Историю пишут победители

*** Альбатрос сидел на тонкой рейке скамьи, пытаясь сдержать тошноту. Он никогда не любил морские путешествия и даже приобретенное бессмертие не спасало от морской болезни. Магия неровно струилась по телу, отражая состояние хозяина, но черные, свежие до блеска руны на коже сковывали всякое сопротивление. Татуировки такого знакомого языка древней магии мозолили глаза и ощущались на запястьях и шее неподъемным грузом. Печать на груди, прямо напротив сердца, сдавливала и пугала даже сквозь плохое самочувствие. Робкое желание попросить помощи от тюремщика, сидевшего напротив него и с равнодушным видом читавшего книгу с обложкой, больше похожей на какой-то бульварный роман, утекало сквозь пальцы. Именно этот сухощавый человек с приятными и через чур правильными чертами лица заставил его подняться на корабль. Всего два часа назад он смотрел на столь же равнодушное лицо следователя по делам особо опасных преступников-одаренных. «Ловец магов» — так их звали в народе. Они были охотниками на отступивших и пугали магиков любого статуса и силы. Даже его. И тогда, за два часа до полудня, он понял, почему. Несмотря на его отказ и сопротивление, несмотря на то что до этого он был спокоен и послушен, а не рвался куда-то прочь, как остальные, несмотря на то что прямо сейчас ему было просто отвратительно и плохо, этот человек имел только одно мнение, четко высказанное на берегу: «Или ты подчиняешься сам, или я заставлю тебя подчиниться». Впрочем, Альбатроса не проняло тогда. Ни холодный тон, не ленивые интонации, ни равнодушный взгляд. Даже мгновенная едва заметная гримаса усталой привычности и терпеливый тон, какой он зачастую использовал сам, когда заставлял коня перебраться через пугающую животное горную речку с шумным и пенным потоком, не заставили задуматься. А следовало бы. Его магию не отняли — иначе он был бы уже трупом, уж больно плотно переплелась с даром его сущность — поэтому он мог творить заклятья. Что, собственно, он и сделал. Всего-то навсего решил сотворить купол, чтобы его не пытались хватать или тащить. Разума, не затуманенного страхом корабля и морских глубин, еще хватало на то, чтобы не нападать на окружающих. Впрочем, затея не удалась: следователь даже не дернулся, как стенка распалась. А потом собственная магия, извивающаяся под силой рун, вцепилась в его тело. Альбатросу казалось что мир перестал существовать, а из ушей хлещет кровь. Боль застила глаза и маг был не в состоянии расшифровать яркие цветные пятна которые видел перед собой. Ноги медленно подогнулись и сквозь отступающую волну неосознанности ладони ощутили жар пыльных камней. Альбатрос с трудом разогнулся, чувствую впившийся в колено осколок щебня, но сил подняться на ноги у него пока не было и он тяжело опустился обратно в грязь. -…Ты… сам… заставлю… ться… — донеслось с порывом соленого ветра. Маг почувствовал себя как будто отрезвевшим после недельной попойки у друга в честь совершеннолетия его старшего сына, баронета Зайгельштидского. Он поднял голову и моргнул. Темное пятно впереди стало четче и появилось лицо мага, с легкой досадой взиравшего сверху на него. Если этот человек мог так контролировать его магию, то не зная границы этой печати, ему оставалось только подчиниться. Пока. — Я… — маг облизнулся и сглотнул, услышав хрипы вместо обычного довольно звонкого голоса. — Я понял. Я пойду на корабль. Ловец кивнул с таким же равнодушным выражением лица. Только теперь бессмертный заметил кое-что интересное для себя: тот как будто расслабился. Словно боялся что маг начнет протестовать сильнее и сможет пересилить руны.