Никто не остался

      Осознавать себя после отмены кучи таблеток сложно. В голове туман был практически всё время и по привычке после них постоянно хочется есть. Но умный организм не принимает излишки — если не поддерживать форму, при которой можно быстро бежать и драться — тело отторгает пищу с помощью рвотного рефлекса. Поэтому спорт: бег, лёгкая атлетика, плавание — так спокойнее. Психиатр говорила, что это нормально. Ну да, острый ПТСР в шестнадцать лет. Лучше бы залетела в колледже, по словам мамы. Она знает о чём говорит — я ребенок рождённый на третьем курсе колледжа. А у меня даже секса не было, нет желания спать с молокососами, которым я легко могу сломать нос, член или шею, главное дождаться момента. Они серые. Скучные. Трусливые. И со своими мелкими целями и увлечениями. Злит.       Впрочем, родители успокоились — у меня родился брат, внимание достается ему и я чувствую себя спокойней. Врачи сказали о положительной динамике и мы видимся раз в месяц, на стандартных беседах. Никто не беспокоится, ведь с того момента прошло два года. А я всё ещё периодически слышу его. Голос охотника, его прикосновения и запах, смешанный с запахом крови. Сделала татуировку на шее, в месте где остался шрам на его коже. И кажется, не против повторить тот безумный опыт. Я ощущаю себя потеряной и думаю после колледжа уйти в армию, благо женщин теперь берут. Думаю, навыки убийства и спасения ближнего своего будут к месту. Здесь — они лишние. Как и пара ножей на лодыжках, тяжелые ботинки с металлическим носком и ремень с сюрпризами. Как знание, где зажать артерию, как выбраться из гроба и взломать замок. Как тоска и постоянное желание учиться. Всему, что можно использовать. Химия, физика, биология, право — всё, что можно использовать. Когда получается стать владельцем машины — багажник перебирается и туда удается спрятать треть коллекции ножей, запчасти для арбалета, арбалеты, запасные болты и пистолет с коробкой патронов. Ребята достают мне оружие за помощь в доставке неприметного пакета в триста грамм на территорию колледжа. И шантажа не следует — то, как я проверяю и разбираю полученное в оплату оружие, прозрачный намёк. Я успею убить их до того, как меня поймают. Истории ещё не забылись и со мной не играют. Они сотрудничают.       Мне кажется его одобрительный смешок и прикосновение к плечу — он часто упирался на него подбородком, проверяя как я собираю пистолет. Кажется как знакомый запах окутывает тело и мурашки бегут по спине. Он не тронул ни разу в этом смысле, сказал, что дождется пока я сама попрошу. Я не попросила. Не жалею, но его не хватает. Чёрный ремень с квадратной пряжкой — напоминание о нём и хорошее место для отмычек — всегда на мне. Иногда я задаюсь вопросом, каким бы он был в постели, в жизни, скольких жертв мне пришлось бы прятать в американских лесах, пока его разум не решил забрать и мою жизнь. Не уверена, что он позволил бы мне уйти, допусти я его так близко. Ни страха, ни отвращения нет — разум давно не предает меня. Я пережила свой опыт и стала сильнее.       И всё же, мне не хватает ощущения крови на коже, жёсткого жгута и ощущения гулких ударов пульса под подушечками пальцев. Жизни, зависящей от меня. Доверия безумца и верности бойцовского пса. Его жизни.