Деревянная лошадь

      Небо медленно заливалось чернилами приближающейся летней ночи. Последние лучи солнца так мимолетно касались линии горизонта, что напоминали изящную бархатную ленту цвета бордо, что опоясывала земной шар. Вокруг смеркалось, крохотные создания уже располагались на колышущейся молодой пшенице, готовясь дополнить тончайшую ночную мелодию своим стрекотанием и навязчивым звуком хрупких крыльев. Кожу ласкал мягкими дуновениями чуть прохладный летний ветер. Столь необходимый в полуденную жару, но приходящий лишь по собственному неизменному желанию. Словно разбалованный непослушный ребенок, что заигрался в своей беззаботной свободе и крохотной власти.       Посреди, полного молодой пшеницы, поля горел небольшой янтарный огонек. Всего лишь разведенный неумелыми руками городского жителя костер. Сырые поленья, столь неаккуратно подброшенные в огонь, то и дело громко трещали, пугая тем самым ближайших ночных обитателей, наблюдающих черными блестящими глазами за двумя подростками. Один недвижимо сидел и наблюдал за мельканием многочисленных искр костра своими темными глазами, что выглядели, словно черные зеркала в сумраке. Второй же, говоря какие-то нелепые несуразные вещи, ловко орудовал карманным ножиком, стругая из небольшого куска молодой березы нечто, отдаленно напоминающее кривую лошадь.        — Так, говоришь, последний день у нас тут? — внезапно оборвал свой монолог парень с широкой зазубриной меж зубов и кудрявыми каштановыми волосами.        — Да, — лаконично ответил тот, что покорно слушал до этой поры безудержный поток деревенских шуток и местных баек.        — И чем деревня не устроила, а? Аль по городу затосковал? — из-под тонкого лезвия то и дело выскакивали маленькие стружки, то и дело, попадая в жадное пламя костра.        — Не заскучал, но… Я ожидал большего от этого места, — темные брови сошлись на переносице, а из вздернутого веснушчатого носа вырвалось недовольное сопение.        — Чего ж, если не секрет? — широко улыбнулся молодой парень, что, казалось, превратился в медную статую от теплого света костра, что делал его и без того загорелую кожу еще темней.        — Моя бабушка мне рассказывала, что у вас здесь водятся невиданные существа, — черные зеркала вмиг приобрели, свойственный искателям приключений, блеск, что скромно затесался среди сверкания искр костра.        — Инопланетян тут нет, даже не надейся. К нам и так уже всякие «телевизорщики» приезжали, облазали тут все, да ничего и не нашли.        — Правильно «телевизионщики»… — не сдержав своего природного занудства, проговорил городской.        — Ай! — махнул рукой деревенский. — Какая разница, если все одно — дураки какие-то? Искали тут человечков с синей или зеленой кожей. Ну, не дураки разве? Хотя, нужно было им сказать, что я таких видывал. Ходят туда-сюда каждые праздники, как до бутылки доберутся. Созвездия свои ищут, не иначе, ха-ха. А потом их настигает «большая медведица» с красными щеками и загоняет их шваброй по их «летающим тарелкам» с покосившейся крышей! Вот хохма, ха-ха!        — И вправду смешно, но я не об инопланетянах, — мотнув головой и, сбрасывая с лица непривычную смешливую улыбку, проговорил темноволосый. — Я о мифических созданиях. Призраки, энты, химеры, русалки, оборотни и прочее. Надеялся, что смогу хоть глазком увидеть подобное… Но, не судьба. За два месяца так и не нашел ничего и никого.         — Эн… Кто?         — Энты. Это такие живые деревья. Ну, или очень их напоминают. Говорить и ходить умеют. Я в одной книге про них читал. Подумал, раз их нет в городе, то они могут обитать в глуши, вроде этой.        — Ну, тут ты тоже загнул. Как же они ходить могут, если корнями в земле сидят? Чудной какой, ха-ха! — залился вдруг беззлобным смехом слушатель, оголяя свою широкую зазубрину меж зубов. — Ни призраков, ни этих энтов твоих у нас не водилось и в помине! Сколько я себя помню и знаю округи — ни разу никаких полу-псин не видывал. Уж поверь мне.        — Вот потому-то завтра я и уезжаю. Разочарование тут одно. Один скот, да люди шумные. Только в поле и можно отдохнуть спокойно. Я это кострище каждую неделю навещаю. Жду, что ко мне что-нибудь необычное само придет.        — А сегодня чего тогда пришел? Ты ж разочаровался во всем этого, так кого ждешь? — очередной крупный кусочек древесины отлетел в костер, что разразился очередным треском, заставив нож в руках подростка дернуться, оставляя на деревянной фигурке кривую царапину.        — Никого я не жду. Прощаюсь просто с этим местом. Да, и хотелось показать его хоть кому-то из знакомых тут до моего отъезда. Пускай, мы и только сегодня познакомились, но все же.        — Ты думал, что я не в курсе об этом месте? — вдруг вскинул бровь деревенский, все так же широко улыбаясь, желая подтрунить над новым знакомым.        — Ох, да… Ты ведь тут живешь. Это было глупо, прости… — черные глаза чуть скрылись за такого же цвета челкой, а щеки стыдливо зардели, от осознания своей глупости своего порыва.        — Вообще-то… — внезапно протянул шатен, взглянув на своего приятеля и почесав обратной стороной ножа свой подбородок. — Я тут еще не бывал. Так что, ты прямо открыл мне золотую жилу в виде этого тихого кострища. Спасибо.        — Правда? То есть… — одернул себя вдруг городской от очередной волны сильных чувств, пробивающихся через светящееся счастьем лицо. — Не за что. Теперь оно твое.        — Так… — улыбнувшись, загорелый паренек вновь принялся стругать свою поделку, то и дело, сдувая деревянную пыль. — Планируешь приезжать следующим летом сюда?        — Не знаю. Было бы тут хоть что-то интересное. Вот именно мистическое. Я бы обязательно приехал. А так… Не знаю.        — Вот как? Понятно… — наступила тишина, затянувшаяся на несколько минут. Ее нарушали лишь треск костра и звук без устали стругающего ножа.       Небо окончательно было заполонено огромной темно-синей материей ночи, что разрезалась крупицами звезд. Казалось, что небо — это черное покрывало, которым накрывают Землю, а звезды — крохотные отверстия, что протерлись от времени и сквозь которые пробивается привычный дневной свет Солнца. Быть может, это само солнце и укрывает планету своим волшебным платком, словно клетку с птицей. А само сидит рядом, покачиваясь в кресле-качалке из созвездий и наслаждаясь каплей млечного пути в фарфоровой чашке.        — Не подскажешь, сколько времени? — первым нарушил тишину городской, что очнулся от своих мечтательных дум и вспомнил, что его должны ждать дома.        — Близится одиннадцатый час, скорее всего, — предположил деревенский, взглянув на звездное небо и разыскав какой-то привычный для него ориентир. — Тебе не пора домой?        — И в самом деле, пора… — с толикой грусти произнес темноволосый, окидывая тоскливым взглядом поле вокруг и тускнеющие силы пламени в костре, которые из последних сил пытались поглотить последние головешки. — Что ж, я тогда пойду. Не придешь завтра попрощаться днем, перед моим отъездом? Я… Я был бы рад этому, правда.        — Нет, не могу, прости. Столько работы на день намечено. Все лето так работаю, только вот вечером да ночью отдыхаю.        — Ох… Нет, ничего. Я не расстроен. Все в порядке, — острые юношеские плечи опустились, потеряв всякую живость внешнего вида и без того вечно тусклого парня. — Тогда, прощай… Не думаю, что я еще сюда приеду.        — Приедешь. Еще как приедешь, — с теплой улыбкой произнес его новый знакомый. — Держи. Это тебе подарок перед отъездом, — в руках городского, без права выбора принятия подарка, оказалась та самая деревянная лошадь. Незамысловатая деревянная фигурка с неровностями и кривой царапиной на одном боку. Пахнущая свежей древесиной, летней ночной прохладой и излучающая тепло костра и рук ее творца.        — С чего ты это взял? — покорно оставив в руках новую вещицу, темноволосый нахмурился.        — Ты так сам сказал недавно. А свои слова нужно держать, правда? — взглянув еще раз на небосвод, загорелый парнишка задумчиво хмыкнул, после чего загадочно улыбнулся. — Что ж, мне тоже уже пора. И помни, ты должен держать слово!       С этими словами он подобрал с земли горстку стружки и махом бросил в гаснущий костер. В воздух взметнулись тысячи искр, словно огонь с новой силой зажег свое раскаленное сердце в последних углях. Поднялся клуб черного густого дыма. Сквозь него сверкнули два зеленых ярких огня, разрезающие своим ярким блеском ночную темноту и поглощающие в себе каждую искру, от чего казалось, что пламя горит прямо в этих странных глазах. Загадочная улыбка мелькнула за искрами, становясь все шире и веселее.       Темноволосый парень пошатнулся и упал на спину, завороженно смотря на то, что творилось перед ним. Огонь и искры. Дым и ночь. Свет глаз и звезд. Все это перемешалось в нечто единое и неразличимое в затуманенном испугом рассудке подростка. Черные зеркала, не отрываясь, наблюдали за мельканием двух нефритовых глаз за дымной завесой, пока те мельком пробегались по округе, небу, а после и вовсе устремились в лес за полем.        — До следующего лета, — звонкий веселый голос проговорил эти слова будто у самого уха. А после послышался шум травы и глухие частые удары о землю, что отзывались дрожью в теле. Они уходили все дальше к лесу, с каждым разом становясь все тише и так напоминая звук топота копыт, словно у дикой лошади.       Парень, что все еще испуганно сидел на холодной земле, продолжал вглядываться вслед кому-то или чему-то… Сердце бешено колотилось где-то в горле, а по телу выступил холодный пот. Как только сердце перестало бешено биться, а в голову пришли отдаленно напоминающие рациональное мышление мысли, парень встал и бросил взгляд на костер. Тот погас. Лишь редкие угли теплили в себе оставшееся живое тепло, что расщепляло темноту своим тусклым светом. В черных зеркалах мерцал неясный огонь, словно навеки отпечатавшиеся отражение тех зеленых сверкающих глаз. Рядом, выроненная при падении, покоилась все так же деревянная фигурка лошади. Наклонившись, парень поднял ее и вцепился в нее взглядом, словно пытаясь найти на ней письменные ответы ко всем вопросам, что копошились в его голове. Но их не было. Как и не было счета времени с тех пор. Сколько он там простоял в раздумьях, сказать никто не мог. Словно само время в его душе застыло, давая возможность все осмыслить и успокоиться. Когда же это произошло, он вновь кинул взгляд в сторону леса и медленно зашагал в сторону своего дома. Деревянная лошадь отправилась вместе с ним в кармане брюк.        — До следующего лета…