Гермиона Грейнджер и наследник Слизерина

— Сегодня вы будете варить Амортенцию, — объявил профессор Слизнорт. — К сожалению, у меня не было времени подготовить образец для вашего урока, однако я думаю, что вы помните, что видели это зелье в начале вашего шестого курса. Гермиона нахмурилась, сидя прямо, пока Слизнорт объяснял детали зелья. Хотя оно не требовало много времени, чтобы подготовиться, она знала, что Амортенция была чрезвычайно сложным зельем. Конечно, она была знакома с теорией, помнив весь учебник по зельям. Однако, к её досаде, это не помешало Тому Риддлу превзойти её на всех уроках зельеварения за те несколько месяцев, что прошли после битвы в Хогвартсе. Это расстраивало её — то, как его губы дёргались в легчайшей ухмылке, полностью осознавая, что она наблюдает за ним краем глаза. Сколько бы Гермиона ни готовилась заранее, казалось, что он всегда всего на шаг впереди неё. Поначалу этот вызов взволновал её — после нескольких месяцев возвращение в своё время давало ей свободу. И даже больше, зная, что теперь ей придётся конкурировать с Томом. Конечно, она не ожидала, что Том превзойдет её на каждом уроке. Увы, это была горькая таблетка, которую надо было проглотить. — ...и хотя я ожидаю, что мало кто из вас сварит зелье с первой попытки, — глаза профессора метнулись туда, где Том и Гермиона сидели вместе в передней части класса, — у вас время до конца урока, чтобы сделать всё возможное. Можете начинать. Гермиона быстро просмотрела список ингредиентов в последний раз, прежде чем поспешить к шкафу с ингредиентами, торопливо собирая нужные ей и спеша назад, чтобы начать своё зелье. Она уже закончила нарезать свой первый ингредиент, когда Том вернулся к своему столу. — Почему ты так спешишь, Гермиона? — удивлённо спросил он. — Это сложное зелье, Том, — коротко сказала она, — и у нас как раз достаточно времени, чтобы закончить его, если предположить, что всё пойдёт по плану. — А я не волнуюсь. Это не так сложно, если уже был опыт с этим зельем. Гермиона резко подняла голову, её нож замер на разделочной доске. — Опыт? — повторила она. — Ты хочешь сказать... — Что я уже варил это зелье раньше? Конечно. Прошло всего несколько недель, прежде чем ты появилась в моём времени, если я правильно помню, — сказал он самодовольно. Гермиона не ответила, но продолжила резать ингредиенты довольно агрессивно. Наконец, когда её зелье было почти готово и у неё появилось время подумать, осторожно помешивая медленно кипящую жидкость, ей пришла в голову мысль, которую она поначалу отбросила. — Том? — медленно начала она. Том, который довольно сосредоточенно помешивал своё собственное зелье, не поднял глаз. — Чем оно пахло для тебя, когда ты делал его в последний раз? Он ответил не сразу, и, если бы Гермиона не была столь проницательна, она могла бы не заметить, как тонко дёрнулась его рука, пока он продолжал помешивать зелье. Медленно, не глядя на неё, он ответил: — Старые книги. Он не стал вдаваться в подробности. Гермиона нахмурилась, возвращаясь к своему собственному зелью. Что-то здесь было не так, но она никак не могла понять, что именно. И тут её осенило. Она никогда не слышала, чтобы кто-то чувствовал в Амортенции только один запах. Обычно их было три, редко два, а Лаванда настаивала, что пахнет пятью. «Так почему же Том учуял только один?» — спросил тихий голосок у неё в голове. Гермиона изо всех сил пыталась удержать мысль, которая пришла ей в голову. Разве Дамблдор не говорил всегда, что Волдеморт никогда не знал любви? Но, конечно же, Том был другим. В конце концов, он же не Волдеморт? Но Слизерин непреднамеренно присвоил себе некоторые его черты, не так ли? Но нельзя знать точно, так как это была чрезвычайно редкая тёмная магия, но Дамблдор сказал, что Слизерин в личности Тома был настолько убедительным, что, казалось, было правдой. Гермиона прикусила губу, смаргивая слёзы. Она знала, что её отношения с Томом не были обычными. Он не был похож на других подростков, и она очень ценила это. Его талант, сила и внешность опьяняли её. И хотя Том явно наслаждался её обществом, она не могла быть уверена в его чувствах. Они целовались, конечно, много раз, но он никогда не говорил ей, что любит её, так, как она говорила ему. Она отмахнулась от этой мысли, подумав, что он, возможно, не очень выразителен в своих чувствах... Но теперь она уже не была так уверена. Возможно, он просто не способен любить её так, как она любит его. По мере того как класс делал работу, от небольшого количества котлов в другом конце кабинета начали исходить струйки мерцающего пара. Постепенно запах становился всё сильнее и сильнее, и Гермиона с тоской вздохнула, узнав знакомый запах свежескошенной травы, нового пергамента и нового запаха, который она не могла точно определить, но который, как она сильно подозревала, был связан с Томом. Вскоре она обнаружила, что тихо напевает. К её удивлению, Том резко взглянул на неё, явно расстроенный. — Что такое? — Ты специально меня отвлекаешь? Разве недостаточно того, что цветочный аромат твоих духов душит меня везде? Теперь ещё и в классе? Я не могу сосредоточиться, — сказал он. Гермиона нахмурилась. — Но, Том, — сказала она смущённо. — У меня закончились духи несколько недель назад. Они смотрят друг на друга, потом медленно поворачиваются в унисон, чтобы посмотреть на мерцающее зелье Тома. — Ох. Гермиона отвела взгляд, лёгкая улыбка заиграла на её губах.