Немного о разбитом сердце

Крик белым шумом застывает в воздухе, растворяется в толпе спешащих муравьев-человеков. Чувствуешь себя чужим, одиноким, брошенным? Так было всегда, так оно и будет, как бы ты ни старался что-то исправить. Поток в метро качает тебя из стороны в сторону, будто ты — лодочка на волнах бескрайнего океана. Армия сотрудников школ, офисов, больниц — неавжно — в весёлой пляске жизни выносит тебя из здания. -От тебя одни проблемы, — эти слова до сих пор звенят в ушах, словно не хотят быть забытыми. Ты буквально слышишь звон разбивающегося хрустального графина твоей прабабушки — на этот раз бьется не посуда, а сердце. С трудом сдерживаешь рыдания и стеклянными глазами глядишь на крышу двенадцатиэтажки. Тяжелый, старческий буквально вздох разрезает повисшую на балконе тишину. Выкуриваешь последнюю и тушишь об перила — какая разница к чёрту? Спешным шагом уходишь куда подальше — плевать, если честно, куда. Ты сидишь в ванной на полу, прислонившись затылком к холодному кафелю на стене, а крик так и рвется наружу. Крик, полный отчаяния и…жалости к себе? Может si, а может нет. Боль, словно новогодний салют, взрывается внутри черепной коробки. Зажмуриваешь глаза и делаешь ещё один порез — как жаль, не смертельный. Стоишь на крыше, буквально ощущаешь этот свободный полёт. С крыши, да. Смотришь на серое небо, ощущаешь мелкие капли на своих щеках — одному Богу известно, дождь ли это, или слёзы. Да значения это больше не имеет. Делаешь вдох. Один, второй, третий…перед смертью не надышишься, как всегда говорила мама. И была права. Извиняешься перед всеми — и перед тем самым человеком особенно, знать бы ещё, за что. Так тому и быть. И делаешь шаг вниз. Камнем летишь с крыши двенадцатиэтажки. Как хорошо.