I love you and do not want this
Гарри хорошо помнит свою мать. Добрая, милая, понимающая женщина, не жалевшая ни дня, отдавшая всю себя на заботу о семье. Единственный человек, который сумел полюбить его со всеми недостатками, недочетами и изъянами.
Особенно мать любила отца — заботилась о нем, когда он приходил после изнуряющей работы, поддерживала все начинания, успокаивала, когда что-то не получалось. Всегда оставалась искренне верной и любящей. Он восхищался этой женщиной, она была по-настоящему хорошей матерью и женой.
Отец Гарри был уважаемым человеком, статным. Многие его любили, многие почитали, многие боялись или испытывали неприязнь. К Гарри симпатии он не проявлял никогда. Да и сам Гарри к нему как-то тоже привязанностью не блещал. Но отец любил маму. То есть, Гарри был не уверен, что это факт, но выглядело это именно так. Поэтому он старался поддерживать видимость любви к отцу, чтобы не рушить семейную идиллию. Он никогда не любил его, но глубоко уважал.
— Гарри, ты должен понять одну простую вещь. Мир — это страшное дерьмо. Ты никогда не узнаешь, что случится завтра, ты никогда не поймёшь того, чего не опробовал на себе. Будь хорошим человеком не потому, что так твердит общество, а для того, чтобы принимать правильные решения для всех, а в первую очередь для себя. Не живи одним днем, Гарри. Это моё личное убеждение, мой личный опыт.
А потом он умер, а мама пропала. Теперь их обоих нет. Просто мир внезапно решил сойти с ума, перевернуться с ног на голову. Может — это карма, может — это Господь Бог решил наказать его за все грехи, что он совершил. Гарри не знает. Теперь он должен смириться, жить обычной жизнью в этом чёртовом непонятном мире, в который он попал по ебаной случайности. Должен вести себя обычно, словно ничего и не было. Словно всё хорошо и ничего не случилось. Должен, потому что так надо. Должен, потому что так твердят все. Должен, потому что так твердит
Кассандра.
Кассандра Прессман.
— Ты Гарри Бингхэм, да? Меня зовут Кассандра, я президент студенческого совета, будем знакомы. Если понадобится какая-нибудь помощь, то можешь оповестить меня об этом.
Первое впечатление у Гарри сложилось, мягко говоря, странное.
Она была похожа на его мать.
А через несколько месяцев он влюбился. Как наивный дурачок, как маленький мальчишка. Он просто взял и подорвал весь свой образ «плохиша» к херам собачьим. Бегал, добивался, уделял свое вселенское внимание, и всё же добился своего.
— Давай уедем куда-нибудь вместе? — тихо предлагает Гарри, положив голову на девичьи колени.
— И куда же? — Кассандра смотрит немного удивленно, но потом все же улыбается, да так ярко, что где-то внутри всё теплеет.
— Куда захочешь, — отвечает брюнет, улыбаясь так же лучисто, а девушка без доли сомнений согласно кивает.
— С тобой хоть на край света.
— Моя сестра мертва, — объявляет Элли на собрании в церкви.
Мертва. Осознание произошедшего доходит слишком медленно. Мысли сбиваются, превращаются в непонятную кашу, а ноги начинают подкашиваться.
— Как тебе? — спрашивает девушка с непритворным интересом, показывая замысловатый узор на вышивке.
— Мне нравится, — отвечает Гарри, приподнимая уголки губ. — Как всегда здорово.
— Спасибо. Как дела с ногой, кстати? Ушиб был довольно сильный, как и твоя невнимательность. Высококвалифицированный специалист по падениям с лестниц, браво.
— Хах, уже лучше, чем было. Спасибо.
— Просто, — Кассандра, приподнявшись с кровати, посмотрела в глаза парню. — В следующий раз смотри под ноги внимательнее. Меня может и не быть рядом.
— Я помню, капитан очевидность.
Гарри не знает, что чувствует. Целая буря разных эмоций бушует у него внутри. Очень сложно разобраться, потому что ощущения слишком быстро сменяют друг друга. Он замирает на месте, его тёмные глаза тускнеют, а кожа становится бледной.
Чёртова сучка сыграла в ящик, нарвалась на своё.
— Ну давай, скажи это! — Кассандра смеётся, пытаясь запрыгнуть на шею к парню. — Гарри, скажи!
— Я не буду ничего говорить.
— Боже, да ты не исправим! Ведёшь себя как ребёнок. Просто скажи, что ты ревнуешь.
— Ну, во-первых, с чего ли мне тебя ревновать? А во-вторых, неужели это я веду себя как маленький ребёнок, когда ты ночью прижимаешься ко мне настолько сильно, что я могу ощущать твое учещенное сердцебиение из-за боязни темноты? — Отвечает парень, а затем встаёт в позу “думающего человека”. — Или, например, когда ты просишь почитать тебе сказку перед сном? Серьёзно, Прессман, придумай что-то новое.
— Извини, я ошиблась, — девушка вскидывает руки вверх, показывая то, что она сдаётся и поднимает белый флаг. — Никакой ты не ребёнок. Больше похож на старую ворчливую бабушку.
— Ты неисправима, — Гарри закатывает глаза, вздыхая. — Да.
— Что?
— Я ревную, признаю.
Он сбегает из церкви, не оборачиваясь и ничего и никого не замечая.
Почему?
Почему ты оставила напуганных подростков на произвол судьбы?
Почему ты была так самоуверена и
невнимательна?
Почему ты перестала бороться?
Почему ты ушла вот так просто бросив меня, Кассандра?
Знала бы ты как я этого не хочу, но я все ещё люблю тебя. Люблю всем своим ебаным сердцем и ненавижу до боли в животе.
— Расскажи что-нибудь, — произносит девушка шёпотом, почти еле слышно. В комнате темно, а из открытого настежь окна слышится шум проезжающих машин.
— Я думал, ты спишь.
— Не могу уснуть.
— Я могу рассказать тебе сказку, как делают это любящие мамочки своим деткам перед сном. Только учти, что сказка будет только одна, а потом ты сразу же заснешь. По рукам?
— По рукам.
Это конец, Прессман. Покойся с ебучим миром и моим сердцем.
я ненавижу тебя
