Цветы, растущие на баррикадах

На протяжении вот уже двух недель Грантер чувствовал себя странно. Вроде как никакой определенной болезни он не чувствовал, но ощущение недомогания никак не покидало. Общую слабость Эр шутливо объяснял алкоголем, но подумывал, что, наверное, все же стоит отдохнуть где-нибудь поближе к морю. Подумывать так он начал, когда на одном из собраний Азбуки его голова закружилась так сильно, что пришлось осторожно по стеночке выходить на улицу подышать. Грантер шутил, что это из-за головокружительных речей Анжольраса. Анжольрас же закатывал глаза. Однажды Грантер проснулся ночью. Было тяжело дышать, как будто на груди лежит что-то тяжелое. Открытое окно немного уменьшило удушье, Грантер жадно хватал ртом воздух. Когда тяжести в груди поубавилось, он сел на пол, опершись на стену. В груди будто что-то одновременно болело и щекотало. Грантер закашлялся, в горле, казалось, что-то мешало. Наконец, он смог сплюнуть мешавшее на ладонь. Эр поднес руку к тусклому свету из окна. Это был маленький окровавленный белый цветочек. Грантер не знал его названия и не знал, откуда он взялся. На следующий день Эр попросил у Жоли его справочник по болезням. Жоли долго подозрительно расспрашивал его, Грантер отшучивался и успокаивал его. Наконец дружелюбие Жоли победило профессиональную врачебную подозрительность. В течение всей следующей ночи справочник был изучен Эром вдоль и поперек. Ничего похожего. Пневмония подходила больше всего, но выплевывание цветов там не упоминалось. Грантер отложил книгу и закурил. Вероятно, этот цветок вообще попал внутрь совершенно случайно, а он тут рассуетился. Эр посмеялся над собой, выбросил окурок и лег спать. Ему снились кудри, золотые, воздушные кудри и запах свежести, воодушевленный блеск голубых глаз и красные пятна. Грантер проснулся, задыхаясь. Он сел и провел рукой по губам. На пальцах остались маленькие следы крови. Рядом с подушкой, на простыне, в пятнах крови, лежал лепесток красной розы. Совершенно небольшой, но достаточный, чтобы перекрыть доступ кислорода в легкие. Справочник был с улыбкой и благодарностью возвращен Жоли. Грантер не имел ни малейшего понятия, что с ним, не знал, как узнать, и совершенно не хотел, чтобы за него излишне беспокоились. Он унимал нарастающую в груди панику вином и долгими прогулками. Спать ему было тяжело, почти каждую ночь он просыпался и сидел, прислонившись к стене. Потом убирал красно-белые цветы с кровати, одевался и выходил на тихие парижские улицы. В одну из таких ночей он проходил мимо старого покосившегося дома. Его внимание привлек тихий голос девушки, рассказывающий что-то. Грантер осторожно подошел к приоткрытому окну и прислушался. - …начинают прорастать цветы. И если твой возлюбленный полюбит тебя в ответ, то они пропадут и ты снова сможешь дышать. - Ох, а если нет? – взволнованно спросил голос другой девушки. - Тогда ты умрешь. Цветы заполонят твою грудь и оплетут сердце. - Какой кошмар, Катрина! – Рассказчица рассмеялась. - Это всего лишь сказка, Манон. А ты всего лишь простыла. Засыпай уже. Напишет тебе письмо твой Жюст… - Остаток фразы Грантер уже не слышал, оседая на землю. Перед глазами тут же всплыл образ лидера в красном, горящий сердцем исключительно по своей ненаглядной Патрии. Грантер закрыл лицо руками. Он никогда бы не подумал, что все зашло так далеко.

***

- Тебе не кажется, что Грантер плохо себя чувствует? – обеспокоенно прошептал Жеан, стараясь не привлекать внимания вещающего Анжольраса. - Не кажется. Ему определенно плохо, - нахмурился Жоли. – Но он отказывается говорить со мной об этом. Отшучивается, меняет тему. Скоро зажму его в уголке и допрошу с пристрастием. – Жеан тихо хихикнул. Грантер действительно выглядел плохо. Под глазами залегли глубокие тени, волосы, казалось, не расчесывались месяц, одежда выглядела помятой. Он мало шутил, не вступал в дискуссии и упорно не желал говорить с Жоли о своем самочувствии. Собрание закончилось, все разбежались по делам. Грантер продолжал сидеть, словно размышляя о чем-то. Вдруг он почувствовал прикосновение к своему плечу. - Грантер, - красное пальто-фрак качнулось перед глазами. Эр поднял глаза. Кажется, ему на секунду стало легче дышать, – с тобой все в порядке? Эр выдавил из себя достаточно правдоподобную улыбку. - Конечно, - проговорил он, – просто задумался о будущей новой Франции! – Анжольрас удивленно поднял брови. - Что ж… это похвально, что ты стал верить во что-то. – Анжольрас улыбнулся и ушел. Грантер закрыл глаза. Он посидел так пару секунд, наконец, встал и двинулся к выходу. Тело подвело его. В последнюю секунду перед падением на брусчатку Грантер подумал, как бы не разбить голову, но не успел сделать ничего для этого. Он очнулся, лежа на чем-то мягком. Мягким оказались колени Жеана. Они с Жоли задержались в «Мюзене» всего на пару минут, Жоли успел подхватить его в последний момент. Грантер лежал и смотрел в весеннее парижское небо. Цвет почему-то казался ему таким знакомым. - Грантер, что происходит? – Жоли грозно навис сверху. Эр вздохнул. – Это уже ни в какие рамки, дружище. - Мы хотим помочь, Эр, - Жеан взволнован и мягок. Грантер похлопал друга по руке, лежащей на его плече и сел. - Я в порядке, спасибо, что поймали. Просто нужно больше спать, - Эр легкомысленно взъерошил себе волосы и встал. Жоли нахмурился. - Что мешает тебе спать? - Мысли о свободной Франции, конечно же! – Жоли вскочил и схватил собравшегося слинять друга за руку. - Ты не можешь постоянно отшучиваться от меня! Я хочу помочь тебе! Посмотри на себя! Просто скажи, что происходит, мы сможем помочь! Грантер устало улыбнулся и уже собирался, как обычно, успокоить друга, как снова почувствовал тяжесть и боль в груди, воздуха перестало хватать. Эр успел только выхватить из кармана платок и прикрыть им рот, когда приступ удушающего кашля заставил его опереться на стену кафе, чтобы не упасть. Он спрятал кровавые пятна на платке в ладони, чтобы никто не увидел их, и уже собирался убрать платок в карман, как Жоли протянул руку. - Покажи мне платок. - Ты что, никогда не видел носовых платков? – усмехнулся Грантер. Жоли нахмурился. - Покажи мне платок, Эр. Если тебе нечего скрывать. - Мне нечего скрывать, Жоли. Встретимся послезавтра. Жоли схватил друга за руку, Эр оттолкнул его. Они сцепились, врезаясь в стену и чуть не падая. Внезапно, Эр понял, что его рука опустела. Он развернулся. Жеан держал окровавленный платок за кончик, лепестки красной розы и незнакомые крошки-цветочки лежали у его ботинок. Грантер похолодел. - Там кровь… - Жоли отпустил куртку Эра и подошел к Жеану. Прувер отдал ему платок и присел к лепесткам. – Мне нужно осмотреть тебя, Эр. Пойдем, так нельзя оставлять. - Эти цветы, они были в платке. - Не трогай их, Жеан. - Я… знаю старую сказку, - тихо, но твердо продолжал Прувер. – Якобы человек в ней полюбил кого-то… - Тоже знаю эту сказку, она полнейшая ересь, - перебил его Грантер и протянул руку. – Отдай мне платок, Жоли. Мне пора идти. - Нет, Эр. Расскажи мне эту сказку, Жеан. Жеан собрался с мыслями и рассказал Жоли историю, услышанную Грантером у старого дома. Жоли слушал и менялся в лице от напряженного до удивленного и шокированного. Эр мрачнел. - Симптомы… выглядят очень похоже. Никогда не думал, что буду ставить диагноз по сказке. - Вот и не нужно, отдай пла… - Кто это, Грантер? Вам нужно просто поговорить, ты ведь можешь спастись, - в глазах Жоли горело беспокойство. Грантер вздохнул. Такого друга как Жоли да кому-нибудь гораздо более достойному, подумал он. Жеан выпрямился. - Вряд ли это поможет ему, Жоли. - Что ты имеешь в виду? – Жоли нахмурился. Эр хотел остановить разговор, но приступ кашля снова заставил его опереться на стену, прикрывая рот рукой. Жеан подошел ближе. - Эти цветы, - он указал на ладонь Грантера, - красная роза – символ жизни, страсти и огня. А это, - он указал на маленькие белые цветочки, - гиацинт. – Жеан помолчал, - Цветок-символ Аполлона. Грантер похолодел. Даже не глядя на друзей, он чувствовал их напряжение. Эр собрал остатки сил и поднял глаза. Жеан и Жоли смотрели на него с такой болью в глазах, что казалось, будто легкие горят у них самих. Грантер сел на ступеньки кафе, уткнув лицо в колени. Он и без них знал, что обречен. Надо же было полюбить мраморную статую, чертово божество, неспособное на чувства. Друзья сели рядом и обняли его, принимая его боль и разделяя ее. Грантер сморгнул слезы.

***

Грантер перестал запирать входную дверь. С каждым днем он чувствовал себя все хуже и слабее. Часто, просыпаясь, он видел пришедших навестить его друзей. О его состоянии знали только Жеан, Жоли и Курф. Жеан читал ему книги, Курф помогал готовить и убираться, Жоли приносил какой-то отвар, с ним легче спалось. Эр все реже посещал собрания Азбуки. Друзья рассказывали ему о планах общества, а Эр лишь ехидничал о собственной надежде все же посмотреть на новую Францию. Скоро друзья стали приходить реже. Грантер знал причину – приближался день переворота. Он не винил их. В ночь на пятое июня Грантер не спал. Обычно ему удавалось забыться сном на час, полчаса, пару минут. Тогда ему снова снились золотые пряди, глаза цвета южного моря и статная фигура. И цветы. Но не сегодня. Эр сидел у окна, с трудом затягиваясь сигаретой. Он уснул, когда ласковое утреннее золотое солнце залило Париж, выкрасив небо нежной лазурью, уснул, будто бы не один, положив голову на подоконник.

***

Грантер жил достаточно близко к кафе «Мюзен», чтобы проснуться от грохота ружей. Вскочив, он замер на секунду, прислушиваясь. Меньше чем через десять минут он был уже на крыльце дома, полностью готовым бежать. Но оступился, закрывая ладонью губы, снова заходясь кашлем, чуть было не падая на брусчатку. Грантер выпрямился, одернул куртку, вытерев об нее кровь, и пошел к кафе, наглейшим образом игнорируя удушье. Видимо, сегодня мадемуазель удача благоволила ему. Неизвестно как, но Эр смог пробраться в «Мюзен» мимо солдат. Он осмотрелся. На первом этаже не было ни одного его знакомого. Эр осторожно пробрался по тайной лестнице на второй этаж. И стиснул зубы от внезапной боли в груди. Здесь знакомых лиц было побольше. У стены лежал Жеан. Чуть подальше – Жоли и Боссюэ. Жеан моргнул. Эр бросился к нему. - Эр… - с трудом выдавил из себя Жеан. – я расск… - Тише, Жеан! Не трать силы! Как я могу помочь тебе? Где ты ранен? Жеан улыбнулся и мягко обхватил пальцами запястье Грантера. - Я же поэт… я должен… говорить о любви… - Я не понимаю, о чем ты! Голубые глаза закрылись. Улыбка померкла. Казалось, даже длинные волосы больше не такие рыжие. Грантер взвыл. Легкие пронзила боль. Эр упал рядом с телом Жеана.

***

- На прицел! Грантер пришел в себя. Лежа под столом, он видел Анжольраса, стоящего у окна и скрестившего руки на груди. Подбородок поднят вверх, одежды цвета крови, глаза полны холодного спокойствия. Двенадцать солдат взвели ружья. - Да здравствует Республика! – Грантер встал. Солдаты посмотрели на него удивленно, Анжольрас – с непонятной Грантеру эмоцией. – Да здравствует Республика! Я с ними заодно. Он шел к окну в полной тишине, сдерживая поднимающийся к горлу кашель. Эр встал рядом с Анжольрасом, стараясь выпрямить ослабевшую за время болезни спину. - Прикончите нас обоих вместе. Анжольрас приблизился и что-то коротко шепнул Эру на ухо. Грантер потрясенно вздохнул. Воздух ворвался в его легкие, как будто ему было 15 лет, и на его плечах не висел груз забот обычного взрослого человека. Эр не знал, что шокировало его больше: сказанные слова или то, как легко стало дышать. Он взглянул в глаза из своих снов и внезапно все понял. Жеан. Поэт-романтик, он рассказал Анжольрасу правду о болезни Грантера. Эр вдруг вспомнил, как в одно из посещений Жеан сказал ему дату переворота и почему-то сказал, что все будут рады видеть его там. Эр тогда только посмеялся, а Жеан потупил взгляд. Из-за подготовки к восстанию у Прувера не было времени на поэзию и его последней песней о любви стала история о любви, боли и крови. Он уже тогда решил рассказать ее. И почему-то верил в удачный исход. Впрочем, Жеан зачастую замечал побольше остальных. Анжольрас взял Эра за руку, а другой рукой поднял вверх красное полотнище флага. Солдаты будто вышли из оцепенения. - На прицел! Грантер закрыл глаза, желая навечно сохранить в памяти глаза цвета парижского неба, локоны цвета солнца и улыбку, греющую как тысячи побед. Грянул залп.