Night rain

      Лиса подняла голову от холодной, мощенной камнем мостовой. Янтарно-карие глаза открылись и быстро осмотрели мрачную улицу, освещенную блеклым светом газовых фонарей. Странное место, столь непохожее на привычные пейзажи, вызывало довольно противоречивые чувства. Капли холодного осеннего дождя падали на светлую морду, заставляя быстро приходить в себя.        Дейв тяжело, неуклюже поднялся на все свои четыре лапы и тут же грузно опустился обратно. Его новое тело казалось удивительно привычным и естественным, но каждую его клетку, казалось, пронизывала адская слабость, не дающая полной свободы действия. Последнее, что он помнил — глупая, шальная попытка напиться как в молодые годы, дурнота, головокружение и привычный мир, плывущий перед глазами словно в тумане. Слишком странная реакция на злоупотребление алкоголем: кристально чистое сознание и совершенная иллюзия пребывания в другом мире и, что страшнее, в другом теле.       Звук мягких шагов четырех лап невольно заставил обратить внимание на присутствие постороннего — до того момента Дейв был уверен, что на этой ночной улице кроме него никого нет. Или, вдобавок ко всем странностям, кто-то материализовался из воздуха в относительной близости от Дейва.       — В той жизни, к которой ты привык, не было места подобного рода «странностям», — донесся до острых лисьих ушей чей-то голос. Дейв мог поклясться, что голос принадлежал человеку, хотя учитывая то, что исходил он отнюдь не с привычной высоты человеческого роста, да еще и сопровождался звуком шагов лап животного, идущего по мостовой…       Лис снова поднял голову и развернул ее в сторону источника звука. Совсем рядом с Мастейном стояла еще одна лиса и смотрела на него. Светлый, карамельно-серый мех животного чуть намок от дождя, на белой морде красовалась дружелюбная теплая улыбка. Тонкие светлые ноги элегантно вышагивали по булыжникам, замерев, когда их обладатель оказался напротив Дейва.       — Что со мной произошло? — с языка едва не сорвался второй вопрос: «Я что, умер?»       — Ты переместился через миры и столетия сюда, твое тело трансформировалось в тело молодого лиса, — светлошерстный лис внимательно осмотрел своего собеседника, словно лишний раз оценивая его, после чего продолжил. — И это был первый случай, когда при подобных обстоятельствах телу животного была придана юность, которой уже не было у человеческого воплощения.       Дейв потряс головой, мелкие капли воды, сорвавшись с густой рыжей шерсти, разлетелись в разные стороны.       Взгляд вдруг зацепился за небольшую лужицу дождевой воды, успевшей скопиться за время этого недолгого ночного дождя. На поверхности, чуть рябящей от падающих на нее капель, отражался силуэт лисьей морды. Дейв вздрогнул — было в этом отражении что-то зловещее и демоническое.       — На то, чтобы окончательно всё принять и переварить, уйдет много времени. Гораздо больше, чем ты сейчас можешь представить…       Порыв холодного ветра принес откуда-то несколько сухих, пожелтевших листьев, один из которых задел темное ухо Дейва, словно невзначай коснувшись старого знакомого. Холод, дождь и даже ветер ощущались совершенно иначе, когда всё тело было покрыто шерстью. И это означало так же то, что, намокнув, придется долго, терпеливо ждать, пока просохнешь полностью, а не просто принять душ, воспользоваться полотенцем и сменить одежду.       Дейв вновь предпринял попытку подняться.       — Ты проходил через подобное? — собственный вопрос почему-то показался глупым Мастейну, едва приподнявшемуся с мостовой.       — Да, — ответил лис, склоняя к собрату голову и просовывая под его шею морду, чтобы помочь подняться, — правда, я остался при этом в том мире, к которому привык, — едва Дейв встал на все четыре лапы, его лишили поддержки в виде светлой морды, тут же предоставив другую — бок, прислонившийся к его боку, на случай потребности в точке опоры.       Несмотря на легкую слабость, все еще ощущавшуюся во всем теле, Дейв удивительно быстро и уверено зашагал прочь, игнорируя предлагаемую поддержку. Он сам не знал, куда собирается идти, главное — подальше от дождя и холода. Он ощущал, как шерсть постепенно пропитывается неприятной холодной сыростью. Что теперь делать он так же не знал, но почему-то меньше всего хотел кооперироваться со странным лисом, явно знавшим куда больше, чем он. Какое-то нехорошее чувство подсказывало, что это существо как-то замешано во всем происходящем и, с определенной долей вероятности, играет в нем не последнюю роль.       — Я бы очень не советовал идти той дорогой, — донесся до ушей уже знакомый голос.       — Кто ты и что от меня хочешь? — остановившись, Мастейн обернулся. Лис внимательно смотрел на него, словно оценивая его действия.       — Не хочу позволять тебе ходить в одиночку и оставлять без поддержки в первые же дни твоего пребывания здесь, — белый кончик хвоста мелькнул в темноте, тут же скрывшись за спиной животного. — Я Гнеффер и знаю об этих местах больше тебя. Я помогу тебе на первых порах, а ты в свою очередь поможешь мне, а когда придет время, мы разойдемся каждый своей дорогой, — в желтых глазах на мгновение промелькнуло что-то не очень приятное. — Опережая твой вопрос, скажу: не думаю, что ты сможешь вернуться в привычный для тебя мир.       Лис не спеша подошел к Дейву и, тихо произнеся: «идем», кивнул в сторону соседней узкой улочки. Газовые фонари освещали темноту холодной ночи. Улица, по которой предлагал идти Гнеффер, казалось, ничем не отличалась от той, на которой они с Дейвом находились и по которой Дейв собирался идти. Дождь немного усилился. Где-то вдалеке раздались глухие раскаты грома. Тонкие струйки воды начали весело стекать из водостоков.       — Сейчас главное — не продать душу дьяволу? — усмехнулся Дейв, зашагав по направлению к улочке, по которой ему предлагали пойти.       — Ты даже представить себе не можешь, насколько сейчас близок к истине, — на белой лисьей морде впервые за всё время их короткого с Дейвом знакомства промелькнула улыбка, в которой сочетались одновременно горечь и веселье от осознания иронии только что сказанного.