто лежала на земле, закрыв глаза руками. Наконец можно было дать волю накопившимся чувствам и позволить им покинуть меня через слёзы. И меня совершенно не волновало, наверняка изменившееся, мнение Аккермана, когда он станет свидетелем, далеко не эстетичной, женской истерики. Луна наконец вышла из-за туч, освещая местность холодным серебряным светом. Всё закончилось, я спасена.
Спаситель понял, что пока я не успокоюсь, толку от меня мало, поэтому он, видимо, решил переступить через свою гордость и предпринять попытку как-то успокоить. Мужчина плюхнулся рядом, слушая, как я проклинала этого маньяка, потому что теперь придётся быть «жилеткой». Я не просила о помощи, но когда он прилег сбоку, прижимая мою голову к сильному плечу, стало намного легче. Он смиренно ждал, когда дрожь уйдет, скованно поглаживая по волосам.
Энергии не оставалось, и когда страх с истерикой ушли, на их место пришли сонливость и полное бессилие. Я помню лишь тихий стук сердца и сильную мужскую руку у себя на макушке, перед тем как полностью отдаться в подчинение сну.