***
Уен и Сан. Для фанатов — Усаны, для остальных мемберов — заботливые и иногда чересчур шумные товарищи, а для Чонхо — личная головная боль, которая свалилась ему на голову в двойном размере. Берете одного — получаете второго в подарок. Вот только макнэ такой подарок к черту не сдался. В его ближайших планах он видел себя айдолом, который стремительно поднимается наверх вместе со своей группой. Все. Никакие «кошки-мышки» в его планы не входили. Но судьба (или очень настойчивые хены) решили, что в этой постановке Чонхо не только должен присутствовать как зритель, но и принимать непосредственное участие.***
Уен и Сан везде вместе, казалось, еще немного и один накрепко прирастет к другому, и вот в группе уже не восемь участников, а семь. Постоянные объятия, держания за ручку, заигрывания друг с другом, — стали неотъемлемыми элементами в отношениях этих двоих. Волновало ли остальных такое поведение со стороны данной парочки? Изначально многие дергались, закатывали глаза и глупо хихикали, но со временем привыкли к этому, даже иногда поглядывали с завистью, мол, почему у нас не так. Макнэ был искренне рад за их маленькую сказку. До некоторого времени. Утро. Чонхо сидит за столом и безуспешно пытается проглотить завтрак, который заботливо оставил ему Сохнва. Не потому что не вкусно (за еду Сонхва любой мембер готов был руку по самый локоть откусить), а из-за странного ощущения, будто что-то должно случиться. — Всем привет! Младший поворачивает голову и понимает: это «что-то» уже случилось и со всей силы двинуло ему по лицу. Сан очаровательно улыбается на ответные приветствия, что сыпятся от остальных мемберов, берет свою тарелку и садится напротив Чонхо. Последний чуть омлетом не давится: на Сане короткие шорты, которые с трудом доходят до половины бедра и, наоборот, безразмерная футболка, оголяющая острые ключицы и плечи парня, след от подушки и растрепанные светлые волосы дополняют картину, добавляя домашнего уюта. Как Уен его вообще в таком виде из комнаты выпустил для макнэ загадка, ведь утащат, украдут, уведут это блондинистое чудо и глазом моргнуть не успеешь. Сан тоже улыбается Чонхо, вот только улыбка похожа больше на довольную ухмылку, а глаза с хитрым прищуром наблюдают за младшим, и непонятное ощущение только крепнет под этим взглядом. — Что у нас сегодня будет, хен? — вдруг внимание на себя перетягивает Юнхо, который давно уже свой завтрак съел и теперь слегка покачивается на стуле, не зная куда еще себя деть. — Надо в агентство, — выдыхает Хонджун устало, стуча по кружке накрашенным мизинцем. Лидер начинает что-то объяснять, и Чонхо даже слушает, вот, уловил слово «камбэк», как вдруг… от прикосновения холодной кожи к собственному колену, вздрагивает и чуть не ударяется кистью об стол. Сан еще шире ухмыляется, подпирает подбородок рукой и ведет носком выше, оглаживая накаченную икру. Макнэ еще раз дергается за что тут же получает по второй ноге. Есан краем глаза начинает коситься в их сторону, не понимая причину возни и шума. Чонхо тоже не особо понимает, что происходит, не понимает какого черта Чхве Сан творит под столом, облизывая слишком вызывающе розовые губы. Младший пытается скинуть ногу Сана, которая уже достигла его бедра, но хен лишь едва слышно усмехается и ведет еще выше. До ушей доносится обрывками речь лидера: что-то про предстоящий камбэк, съемки, но у макнэ есть проблема посерьезнее. Внизу начинает приятно тянуть, ладони потеют, а вторая нога все еще безуспешно пытается спасти честную репутацию хозяина, пихая Сана в колено. — Чонхо, все хорошо? От звука собственного имени парень вздрагивает еще сильнее. Сонхва смотрит на него внимательно, пытаясь понять, что не так. Чхве-младший облегченно выдыхает, когда нога Сана исчезает с его бедра. — Все хорошо, хен, п-просто взволнован предстоящим камбэком, — бурчит Чонхо, смотря куда-то в стол, понимая, что проницательного Пака этим не успокоишь. Сан вновь издает смешок и еще шире улыбается. А то ли еще будет.***
— Кто с кем будет спать? Это вопрос серьезный. Глобальные проблемы человечества? Смысл человеческого бытия? Пффф, подвиньтесь, здесь сейчас будет решаться чья-то судьба. Все мемберы сидят на диване в номере какой-то дорогой гостиницы (Чонхо даже название не запомнил), все измотанные, уставшие и хотящие лишь одного: лечь в кровать и провалиться в сон. Поэтому соседа желательно тихого и без шила в одном известном месте. Младший сидит рядом с Минги, который уже откровенно клюет носом. Лидер предлагает сыграть в «камень-ножницы-бумага», чтобы определить кто будет друг с другом соседствовать. Это предложение действует как энергетик и все охотно соглашаются, втягиваясь в игру. По итогу первыми гостиную покидают Сонхва и Есан, под грустные взгляды окружающих, далее Минги и Юнхо, зевая уходят спать. В комнате становится невыносимо душно: остаются лишь Хонджун, Уен, Сан и сам Чонхо. Ким неловко смеется, продолжая партию с Саном. Вот только смешного тут мало: парень чувствует на себе странный взгляд блондина, и еще раз дергается, вспоминая выходку своего хена. Пусть это было довольно давно, но объяснения он так и не получил. Вокалист изящно уходил от ответа, что начинало уже порядком надоедать. Тогда Чонхо пришла мысль о том, чтобы рассказать все Уену и пусть тот со своим парнем делает что хочет. Однако легко продумать это в мыслях, а на деле стоило только макнэ попытаться затронуть эту тему, как язык вставал поперек горла и вместо слов выходил лишь скулеж. — Ох, видимо, я буду спать с хеном, — улыбнулся Сан, так же ярко и очаровательно, как в то злосчастное утро. Уен кивает, подходит к парню, целуя того в щеку. Сан еще шире улыбается и что-то мурлычет тому на ухо. Чонхо и Хонджун переглядываются: неловко до жути. Наконец парочка отлипает друг от друга и все расходятся по своим комнатам. — Я в душ, а ты устраивайся поудобнее — бросает Уен и исчезает в коридоре. Чхве открывает дверь, не рассматривая убранство комнаты, прыгает на большую двуспальную кровать. Сердце гулко колотится в груди, а ладони потеют. Чонхо встает с кровати, обходит комнату, думая как начать разговор и стоит ли вообще. — Сама судьба дала тебе такой шанс, не проворонь его, дебил — шипит себе под нос парень, переодеваясь в пижаму. Время тянется как добротная карамель, макнэ уже не знает куда себя деть, чтобы избавиться от волнения. Идея выйти в окно с каждой минутой уже не кажется абсурдной. — Прости, что так долго… — в двери появляется темная макушка. Уен без макияжа выглядит еще милее и от него веет уютом. Чонхо невольно ловит флэшбэки и дергает от этого плечами. — Что-то не так, Чонхо? — Уен садится рядом с младшим, кладя тому руку на плечо, — Ты всегда можешь рассказать мне обо всем, что тебя беспокоит, я же твой хен, всегда помогу и поддержу тебя. Чхве рвано выдыхает и молчит, не зная как к такой деликатной теме подступиться. — Не хочешь говорить сейчас? — обеспокоенно спрашивает Чон, гладя младшего по плечу. — Н-не в этом дело, хен… — сбивчиво пытается начать разговор Чонхо. — Давай тогда спать. Утром все обсудим, хорошо? И вновь теплая и ласковая улыбка озаряет лицо Уена. Макнэ рассеянно кивает, чувствуя тяжесть на сердце. — Спокойной ночи, Чонхо — шепчет Уен, выключая свет. Парень бурчит что-то в ответ, царапая стену ногтями. Он злится. Злится на хена, на самого себя из-за своей слабости. «Тебе не пять лет, хватит тянуть!» — звучит у него в голове. — Хен? — Да? — Чон поворачивается на звук чужого голоса, прижимаясь ближе. Чхве чувствует теплое дыхание на затылке и чужие руки на своей спине. Поворачиваться к нему лицом слишком страшно. — Это насчет Сана-хена… — А что с ним не так? — Когда мы завтракали, он залез своей ногой под стол и трогал меня, — Чонхо от смущения закрывает лицо рукавом пижамы и выходит невнятное бормотание. — И? Он часто так играется, — отмахивается Уен. В комнате вновь становится душно. — Нет, хен, он трогал меня там… Наступает молчание. Оно наваливается на Чонхо своей тяжелой тушей, и тот уже подумывает повернуться к Чону и получить свое заслуженное, однако… — Тебе… понравилось? — старший смеется и обнимает, скрещивая руки на животе. Чонхо замер. Если бы ему сейчас сказали, что небо зеленое, а трава голубая, он бы поверил в это охотнее, чем в происходящее на данный момент. — Ч-что? — Тебе понравилось? — Уен жмется ближе, опаляя дыханием ухо. Мозг отказываются работать и выдавать хоть какие-то слова вместо звуков, будто зависающий компьютер. Ошибка. Перезагрузите систему, пожалуйста. Старшего эти зависания начинают доставать. Чонхо чувствует, как что-то мокрое и горячее касается его уха. Знал бы он, что умеет так вскрикивать — пошел бы в озвучку каких-нибудь фильмов ужасов, а не в айдолы. — Чего ты кричишь, маленький мой? — шипит Уен. Чонхо всего передергивает: от мокрого языка, от рук, что гладят бедра и тела, которое придавливает к стене и ощущается просто превосходно. Макнэ еще раз закричать готов и не один раз от непонимания происходящего, от абсурдности ситуации и от удовольствия? Последние клетки мозга мечутся из стороны в сторону, что-то вереща по дороге. Уен довольно смеется. — Значит понравилось, — мурлычет он на ухо, прикусывая хрящик. Слышится рваный вздох. Внизу живота снова приятно тянет, и парень начинает ерзать, сам не замечая этого. Сзади слышится прерывистый выдох. Чонхо осознает, чем они занимаются, это намного серьезнее того, что делал Сан. По-хорошему, надо встать и уйти спать к кому-то другому, но парень не особо торопится вторить голосу разума. В игру вступают гормоны и новые ощущения, что захлестывают с головой. Чон целует в шею, слегка прикусывая нежную кожу, от этого Чхве снова дергается. Слишком много всего. — Х-хен? — шумно выдыхает Чонхо, чувствуя как ловкие пальцы лезут под пижамные штаны. Уен проводит несколько раз рукой по боксерам, вызывая тихий скулеж, но дальше не заходит. — Не терпится, да? Мне тоже, но Сан на нас обидится, — шепчет он, вновь целуя в шею. Чонхо трясет, он впивается ногтями в стену, а перед глазами все плывет. Уен снова проводит по паху рукой, слегка надавливая, будто зная наперед что и как делать. Макнэ скулит, его уже выворачивает от собственного голоса, но больше терпеть он не может. — Сан обидится, малыш. — Х-хен? — Да, малы… — Что у вас тут происходит?! — в комнату, как ураган влетает Сонхва. Дверь с грохотом врезается в стену, и слышится топот в сторону кровати. Чонхо нервно сглатывает, его обдает жаром, будто он снова вернулся в тот возраст, когда мама легко могла спалить за воровством печенья. Вот только сейчас шалость намного серьезнее, чем кража печенья. — Хен? — Уен поворачивается к Сонхва. Чонхо же повернуться не в силах. Лишь сильнее зарывается в одеяло, чувствуя пульсацию внизу живота. Становится настолько стыдно и отвратительно, что хочется плакать. — Я слышал всхлипы, — ответил Сонхва, — Все хорошо, Чонхо? Парень слышит шуршание простыни и недовольное фырканье Уена. На спину ложится другая рука, большая и холодная. — Угу, — бурчит в ответ Чонхо. Рука приятно холодит кожу даже через одеяло, и это немного успокаивает. Макнэ еще глубже зарывается в свой «домик», закрывая глаза. Отдаленно он слышит разговор хенов, но не понимает слов. Утром он проснулся один, рядом Уена не было. Однако это были лишь цветочки. Ягодки пошли потом.***
Пятница — день, когда почти все уходят на заслуженный отдых после тяжелой трудовой недели. Бары ломятся от посетителей, в караоке яблоку негде упасть, а улицы наполняет поток людей. Устроить небольшую дружескую посиделку в конце недели — святое дело, притащить на нее немного алкоголя — почти подвиг, не упиться в хлам через полчаса — уже геройство. Чонхо сидел на стуле, взбалтывая в стакане апельсиновый сок. Ему не нальют даже под прицелом пистолета. А жаль. Парень с удовольствием бы выпил. Нет, напился. Потому что головная боль в виде Уена и Сана житья не дает, сковывает все сильнее по рукам и ногам, заставляя лишь беспомощно мычать. Чхве это надоело. Ему снова ничего не объясняют, ловко уходят от вопросов, однако пожирают взглядом и касаются где только можно, если выдается такая возможность. Не то чтобы сам Чонхо был против (он уже давно сдался на милость бушующим гормонам), но факт того, что им играют, его бесил до скрипа в зубах. Сейчас он смотрел на своих хенов, которые из-за спиртного начинали немного пьянеть. В целом атмосфера была расслабленная и спокойная. Даже слишком спокойная. Два попугайчика неразлучника сидели чуть подальше от всех. Они постоянно перешептывались, смотрели на Чонхо и снова горячо перешептывались. Иногда, для разнообразия Сан показывал язык и облизывал алые от дорогущего тинта губы. Макнэ вздохнул. Видимо, играть хена сегодня придется ему. Залпом опустошив стакан, представляя будто там не сок, а что-то намного крепче (ибо на такое безумство даже пьяный едва пойдет), он уверенно двинулся к ним. Увидев знакомую фигуру перед собой, парни сначала удивленно переглянулись, а после каждый улыбнулся так, будто имел в предках Чеширского кота. Уверенность тут же покинула младшего, и разум настойчиво предлагал сесть на место и не связываться с этими двумя больше, однако одно место очень хотело приключений, да и желание разобраться в происходящем только подогревало идти вперед. — Хены, мне нужно с вами поговорить. Вышло намного увереннее и лучше, чем в прошлые разы, так что Чонхо остался доволен собой. Не успел он и глазом моргнуть, как оказался в комнате, которую делили между собой Уен и Сан. В замке щелкнул ключ. — Это чтобы нам не помешали, — объяснил Уен, улыбаясь Чонхо. Младший ответил на его улыбку, вспоминая как Сонхва ворвался к ним в спальню. — Так, о чем ты хотел поговорить? — невинно интересуется Сан. Макнэ хочется глаза закатить, ибо и так все очевидно. Сан садится на импровизированную двуспальную кровать, которая состоит из двух односпальных, приставленных друг к другу кроватей, расстегивая запонки на полосатой рубашке. — Это из-за вашего поведения, хен, — уверенно говорит младший. — Из-за нашего… поведения? — повторяет вопрос, стоящий сзади Уен. Изображает удивление, но в голосе так и сквозит смех. — Да. Что это все значит? — А ты разве не понял? — игриво интересуется Сан, поднимая одну бровь. — Думаю, хены объяснят мне лучше, — смущенно бормочет Чонхо, шумно сглатывая. Дышать снова становится тяжело. Вдруг он чувствует чужие руки на своей талии. — Понимаешь, малыш, — мурчит ему Уен на ухо, — ты нам нравишься. Абсурд. Чонхо подталкивают к кровати, и он оказывается на коленях Сана. Неловко становится до удушья, хочется спрятаться и прекратить, однако младший лишь прижимается к груди хена сильнее, пальцами цепляясь за пуговицы рубашки. — Мило~ Я же говорил, что он одна сплошная милота, — воркует Сан, гладя младшего по волосам. Уен кивает. Чонхо чувствует, как его снова гладят по талии, шее и прикрывает глаза: насколько это восхитительно. — Чур я первый! — кричит Сан, заставляя макнэ подпрыгнуть от испуга. Он поднимает лицо, чтобы ему разъяснили смысл этого высказывания. Но объяснение само приходит к нему. Сан несколько раз проводит языком по нижней губе и целует. Чонхо ощущает вкус клубники на губах и отвечает несмело, издавая чмокающие звуки, от которых выворачивает наружу. Сан отрывается от губ младшего, облизываясь. — Малыш, смотри,— Уен садится рядом, поворачивая голову Сана к себе, тут же целуя. У Чонхо дыхание от подобного зрелища захватывает, а внизу снова тянет. Они словно две красивые куколки, целуются мягко, губами исследуют лица друг друга, так завораживает, что парень готов на это вечность смотреть. Уен отрывается от Сана, облизывает припухшие от поцелуя губы, и вновь целует, только в этот раз Чонхо. Старший целуется настойчиво, сразу проникая языком в рот, отчего дико кроет и парня снова трясет. Сан время зря не теряет, запускает руки под толстовку и гладит, гладит, гладит, где только руки достают. Чонхо дергается, снова слишком много всего происходит сейчас, сможет ли он это выдержать? Черная толстовка летит прочь. Парень тихо ойкает и весь сжимается. — У тебя такое красивое тело, малыш — завороженно шепчет Сан, поглаживая грудь. Рваные вздохи и шуршание одежды наполняют комнату. Уен прикусывает белую кожу на шее, выбивая из макнэ тихий скулеж. Он усиливается и переходит в полноценный стон, стоит только Сану задеть бусины сосков. Улыбнувшись, старший намеренно задевает их сильнее, Чонхо ерзает на его коленях, за что тут же получает по заднице. Уен решает сменить позицию и младший оказывается зажат между двумя разгоряченными телами. Чувствуя задницей чужой стояк, Чонхо слегка прогибается в пояснице. Голова начинает кружиться, и он чувствует себя пьяным будто пил наравне с хенами. — М-можно, можно, да? — скулит Сан, на месте ерзая. Смахивает со лба светлые прядки, рукой ведет ниже, играясь с завязками на поясе домашних штанов. — За лишнюю порцию сладкого Сонхва-хен даст нам по… лбу, — усмехается Уен, прижимаясь к Чонхо сильнее. Тот стонет несдержанно, прогибаясь в спине до хруста. Если бы он не сидел на коленях, то точно упал бы. — Жаль… — Сан дует обиженно губки. Чонхо тянется к нему, но вновь всхлипывает. Кто-то положил руку ему на ягодицу, несильно сжав ее, словно проверяя будет ли ему за это что-нибудь. Конечно, ничего ему за это не будет, и Уен это понимает, добавляет вторую руку и даже позволяет себе шлепок. — Милашка, посмотри как покраснели твои ушки. Ты смущен? — мурлычет Сан, прижимаясь губами к шее. Чонхо прикусывает губу, хочется ответить как-нибудь едко, потому что его достали очевидные вопросы. — Сан, не смущай его еще больше. Чхве-старший лишь смеется и язык показывает. Макнэ прижимается к Сану ближе, соединив руки на талии. Пахом он чувствует, что хен тоже возбужден, при чем довольно сильно, и снова ерзает, пытаясь устроиться удобнее. Парень улыбается, радуясь такому неожиданному напору со стороны и громко стонет Чонхо на ухо, показывая, как ему такой расклад нравится. — Х-хен… — впервые за время, которое они проводят втроем Чонхо связывает хотя бы два слога. В любой другой ситуации он бы похлопал самому себе, но сейчас это явно того не стоило. — Да? — почти одновременно раздается ответ с двух сторон. — Шта-ны… — выходит только хныкать и бедрами прижиматься еще ближе. Стоит так, что уже больно, эмоции лезут наружу и узел внизу живота скручивается с новой силой. Хочется облегчения, чтобы все эти сладкие пытки прекратились и в тоже время не заканчивались. От такого диссонанса крутит еще сильнее и макнэ вновь всхлипывает. — Конечно, малыш, — ловкие пальцы развязывают шнурки на домашних штанах и стягивают их вниз. Сзади их продолжает стягивать Уен, хлопая по бедру, чтобы Чонхо привстал. Пользуясь моментом, Сан приспускает собственные штаны, ложась на спину. Как только младшего сажают обратно на его бедра, Чхве расплывается в широкой улыбке. Такой маленький, смущенный и горячий Чонхо, не знающий куда себя от возбуждения деть — эстетика, произведение искусства, которое к ним само пришло почти. Надо было лишь подтолкнуть. Парень на бедрах ерзает, дышит загнанно, то и дело срываясь на громкие стоны, которые наверняка уже слышно в гостиной, но ни Сану, ни Уену до этого дела не было. Слышится звук молнии и очередные штаны летят в общую кучу. Чон прижимается близко, проезжаясь по чужой заднице. В трусах он или нет Чонхо понять не может, не успевает обернуться, как его прижимают к груди Сана. Тот обворожительно ему улыбается, утягивая в поцелуй, сразу в рот языком толкаясь. — Сан, помни — лишнего не бери — предупреждает Чон, хотя самого уже потряхивает. Уен снова трется о чужую задницу, имитируя толчки и младший стонет прямо в поцелуй. Он не хочет думать о том, что все-таки их слышно и что хены обо всем узнают, да и становится некогда вообще, когда нежная ручка с тонкими пальчиками лезет под белье, сжимая член у основания. Чонхо захлебывается в ощущениях и стонет от того насколько это восхитительно. Эпитеты всех языков мира не смогут описать этого. — Малыш, смотри — мурчит Сан. Мгновение и его ладонь обхватывает сразу два члена, макнэ выдыхает старшему куда-то в плечо. Затылком Чонхо чувствует чужое сбитое дыхание, он сам начинает подстраиваться под толчки, слегка двигаясь вперед. Сан начинает надрачивать в такт толчкам Уена, прикрывая губы младшего свободной ладонью. — Тише, маленький — шепчет ему на ухо Чон тут же его прикусывая. Комнату наполняют стоны, шлепки и запах секса. Чонхо чужую ладонь облизывает, продолжая шевелить бедрами. Внизу сильнее тянет, приятно колет и от этого выворачивает наизнанку. Сан очаровательно улыбается, то ускоряет движение рукой, то замедляет, то лишь сжимает основание так умело будто только этим всю жизнь и занимался. Уен сильнее вжимается в макнэ и стонет громко, кусая губы. Чонхо зажмуривается до цветных кругов перед глазами и кончает в ладонь хена, пачкая его пальцы. Чон пару раз проезжается членом по заднице, напоследок замедляя толчки. На спину младшему капает что-то теплое и липкое, но тот слишком устал чтобы размышлять что это. Он слезает с Сана и валится рядом, краем глаза замечая собственную сперму на его животе. Должно быть стыдно, однако по телу ползет лишь удовольствие. Громкий всхлип заставляет младшего повернуть голову обратно к хену. — Мой хороший… Хочешь кончить? — Уен урчит, как довольный кот, скользит рукой по всей длине, пачкая руки в липкой смазке. Сан кивает и показушно ноет ему куда-то в плечо. Чон усмехается, ускоряя движение ладонью. Несколько таких движений и блондин кончает, пачкая не только чужую руку, но и припущенное до бедер белье. Оба падают на кровать, размещая между собой Чонхо. Тяжелое дыхание наполняет комнату, макнэ слышит сердцебиение каждого и чувствует себя так хорошо и уютно будто между этими двумя ему самое место. — Вот видишь, а ты боялся — ласково шепчет Сан, перебирая светлые пряди. — Я не боялся — отрицает Чонхо, теребя пуговицу чьей-то рубашки. Тепло. Пусть даже и пахнет естественной смазкой и немного алкоголем, младший ни за что на свете не вылезет из объятий этих двоих. — Хорошо, хорошо, малыш, отдыхай — улыбается Уен, звонко целуя макнэ в лоб. Тишину прерывает стук в дверь. — Ребята, Чонхо у вас? — голос Сонхва тихий с хрипотцой будто он сильно кричал и таким образом сорвал его себе. Чон и Чхве переглядываются словно уже знают кто что скажет. Такой связи как у них Чонхо еще предстоит научиться. — Да. — С ним все хорошо? — Конечно, хен, он просто устал и спит — отвечает Уен, а у самого черти в глазах пляшут канкан. — Почему именно в вашей комнате — Пак скребется в дверь будто она знает ответы на все его вопросы заранее. — А это ты у него утром спроси — бесшумно усмехается Сан, глядя на круглые глаза младшего. Чонхо тут же щипает бессовестного хена за бок. — Хорошо. Спокойной ночи тогда. — отрезает Сонхва и быстро отходит от двери. Чонхо выдыхает и устраивается в объятиях поудобнее. Слушая тихую болтовню, он прикрывает глаза и медленно начинает проваливаться в сон…