***
Обучаться манерам самое скучное занятие. Лалиса решила так с самого детства и именно поэтому частенько пропускала уроки учителя Арумуры, а сейчас, будучи уже взрослой дамой зачастую не знала, как вести себя в той или иной ситуации. Благо, пропуская бесполезные уроки о том, как понравиться мужчине, она посещала своего брата, который тайно научил её владеть мечом, что считалось не женским делом. Да, она часто слышала насмешки от других девушек, да, она не пользовалась популярностью у молодых парней, зато её уважал царь и его таваннанна, а большего Лисе и не нужно. В свои 16 девушка была командиром небольшого отряда и пользовалась особым уважением среди вояк. Конечно, не без труда, но об этом позже. Сейчас важно то, что Лалиса на всех парах бежит со своих покоев в приемный зал, куда её вызвал царь. Просто так он её никогда не зовёт, да и опаздывать было не в привычках девушки, да и с этим проблем не возникнет. От природы — она хорошенькая, но лишенная определенного шарма и не имеющая ярких изгибов женского тела. В общем, использовать украшения не в её правилах. Самый простой наряд придворной, расчёсанные волосы — и на этом спасибо. Дойдя до места назначения, она придирчиво осмотрела войнов, стоящих у входа в помещение, но все-таки прошла дальше. Заметив уже немолодого царя в окружении нескольких наложниц, Лалиса смутилась, но почтенно склонила колени, ожидая приказа. — Не стой так, присядь, отпей вина, — мужчина махнул рукой, а в ёмкости уже красовалась янтарная жидкость. — Я позвал тебя, чтоб обсудить один очень важный вопрос, касающийся нашего царства. — Слушаю, Ваше Величество, что я должна сделать? — Пранприя всегда готова исполнить приказ вышестоящего её лица, так уж всегда было в их роду, а нарушать этой традиции она не намерена. — Всем в царстве известно о грядущем военном положении. Я знаю, что эгоистично просить молодую девушку пойти на войну, но другого выхода у меня нет. Нужны любые силы, способные разгромить египетское войско нового фараона, который отличился от своего отца особой прытью. — Муваталли задумчиво пригубил вино, наблюдая за реакцией подданной. — Вы же знаете, что я никогда не откажу вам, Ваше Величество. Я готова помочь Хеттскому государству взять эту триумфальную победу и лично расправиться с самоуверенным Чонгуком… — начала было девушка, пока её не перебили. — Подожди, дорогая. Не так быстро. Видишь ли, когда твой отец лежал на смертном одре я пообещал ему, что найду тебе выгодную партию. Я готов выполнить данное обещание сразу же, как ты вернешься, а именно поэтому прошу не лезть на рожон. Ты всё еще остаешься слабой женщиной, которая в скором времени обретет семью. Просто помоги моему отряду разбить армию и сразу же возвращайся. Я готов дать тебя в жёны Мурсили, ведь с самого детства вы были близки, а ты составишь ему прекрасную партию. — мужчина недовольно следил за эмоциями на лице Лалисы, ожидая дальнейшей реакции. — Мурсили — мой друг, мы никогда не думали друг о друге в таком ключе, господин, но если такова ваша воля, я непременно исполню её. Когда я должна буду выступить с отрядом? — девушка склонила голову. — Завтра на рассвете тебя будет ждать собрание командиров на холме, тогда и выступите вместе. Прошу быть осторожными, не смотря ни на что. Если вдруг кто-то из вас попадёт в плен, я не смогу помочь. Чонгук не желает производить обмен ни при каких условиях, а это значит, что произойдет непоправимое. — Муваталли предупреждающе одернул Пранприю.***
Палящее солнце обжигало кожу Хосока, но это не мешало двигаться дальше по пустыне, ведь он обязан донести вести до фараона лично. То, что он узнал при дворе даст значительное преимущество египетской армии над хеттами, а он никак не имел права опоздать. Спустя три дня непрерывного путешествия до дворца, за склоном начали показываться верхушки дворца. Хороший знак. Вскоре спешившись, тот попросил незамедлительно доложить о своём прибытии правителю. Да, тот мог быть занят, но узнав о том, что это Хосок, тот скорее всего выделит ему минутку. Мужчина не ошибся. Его пригласили не в приемную, как тот ожидал, а прямиком в покои повелителя сына Ра. Чонгук восседал на постели, а вокруг него было несколько прелестниц из гарема, что покорно ждали, пока их незваный гость уйдет и они продолжат начатое. В какой-то момент Хорсу стало стыдно, но он тут же угнал прочь эти мысли, ведь дело не требует отлагательств. Брюнет, представший в полулежачем положении ожидающе смотрел на своего слугу, который почтительно преклонил колени. — Прошу простить, о величайший сын богов, за прерванное веселье, но то дело, с которым я прибыл не требует отлагательств. — начал объясняться тот. — Я слушаю. Надеюсь, это что-то стоящее, потому что иначе ты разочаруешь меня. — фараон ожидающе склонил голову набок, ожидая продолжения реплики первого. — Хеттский царь, Муваталли отдал приказ командирам собраться для обсуждения плана битвы с нашим войском, но это не самое главное, — мужчина будто бы обдумывал, что сказать дальше. — Он впервые пускает в ход битвы отряд Пранприи. — Пранприи? Это что такое? — Чонгук не понял. — Это имя одной знатной дамы, которую сватают принцу Мурсили вскоре после битвы. — Войско назвали в честь женщины? Как необдуманно и недальновидно. — брюнет усмехнулся, взяв гроздь винограда. — Дело в том, что эта Пранприя птичка странного полёта, мой господин… Как бы сказать, но она командир этого войска. — Ты смеёшься надо мной, презренный? Она всего лишь знатная женщина, которую могут интересовать наряды и учение о манерах, о каком войске может идти речь? К тому же будущая таваннанна. Они бы не рискнули столь важной фигурой, отправляя её на верную гибель. — Как бы я посмел, господин? Я говорю лишь то, о чём слышал из уст влиятельных лиц, приближенных к царю. Думаю, нам следует приготовиться к нападению. — Мы не станем делать что-то подобное. Все они — никчёмные слабаки, которые отчаялись до такой степени, что посылают на поле боя женщину. Ну что же, я приму их подарок. — отчего-то Хосоку показалось, что фараон улыбнулся как-то слишком самодовольно и уверенно. — Благодарю за уделенное время, господин, а сейчас я удалюсь и позволю провести оставшееся время в компании этих прелестниц.***
— Госпожа! Вы не обязаны рисковать собой и появляться на поле боя, будто вы неотесанный вояка, это не ваша обязанность. Вы должны ждать своего мужчину с войны и надеяться на скорое зарождение жизни в вашем чреве! — няня отчаянно пыталась убедить дитя, ставшее ей почти родным, не идти на верную гибель. — Ты слышишь себя, няня? Ты думаешь, я хочу до конца дней своих прятаться за спиной своего мужчины? Чем я хуже? Тем, что по их мнению, слабее и якобы глупее от природы? Поехав туда, я докажу всему царству, что женщина ничуть не слабее или же глупее мужчины, а также может претендовать на равенство с ним! — Откуда в твоей голове взялись эти глупые мысли, ребенок? Богами велено, что мужчина — хозяин мира этого, а мы лишь даны ему для продолжения рода и хранения очага. — Я не желаю слушать этот бред! Я что, похожа на корову в стойле, которая будет молчать и ждать, пока её оплодотворит хоть какой-то бык? — Пранприя, ты обязана, ты — женщина! — Говоришь так, будто я хотела родиться ею. Я уже сказала, что не буду ничего слушать, а на рассвете отправлюсь с другими командирами и это, дорогая няня, не обсуждается. — Я не со зла говорю это всё… Война жестокое и совсем не женское дело, а поле битвы — не место для знатной дамы. Там всюду грязь и кровь, похабство и абсолютно никаких законов, защищающих твою честь. Подумай о том, какие разговоры о тебе пойдут в кругу знатных женщин, когда ты вернешься. Тебя смогут в открытую назвать шлюхой! — Я обещана наследному принцу, кто посмеет открывать рот на царственную особу? — И то верно, дорогая. Но слухи будут, ты же знаешь… — Мне все равно. Я одержу победу в этом сражении и докажу, что женщина может служить не только в постели, но и быть хорошим военным, а также сражаться ничуть не хуже мужчин.