Anymore

Он сидел за своим столом, безрезультатно пытаясь сосредоточится на документах лежащих перед ним, но мысленно он был где-то далеко. Это совершенно на него похоже. Обычно он был сосредоточен на цели, но сейчас в его голове бушевал вихрь из незаданных вопросов, возможностей и сценариев. Он отчаянно пытался подавить это чувство. Запрятать в дальний угол своего разума, как он обычно и делал, но в этот раз у него ничего не вышло. Он устал притворяться, и больше не мог этого отрицать. Он любил ее. Она считала себя отличной актрисой, но это он был тем, кто играл всю свою жизнь. Притворялся, что ее присутствие, запах и даже звук ее голоса не заставили его сердце биться в разы быстрее. И это было представлением, которое забирало всю его силу и энергию. Но сейчас он слишком устал. Он больше не может притворятся. Уже не может. Не тогда, когда его разум просто продолжал создавать картинки, где они вместе, он и Грелль, стояли бок о бок, навсегда. И теперь было самое время рискнуть. Мягкий стук прервал его мысли, и он попытался успокоить дрожь в голосе. — Войдите. Дверь начала открываться, и он почти понадеялся, что это Грелль, и что он сможет сейчас сказать ей все, что хотел, пока у него есть смелость, есть решительность. Но это всего лишь Рональд. — Вы идете на вечеринку, мистер Спирс? — спросил Рональд, и его двухцветные глаза сверкнули тем, что Уильям расценил как смесь озорства и алкоголя. — Она уже в самом разгаре. Уильям драматично вздохнул и поправил очки. — Корпоративы — пустая трата времени, — вкрадчиво ответил он, хотя уже оттолкнулся от стола, чтобы встать. Рональд улыбнулся еще шире. — Немного веселья еще никому не вредило, — парировал молодой жнец. Посмеиваясь, он исчез за дверью и поспешил обратно на вечеринку. Уильям снова вздохнул, но на этот раз чтобы успокоится. Многолюдная вечеринка могла быть прекрасной возможностью для разговора с Греллем. Он просто уведет ее в угол, где никто ничего не услышит, и наверняка она не будет устраивать сцен, даже если он упустит свой шанс. Кроме того, она однажды поклялась любить его вечно. Но это было до того, как он разбил ей сердце своими постоянными отказами. Сохраняя привычное холодное выражение лица, он вышел из своего кабинета и спустился в просторный зал. На вечеринке присутствовал не только диспетчеры, так что было довольно шумно и людно. Играла музыка, — он не узнал песню, — некоторые пары танцевали, в то время как другие кричали и смеялись. Держась ближе к стене, он медленно шел, вглядываясь в толпу. У него перехватило дыхание, когда он заметил ее алые волосы, кружащиеся вокруг ее танцующей фигуры, и они смешивались с длинными серебряными волосами ее партнера. Все остальные отступили от пары, во время их танца. Как будто они почувствовали что-то волшебное, и он понял, что не единственный, кто смотрит. В этот момент она выглядела до боли прекрасно. Ее белая кожа, ее пылающие волосы, ее гибкая фигура двигалась так легко и свободно, создавая произведение искусства, которое ни одна смертная рука не смогла бы воссоздать. Что было еще более захватывающим, так это нежная улыбка на ее лице, когда она смотрела на своего партнера. Это было очевидно. Она была влюблена. Если бы кто-то посмотрел на него в этот момент, то увидел бы боль в его глазах, но, быстро моргнув, он скрыл свои истинные чувства. Она выглядела так прекрасно, так влюбленно, что он не посмел ее беспокоить, но знал — он больше не сможет здесь находиться. Он должен был быть счастлив за нее, или хотя бы вести себя так, будто он счастлив ради нее, но он не знал, сможет ли сейчас повести себя достойно. Не теперь.