Я никогда не пойду за тобой, слышишь?

      — Мальчишка… мертв? — слабый шипящий голос Повелителя заставил вздрогнуть внезапно притихших Пожирателей.       На поляне воцарилась полная тишина. Никто не приближался к Гарри, но все пристально смотрели на него, пытаясь понять, что же все-таки сейчас произошло. Если мальчишка умер, значит — пророчество исполнено и можно выдохнуть, но следующая же мысль в голове — а можно ли? Пусть мальчишка и был главной мишенью битвы, но все же не центральной.       — Ты, — раздался голос Волдеморта. — Осмотри его и доложи, мертв он или нет.       Гарри был жив, но не знал, кого послали его освидетельствовать. Ему ничего не оставалось, кроме как лежать неподвижно, с предательски колотящимся сердцем, и ждать осмотра. Лица его коснулись руки — неожиданно мягкие; они приподняли ему веко, потом скользнули под рубашку, отыскивая сердце. На поляне была удивительная тишина, и не было слышно ничего, кроме частого дыхания женщины, длинные волосы которой постоянно падали на лицо Гарри. Он знал, что она слышит упорное биение жизни о ребра и чувствует, как его сердце вырывается наружу.       — Драко — жив? Он в замке? — еле слышный шепот в дюйме от его уха. Длинные волосы густо спустились ему на лицо, закрывая его от посторонних взглядов.       — Да, — выдохнул он. Гарри почувствовал, как сжалась рука на его груди, ее ногти впились ему в кожу. Потом рука убралась, и женщина выпрямилась.       — Он мертв! — громко объявила Нарцисса Малфой, пристально глядя в глаза Лорда.       Вот теперь все на поляне зашумели, издавая восторженные крики, но что-то в этих криках напоминало жалобный вой, фальшь так и чувствовалась в каждом звуке. Гарри, по-прежнему притворявшийся мертвым, понял, в чем дело. Не одна Нарцисса переживала о судьбе своего ребенка и не одна она знала, что только в составе штурмующей армии сможет попасть в замок за своим чадом.       — Вы видели? — голос Волдеморта перекрыл шум толпы. — Гарри Поттер пал от моей руки, и отныне на земле нет человека, представляющего для меня угрозу! Глядите! Круцио!       Несколько раз тело Поттера подбрасывало в воздух и резко отпускало, Волдеморт, кажется, решил проверить, не врала ли ему Нарцисса, но Гарри стоически перенес все испытания и идеально сыграл роль трупа, хотя в процессе пытки чуть снова не отправился на призрачный вокзал.       — А теперь, — сказал Волдеморт, — мы отправимся в замок и продемонстрируем им, что осталось от их героя. Кто потащит тело? — не то чтобы Лорд ждал, что кто-нибудь вызовется сам, это скорее был риторический вопрос. — Нет, не ты… Подождите-ка… — раздался новый взрыв хохота, а потом Гарри почувствовал, что земля под ним задрожала. — Ты понесешь его, — сказал Волдеморт. — Он будет хорошо смотреться у тебя на руках, да и видно будет издалека. Ну, подбирай своего маленького дружка, Хагрид. И наденьте на него очки — мальчишка должен быть узнаваем для всех, — кто-то напялил на него очки, а Лорд громко прокричал: — Вперед!       Когда они уже практически подошли к замку, вся процессия остановилась, а через мгновение весь замок услышал усиленный магией голос, разносившийся далеко вокруг, круша барабанные перепонки всех обитателей замка.       — Гарри Поттер — мертв. Он был убит при попытке к бегству. Ваш «герой» пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли его тело, чтобы вы убедились, что этот трус больше не дышит. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели Смерти превосходят вас числом, а Мальчика-Который-Выжил — больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок — будет убит, и то же случится со всеми членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.       — За мной, — сказал Волдеморт уже без Соноруса, и Гарри слышал, как он шагнул вперед.       Хагриду пришлось следовать за ним. Волдеморт шел впереди с Нагайной на плечах; вокруг змеи уже не было зачарованной сферы, как раньше. По бокам от полувеликана шагали гордые Пожиратели, но в душе у них кипел ураган эмоций. Да, они победили, но этого ли они хотели? Смерти детей, учителей, своих друзей? Определенно нет.       — Гарри, — всхлипывал Хагрид. — Гарри… Гарри…       — Стойте! — приспешники Волдеморта остановились.       Пожиратели стали выстраиваться в шеренгу напротив распахнутых дверей школы. Сейчас те, кто ради Поттера готов был умереть, увидят его мертвым на руках у Хагрида.       — НЕТ! — этот крик был потрясением — ведь никому и во сне не могло присниться, что профессор Макгонагалл способна издавать такие звуки.       Рядом раздался женский смех, и Гарри понял, что Белла наслаждается отчаянием Макгонагалл. Дверной проем стремительно наполнялся уцелевшими защитниками замка, людьми, которые выходили на крыльцо, чтобы встретить победителей и своими глазами убедиться в гибели Гарри. Чуть впереди стоял Волдеморт, поглаживающий Нагайну по голове длинным белым пальцем.       — Нет!       — Нет! Гарри!       — ГАРРИ! — голоса Рона, Гермионы и Джинни — это было еще хуже, чем вопль Макгонагалл. В них слышалась неизгладимая боль. Боль от потери близкого человека, друга, брата…       Гарри хотелось сейчас только одного — откликнуться, но он заставил себя лежать неподвижно. Их крики послужили сигналом, теперь вся толпа уцелевших вопила, выкрикивая проклятия Пожирателям Смерти, пока…       — МОЛЧАТЬ! — крикнул Волдеморт. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка — и все смолкло. — Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам — здесь ему место! Видите? — сказал Волдеморт и стал ходить взад-вперед позади лежащего тела. — Гарри Поттер — мертв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него!       — Он уже столько раз тебя бил! — выкрикнул Рон, и чары развеялись. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный хлопок заглушил их голоса.       — Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — сказал Волдеморт, явно наслаждаясь этой ложью. — Убит при попытке спасти свою жизнь… И с этого дня вы будете подчиняться мне! — Волдеморт обернулся к своим Пожирателям и еще более радостно прокричал: — Гарри Поттер — мертв! — в ответ послышался дружный смех, слегка подправленный безумием Беллатрикс. — Пришло время вам признать меня! Присоединяйтесь, или умрите, — голос его был холодным, угрожающим, и одновременно с этим безумно веселым, но никто не шелохнулся.       — Драко, — в гнетущей тишине раздался умоляющий голос Люциуса Малфоя, и все обернулись в поисках белобрысого юноши. — Драко, — еще раз повторил Люциус, но его сын стоял на месте, будто бы не слышал голос своего отца.       — Драко, — еще один голос, теперь уже женский — его матери. — Выходи!       Стоять и изображать статую больше было нельзя, но переходить на сторону Волдеморта он не мог. Слишком много всего навалилось на него. А ведь только сейчас стало ясно, что самой его большой ошибкой было — послушаться отца, преклониться перед тем, кто потерял разум. Еще раз оглядев всех, кто стоял рядом, Драко стал двигаться из толпы в сторону Пожирателей. Кажется, что за его действиями наблюдали все — и нападающие, и защищающиеся. Гнетущая тишина прерывалась только звуком его шагов по разбитой мокрой плитке.       — О, молодец, Драко, — проговорил Волдеморт. — Молодец!       Кажется, слова эти были сказаны слегка поспешно, потому как, выйдя на середину — Драко остановился и скривился, будто съел лимон.       — Знаешь, я сначала хочу кое-что тебе сказать… — Малфой специально сказал «тебе», голос его дрожал, но не потерял привычных ехидства и желчи, а выражение лица так и кричало: «Я тебя презираю!»       — Ну же, давай, всем нам интересно узнать, что же ты хочешь сказать… — такое панибратство, конечно, разозлило Лорда, но он решил, что немного вольности дать мальчишке можно, наказание он может получить и потом.       — Сегодня тот день, когда я, наконец, осознал, что не боюсь. Не боюсь смерти, не боюсь за свою семью. Они сделали свой выбор и подбили меня на огромнейшую ошибку — принять это, — он оголил предплечье и показал всем метку, которая выглядела, как черная мазня маленького ребенка на белоснежном холсте художника. — Да, она у меня есть, но теперь я не боюсь, а просто знаю, что никогда не буду таким, как они. Я знаю, что есть кое-что сильнее страха за себя или за своих близких — это страх за того, кого любишь, по-настоящему любишь. Сегодня тот день, когда ты лишил меня моего единственного страха — страха смерти любимого человека. И пусть я знал, что с этим человеком мне не по пути, слишком уж мы разные — я жил лишь мыслью о том, что он жив. А теперь его нет, и страха тоже — нет.       — Драко, что ты несешь? Иди сюда! — взвыла Нарцисса, она, похоже, единственная, кто не потерял дар речи от слов сына.       — Нет, мама, я сделал свой выбор, — грубо отрезал Малфой-младший и обернулся к Лорду. — Ты ничтожество, и я никогда не пойду за тобой, слышишь? Никогда! — боль и горечь — это все, что было сейчас в его душе. Темный Лорд мог бы оборвать этого глупца уже сейчас, просто убив его, но ему стало интересно, чья же смерть так сильно повлияла на этого неразумного юнца и что он скажет дальше. — Как и никто из тех, кто сражался за мир, как никто из тех, кто был другом Поттеру, как никто из тех, кто живет своей головой, а не мечтой угодить полоумному идиоту, или своим бездарным, бесхребетным родителям. Никогда я не стану под твою власть, потому что ты убил единственного человека, который был мне дорог, как и у многих здесь стоящих. Ты всегда любил разбивать семьи, упиваться горем других, но все почему? — голос Драко предательски дрожал. — Потому что ты сам никогда не испытывал такой любви, никогда не переживал за кого-то, никогда не боялся за жизнь другого человека больше, чем за свою собственную. Ты ополчился на весь мир только потому, что провел все детство в приюте, под страхом смерти. Но ты выжил! Ты мог бы стать великим волшебником, твоего потенциала и стремлений хватило бы на то, чтобы стать не только министром магии, но и вторым Мерлином, но ты зациклился на самом себе, на своей никчемной жизни. Разбивая семьи, ты как дементор поглощал боль от разбитых сердец. Что ж, бери — мое ты разбил вдребезги. Я тебя ненавижу каждой клеточкой своего тела, ты ничтожество. Я никогда не пойду за тобой, слышишь? Даже если ради этого мне придется умереть.       — Конечно, ты умрешь, жалкий мальчишка, но для начала развей мое любопытство и скажи, кто же это ничтожество, чья смерть так сильно задела тебя, что ты пошел против меня и своей семьи? — Волдеморту действительно было интересно, да и не только ему, все взоры сейчас были обращены именно на Драко.       — Как же ты глуп, и как был глуп я, что не понял этого раньше, — усмехнулся Малфой, но так болезненно, будто к нему приложили раскаленное железо. — Ты жалок, Лорд, и никогда не узнаешь, кто же это, раз ты не понял очевидного.       — Ах ты, несносный мальчишка! Круцио! — голос его раздался эхом по пустому замку, но Драко даже не дрогнул, хотя заклинание попало в самое его сердце. Зато вздрогнул другой, тот, кто в сущности, должен быть трупом, но этого никто не заметил, все взоры были направлены на Малфоя-младшего.       — Ты не сделаешь мне больнее, чем есть. Моя жизнь и так превратилась в сплошную боль, а сердце разрывается на части, — Лорд глядел на него во все глаза, как собственно, и все вокруг.       — Что же, тогда — Сектумсемпра Максима!       — НЕТ! — закричали одновременно Нарцисса Малфой и Гарри Поттер, и если крику Нарциссы никто не удивился, то воскресший Поттер удивил всех, включая Лорда.       Вопль изумления, приветственные возгласы, крики во всех сторон: «Гарри!» и «ОН ЖИВ!» — стихли почти мгновенно. Толпа испугалась. Внезапно наступила полная тишина. Волдеморт и Гарри, встретившись взглядом, одновременно начали двигаться по кругу.       На секунду все замерло, а потом раздались крики в толпе приспешников Волдеморта, и взору окружающих предстали несколько оглушенных и связанных Пожирателей, которые упали на мокрую плитку, в то время как несколько других стояли с поднятыми палочками. Все-таки слова Драко возымели отклик и некоторые пересмотрели свои принципы. Гойл-старший обездвижил и связал своего друга Крэбба, Нотт обездвижил Беллу, Мальсибер и Эйвери связали брата и сестру Кэрроу, Долохов схватил Фенрира Сивого, Рабастан Лестрейндж нейтрализовал своего брата, а Селвин — Корбана Яксли. Что руководило ими? Гойл и Нотт поняли, что только так смогут защитить своих сыновей, да и драться со взрослыми — это одно, а убивать детей совсем другое, Мальсибер и Эйвери предали Лорда, потому что не смогли простить ему смерть их друга юности — Снейпа, с которым они вместе вступали в ряды Пожирателей. Тогда, много-много лет назад, они дали друг другу клятву прикрывать друг дружку ценой всего, и до этого дня никогда не предавали клятву и не предали бы никогда. Рабастан никогда и не хотел быть Пожирателем, да вот против воли отца не пойдешь, да и за братцем надо было бы следить, а Долохов и Селвин разочаровались в идеалах Лорда, когда увидели, сколько боли они принесли молодым сердцам, а Лорду в целом все равно, чистокровный ты или нет, за неповиновение — он убивал любого.       Остальные Пожиратели разделились на две группы, одни завороженно смотрели на происходящее во все глаза и не двигались, а вторые аппарировали прочь, так сказать — во избежание.       Пока крысы бежали с тонущего корабля, стоящий у самого входа в замок Невилл убил Нагайну не пойми откуда взявшимся мечом Годрика Гриффиндора. Но так как в это время все шокировано переводили взгляды от кружащихся Поттера с Лордом к связанным Пожирателям, то этого никто, кроме Гарри, который стоял лицом к Невиллу, не заметил.        — Пусть никто не пытается мне помочь, — громко сказал Гарри. Сейчас в нем клокотали чистая ярость и желание броситься к умирающему Драко. В мертвом молчании его слова прозвучали, как трубный глас. — Я сам убью его! — Волдеморт зашипел, расширив красные глаза:        — Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер?       — Никто, — просто ответил Гарри. — Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда. Сегодня ты сделал ошибку, которая будет стоить тебе жизни.       — Один из нас? — насмешливо повторил Волдеморт. Все его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным — змея перед броском. — Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик-Который-Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора? И о какой такой «ошибке» ты говоришь?       — Ты тронул тех, кого не стоило, ты покусился на мое, и теперь ответишь за это! — видимо, пафосные речи все же доконали Лорда, так как Поттер был уже вторым, кто за сегодня разрушал его мозг этим слезливым бредом, так что Гарри, наконец, услышал крик его высокого голоса и тоже выкрикнул в небо всю свою надежду, взмахнув палочкой.       — Авада Кедавра! — выкрикнули оба голоса, и если кто-то думал, что Поттер не сможет убить, то он ошибался. Гнев затмил для него все, и теперь вопрос был только в том, чье желание убить будет сильнее.       Хлопок от столкновения двух смертельных проклятий был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались. Зеленая вспышка Волдеморта слилась с такой же от Поттера, в это время Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, закружилась и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. А оба луча, сконцентрированные в зеленый шар, размером не больше апельсина, неслись на бешеной скорости в сторону Темного Лорда. Гарри поймал улетевшую от Лорда палочку свободной рукой — и в ту же минуту в Волдеморта попал зеленый шар, и он упал навзничь, раскинув руки, а узкие зрачки его красных глаз закатились.       На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волдеморт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, объединенным с заклятием Гарри. Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами, а Поттер, никого не видя, бросился к Малфою.       — Вулнера Санентур! — Поттер стал выкрикивать заклинания и водить палочкой по порезам Малфоя. Хоть Лорд и усилил заклинание, но держал он его недолго, поэтому Драко был целым, но изрядно изрезанным, и лежал в невероятно огромной луже крови. — Вулнера Санентур!       Оставшиеся в живых защитники Хогвартса продолжали радостно кричать. Волдеморт погиб. Тёмный Лорд умер, умер, как обычный смертный. Война была закончена. Но для Гарри это не имело никакого значения. Драко Малфой, единственный человек, который был действительно важным для него, человек, который был его смыслом, его жизнью, сейчас истекал кровью прямо перед ним.       — Поттер, идиот, это бесполезно, — Драко умирал, каждое слово давалось ему невероятно тяжело. — Даже твоя неимоверная везучесть и Старшая палочка не спасут меня, — он рассматривал лицо Гарри, его Гарри, и улыбался.       — Нет, Малфой, НЕТ! — слезы катились по лицу Гарри, но он и сам видел, что его заклинания никак не помогают. — Вулнера Санентур! Вулнера Санентур!       Послышался голос Рона Уизли, который кричал что-то про Волдеморта, голос Невилла, рассказывающий что-то про Нагайну и встревоженный голос Гермионы. Но Гарри не слушал их, не хотел их слышать. Сейчас, возможно впервые в своей жизни, он не знал, что делать. Это чувство беспомощности поглотило его, и, вглядываясь в бледное лицо Драко, Гарри шёпотом, словно в бреду, повторял заветное заклинание.       — Да, Поттер, да. Прощай, Гарри, и… я люблю тебя, — Малфой говорил это, а из глаз у него текли слезы. Последнее, что он видел в своей жизни — глаза любимого человека.       Голос Драко, тихий и дрожащий, эхом звучал в голове Гарри. Он понял, как много он не успел сказать своему любимому, как много времени они потратили впустую, ссорясь и ненавидя друг друга, как счастливы были вместе, пусть эти мгновения были совсем недолгими.       — Я тоже люблю тебя, Драко, — сказал он сквозь слезы, а Малфой улыбнулся, чуть ехидно, той самой улыбкой, которой улыбался только Гарри, и… перестал дышать.