Прощение

«Джоанна! Как ты могла, Джоанна?». Некоронованный король Уэльса Лливелин ап Иорверт был обманут, унижен, оскорблен подлой распутной женщиной, без тени сожаления растоптавшей его любовь и доверие. Ведьма она, эта Джоанна. Иначе как объяснить, что, даже удалив неверную жену с глаз долой, забыть ее он так и не смог, а вот простить — запросто. Пусть бы только покаялась. Год спустя вся эта мерзкая история уже не выглядела такой кристально-ясной. Кто послал гонца с тревожным известием о смертельной болезни Джоанны? Лливелин едва лошадь не загнал, возвращаясь в Гарт-Келин. Жену он действительно застал в постели, но не одну. Усиленно работая ягодицами, на ней развалился барон Абергавенни, Уильям де Браоз. Его член даже не успел поникнуть и стоял в боевой готовности, когда Лливелин с воплем оторвал его от бесстыжей Джоанны и выволок из покоев. Передав в руки своих людей фальшивого друга, почти родственника,велел сколотить две виселицы. Дальше, спокойный в своем гневе, вернулся к неверной жене. Та даже ноги не успела сомкнуть, и вспаханная чужим членом вульва, не успев закрыться, зияла черной пещерой. Не дав распутнице ничего на себя накинуть, Лливелин поволок ее вслед за любовником. Во дворе уже собрались все обитатели замка. Малышка Элейн, любимая дочь, так похожая на мать, плакала навзрыд. Их единственный сын Дэвид сжимал кулаки, но не смел вступиться. Невеста Дэвида, бледная как полотно савана Изабелла де Браоз, дочь предателя Уильяма, попыталась броситься в ноги разгневанному князю, моля о пощаде, но Дэвид успел ее перехватить, силой отвернул от места казни, гася стенания собственным плечом. Он держал ее крепко, не позволяя упасть, и явно был с нею, но не с отцом. Предатель! Подлая кровь английской бастардки! Лливелин собственноручно накинул петлю на шею де Браоза, дал знак. Повозка тронулась. Браоз задергал ногами в воздухе. И, о чудо! Распутник возбудился настолько, что кончил, вылив на землю свое семя. — Не печалься утрате. Скоро последуешь за своим любовником, — обратился Лливелин к Джоанне. Она не печалилась, не молила о своей судьбе, не проклинала и не оправдывалась. Она была словно неживая, как будто ее еще не вырвали из объятий сна. Она осталась равнодушна, даже когда ей на шею накинули петлю. Это было подозрительно, но он был так зол, что не обратил на странное состояние жены никакого внимания. — Нет, отец! — неожиданно защитником Джоанны стал старший сын Лливелина, Гриффид. Он прибыл в замок позже, и быстро разобравшись в ситуации, постарался остановить предстоящую трагедию. — Что бы ни совершила леди Джоанна, вам наверняка не захочется иметь врагом Англию. Король Генрих несомненно пожелает отомстить за сестру… — Какое мне дело до Генриха! — вспылил Лливелин, и хоть тогда он верил в то, что говорил, казнь приказал прекратить. Он не помнил, когда так напивался. Пил, а вино не пьянило. Хоть разум слегка притупился, Лливелин помнил, что ночь провел не с Джоанной, а с давней подругой и матерью Гриффида, Тангуистл. Под утро он принял решение… Изабелла останется при его дворе. Смерть ее отца не повод разрывать помолвку. Тем более девчонка теперь становится наследницей четверти его состояния. А вот Джоанна покинет Гарт-Келин навсегда. Со временем он сумеет справиться с наваждением. Но прошел год. Принц Уэльса попробовал многих женщин — совсем юных и опытных, рыжих, светловолосых и смуглянок, но ни одна из них даже частично не дала забыть о той, кто надежно была скрыта от мира за монастырскими стенами. Уклад монастырей не способствует женской красоте. Если он увидит Джоанну постаревшей и уродливой, ее чары перестанут действовать. И вот она перед ним — исхудавшая, бледная, но все такая же непокорная. Стоит только ей покаяться, и он сломается, простит. Она же, как назло, говорит холодно: — Зачем ты здесь? — Забрать тебя домой. Она победила, но делает вид, что не рада. Что ж, стоит признаться. Он так и не смог понять и приручить эту женщину. Уже в дороге она нарушает тишину странным для ее положения вопросом. — Тангуистл Гох все еще при тебе. — Она мать Гриффида. Тогда Джоанна снова его удивляет. — Верни меня в монастырь. Или я, или она. Теперь, когда Джоанна рядом, и речи об этом быть не может. Ему хорошо и спокойно только потому, что видит ее. И он впервые задумывается, а не стала ли его жена жертвой борьбы матери за права собственного ребенка. Да, Дэвид законнорожденный сын, но Гриффид — старший. По законам Уэльса это важнее. Только вот принц Уэльса сам есть закон… Долгое раздумье явно не нравится Джоанне. Неожиданно пнув коня в бока, она отрывается от отряда, скачет куда-то в сторону, будто пытаясь сбежать. Этого Лливельни допустить не может, он гонится за беглянкой и в испуге замирает, когда она сползает со спины коня, как будто падает вниз, и радуется, когда обнаруживает, что она жива, что просто решила насладиться свободой и полем синих васильков. Лливелин видит ее улыбку, и снова теряет себя. Или же находит? Это его право! Право мужа! И он реализует его жестко, резко, как измученный жаждой странник, наконец-то нашедший свой благодатный ручей. Она победила. Пусть прошлое остается в прошлом. Еще до того, как отряд принца доберется до Гарт-Келина, скорый посланник привезет приказ Тангуистл навсегда покинуть замок.