***
Асамун сидела в лесу и собирала травы, как услышала мелкие быстрые шажки, а потом падение. Глубоко вздохнув, девушка поднялась и, пройдя несколько метров, подошла неподалёку плачущего малыша. — Ын-а, что случилось? — Асамун подняла мальчика на ноги и присела перед ним, отряхнув листья с одежды. — Я… Я… — Малыш говорил запинаясь из-за неостанавливающихся слез, — Я упал и… Мальчик показал на разбитую коленку, из которой текла пурпурная кровь. — Всё, не плачь. Сейчас мама все залечит, — Асамун разжевала щепотку из собранных трав, приложила лекарство к царапине и, вытерев детские слезы, чмокнула сына в фиолетовые губы.- Ну вот и все, скоро пройдёт. — Что тут у вас? — послышался мужской голос, и из деревьев вышел Рагаз с добычей за пазухой. Радостный малыш побежал к отцу, и был тут же поднят на руки. — Всё в порядке, — Асамун поднялась и с улыбкой подошла к мужу, взяв его за руку, — Пойдёмте, нас ждёт вкусный ужин, — Рагаз поцеловал девушку в лоб, и положил руку на живот, чувствуя, как малыш бьётся ножками. Улыбнувшись друг другу, они обнялись и все вместе весёлые и счастливые направились домой.Часть 1
14 июня 2019 г. в 19:06
В давние времена, когда люди только начинали осваивать земледелие, ковку и письменность, когда ещё не существовало понятия государства, люди жили небольшими племенами, постоянно воюя между собой по самым разным причинам: начиная от права на добычу и заканчивая завоеванием новых земель, да или просто что-то не поделили.
И однажды в поисках новых земель воины из самого большого племени Белой горы наткнулись на людей, равных которым никогда не видели. Жители найденного племени слишком сильно отличались от людей: глаза, губы, кровь — все было голубого цвета, спина была украшена синими узорами, словно коростами, да ростом и физической силой народ превосходил людей. Их прозвали неанталами, но всегда считали неотесанными дикарями.
Долгие годы люди пытались договориться с неантальским поселением, но переговоры всегда проваливались: неанталам не нужно было то, что предлагали люди в обмен на их плодородную землю. Ответ всегда был один: мать-природа дала нам все необходимое. В конце концов жадность людей привела к тому, что людские племена собрали войска с целью завоевать мирное неатальское племя. В роковую ночь слишком много голубой и красной крови было пролито, слишком много жизней было отдано в жертву необузданной жестокости, и от людского количественного и военного превосходства немногочисленные оставшиеся в живых неантальцы бежали со своих земель глубоко в леса.
С тех пор прошло около века: люди уже полностью освоили захваченные неантальские земли, строя на них поселения, а также культивируя плодородную почву. О жившем на этой земле народе практически забыли, и лишь жрецы нескольких племён все ещё могли говорить на языке неанталов. Иногда в глубоких лесах пропадали люди, чаще всего это было охотники, и все думали, что они были убиты дикими зверьми, которыми кишили леса.
В один день юная жрица племени Белой горы отправилась на молебен в горы, где раз в год собирались жрецы племён и молились богам о плодородии. Краткий путь шёл через глубокие леса, и жрицу сопровождали несколько воинов, как вдруг заметили, что кого-то не хватает.
— А где Мунк? — спросил один из воинов идущий в конце колонны, — Впереди?
— Его здесь нет, — послышался ответ из начала.
— Странно… — первый воин огляделся по сторонам, но никого не заметил, — Я пойду вернусь немного назад, скорее всего он просто отстал. Мы вас нагоним.
Но воин так и не вернулся даже спустя 15, 20 и 30 минут. Воины стали напрягаться, и командир остановил колонну, подойдя к паланкину жрицы.
— Простите, что беспокою, госпожа Асамун, но пропало двое людей, и нам необходимо их найти до заката. Не волнуйтесь, мы выехали заранее, поэтому мы не опоздаем.
— Ничего страшного, — ответила девушка, слегка приоткрыв окно паланкина, — Возвращайтесь, когда найдёте.
Командир слегка поклонился и, оставив несколько воинов у паланкина, двинулся с оставшимися на поиски пропавших. С их ухода также прошло достаточно времени, но никто так и не вернулся, что заставило оставшихся на охране воинов начать волноваться.
— Почему они до сих пор не вернулись? Ещё не нашли? Или что-то случилось? Что думаешь, Ройн?
— Не знаю… — ответил второй воин, — Не могли же они испариться.
Ответа не последовало.
— Хаин? Ты здесь? — Воин по имени Ройн выглянул из-за паланкина и не увидел друга с другой стороны. Обойдя паланкин, воин понял, что Хаин исчез.
— Госпожа… Хаин пропал…
— Как? Он же только что говорил, я слышала.
— Да, но. Его нет… И… Тут кровь… Следы в лес…
— Какая кровь, какие следы, о чем ты? — Жрица открыла окно и посмотрела на землю: она действительно была в каплях крови, и они вели прямиком в лес. Ведя глазами по следам, девушка постепенно поднимала взгляд, как увидела, что в тени леса стоит мужская фигура, и Ройн тоже её заметил.
— Вон он стоит, госпожа. Хаин, ты что там забыл? Иди сюда и посмотри. Тут откуда кровь взялась.
Она все никак не могла оторвать взгляд от фигуры, ведь буквально все в ней казалось странным: он был явно выше и намного крупнее обычного человека, одежда выглядела другой, и девушка видела, как мужчина тяжело дышит и буквально прожигает её взглядом. Всем нутром она чувствовала опасность, но не могла оторвать глаза от фигуры в тени, как наконец обратила взгляд от окна.
— Хаин, прекрати там стоять! Возвращайся назад! — громко крикнул Ройн, помахав рукой.
— Тихо… — прошептала Асамун, — Это не Хаин…
— А кто ж ещё? — чуть ли не с усмешкой спросил воин.
Жрица сама хотела бы засмеяться, но все больше она приходила к выводу, в который вообще не хотела верить. Она молилась богам, чтобы её опасения так и остались давней легендой, но чем дольше думала, тем больше она была уверена.
— Неанталец…
Воин засмеялся.
— Госпожа, эти дикари давно выме…- резкий шум и крик заставил жрицу снова выглянуть в окно, и она увидела ужасную картину: огромный длинноволосый мужчина, облаченный в меховую накидку, держал за шею воина, подняв его над землёй, и издавал звуки словно гремучая змея. Огромные чёрные когти неантальца впивались в шею воина, пуская кровь течь тонкими линиями. Воин пытался сопротивляться, но ничего не мог сделать, и последняя его попытка высвободиться привела к ужасным последствиям: Неанталец одним движением вырвал сердце и отбросил тело в сторону.
Жрица не могла пошевелиться: ей было слишком страшно, шок от увиденного и осознание, что она все равно далеко не убежит буквально сковали все её тело. Девушка встретилась со взглядом голубых глаз и едва успела закрыть свои, как сильные руки буквально выдернули её из паланкина. Она уже была готова к смерти, но неанталец забросил её себе на плечо и побежал в глубину леса.
Бежали они долго, настолько, что девушка практически потеряла сознание, но пришла в себя от того, что её силой бросили на пол. От удара и усталости она мало что соображала, лишь чувствовала, как её руки привязывают к деревянной опоре, но все же решила попытаться что-то сказать на его языке.
— Ты… — не успев договорить, девушка резко зажмурилась, потому что почувствовала удар рядом с собой. Открыв глаза, жрица столкнулась с пронзительными голубыми глазами, которые словно проникали в самую душу. От страха она снова закрыла глаза, свернувшись комочком, но спустя пару секунд открыла их снова, и перед ней уже никого не было.
Асамун начала осматриваться по сторонам: жилище было похоже на большой деревянный шатер, застеленный шкурами животных. Она никогда не слышала в рассказах, чтобы кто-то такое видел в лесах, но ведь многие и не возвращались. Девушка поняла, что все те пропавшие охотники скорее всего встречали на своём пути неантальцев. По рассказам жрецов она помнила, что неантельцы были очень мирными, хоть и владели неведомой человеку физической силой. Как же они были разгневаны на людей, что такой мирный народ стал настолько диким и жестоким?
Прошло несколько дней, и Асамун все ещё таила надежду, что неанталец умеет говорить, и каждый раз ждала его возвращения, чтобы попытаться поговорить. Но все её попытки были тщетными: неанталец приходил лишь раз в день, молча бросал ей еду, давал воды и исчезал обратно, не возвращаясь даже на ночь, а девушку каждый раз окутывал страх, и в памяти всплывал взгляд голубых глаз.
С момента похищения прошло несколько недель, но девушка была уверена, что её наверняка ищут, и все время пыталась стереть веревку об деревянный столб, хотя усилия были практически тщетны, и она все больше стирала в кровь запястья. В момент очередного возвращения неантальца, когда мужчина зашёл в шатёр и подошёл к жрице, чтобы дать еды, Асамун решила ещё раз попробовать заговорить с ним, однако неподдельный страх сковывал все её тело, но девушка понимала: либо сейчас, либо никогда. Заметив, что неанталец уже практически вышел из шатра, жрица закрыла глаза, собралась с силами и выкрикнула:
— Подожди, не уходи!
Спустя мгновение девушка открыла глаза, не питая никаких надежд, но увидела, что мужчина остановился в дверном проёме. Развернувшись, неанталец быстрым шагом направился к Асамун и, присев напротив, схватил её за руку. Он увидел, что под веревками запястья были стерты в кровь, вокруг столба лежала кора дерева, а верёвка стала тоньше. Асамун поняла, что её намерения сбежать были раскрыты, когда неанталец начал издавать звуки похожие на трещание гремучей змеи. Девушка вся сжалась, готовая отправиться к богам, но дикарь отпустил руки и вышел из шатра, однако вскоре вернулся с горсткой трав в руках, и снова сел рядом, начав разжевывать и прикладывать травы к пораненным запястьям. Асамун хорошо знала травы, и сразу поняла, что они были лечебными, но совсем не понимала его поступков: он жестоко убил дюжину человек, но при этом регулярно приносит ей еду, а сейчас даже залечивает рану.
За своими раздумьями, девушка не обратила внимание, что не отводит взгляд от лица неанталеца: оно было смуглым, грязным, длинные волнистые волосы прикрывали половину лица, но бесспорно можно было сказать, что мужчина был очень хорош собой, возможно, даже больше, чем самые красивые представили людского рода. Девушка так засмотрелась, что не сразу заметила на себе пристальный взгляд, от чего быстро опустила глаза, но тут же подняла снова, встретившись с голубыми глазами.
— Асамун… Меня зовут Асамун, — преодолев свой страх, проговорила жрица на его языке, однако мужчина не ответил, он лишь наклонился ближе к девушке и прижался носом к шее, глубоко вдохнув запах её волос. Девушка вся сжалась, но неанталец быстро поднялся, указал на её руку, и, произнеся короткое «Нет», тут же покинул шатер. После того как Асамун пришла в себя от испуга, девушка прокрутила в голове все произошедшее и вспомнила, что он понюхал её волосы. Наклонив голову, она уткнулась в свои волосы, но никакого запаха не почувствовала.
Это был первый раз за несколько недель, когда неанталец что-то сказал, и это дало Асамун надежду, что не все ещё потеряно. После заката жрица практически засыпала, как услышала шевеление за дверью и увидела неантальца, входящего в шатер. Она не понимала, что изменилось, ведь он никогда не приходил в это время. Мужчина подошёл ближе и, проверив, как заживают запястья, бросил на неё кусок шкуры. Только сейчас Асамун осознала, что она на самом деле мерзла холодными ночами, и впервые с благодарностью посмотрела на своего похитителя. Опустив взгляд, она заметила голубые капли на полу и увидела, что у неантальца сильно оцарапана рука. Обеспокоившись, она подняла глаза и встретилась с взглядом неантальца.
— Спасибо, — тихо сказала девушка, и ответа как обычно не последовало. Она подумала, что неанталец сейчас снова уйдёт, но вдруг мужчина лёг на меховые шкуры неподалёку от девушки. Асамун слегка улыбнулась и уснула, как только закрыла глаза. С того момента неанталец каждый день обрабатывал раны и ночевал в шатре, а жрица не теряла надежды и продолжала попытки его разговорить, но больше не слышала ни одного слова.
— Как тебя зовут? — В очередной раз Асамун попыталась поговорить с неантальцем и в ответ услышала как всегда тишину. Решив, что с неё достаточно и она сделала все, что могла, девушка фыркнула и отвернулась от лежащего рядом мужчины.
— Ра… Рагаз…
Асамун не поверила своим ушам: неужели она и правда это слышала, и, развернувшись, спросила.
— Тебя зовут Рагаз? — Голубоглазый мужчина слегка кивнул головой и повернулся на бок, смотря на Асамун.
«Он правда очень красивый…» — подумала жрица, смотря в глаза неантальца, но тут же ей стало стыдно за свои мысли, и Асамун отвернулась, чтобы побыстрее заснуть. Утром девушка проснулась от шуршания рядом с собой и, открыв глаза, заметила, что неанталец отвязывал веревку от столба, хотя руки все ещё были связаны. В следующую секунду мужчина поднял её словно перышко и вышел из шатра.
Впервые за очень долгое время Асамун увидела солнце, отчего защемило глаза, и девушка развернула голову к груди неантальца, о чем тут же пожалела, но развернись она обратно, ей стало бы ещё более неловко. Шли они довольно долго, как вдруг Асамун услышала шум воды.
«Неужели он ведёт меня к воде? Какое счастье!» — подумала жрица, и её надежды оправдались: вскоре они вышли к небольшому водопаду с кристально чистой водой, и неанталец поставил её на землю. Асамун безумно хотелось поплавать, но она понимала, что с завязанными руками она скорее утонет. Посмотрев на связанные руки, а затем на мужчину, Асамун произнесла:
— Рагаз, я не убегу. Я хочу поплавать, — На её просьбу неанталец лишь зашипел, но девушка не собиралась отступать.— Пожалуйста…
Ещё несколько минут Рагаз стоял неподвижно, а затем подошёл к Асамун, и развязал ей руки. Асамун понимала, что даже если она попытается сбежать сейчас, то она все равно не сможет убежать далеко, и в лучшем случае она останется пожизненно связанной, а в худшем — с вырванным сердцем, поэтому девушка решила просто насладиться водой и медленно подошла к небольшому озеру. Стоя у самого края, Асамун чувствовала, как вода едва касается её ног, но уже это приносило невероятное удовольствие, и, зайдя в воду пояс, полностью окунулась с головой. Вынырнув, девушка оглянулась по сторонам и нигде не увидела неантальца.
«Не мог же он уйти?» — подумала Асамун, как услышала за спиной всплеск воды, и, развернувшись, увидела перед собой Рагаза. Он был настолько высоким, что Асамун будучи немаленького роста едва доставала ему до плеча. Подняв глаза, Асамун заметила, что вода при давала ему особый шарм за счёт голубых глаз и губ, от чего словно одурманенная его красотой, жрица медленно потянула руку к лицу неантальца, на что тот лишь зашипел и сделал шаг назад, но девушку это не остановило — шагнув вперёд и привстав на мысочки, Асамун прикоснулась ладонью к смуглому лицу и стёрла размывшуюся от воды грязь. Ей все ещё было безумно страшно, но девушка понимала, что если она не будет делать первый шаг, то не сможет найти с ним контакт.
Практически весь день Асамун купалась в воде, а Рагаз наблюдал за ней с суши, и девушка не заметила, как к ней подошёл неанталец и снова поднял на руки, выводя из воды. Асамун посмотрела на небо и поняла, что близится закат, но, опустив взгляд на свое белое платье, тут же обхватила себя руками: мокрая ткань тонкого шёлка полностью облегала её тело, что заставило девушку сильно покраснеть, и она даже боялась поднять глаза, чтобы не столкнуться с взглядом Рагаза.
Возвращение обратно казалось ей в тысячу раз длиннее, чем дорога к водопаду, и, когда они дошли до шатра, вокруг уже стемнело. Рагаз занёс Асамун в шатер и опустил на землю, а девушка тут же подвинулась к стоблу и завернулась в свою шкуру, потому что ей все ещё было безумно неловко, хоть платье за время в пути успело более менее высохнуть.
«Он, наверное, снова привяжет меня…» — Подумала Асамун, когда увидела Рагаза, достающего верёвку. Подойдя к девушке, неанталец приподнял её на руках и перенёс на место, где все время спал сам, и, привязав руки Асамун к своей, лёг рядом. С одной стороны девушка радовалась, что она не привязана к столбу, а с другой — такая близость к неантальцу её страшно пугала, но, отбросила все свои мысли и она просто попыталась заснуть, услышав тихое и спокойное дыхание рядом с собой.
Так прошла ещё неделя, и Асамун практически перестала бояться неантальца, потому что она все меньше времени была связанной, а Рагаз все чаще проводил время с ней, но прогресса в разговорах так и не было: Асамун пыталась что-то сказать, а Рагаз либо игнорировал, либо кивал. В один день они снова пошли к водопаду, где провели целый день, и вечером сели ужинать свежеприготовленным кроликом, которого накануне поймал Рагаз. После сытного ужина девушка забралась под шкуру, высунув руки, но неанталец, расположившись рядом, убрал их назад.
Асамун понимала, что он доверяет ей все больше, да и ей самой не хотелось разрушать это доверие. Девушка давно смирилась, что её никто не ищет, потому что с того момента прошло чуть больше месяца, и если её правда хотели найти, то уже бы это сделали. Скорее всего все решили, что она тоже была убита. Глубоко вздохнув, Асамун поплотнее завернулась в шкуру и вскоре уснула, однако глубокой ночью девушка начала просыпаться от странных ощущений: как будто на неё что-то слегка дуло и щекотало. Открыв глаза Асамун увидела перед собой Рагаза, который наклонился и ней и уткнулся носом в её волосы.
Девушка вся сжалась и попыталась отодвинуться, но неанталец буквально накрыл её собой. Очередная попытка сбежать провалилась: Рагаз практически прижал её к земле своим телом и левой рукой зафиксировал руки девушки над её головой, буквально лишая её возможности пошевелиться. Асамун стало впервые в жизни так страшно: жрицы были избранными богами, и не могли выходить замуж и быть с кем-то. Но от осознания, что уже все равно никогда не сможет вернуться к своей жизни, легче ей не становилось, и каждая частичка тела дрожала, а от страха девушка не могла открыть глаза. Рагаз не шевелился, но Асамун все ещё чувствовала его дыхание над собой и эту сильную руку, с такой лёгкостью держащую её тонкие запястья. Приоткрыв глаза, Асамун увидела лицо Рагаза в паре сантиметров от себя, и её сердце словно остановилось: свет луны проходил через небольшие отверстия в шатре и попадал на лицо неантальца, придавая ему особую небесную красоту. Рагаз начал медленно опускаться, едва коснувшись губ девушки, и по её телу прошла горячая волна. Асамун не понимала, что с ней происходит: страх словно исчезал, а на его место приходило необъяснимое чувство, которого она никогда не испытывала.
Рагаз отпускался ниже к шее и ключицам, вдыхая её запах, а свободную руку положил на талию, от чего Асамун прогнулась, коснувшись оголенного торса, а мужчина провел руку под её спину и ещё ближе прижав к себе. Асамун часто видела его без накидки, и касалась его тела, когда он нёс её, но сейчас ощущения были совсем другие: их тела словно горели изнутри, и им не нужна была шкура, чтобы согреться, — они грели друг друга сами.
Неанталец все глубже уткнулся в волосы девушки, постоянно вдыхая её запах, словно не мог им надышаться. Асамун чувствовала, что ей это нравится, и она тоже хотела коснуться его, поэтому попыталась освободить руки, и Рагаз отпустил их, запустив руку в волосы девушки.
Асамун подняла руку и слегка провела пальцами по коростам на спине неантальца, от чего они тут же увеличились, а Рагаз приподнялся над девушкой, посмотрев на неё.
Она ещё никогда не видела у него такого взгляда, но ей казалось, что он сейчас испытывает те же чувства, поэтому приподнялась и коснулась синих губ, а Рагаз словно ждал шага от неё и рукой принятул девушку за шею ближе к себе, углубляя поцелуй. Тело Асамун было полностью расслаблено, а непонятное ощущение внизу живота возрастало с каждой секундой, но девушка напряглась, когда почувствовала, как сильная рука медленно задирает её платье, оголяя ноги и ягодицы.
Рагаз опустил её на мягкие шкуры и рукой раздвинул бедра в стороны, располагаясь между ними, а Асамун от вновь наступившего страха перед неизвестностью практически не шевелилась. Мужчина аккуратно гладил её волосы и тело, покрывая поцелуями и ожидая, пока девушка снова расслабится. Почувствовав, что Асамун перестала так сильно трястись и больше начала получать удовольствие, неанталец прижался к её уху и тихо проговорил:
— Не бойся, — А в следующий момент Асамун вскрикнула от боли, буквально вжавшись в Рагаза, и по её щекам потекли слезы, которые мужчина собрал губами.
Асамун не представляла, что будет так больно, но боль постепенно уходила, оставляя за собой приятные ощущения, когда Рагаз начал медленно двигаться, целуя её губы. Девушка чувствовала, что чем быстрее он двигался, тем приятнее ей становилось, и все чаще с губ срывались стоны. Постепенно нарастающее удовольствие вылилось на неё резким приливом, заставив прогнуться в спине и затуманив рассудок. Когда Асамун пришла в себя, она увидела рядом с собой обессиленного, тяжело дышащего Рагаза, который одним движением прижал девушку к себе, уткнувшись в её волосы.
На утро Асамун также проснулась в объятьях Рагаза, и, аккуратно выбравшись из рук, вышла из шалаша, чтобы собрать трав. Когда она вскоре вернулась, то услышала доносящееся из шатра шипение, и из него тут же выскочил Рагаз: его голубые глаза яростно горели, голубые вены на руках набухли, а черные когти были готовы в любой момент разорвать на части.
Асамун сильно испугалась, но улыбнулась и спокойно проговорила, протянув вперёд руку с травами.
— Я ходила травы собирать, — Рагаз тут же успокоился и, буквально подлетев к ней, крепко обнял девушку.
— Мне снился сон, что ты ушла…- тихо проговорил мужчина, а Асамун погладила его по волнистым и спутанным волосам.
— Не уйду, обещаю, — Девушка легко поцеловала синие губы и посмотрела улыбнулась, — Пойдём, тебя нужно расчесать.
— Зачем? — Удивлённо спросил Рагаз.
— Пойдём говорю, — Засмеявшись, Асамун взяла Рагаза за руку и повела его в шатер.