sammy

      Когда Мицуки начал жить один, он понял, что во всём придётся разбираться самому.       Мицуки хорошо запомнил, что яйца птиц (и вообще всё тебе симпатичное) лизать не нужно¹. Глаза и руки Сарады в момент попытки тронуть языком скорлупу сказали больше, чем можно было выразить фразами «не надо» или «нельзя».        Хотя запретов для Мицуки пока не существовало, выглядел он скованно, но лишь потому, что до сих пор познавал мир в разных его проявлениях.        Никто так и не сказал ему «нельзя», когда он спросил у друзей о поцелуях — увидел, как двое, уединившись под деревом, засовывали языки друг другу в рот — и сразу попытался проделать то же самое с Боруто, но тот быстро отстранился, покраснел и отшутился, что детским поцелуям мамы в щёчку не изменит.        Мицуки заключил, что лучше всего целоваться с родными. Все остальные это подтвердили.       Первый поцелуй у Мицуки был с братом. Лог на предложение поцеловаться лишь похлопал ресницами, вытащил сигарету из зубов и подставил под бесцветные, но тёплые губы уголок своего рта.       Мицуки не очень понравился первый поцелуй: Боруто говорил, что запах у сигарет неприятный, поэтому Мицуки предпочитал думать так же. Но он быстро узнал о существовании жвачки: волшебной резинки, имевшей разные вкусы, цвета и размеры.       Жвачки стали постоянным подарком для Лога.       Первый поцелуй с языком у Мицуки тоже был с братом, когда тот наконец пах не сигаретами.       Правда, потом Мицуки услышал о ещё одной резинке, только называлась она по-другому и надевалась на член. И в силу особенностей своего тела пользовался ей, кажется, единожды.       Но пользовался вместе с братом.       Первый секс у Мицуки был уже с братиком.       Он назвал Лога так, когда стало по-особенному приятно вилять задницей на его члене.       Мицуки слышал, как Химавари называла Боруто братиком. Связав это с тёплыми отношениями в семье друга, он решил создать такую же любовь с Логом. И хотя Мицуки уже выяснил, что кровные родственники сексом не занимались, он, ценивший простоту и эффективность каких-либо методов для получения желаемого, лучше способа не нашёл.

***

      Сам Лог постигал только тайны военного искусства и развитием близкородственных связей не интересовался. Логу было неприятно признаваться в этом Мицуки, потому что тот первый начал расширять свои горизонты, к чему Лог не собирался стремиться, хотя должен был стать примером для брата. Его знания о внешнем мире ограничивались тем, что лучшие сигареты производили и продавали в стране Молний.       Первый раз в презервативе лишил Лога и так небольшой чувствительности. А из-за жвачки вкус табака портился на языке.       Логу не нравилось, что брат, пытавшийся внести в их отношения какие-то новые ощущения, сам же себе мешал. Поэтому следующий раз (без резинок) был такой естественный и горячий, что Мицуки, кажется, забыл про запах сигарет и начинал сходить с ума. Его пудровое тело цвело большими и неравномерными красными пятнами, хотя Лог не делал, в общем-то, ничего: Мицуки сам развлекался, прыгая на братике и царапая его живот. Логу, конечно, нравилось, но по-настоящему доминировать тоже хотелось.       В следующее путешествие в страну Молнии он скупил всё печатное порно, которое нашёл, и даже проник в специальное заведение, но только чтобы посмотреть.       Хоть Лог и планировал самостоятельно ознакомиться с эротической литературой, но в следующий раз он и Мицуки провели всё своё время за её изучением. Мицуки с интересом читал Логу сцены, где люди занимались грязными вещами в изощрённых позах, но особенно привлекавшие его внимание вещи, от которых у него глаза загорались, не показывал. Лог заметил это и, когда снова увидел тот особенный взгляд, осторожно забрал у брата книгу и уставился в сцену вполне приличную относительно того, что они успели прочесть. Но Лог, кажется, впервые в жизни покраснел, а потом услышал от Мицуки:       — Сделай так в следующий раз.       Следующий раз долго не выдавался. А когда Мицуки снова появился, то было не до этого.       Он снова жаловался на здоровье. Проблемы с дыханием и боль в груди.       Орочимару снова сказал, что во всём виноват Боруто.       Лог тогда впервые в жизни почувствовал ревность. От неё сердце колотилось как бешеное и губы дрожали, разум поглощала ярость.       Когда Мицуки не без помощи волшебных пилюль стало лучше, Лог пришёл к брату и молча уставился на него, размышляя, как начать неприятный ему разговор или как лучше смолчать. Но...       — Братик?       Лог не планировал трахать Мицуки прямо на медицинской койке, но тот зачем-то назвал его братиком. Как называл только в постели.       Койка их не выдерживала, поэтому Лог схватил Мицуки за бёдра и теперь вбивался в него, прижав брата к стене спиной.       Тогда Лог впервые трахал его, а не Мицуки насаживался сам, хотя он и сейчас старался подмахивать.       Лога по-настоящему злила мысль о том, что Мицуки, возвратившись в свой Скрытый Лист, мог так ложиться под кого-то ещё. И он, поддаваясь своему гневу и одновременно выполняя старую просьбу Мицуки «сделать так в следующий раз», рыкнул на брата после очередного поцелуя.       — Ты трахался с ним?       Лог говорил о Боруто.       — Нет.       — Ты трахался с кем-то, кроме меня?       — Не-ет…       Лог был счастлив тому, как Мицуки сгорал под ним. Лог знал, что брат не врал. Его розовый и стоящий колом член, готовый вот-вот вымочить их животы спермой, врать не мог.       — Мой хороший мальчик…       Мицуки облизнулся и закрыл глаза, окончательно заливаясь краской.       — …и моя шлюшка.       Мицуки попытался снова застонать, но Лог схватил его за горло. Распахнув глаза, Мицуки шокировано уставился на брата и высунул язык изо рта. Ему чертовски нравилось. Он провёл костяшкой по щеке Лога и хотел что-то прохрипеть, но воздуха не доставало. Лог ослабил хватку.       — Я… — Мицуки улыбнулся и снова закрыл глаза. — Я люблю только братика. Его руки. Его запах. И его член.       Лог не понял, отчего в этот раз был особенно счастлив кончить в Мицуки и долго держать его в своих руках.       И отчего с каждым разом отпускать Мицуки в деревню становилось всё невыносимей.       Впрочем, познавать новое вместе с братом было потрясающе.