Прикосновения

Кроули отодвинулся, выпуская Азирафеля. — Твои булочки? А что с ними? Стол был жестковат? — он не смог удержаться. — Не те булочки, Кроули! — крикнул ангел уже на бегу. Ответом ему был раскатистый смех. *** Демон не спеша прошел за ним, и, как и много раз до этого, встал в проходе, скрестив руки и прислонившись к косяку. Азирафель закрыл дверцу духовки и повернулся к нему, облегченно улыбаясь. — Все обошлось? — спросил он. — Да, они еще даже не допеклись. Кроули отлип от косяка и плавно подошёл вплотную к своему ангелу. Тот неловко улыбнулся, и демон подарил ему чувственный, но весьма целомудренный поцелуй. — У тебя осталось чуть-чуть муки, вот тут, — большим пальцем он погладил его по скуле. Азирафель потянулся за этим прикосновением. — Прости меня, если я сделал что-то не так. Голубые глаза напротив широко распахнулись. — О чем ты? Это было восхитительно, Энтони. Я не… — он запнулся, отчаянно покраснев. — Я и не думал, что это так. Но ты… Я бы хотел, чтобы тебе было также хорошо со мной. — Мне замечательно с тобой, — прошептал демон. Немного подумав, он продолжил, практически мурлыча: — Ты был так прекрасен в своем удовольствии. Азирафель спрятал лицо у него на груди. — Тебе действительно настолько нравится меня смущать? — Ничего не могу с этим поделать. Кроули поцеловал его в макушку. Азирафель отстранился. — Раз уж ты пришел так рано, может, поможешь мне сделать глазурь? — С радостью. *** — Кажется, готовы, — Азирафель достал из духовки противень. Запах корицы и сахара наполнил маленькую кухоньку. Теперь Кроули знал, как пахнет счастье. Чтобы не мешаться под ногами, он сел на стул. На столе стояла миска глазури, ожидающая своего часа, и каждый раз, когда ангел отворачивался, демон прямо пальцем таскал из нее по чуть-чуть. Азирафель немного суетливо разделил слипшиеся бока рулетиков и положил два из них на тарелочки. — Отдай сюда глазурь, чудовище, пока всю не слопал, — не оборачиваясь, ласково попросил он. — Хочешь, тебе еще сделаем? — Так будет уже совершенно не интересно, — наигранно-огорченно произнес демон. Очень тяжело вздохнув, он взял миску в руки и подошел к ангелу, передавая глазурь ему. Совершенно без задней мысли, Кроули открыл один из верхних ящиков, достал оттуда пару чашек и поставил их на стол, не заметив внимательного взгляда Азирафеля. Ангел аккуратно распределил то что осталось от глазури по всем булочкам, стянул фартук и поставил угощение на стол. Чашки уже были наполнены идеально заваренным чаем. *** Булочки были восхитительны. Горячие, мягкие и умопомрачительно вкусные. Кроули не смог сдержать восхищенного стона. — Ангел, что бы я ни сделал, чтобы заслужить такую благодарность, я сделаю это снова. Азирафель будто засветился изнутри. — Правда вкусно? — Стал бы я обманывать тебя? — на этих словах ангел почему-то еле заметно помрачнел. В уголках его глаз застыло странное выражение вины. Демон насторожился. — Ангел? — аккуратно спросил он. — Что-то не так? Азирафель встряхнулся, будто очнулся ото сна. — Ничего такого, не переживай, — он как-то натянуто улыбнулся и взял демона за руку. — Я всегда уверен в тебе. — Ладно, — недоверчиво протянул Кроули. Секунду подумав, он продолжил. — Но, пожалуйста, знай: ты можешь рассказать мне все что угодно. Я не хочу, чтобы тебя что-то мучило. Улыбка ангела словно стекла с его лица. Он сжал пальцы демона и судорожно выдохнул, зажмурившись. Словно борясь с собой, коротко кивнул. — Я знаю, — глухо начал он, — ведь мы с тобой прошли, как говорят люди, через некоторое дерьмо. Кроули похолодел. Нет ничего страшнее тех ситуаций, когда Азирафель начинает ругаться по-настоящему. — И я… — слова будто застревали у него в горле. — Сожалею, искренне сожалею… Ангел резко отвернулся, пряча глаза. Кроули хотел было вскочить, но неожиданно-сильная рука Азирафеля буквально пригвоздила его ладонь к столу. — Прости меня, мой дорогой. — шепотом. — Ангел, ты что… — Я причинил тебе столько боли, Энтони! — воскликнул он. — Ангел… Ты зовешь меня ангелом, хотя более эгоистичного и глупого существа не найти во всем сущем. — Ази… — Кроули прошило осознание. Его рука обмякла, не пытаясь больше вырваться. Растерянный, он абсолютно не знал, что ему сделать. — Хотел бы я сказать, что любил тебя все эти годы, — голос Азирафеля дрожал, — но как можно назвать это любовью? Слепой дурак, я заставлял мучиться того, кто был для меня дороже всего на свете, потому что был слишком труслив, чтобы побороться за него. Тяжёлую тишину прервал голос демона. — Как давно ты знаешь? — глухо спросил он. — О том, что ты за мной следишь? — он покачал головой. — Я не знал, до сегодняшнего дня. Но… догадывался. Рука ангела соскользнула с руки Кроули, освобождая ее. Чувство потери, охватившее демона, было просто невозможно описать. Азирафель сидел, отвернувшись. Голова его была опущена, а ладони лежали на коленях, сжатые в кулаки. Кроули тяжело вздохнул. Демон встал, не спеша обогнул ангела, останавливаясь прямо перед ним. Его ладонь потянулась к белым вихрам, на мгновение замерла, а потом ласково зарылась в мягкие пряди. Кроули опустился на колени перед совершенно несчастным ангелом, и положил свои руки на крепко сжатые кулаки. — Посмотри на меня, — попросил он. Азирафель замотал головой, не открывая глаз. — Неужели ты даже не можешь посмотреть на меня? Молчание было ему ответом. — Хорошо, — ласково сказал он, — не можешь смотреть — чувствуй. Он мягко коснулся своими губами виска ангела и, впервые за все время, сам отпустил всю свою любовь, позволяя ей разрастись, как огромный теплый шар, и наполнить все вокруг. Он не смог контролировать свои крылья, они с шумом раскрылись за его спиной, устраивая на махонькой кухне мини торнадо. — Ты же ангел, ты не можешь это не ощутить, — прошептал демон. — Это все — я, это все — что ты значишь для меня. Азирафель судорожно вздохнул. Как мог аккуратно, но тем не менее, задев все, что только было можно задеть, Кроули укрыл их обоих плотной черной завесой. — Не кори себя в том, что ты не мог изменить, — сказал он. Немного подумав, он мягко продолжил: — Зато все эти годы ты знал, что я был рядом. Не дождавшись ответа, демон хитро улыбнулся. — Я знаю, что выдало меня сейчас, это очевидно. Но скажи мне, друг мой, почему ты догадывался и раньше? Азирафель поднял на него обречённый взгляд. — Я чувствовал твою любовь. Не так, как сейчас, слабее, — он снова опустил голову, и немного помолчав, еле слышно пробормотал: — Иногда я думал, что мне просто кажется, но каждый раз мне становилось так тепло на душе… Улыбка Кроули стала ещё шире. Он поднял руку и погладил своего ангела по мокрой щеке. — Так это же замечательно. Ну же, — чёрное крыло легко поддело ссутуленные плечи Азирафеля, — где мой воинственный рыцарь света с пылающим мечом? — Ой, дался тебе этот меч, — несмело улыбнулся тот. — И в самом деле, — хохотнул Кроули. — Он мне все равно никогда не нравился. Так себе, не меч, а зубочистка. Вот помнишь, какие мечи у нас были в десятом… — Я такой эгоист, — сокрушенно покачал головой ангел. — У всех свои недостатки, — философски пожал крыльями демон. — Я, например, совершенно не умею петь. — Я слышал, как ты поешь. Ты не петь, ты врать не умеешь. Они улыбнулись. — Люблю тебя, — сказал Кроули. — И сейчас я собираюсь тебя поцеловать. Есть возражения? Азирафель покачал головой. — Ну вот и отлично, — заключил демон и утянул не сопротивляющегося ангела в поцелуй. *** Сначала тот отвечал ему робко, будто сомневаясь, что имеет на это право. Губы Азирафеля были на вкус как соленая карамель, и Кроули решил, что, хоть это и очаровательно, но совершенно ему не нравится. Он углубил поцелуй, добавляя страсти, как подростки добавляют в пунш запрещенный алкоголь. Тихо застонав, ангел буквально стек со стула прямо на его колени. Демон тут же обвил его руками, прижимая к своей груди. Они нежно целовались, наслаждаясь теплом друг друга. Азирафель оторвался от его губ, и осознав, где находится, исступленно покраснел. Кроули поторопился его успокоить. — Нет, ты не тяжелый. Да, мне приятно. Нет, я не буду посягать на твою невинность, — демон лукаво усмехнулся, — снова. Ну, по крайней мере, в ближайшее время, — уточнил он. Если бы ангел и так не потерял способность говорить, он бы потерял ее снова, на сей раз от возмущения. — Ты знаешь, что ты ангельски прекрасен, когда дуешься? Азирафель отвернулся, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. Его пальцы сами собой перебирали рыжие волосы, и Кроули тихо млел от этих прикосновений. Он до того разнежился, что чуть было не пропустил тихое: — Можно до них дотронуться? От неожиданности, черные крылья вздрогнули и резко дернулись. На столе звякнули чашки. Кроули окаменел. Ещё никто во всем сущем не касался его крыльев, тем более кто-то такой светлый, как его ангел. Он хотел, чтобы тот дотронулся до них, и не хотел этого одновременно. Черные перья затрепетали, выдавая смятение своего хозяина. — Все, все, расслабься, родной, — Азирафель нежно погладил сведенные плечи. — Прости меня, я не буду. Ангел мягко поцеловал демона, но тот ему не ответил. — Энтони? — Азирафель безуспешно пытался поймать его взгляд. — Почему ты хочешь прикоснуться к ним? — растерянно спросил Кроули. — Потому что они прекрасны, — просто ответил ему тот. — Это не так. Твои, белые — восхитительны. А мои… мои — черные. Ангел вздохнул. Грустно улыбаясь, он погладил демона по щеке. — Да, черные. Как самая прекрасная ночь. Как ласковое одеяло, как интимный шепот, — Азирафель наклонился, обнял его за шею и прошептал ему на ухо: — Как крылья моего возлюбленного. Кроули нервно выдохнул и вернул объятие, уткнувшись носом в острую ключицу. Он отрицательно покачал головой. Ангел успокаивающе погладил его по плечу. Темные крылья исчезли, и с ними исчез и уютный полумрак. Солнечный свет снова окружил их, не сдерживаемый мягкой черной завесой. Ангел чмокнул Кроули в шею, встал с его колен и протянул ему руку, помогая подняться. — Я не знаю, как ты, любовь моя, но от всех этих волнений у меня ужасно разыгрался аппетит, — наигранно-бодро сказал Азирафель. Заметив, однако, выражение лица Кроули, он продолжил: — Как насчет пиццы? У меня, конечно, нет такого большого экрана, как у тебя, но мы точно сможем поваляться и посмотреть какой-нибудь фильм. — И такой гурман, как ты, согласится на пиццу из доставки? — удивился демон. — Ради того, чтобы полежать с тобой в обнимку, я готов и не на такие жертвы, — улыбнулся в ответ тот.