The last shot

Хосок сидел на тёмном кожаном кресле в своем кабинете, спиной к двери и задумчиво смотрел в большое панорамное окно. Город купался в лучах заходящего солнца, завораживал, пробуждал какое-то странное, давно забытое чувство внутри. Что-то происходило внутри мужчины, предчувствие, может быть лёгкая ностальгия. Но почему-то именно в этот день ему захотелось задержаться на работе подольше, когда уже все подчинённые давно ушли. Остаться наедине с самим собой, может быть собрать все мысли в порядок. Что-то не давало покоя, сердце почему-то испуганно сжималось и, казалось, могло остановиться в любую секунду. Что-то должно было произойти. Определенно. Шестое чувство ещё никогда не подводило, и по хорошему, Хосоку следовало бы убираться из офиса поскорее, бежать, вот только почему-то тело совсем не двигалось и мужчина все так же сидел в кресле, смотря как город постепенно окутывался во мрак. Чон едва уловил, когда открылась входная дверь, впуская внутрь нежданного гостя. Звук чужих осторожных шагов раздался по кабинету, после чего незнакомец остановился прямо перед столом, за спиной Хосока. Сердце пропустило удар и все-таки упало куда-то вниз, а лёгкие опалил едва различимый знакомый запах горького кофе с нотками корицы. Хосок замер всем телом, боясь пошевелиться, боясь, что этот мираж пройдет. Это не может быть правдой. Он не мог прийти. Не мог простить. Хосок прикрывает глаза и жадно вдыхает родной запах, после чего, переборов себя, медленно оборачивается. Зря, думает он. Потому что нет, не мираж, не иллюзия, и даже не сон, пришедший после очередной бутылки коньяка. Потому что вот он здесь, настоящий, на расстоянии вытянутой руки, такой родной, но такой чужой одновременно. Хосок жадно вглядывается в родные, кажется уже забытые, глаза, смотрящие так, будто видят насквозь, через все внутренности, прямо в душу. Он всегда так смотрел Пепельные волосы, чуть длинная челка, черная маска, скрывающая почти все лицо. Темная куртка, слишком большая для его хрупкого, худого тела, потёртые джинсы и ботинки. В руках пистолет, кажется, заряжен, и кажется, направлен прямо на него, на Хосока. Пепельноволосый медленно поднимает руку и снимает маску с лица, сбрасывая ее куда-то под ноги. Все те же пухлые губы, Хосок мог бы поклясться, что все ещё помнит их сладкий вкус, аккуратный носик и совсем детское лицо. — Давно не виделись, Хосок-и, — нежно, даже немного интимно прошептал парень, а Хосок кажется, покрылся мурашками, как мальчишка. * * * Хосок всегда был уверен в себе, шел напролом, по головам. Наверное, именно из-за этого в свои двадцать восемь практически возглавлял одну из самых влиятельных компаний страны. Он был невероятно обаятелен, быстро шел на контакт и мог легко запудрить мозги любому партнеру, за что его и прозвали акулой бизнеса. Хосок был на виду, Хосока хотели все, и Хосок был не против такого внимания к своей персоне. С Чимином они познакомились на одной из тех самых скучных вечеринок, устраиваемых деловым партнёром Хосока. Совсем ещё мальчишка с любопытным глазами и детским лицом сразу заинтересовал Чона. Чимин был юн, ещё совсем ничего не понимал, это было его первое крупное интервью, шанс показать себя, отвоевать свое место журналиста в одном из крупных журналов города. Чон Хосок был его надеждой, поэтому Чимин все же подошёл к нему в тот вечер. Сначала просто несколько интервью, потом завязалась непринужденная беседа. Несмотря на свою неопытность Чимин оказался весьма интересным и образованным человеком. Им пришлось покинуть вечеринку, чтобы поговорить с глазу на глаз. За свою жизнь Хосок ещё не встречал настолько потрясающих людей. Чимин умел располагать к себе, поэтому Чон просто не мог упустить этого парня. Так завязались их немного неловкие, странные отношения. Встречались они редко, но всегда эти встречи длились часами. Чаще всего они говорили, обсуждали все на свете. Хосок узнал, что у Чимина как и у него самого необъятная любовь к танцам. Иногда они просто смотрели друг другу в глаза, наслаждаясь тишиной. Хосок не мог бы назвать это романтическими отношениями. Он не совсем понимал своих чувств к этому хрупкому мальчику с невероятной улыбкой, но все время снова и снова возвращался к нему. Чимин стал для него чем-то вроде лекарства, запрещённого вещества, которого с каждым разом становилось мало, хотелось больше. С Чимином Хосок становился жадным. Хосок прекрасно помнил их первый робкий поцелуй, когда Чимин неуверенно поддался вперёд и сам коснулся своими губами губ Чона, посылая по телу мужчины волны мурашек. Так как с Чимином не было ещё ни с кем. Да и не будет уже наверное никогда. Хосок все ещё помнил их первую совместную ночь, невероятно смущенного Чимина, их долгие поцелуи и жаркие прикосновения. Сладкие стоны солнечного мальчишки разносились по комнате, словно музыка, которую уши Хосока не забудут никогда. Хрупкое податливое тело, мягкие волосы и невероятный запах, который, казалось, въелся глубоко под кожу Чона. Их совместные прогулки, песни, нежные прикосновения глубоко впечатались в память Хосока, как самые счастливые мгновения. Очередной репортаж Чимина, разоблачение крупного бизнесмена. Рисковое дело, Хосок предупреждал об опасности, но парень решил идти до конца, чем в итоге и поплатился. Бизнесмена удалось посадить за решетку, но даже там ему хватило связей чтобы отомстить. Темный переулок, несколько громилл. У Чимина не было и шанса на побег. Хосоку позвонили уже из больницы, в которую увезли его любимого мальчика. После этого случая Чон навсегда запретил Чимину заниматься журналистикой, несмотря на все протесты Пака. Из-за Хосока Чимину пришлось бросить свою работу, поставить крест на карьере журналиста. А Чон просто не хотел, чтобы его мальчик снова пострадал. С того момента их отношения пошли под откос. Чимин все чаще стал показывать свое недовольство и обиду. Пак чувствовал себе птицей в золотой клетке Чона. Он не получал былой любви и понимания, а Хосок просто не мог долго терпеть его истерики. Одна вечеринка решила все. Хосок сильно перебрал и по канону жанра переспал с первым попавшемся красивым мальчиком, где их и застал Чимин. Чон сразу, в то же мгновение понял — не простит. Хосок все ещё хорошо помнил их последнюю встречу. Чимин выглядел расстроенным, казалось, ещё миг и он бросится в объятия к Хосоку, наконец-то простит его глупую ошибку. Но этого не произошло. Несколько сухих фраз, холодный взгляд, а в глазах ни капли пощады. Твердое «прощай», тонкая спина Чимина, его белоснежные волосы и шлейф хорошо различимого запаха кофе. Их совместные завтраки, улыбки, жаркие ночи — он все забрал с собой. Чимин ушел, так ни разу не обернувшись. * * * Чимин медленно подошёл практически вплотную к Хосоку, чтобы заглянуть тому прямо в глаза. Чону, вдруг на мгновение показалось, что он стоит совершенно голым под этим внимательным взглядом. В глазах Чимина — сталь, порезаться можно, и Хосок истекает кровью перед ним. — Пистолет? — Хосок вопросительно поднял бровь, все ещё не прерывая зрительный контакт. Чимин провел языком по своим пухлым губам, заставляя Чона сглотнуть поступающую слюну. — Прости, Хосок-и, ничего личного, просто задание, — пожал плечами Чимин и изобразил что-то на подобии улыбки. — Ты же не думаешь, что я пришел убить тебя, из-за старой обиды? — Вот как. Так знаменитый киллер JM это всё-таки ты? Я догадывался, если честно, но теперь убедился своими глазами. Уж не знаю, радоваться мне теперь или плакать. — Хосок горько усмехнулся и поднялся с кресла. Из-за своего небольшого роста, Чимин теперь смотрел на него снизу вверх, но это никак не делало его взгляд менее тяжёлым. — Не получилось у меня с карьерой журналиста, твоими стараниями, — усмехнулся светловолосый. Несмотря на дуло пистолета, направленное прямо ему в грудь, Хосок поднял руку и кончиками пальцев нежно провел по щеке Чимина, заставляя того невольно прикрыть глаза. Пушистые ресницы задрожали и парень прикусил нижнюю губу, выдавая свое внутреннее состояние. Тем временем рука Хосока опустилась чуть ниже, дотрагиваясь до розовых губ, заставляя Чимина рвано вздохнуть. — Я знал, что рано или поздно ты придешь за мной. Не важно в обличии JМ-а или Пак Чимина. Я всегда это чувствовал. Чувствовал, что та встреча была не последней. — Прошептал Хосок, будто боясь спугнуть момент. Глаза Чимина заблестели, выдавая своего хозяина с головой. — Хватит этот цирк, Чон Хосок, — твердо сказал светловолосый, смахнув руку мужчины со своего лица, — я пришел сюда, чтобы выполнить задание, а не выслушивать твои лживые речи. Ты можешь сказать свое последнее слово. — Я люблю тебя, Чимин. И всегда любил. — рука Пака дрогнула, а сам он дернулся всем телом, будто от удара. — Та ночь была ошибкой, о которой я сожалею каждый день на протяжении уже двух лет. — А я нет. Ненавижу тебя всем нутром, ты слышишь? Проклинаю тот день, когда мы встретились. — Практически прокричал парень. — Тогда почему ты плачешь, Чимин? — прошептал Хосок, а Пак провел рукой по щеке, с удивлением отмечая, что та влажная. Ещё несколько слезинок скатились вниз, после чего слезы градом посыпались по щекам парня. Чимин всхлыпнул, после чего попытался смахнуть непрошенную влагу. — Ты же понимаешь, что я все равно сделаю это, Хосок? — надрывно прошептал Чимин, сильно зажмуривая глаза, чтобы остановить надвигающуюся истерику. Несколько секунд глаза в глаза, тяжёлое молчание и тысячи невысказанных слов. Хосок поддается вперёд, касаясь соленых губ Пака своими, тот вздрагивает, но не отстраняется. Свободной рукой Чимин проводит по гладкой щеке Чона, выводя там только ему известные узоры. Поцелуй со вкусом горечи. Выстрел. Обездвиженное тело Хосока падает прямо на пол, пачкаясь в собственной крови. Чимин в последний раз коротко целует мужчину, прошептав слова прощания, после чего отходит в сторону. В кабинете слышится ещё один выстрел.