With the beast inside

Сознание возвращалось к Джо медленно и болезненно. Голова гудела после крепкого удара по затылку, ребра ломило от крепких мужских рук, а порезы на спине горели как под палящим солнцем в жаркий день. Он снова ошибся. Он - ангел, плюющий на все запреты - снова доверился человеку, доверился прекрасной милой девушке из соседнего писательского издания, что так застенчиво отвечала на его трогательные ухаживания, краснела даже от самых нежных слов и смущенно опускала глаза с длинными пушистыми ресницами, тонкой ручкой подкрашенными тушью. Около полугода они счастливо гуляли в центральном парке, сидели на мягком пушистом пледе в тени старых дубов, если сладкую малину, на которую у Джо, вообще-то, аллергия, и были, кажется, абсолютно счастливы. Джо следил за ней в своём невидимом для людей - земных детей - ещё задолго до того, как осмелился подойти. Как-то раз он вытащил её без сознания из разбитой машины и укрывал своими крыльями от чёрного дыма и обжигающего пламени до приезда врачей. Она потом благодарила Бога, родители её благодарили Бога, вымаливая здоровье и благополучие. Но Джо был не в обиде. Их - небесных детей- всегда учили бескорыстности. Она так нежно шептала ему любимые стихи, убирая чужие рыжие волосы за уши и тихонько ойкала, когда он пытался обнять её под синеющим звёздным небом. И так больно обжигала громкими словами, когда Джо - самый настоящий дурак - решился показать ей самое дорогое - огромные белые крылья с редкими рыжими пуховыми перышками. Она привела с собой друзей и долго-долго смеялась, пока они толками друг другу совершенно осоловевшего Джо, что-то кричала о том, что всегда знала о его светлой сущности и просила сильно не злиться на их темную натуру, и с напускным испугом отвернулась, когда парни безжалостно срезали заточенными бабочками эти самые крылья. Оказывается, ангелам тоже бывает по-человечески больно, оказывается, если срезать крылья - польётся такая же первая положительная, как у большинства людей. Оказывается, ангелы бывают теми ещё дураками, если не замечают, когда натыкаются на демонов, не замечают лёгкой тёмной дымки, находясь в незримом облике, не замечают запрета на прикосновения, так ловко замаскированные под банальную девичью скромность, не замечают чуть удлиненных острых клыков за веселыми улыбками. Джо лишь краем уплывающего сознания слышал, как с громким лаем из-за угла в переулок вбежал крохотный бигль, а за ним его высокий белокурый хозяин с полицейской машиной в придачу. Он очнулся в незнакомой квартире, лёжа на мягкой кровати, от горячих прикосновений мокрого языка к его руке. Веки предательски не хотели открываться то ли от боли в лопатках, то ли от бьющих в лицо солнечных лучей. - Хей, приятель? Ты вообще жив? - Джо все же открыл глаза, увидев в дверном проёме молодого парня в серых спортивных штанах и такой же серой футболке - хозяин квартиры и, видимо, его спаситель. - Не знаю, чем ты не угодил тем ребятам, но они тебя нехило потрепали. И девчонка такая странная, кричала, что за тобой объявлена охота. Как потом оказалось этот скромный и улыбчивый парень - Бен, который упорно не принимал благодарностей за помощь и, опустив глаза и густо краснея, шептал, что это заслуга его питомицы Френки. Что именно крошка-бигль привела его к месту драки, перепугав лаем жестокую компанию. Через пару дней, окончательно придя в себя, Джо уже готов был распрощаться со славным парнем и его очаровательной питомицей, чтобы уйти к себе залечивать раны. Но глаза Бена были наполнены таким неподдельным волнением, что Джо не смог подобрать слов, чтобы объяснить ему, что он небесный ребёнок, и регенерация его тканей во много раз быстрее человеческой. И он остался. Остался, чтобы медленно - по-человечески - лечиться обжигающей зелёнкой и большими пластырями, что так больно отдирались от кожи. Остался, чтобы умолять Бена не обрабатывать раны хотя бы один денёк, чтобы тихонько всхлипывать от щиплющей зеленки. Остался, чтобы пить английский чай, который Бен так искусно заваривает, и гулять вечерами в Френки и её очаровательным хозяином. Джо кажется, что он непозволительно влюбчивый, когда дело касается людей, потому что не влюбиться в Бена с его трогательными белыми кудрями на голове, с желтеющей на глубине глаз травой, умопомрачительным телом и красными пухлыми губами просто невозможно. Прожив месяц под одной крышей и на одной кровати, потому что «извини, но в доме всего одна кровать, но она достаточно большая для нас двоих», Бен тихонько шепнул ему в самое ухо, касаясь кожи губами, что было бы здорово, если бы Джо остался, если бы Джо сейчас согласился его поцеловать. И он целует. Целует медленно и едва касаясь алых губ напротив. Целует самого невозможного человека в парке под лучами закатного солнца и недовольный скулёж уставшей от долгой прогулки Френки. И жизнь небесного ребёнка, рождённого для защиты любого нуждающегося, теперь начинает вращаться вокруг одного лишь человека, что так кропотливо заботится о нем, помогая перевести необходимые вещи в свою квартиру, укрывая его своей курткой от проливного дождя, принося горячий завтрак в постель. Джо всегда просыпается немного раньше Бена, и дело вовсе не в его внутренних часах. Каждое утро лежащий под подушкой телефон заходится в вибрации, оповещая владельца, что пора вставать. Джо нравится будить трогательного любимого мальчишку. Нравится смотреть на его спокойное, умиротворенное лицо, слегка подрагивающие веки и приоткрытый рот. Во сне Бен, с разметавшими по подушке белыми кудрями, напоминает невинного ребенка. Донельзя ласковая улыбка скользит по губам Джо, взгляд темных глаз наполняется безграничной любовью, когда он нависает над парнем. - Бенни, - посмеиваясь, шепчет мужчина на ухо, после чего скользит губами к впалой щеке, оставляя на ней поцелуй. - Спи, ангел, - шепчет как-то раз Бен, когда они лежат в лунном свете, заливающим кровать сквозь большое окно, переплетаясь конечностями и стараясь успокоить бешеное дыхание и сердцебиение после долгожданной разрядки. Он оставляет мягкий поцелуй на взмокшем виске Джо - гораздо мягче тех жарких распаляющих поцелуев - и совершенно не догадывается, на сколько он прав. Так, как они любили, не любят. Так, как они дышали, не дышат. Ведь их кислород - их любовь, и они продолжали вдыхать её вместо воздуха. Нежные поцелуи, объятия у окна спальни во время алеющего заката, смех с шуток друг друга, просмотр самых банальных фильмов, окончание которых они понимали ещё с первых пяти минут и гораздо больше целовались и обсуждали невнимательность главных героев, чем смотрели. Джо ловкими тонкими пальцами щекотал скрытые загорелой кожей ребра Бена, а тот заливался смехом и отчаянно пытался от него отбиться; он порхал по кухне, готовя вкуснейшие спагетти, ссылаясь на итальянские корни, а Бен с улыбкой наблюдал за ним; обнаженный Бен лежал на кровати, прикрыв глаза и широко раскинув руки, а Джо тихонько перебирал гитарные струны, сидя в широком кресле. - Я, кажется, настолько влюблён, что чувствую твоё незримое присутствие даже на работе, - шутит как-то за завтраком Бен, тепло улыбаясь и даже не представляя, на сколько он прав. Но все как-то нелепо оборвалось в совершенно обычный день. Джо удобно устроился в кресле с ноутбуком на коленях и Френки у ног, быстро печатая ловкими пальцами новую статью для своей колонки и дожидаясь звонка от Бена, обещавшего ему кое-что показать. Последние дни он был необыкновенно скрытен и совершенно не шёл на контакт, и как бы Джо не старался его разговорить и повлиять - Бен стойко продолжал молчать. Он позвонил около семи вечера, сообщил, что пришлёт адрес в смс и попросил быть как можно скорее. Джо медленно шёл по этажам заброшенного здания, расположенного по адресу, который прислал Бен. Джо даже ещё раз сам проверил навигатор, считая, что водитель решил неудачно пошутить. Бен нашёлся на третьем этаже у пустой оконной рамы. Он задумчиво смотрел на уползающее за горизонт солнце и даже не дернулся, когда услышал голос Джо. - Бен, не лучшее место для свидания, не находишь, - рассмеялся было Джо, выдохнув с облегчением. И почти коснулся плеча Бена, когда тот обернулся. - Это не совсем свидание, - он покачал головой. - Настало время сказать тебе... - Сказать что? - Джо удивленно поднял брови. - Дыши глубже, Джо. Твоё сердце бьется слишком громко, - пробормотал Бен, опуская глаза в пол и глубоко выдыхая. - Ты никогда не спрашивал меня о том, как ты выжил. - Ты же все время отшучивался, что мне стоит благодарить Френки, - примирительно улыбнулся Джо, не понимая, к чему он ведёт. - Спроси меня, Джо, - отрицательно покачал головой Бен, полнимая глаза. - Как? - Джо идёт у него на поводу и задумчиво хмурится. - Френки нашла меня в подворотне, когда на меня напали друзья моей бывшей девушки, и ты вызвал полицию. - Кем была твоя девушка? - Джо поражено замер. Он знает. - Ты же прекрасно знаешь, что собаки не могут учуять такое. - Откуда ты... - глаза Джо широко распахнулись. - Ты все прекрасно понимаешь, мой ангел, - дыхание Джо окончательно сбивается. - Демоны, как и ангелы, чувствуют друг друга, - нашёл в себе силы пробормотать Джо, осознание медленно приходило к нему, - но мы не можем соприкасаться. Не имеем права. Как ты это проворачивал? - Я никогда не видел твоих крыльев, – говорит Бен, улыбаясь уголком губ. - Это звучит не совсем уместно, - тихо отвечает ангел. - Что есть уместность, когда ангел и демон живут под одной крышей с прелестной собакой? - Бен внезапно походит вплотную к Джо, чтобы положить свои ладони ему на поясницу и скользнуть ими вниз. - Что ты делаешь? - строго спрашивает Джо, пряча свою обескураженность за злобой. - Ты смущен? - мурлычет Бен. - Ну же, Джо. Это же я - твой милый любящий Бен, - а потом так же резко отрывает ладони от чужого тело, но не отступает назад, оставаясь слишком близко. - Я всегда думал, что ангелы асексуальны, что вы лишены права выбора. Вы пленники... - Так и есть, - кивает Джо, - но я из тех, кому просто плевать. - Но мы то знаем, что тебя тянет к тому, к кому тянуть не должно, - довольно улыбается Бен. - К чему ты клонишь? - Демоны чувствуют друг друга во время кровопролитий, но не могут прикасаться к ангелам и иметь такие милые белые кудри, - довольно жмурится Бен. - Хочешь узнать, кто я на самом деле? - он хищно улыбается, радужка его наполняется красным светом, а за спиной распахиваются огромные черные крылья, опаленные огнем. И Джо меняется в лице. Ангел делает шаг назад, замирает и хлопает глазами. - Не может этого быть, - шепотом бормочет он. - Назови мое имя, - тихо произносит Бен. Он не торопится складывать крылья. - Назови, Джо. - Люцифер, - шепчет ангел. - Ты падший ангел. Вот почему ты способен на все это, вот почему тебе удалось остановить тех ребят в переулке. - Ты всегда это знал, но боялся даже подумать, - Бен аккуратно берет завороженного Джо за запястье. - Я не сделаю тебе больно, - шепчет Люцифер и с этими словами уверенно касается губ ангела, мягко и нежно целуя. - Если кто-то узнает... - тихо бормочет ангел сквозь поцелуй. - Никто не узнает, - выдыхает Бен и увлекает Джо в поцелуй. И он вдруг отвечает ему с такой пылкостью и желанием, словно ждал этого всю свою жизнь. Он позволяет Люциферу уверенно оглаживать свое тело ладонями, аккуратно обнимает его лицо и отрывается от губ всего на секунду. - Бен, - шепчет Джо и вновь целует. - Мм? - Бен начинает целовать его шею, чувственно проводя пальцами по коже так, как Джо всегда нравилось. - Это запретная связь, - выдыхает ангел, а сам зарывается пальцами в светлые кудрявые волосы, едва удерживаясь от соблазна провести ладонью по его черным крыльям. - О да. Самая запретная. Но ты всегда плевал на запреты, верно? - мурлычет Бен и, словив положительный кивок, снова целует его в губы, и в этот момент за спиной у Джо раскрываются белоснежные крылья с мелкими рыжими перышками. К рассвету Джо станет вторым павшим ангелом. И они с Беном каждую ночь будут снова и снова падать вместе.