Зря их оставили вдвоём...

Первый раз их оставили вдвоём в душном кабинете главы дисциплинарного комитета вуза. Нарисовать стенгазету. Как тупо. Да ещё и с ним! Если Ллойд и держал в руках кисти пару раз за свою жизнь, то вот по морде Кая точно не скажешь, что тот хоть различает фиолетовый и сиреневый цвета. Кай - Староста группы и мажор. Ллойд - Примерный мальчик и уже искушённый удовольствиями жизни парень. Инь и Ян. Блондин хрупкий и изящный сидит за длинным столом главы комитета, заправляя за ухо выпавшую прядь пшеничных волос и раздумывая над стенгазетой, грызёт кончик карандаша. Даже не замечает внимательного изучающего взгляда стальных глаз Кая . Так сосредоточен, что пропускает момент, когда тот оказывается за спиной мальчишки, садится сзади, опуская руки на его бёдра, ведёт ими от колен выше, сжимая пальцы и ... Вот теперь получает линейкой по кисти правой руки. — Руки убери! Я не из таких! — шипит Ллойд зло, проваливая свой следующий ход, когда поворачивает голову назад, сразу оказываясь втянутым в наглый поцелуй. — Я тоже, сладкий. И мы ведь ничего не делаем, а просто целуемся... Ты же ещё никогда не целовался, да? — насмешливо спрашивает прямо в пухлые губки парня Кай , ловко отбирая у того его "оружие" и снова ведёт ладонями выше по бёдрам. Мальчишка замирает, смущается, злится, снова шипит в поцелуй и кусает нахала за нижнюю губу, демонстрируя целый спектр своих эмоций и негодования. Что, впрочем, мало заботит мажора. Напротив, только сильнее распаляет своей спесивостью. — Я буду кричать! — смело заявляет блондин, чем снова смешит своего "растлителя" и просто обмирает, когда рука мажора ложится на его член, неведомо когда успев пробраться под джинсы и бельё. — И кричать и стонать, сладкий. Только вот никто не услышит. На этаже никого нет, кроме нас. Расслабься... — томно шепчет Кай, вздёргивая мальчишку другой рукой, и пересаживает к себе на колени, спиной к себе и лицом к окну. Прикосновения горячей ладони к члену столь же приятные, сколько и смущающие. Мальчишка — девственник, к самому себе то прикасался лишь пару раз в жизни, сейчас просто потерял дар речи и способность связно мыслить. Худенькое тело пробрала лёгкая дрожь, щеки и кончики ушей залил румянец, а член предательски начал вставать, твердея в чужой руке. — Вот видишь, сладкий, тебе нравится... А сейчас я сделаю тебе ещё приятнее... — горячее дыхание "насильника" буквально обжигает шею блондина, каждое слово мурашками прокатывается вдоль позвоночника, заставляя ёрзать на коленях Кая, собственным задом ощущая чужой стояк. Хочется и вырваться, влепить наглецу пощёчину, и в то же время узнать каково это, остаться, насладиться лаской до конца. Апогеем для блондина стало то, когда "извращенец" стянул с него штаны и бельё, давая лицезреть творящийся между его ног беспредел. Пальцы мажора с аккуратным маникюром, холеные и длинные, аккуратно оттягивают крайнюю плоть, обнажая розовую красивую головку члена с прозрачной капелькой смазки на ней. Подушечкой большого пальца растирает каплю по головке, от чего мальчишка тонко стонет, тут же закрывая свой ротик ладонью. — Тебе нравится как это выглядит? А то как ты это чувствуешь? — снова шепчет "маньяк", губами прихватывая мочку ушка парня, посасывая её, и более уверенным широким движением проводит кулаком по члену. Неосознанно Ллойд начинает подкидывать бёдра, толкаясь в руку брюнета, кусает ребро своей ладони и тихо всхлипывает, чувствуя как кружится голова, как липнет тонкая белая рубашка к влажному телу. — Нравится... Абсолютно точно нравится... — довольно отмечает "растлитель", приподнимая парня за бёдра и, расправившись со своей ширинкой и ремнём, освобождает свой член от тесной одежды и белья, снова усаживая парня на себя, но уже выше, округлыми ягодицами прямо на пах. Горячий твердый член брюнета, буквально истекающий естественной смазкой, теперь при каждом движении руки скользит между ягодиц мальчишки. Трётся головкой о сжатое девственное колечко мышц ануса, заставляя того трепетать в сильных руках мажора сильнее. — Мой сладкий мальчик... Убери ручку от своих губ... Хочу слышать, как тебе хорошо... Ахнув, блондин убирает руку от своего лица, тянется ею назад, за свою спину. Что-то будто щёлкает в его голове, и он тоже хочет потрогать брюнета там. Привстаёт, осторожно с опаской касается тонкими пальчиками внушительного размера члена, гладит ствол увитый набухшими венами, обводит уздечку, натыкается на дырочку уретры, вызывая этим действием утробный рык у Кая. Кажется это и было тем, что сорвало тормоза мажора. Одним слитным движением он поднимается со стула, укладывает парня грудью на прохладный стол, предварительно смахнув с него ватман и карандаши. Рывком стягивает с блондина рубашку, оставляя абсолютно обнаженным, чувствительными розовыми бусинками сосков прижимая к столешнице, оглаживая тонкую талию и худые бёдра. — Не надо... — скулит тихо мальчишка, закрывая личико одной рукой, пряча истинное желание от хищника. Но тот, кажется, не слышит, задирает его ногу, раскрывая для себя полностью. Любуется на девственную розовую дырочку и, сплёвывая на пальцы, аккуратно вводит по одному, растягивая парня для себя. Минута или целый час. Время тянется и бежит стремительно быстро для одного из них. И вот мальчишка уже сам гнётся, цепко держится изящными пальцами за край стола, выпячивая худую попку, насаживаясь на пальцы "извращенца". Другого сигнала Каю и не надо. Вынимая пальцы из скользкой от слюны дырки, брюнет одним длинным толчком входит в того на всю длину. Мальчишка действительно кричит, выгибаясь в спине дугой, плачет от новой боли, что проходит буквально за секунды и ощущает новое чувство. Заполненности. Такое странное, но такое правильное. Потом толчок, и пальцы хищника крепче сжимают худые мальчишеские бёдра. Ещё толчок, и собственный член Ллойда снова стоит, трётся так приятно о поверхность стола. С каждой секундой движения обоих всё больше синхронизируются. Блондин не лежит безвольной куклой, а крутит попкой, извивается и насаживается сам, возводя удовольствие обоих на новый уровень... Через полчаса под мальчишкой мокро после нескольких оргазмов подряд. Спина и бёдра залиты чужой спермой. Плечи украшают засосы и укусы, а из задницы буквально течёт чужое семя. Стенгазету они так и не нарисовали, потому что Ллойд последний раз держал кисти в руках в начальной школе, а Кай вообще не отличает фиолетовый от сиреневого. Но кабинет главы комитета покидают уже вместе. И не такой уж он мажор на самом деле. А староста не такой уж и зануда, как казалось поначалу.