Vesta:en busqueda de la verdad

      В закрытом помещении было тихо, лишь печальные всхлипы периодически рушили спокойствие этой обители.       — Прости, но я не могу ничего сделать, — виновато сказал пожилой мужчина, обрабатывая царапины на юном теле. — Он… Если я не подчинюсь, то он отправит меня на Морт. Я… У меня внук… Сын с мужем погибли.       — Я всё понимаю, — отразился от стен хриплый, глубокий, очаровывающий голос. — Не нужно извиняться, мастер Юн. В этом мире всё несправедливо. У кого есть власть и деньги, тот и прав. Папа всегда говорил, что власть, попавшая в жадные руки, несёт только смерть.       — Твой папа был замечательным человеком.       — Нет! Он не был! Он есть! Где-то непременно есть! — вскинулся омега.       — Хорошо, милый, — печально улыбнулся Юн. — Ты только успокойся, хорошо? На вот лучше выпей.       Старший протянул Каю две пилюли и стакан.       — Я же уже не раз говорил Вам, что мне это не нужно. По тем документам, что мне дал изучить доктор Пак, наша раса не продолжает род с кем попало. Здесь важно не только слияние тел, но и душ. Енмин для меня никто…       — И всё же подстраховка не помешает. Мне не хочется потом брать грех на душу, если что-то в теории Чанёля пойдёт не так.       Кай недовольно фыркнул, но пилюлю проглотил.       — Вот и славно, — потрепал его по голове Юн. — А теперь отдыхай. Эта похотливая скотина теперь здесь долго не появится.       — Он безумен. Он упивается своей властью, но кто-то стоит за его спиной, не давая в полную силу раскрыть свои возможности. Кто-то очень сильный. Я чувствую.       — Профессор Пак упоминал что-то о ментальном считывании. Ты можешь зацепиться за этот образ?       — Я… Мне немного не до этого в тот момент. Его прикосновения… Они словно оставляют ожоги. Они причиняют боль.       — Прости, прости, прости, — запричитал Юн. — Если для того, чтобы считать образ, нужно отдаться Сону добровольно, то это плохая идея, слышишь? Он примет это как победу.       — Но разве у меня есть другой способ вырваться из этой клетки?       — Есть, и я найду его. Твой брат ещё где-то существует в этой вселенной. Вот где истинная власть.       — Доён, — улыбнулся омега, прикрыв глаза. — Я не видел его почти семь лет. Он, наверное, сильно изменился за эти годы.       — Он стал Нуром. Беспощадным к своим врагам. За его голову объявлена награда в целое состояние. Енмин боится его, ведь твой брат неуловим и опасен.       — Нур не опасен, мастер. Нур есть в каждом из нас. Для него нет границ, потому что Нур — божественный свет.       — Ты веришь в бога? — усмехнулся Юн.       — Вера в высшие силы есть в каждом, вот только обличие они принимают разное. Для кого-то это человек, для кого-то явление природы, а для кого-то высшая сила — это он сам, его совесть, его воспитание. Нур тоже высшая сила. Нур — свобода.       — Спи, философ, — улыбнулся Юн. — Я попытаюсь выяснить, где сейчас твоя свобода.       Кай фыркнул, а Юн, погладив его по голове, направился к выходу. Младший внимательно следил за удаляющейся спиной, а когда дверь закрылась, откинулся на стену. По его щекам потекли слёзы. Он крепче обнял себя руками. Мелкие раны затягивались на глазах, более глубокие оставляли следы. Избавиться от них не хватало сил, последние уходили на то, чтобы доползти до новой временной кровати и закрыть глаза, чтобы увидеть улыбающееся лицо папы, насупленные брови Доёна, беспокойную морщинку на переносице доктора Пака и добрые глаза генерала О — это его семья, его свобода.       О своем происхождении Кай знал немного. Он знал, что доктор Пак вместе со своими закадычными друзьями О Сехуном и На Шисоном обнаружили планету, о которой раньше ходили лишь легенды. Седьмая планета системы Тартос. Она упоминалась когда-то давно в исторических опусах, но после того, как звезда Тартоса — Аурс начала свое движение, эта планета как бы перестала входить в систему галактики, обособившись от неё. Потому что свет звезды был настолько ярким и горячим, что обогнуть её было опасно. О ней забыли, её вычеркнули из истории Совета.       Стандартные учения вылились во внештатную ситуацию. Приборы начали чудить и выходить из строя. Шисону пришлось экстренно искать место для посадки. И к своему удивлению, выбравшись за контур излучения звезды, он увидел небольшую планету, а приборы уловили сигналы о помощи.       Жители этой планеты были едва живы из-за палящих лучей Аурса, что каким-то образом с каждым десятилетием становился всё ближе к их орбите. Проведя исследование, Пак выяснил, что виной всему являются горные породы и минералы, что обладают очень выраженным магнитным полем. Они словно притягивают к себе близлежащие объекты, и если это не остановить, галактика Тартос будет уничтожена. Все планеты столкнутся друг с другом. Большой взрыв зацепит и соседей. И так по цепной реакции может быть уничтожено всё живое.       Когда-то процветающая планета превратилась в пустыню. Вода исчезла. Жители молили спасти планету, не заботясь о себе.       — Мы хотим, чтобы наши знания и исследования не покидали этих земель. Мы хотим, чтобы однажды сюда вернулись люди, и Анвар снова зацвел, — говорил лидер вымирающего клана троим исследователям. — Это семя поможет вернуть жизнь на эти забытые создателем земли.       К следующему возвращению мужчин на Анвар живых на планете уже не было. Увиденное настолько поразило исследователей, что они поспешили на Землю, чтобы поделиться находкой. Тогда Vesta ещё не имела столь масштабной силы, а власти Земли посчитали местные проблемы куда важнее проблем каких-то там чужих галактик, даже теория о большом взрыве не проняла их. Они посчитали, что Тартос достаточно далеко от Земли.       — Займитесь более важными проблемами, — заявили тогда министры, отослав представителей Vesta ни с чем.       Тогда-то На и предложил заняться разработкой минералов, что могли послужить основой для создания нового сверхскоростного экологически чистого двигателя, основанного на магнитных волнах. Исследования одобрили, а Анвар для конспирации стал «Объектом Х».       Чанёль же начал исследования доставшегося ему биологического материала. Показатели поражали. Активные материалы, доставленные с Анвара, говорили о том, что не только камни были заряжены энергией, но и люди обладали не дюжими способностями. Вселенная по своей халатности потеряла великую нацию. Этими переживаниями Чанёль и поделился со своим другом Бён Бэкхёном за бокалом виски.       — И что нужно сделать, чтобы её возродить? — спросил Бён задумчиво.       — Мне нужен омега, согласный выносить ребёнка. Я не знаю как будет вести себя плод, не знаю существуют ли особенности рождения у анварцев, но…       — Я согласен, — сказал тогда Бэкхён, уверенно поставив стакан на столешницу.       — Но Бэкки…       — Что? Я омега. Я здоров. И я хочу этого ребёнка. Знаешь, Доёну уже двенадцать. Он взрослеет не по дням, а по часам. Скоро он упорхнет от меня, и что я буду делать тогда? Знаешь, я, наверное, единственный омега в этой организации, у которого не было выбора. Отец изначально видел меня в Vesta. Не спрашивая, меня впрягли в кабалу, а я… Я мечтал о семье, о детях. Да, все жители Единой Космической Вселенной моя семья, но я… Знаешь, когда у меня реально появилась возможность почувствовать себя омегой до конца, я не упущу её. Я хочу родить, Чан.       — Но твой статус!       — Плевать! Я не нарушаю закон. У меня нет отношений с альфами.       Вот так в лабораторных условиях был зачат Кай. В нём, действительно, кипела огромная сила. Он мог сделать тех, кого любил на время неуязвимыми, а того, кому он отдаст свое сердце и вовсе практически бессмертным. Он сам станет его жизнью, его энергией, его светом.       Необычная внешность: волосы, что за неделю могли вырасти сантиметров на десять, зелёные глаза, длинные ресницы, бёдра, что были круглее, чем у земных омег и грудь, что во время течек набухала и становилась очень чувствительной.       Юному омеге не очень нравилось отличаться от других, но папа всегда крепко прижимал его к себе и рассказывал о том, какой его мальчик уникальный и вообще один такой на свете.       Бэкхён был замечательным родителем. Он всю свою любовь отдавал детям. Даже в его отсутствие они не чувствовали себя одинокими. Рядом всегда были либо Сехун, либо Чанёль. Шисон забегал ненадолго, но Кай всегда слушал его с замиранием сердца, ведь На говорил о той, другой планете. Далёкой родине маленького омеги. Говорил, что помимо работы над двигателем, он занимается строительством защитного купола, но средств мало и работа ведётся медленно.       Чанёль всё чаще говорил о научном прогрессе, отвечая на умные вопросы Доёна, а Сехун… Сехун читал омеге сказки. Каю нравилось засыпать на коленях альфы, а ещё он видел, как папа прятал глаза от внимательного взгляда альфы. Между старшими явно что-то происходило, но Vesta набирали вес, завоёвывая новые высоты.       Кай вспомнил, как они провожали Доёна на Тарто. Омега не мог понять зачем братик едет учиться так далеко, а папа с грустью в глазах говорил о том, что там его родина. Там его ждут.       — Мы тоже ждем, — плакал на шее старшего шестилетний Кай.       Доён писал длинные содержательные письма, что Бэкхён зачитывал вслух. Межгалактическая связь с Тарто сбоила, поэтому решено было пользоваться дедовским способом, но Каю очень хотелось обнять брата. Во сне он видел отливающие синим черные чешуйки брата и ощущал тревогу.       Доён вернулся домой ненадолго. Небольшой отпуск ему дали перед зачислением в космические войска.       Бекхён позвал в гости Сехуна и Чанёля. Шисон был в очередной экспедиции. Это были настоящие семейные посиделки, вот только Кай хвостиком ходил за братом, на что старший лишь растерянно улыбался.       — Что с тобой? — спросил альфа, когда Кай больше не мог держать тревогу в себе, крепко обнимая старшего.       — Я не знаю, но мне страшно, — тихо ответил омега. — Это сильнее меня. Это внутри меня. Что-то произойдет очень скоро. Что-то страшное. Я боюсь потерять вас всех. Я боюсь остаться один.       — Глупый, — улыбнулся Доён, растрепав отросшие до плеч густые пряди. — Никуда мы от тебя не денемся. Вот подрастешь немного и будешь прилетать ко мне в гости, хоть каждый день.       — И ты не прогонишь меня? — наивно похлопав глазками, спросил омега.       — Разве я смогу, — улыбнулся Доён, а от этой улыбки стало теплее.       В тот вечер Кай отдал Доёну всю силу, что скопилась в одиннадцатилетнем мальчишке. Он крепко обнимал брата, пока не уснул, а утром, проснувшись в своей постели, укрытый одеялом, он ещё чувствовал запах морозной свежести. Многие говорят, что жители Тарто не пахнут, и только любящим сердцам дано почувствовать их запах в полную силу. Любящим и любимым.       Чанёль между тем продолжал свои исследования, предлагая Каю разные тесты. Однажды, когда Шисон привез с Анвара образец породы для исследования, омега почувствовал, как перед глазами всё темнеет, а потом он увидел истерзанное тело Доёна среди каких-то каменных глыб. Альфа был практически без сознания и что-то тихо шептал. Омега хотел подойти ближе, помочь, но его ноги словно приросли к полу. Кай плакал, звал кого-нибудь на помощь, но никто не откликался. Вдруг он услышал чьи-то голоса. Они говорили что-то на непонятном языке. Омега почувствовал, что нужно привлечь их внимание, но вместо крика в небо сорвался сноп света.       — Нур! — раздалось ближе. — Нур!       Четверо мужчин оказались у раненого Кима. Они что-то лепетали на своём языке, оказывая первую помощь.       Словно гора упала с плеч омеги, а вихрь потянул его куда-то, пока он не почувствовал тяжесть влажного полотенца на лбу.       — Малыш, ты как? — с тревогой спросил Бэкхён, крепко сжимая ладонь младшего. — Ты нас так напугал!       — Доён, — хрипло отозвался Кай. — Он ранен. Я… Я видел это!       Бён бросил взгляд на Сехуна, что тут же подобрался.       — Я узнаю, — кивнул О и скрылся.       Кай с помощью родителя сел на диван. Волосы на голове выросли вдвое. Омега шокировано провел по черным прядям.       — Это произошло буквально за двадцать минут, — сказал неуверенно Чанёль. — Что ты почувствовал?       — Когда Шисон-ши внёс камень, всё закружилось. Меня словно через воронку потянуло куда-то. Всё потемнело, а потом я увидел брата в руинах. Он был весь в крови…       Кай вскинул голову, словно чувствуя приближение О и его тревожное сердцебиение.       — Он в госпитале, — сказал, влетев в комнату, Сехун. — Его обнаружили местные жители. Они утверждают, что видели «божественный свет» и поспешили на помощь. Битва была серьёзной. На севере обнаружили нелегальную базу отшельников галактики Бронвей. Они занимались незаконной торговлей запрещенными веществами. Доён с отрядом должны были нейтрализовать их, но те, к удивлению, оказались до зубов вооружены.       — Как он? — дрожащим голосом спросил Бэкхён.       — Жить будет, — улыбнулся Сехун. — Помощь подоспела вовремя.       Кай вспомнил, как заплакал, но тут же был сжат в крепких объятиях.       — Ну успокойся, всё хорошо, — шепнул ему Бён.       — А если бы не камень? Если бы я не успел?       Шисон опустился перед младшим на корточки и вложил в его ладошку теплый полупрозрачный фиолетовый камень.       — Он твой, малыш, — улыбнулся На. — Думаю, что население Анвара до сих пор крепко связано с этой планетой, а видения — это часть дара, что описан в древних книгах. Население — вот главная сила седьмой планеты системы Тартос.       Кай перерыл все книги в закромах Чанёля, и наконец, нашел упоминание о Нуре, что в переводе с одного из мёртвых языков как раз-таки и означало «Божественный свет». Его попытку спасти брата приняли за знак высших сил. В этом и была особенность жителей Анвара. Они становились светом для тех, кого любят.       Кай вспомнил тот день, когда началась война. В дом вбежал растерянный Сехун.       — Енмин отдал приказ атаковать Тарто, — запыхавшись, сказал О. — Он ведет прицельный обстрел совета.       Кай почувствовал сковывающий тело ужас. Бэкхён тут же подскочил на ноги.       — На каком основании? — возмутился омега, подхватывая висящий на спинке стула китель.       — Совет отказался выполнять его приказы.       — Мы никогда не приказывали Совету, — выдохнул Бэкхён, а потом посмотрел на младшего. — Кай, закрой все двери. Я скоро вернусь.       — Нет! — подорвался к родителю младший. Его страх был уже почти осязаем.       — Всё будет хорошо, мой мальчик. Я только поставлю этого выскочку на место.       — Бэкки, может, правда не стоит? Ты…       — Ты всё ещё считаешь меня слабым омегой, О Сехун? — злился Бен.       — Нет, но Бэк…       — На Тарто мой сын, ты это понимаешь?       — Здесь тоже твой сын! Посмотри на него!       Сехун был в бешенстве, но Каю было не до этого. Он сжимал камень и видел… Видел, как отчаянно сражается Доён. Видел огонь, видел кровь.       — Малыш? Посмотри на меня! — говорил Бэкхён, пытаясь разжать пальцы сына. — Всё будет хорошо. Я никуда не пойду, хочешь? Я останусь с тобой, только успокойся.       — Генерал Бён, — появился в дверях альфа в форме Vesta. — Вас ждут на передовой. Генерал Сон просит вас лично возглавить переговоры с Советом. Звездолёт уже готов ко взлету.       — Да, я…       Омега смотрел на бледного сына и разозленного Сехуна. Он понимал, что семья единственное, что у него есть, но там гибли люди, а он поклялся их защищать.       — Се, пригляди за Каем пожалуйста, — сказал омега, крепко обнимая сына, а потом заткнув поцелуем пытавшегося что-то сказать Сехуна, побежал прочь, бросив напоследок. — Я вас люблю!       О выглядел растерянно, коснувшись пальцами своих губ.       — Какая же ты зараза, Бён Бэкхён, но я тоже тебя люблю.       Альфа повернулся к бледному, дрожащему Каю.       — Малыш…       — Я всё понимаю, — натянул улыбку омега. — Отвези меня к Чанёлю-ши.       Сехун обнял младшего, а потом поспешил выполнить его просьбу.       Пак был напряжён, но возражать не стал, просто выделив для Кая свой личный кабинет. Омега молча устроился на диване и, крепче сжав амулет, попробовал нащупать каждого. Он видел, как Сехун уже мчится к главной станции Vesta. Он видел, как Доён раздает команды своим подчиненным, ловко уходя от обстрела. Он видел, как Бэкхён пытается восстановить систему управления звездолётом, а на полу вместо пилота валяется мертвая черная тварь. Машина ведёт себя неестественно, словно специально двигаясь к намеченной цели, в самое огненное месиво. Ракета попадает точно в цель, металл хрипит, звенит, плавится, а потом и вовсе разлетается на куски, входя в атмосферу Тарто.       — Доён! — кричит, что есть силы Кай, стараясь не разорвать связь с родителем. — Доён! Папа ранен!       Яркая вспышка света срывается высоко в небо.       — Нур! — шепчут одновременно Кай и Бэкхён. Один обессилено, второй с улыбкой.       Проснулся Кай от осторожных поглаживаний по голове и тихого шёпота. В нос ударил такой родной аромат рябины. Стало не так страшно.       — Где ты его нашел? — спросил Чанёль. — На парне живого места нет.       — В горах, — ответил Сехун. — Пока Совет не закрыл границы, я, пользуясь неразберихой, решил облететь территории. Я искал Бэкхёна, а нашел этого паренька. Из десяти тел, лежавших на той равнине, этот единственный подавал признаки жизни. Я не мог оставить его на растерзания голодным птицам.       — Десятый, говоришь, — выдохнул Пак. — А что Бэкхён?       — Как сквозь землю провалился. Енмин объявил о его трагической гибели, а я… Я не хочу верить, понимаешь?       — Он жив, — прохрипел Кай. — Он где-то есть. Мы его найдем.       — Конечно, малыш, — крепко обнимая плачущего у него на груди Кая, ответил Сехун.       Спустя пару дней прилетел Шисон. Он был в ярости.       — Он закрыл проект! — злился На. — Он назвал Тартос врагами. Это уму непостижимо. Там были наши люди…       — Которых он назвал предателями, — напомнил Сехун. — Он хотел получить власть, но его попытка провалилась. Теперь он бесится.       — Но я не могу понять, чем именно ему не угодила эта галактика? — спросил Чанёль.       — Совсем, совсем не догадываешься? — спросил Шисон, кивнув в сторону Кая.       — Он хочет получить Анвар? Кажется, до этого он не высказывал особого интереса к «Объекту Х». К тому же Совет тоже не имеет к нему прямого отношения. Анвар — вымершая планета, обособленная и забытая.       — Но она находится в пространстве, принадлежащем Тартосу. Именно это и указано во всех отчетах. Vesta, а в частности Енмин, не особо отличались остротой ума, — хмыкнул Шисон.       — Эй, я бы попросил, — возмутился Сехун.       — Вы с Бэкки приятное исключение, — засмеялся На.       — Пошёл к черту! — сказал О, приобнимая слегка потерянного омегу.       — Я бы с радостью, но Енмин перекрыл все пути. Любой несанкционированный вылет теперь грозит тюремным сроком.       — И все же, почему Сон вдруг проникся интересом к «Объекту Х»? — спросил Пак.       — Мне кажется, что Анваром интересуется совсем не он. Vesta — лишь оружие для достижения цели, — заметил Шисон. — Вот только те, кто стоит над Енмином, не понимают, что развязав войну они не получат желаемого, а приблизят катастрофу. Я должен вернуться на Анвар и продолжить работу. Защитный купол должен быть завершен, а двигатель поможет нам создать тягу и вернуть палящий Аурс за орбиту.       — Это самоубийство, — покачал головой Чанёль.       — У нас нет другого выхода.       Кай вспомнил, как тёмной ночью к нему пришел печальный Чанёль.       — Что-то случилось?       — Я не знаю, что делать. Думаю, только тебе под силу его успокоить.       Омега подорвался, следуя за бетой, а потом поспешил к единственному на этот момент родному человеку, что сидел на диване весь в слезах и вливал в себя явно не первую бутылку виски прямо из горла.       — Это пятая, — подтвердил его опасения Чанёль. — Он не слышит меня. Он… Он так и не рассказал, что произошло.       — Генерал О, — осторожно подошел к старшему Кай. — Сехун-ши…       Альфа был словно в прострации. Он не обращал ни на что внимание. Глаза его были пусты. Омега опустился перед старшим на корточки, вырвал из его рук бутылку и посмотрел на него внимательным взглядом.       — Отец, — тихо сказал Кай. Сехун вздрогнул. Омега крепче сжал его дрожащие руки. — Вы нужны мне! Помните, Вы обещали папе позаботиться обо мне?       Альфа медленно опустил взгляд на младшего.       — Кай, — шепнул Сехун. — Кай, малыш, прости меня. Я…       Омега крепко обнял старшего, получая объятия в ответ.       — Шисон погиб. Взорвался в звездолёте сегодня, — на одном дыхании выпалил О.       Омега обнял старшего сильнее. Он знал, что Шисон для Сехуна был словно брат. Сердце обливалось кровью. Кай вдруг подумал, что однажды может вот так же потерять Доёна. Руки невольно сжали амулет, что тут же перенес его сознание на миллионы километров.       Доён стоял на каком-то полузаброшенном аэродроме и нервно поглядывал на часы. Он то и дело поднимал глаза к небу, пока буквально из ниоткуда перед ним не возникло странное существо в неизвестной Каю форме. Высокое создание с кожей бирюзового цвета смотрело на Нура разноцветными глазами. В руках существо держало странное копье с огненными всполохами на основании.       — Он обнаружил слежку Vesta. Он взорвал себя.       Доён зарычал и громко выругался, оседая на колени. Кай видел слёзы на его глазах. Слёзы боли и отчаяния. Такие же, что текли по щекам Сехуна. Хотелось утешить, поэтому, когда незнакомец исчез, в небо взметнулся сноп яркого света. Доён встрепенулся.       — Малыш, — улыбнулся сквозь слезы Нур. — Ты нужен им, слышишь? И пока они не знают кто ты, ты в безопасности. Передай Чанёлю-ши, чтобы уничтожил все записи. Они не должны узнать, ведь только тебе под силу остановить тьму.       Стало тепло, даже не прикасаясь к Доёну, Кай чувствовал его. А когда Нур закрыл глаза, омега перенесся в небольшую светлую комнату, где на кровати лежал человек, роднее которого не было на этом свете никого. Тёплый запах свежего хлеба наполнил лёгкие, напоминая о детстве, о доме, о ласковых руках. Омега был весь перебинтован, его грудь слегка поднималась при дыхании. На голове тоже была повязка. Глаза были закрыты, ресницы дрожали.       — Он спит, — шепнул голос у самого уха, а потом Кай почувствовал руки на своей талии, спиной ощутил сильную грудь. — Повреждения очень серьёзные, но врач сказал, что он выберется. Спасибо, если бы не ты, я искал бы дольше, и вряд ли нам удалось бы его спасти.       — Как ты… — слегка повернул голову Кай, разглядывая такое одновременно знакомое и незнакомое лицо. Доён изменился, но стал ещё более привлекательным. Это волновало.       Альфа поднял руку, на безымянном пальце которой был большой перстень с фиолетовым камнем.       — Это не я, — улыбнулся Ким. — Это ты. Шисон-ши не успел до конца определить, как это работает. И заряда этой крошки хватает ненадолго, но мне достаточно и этого. Береги себя. Я приду очень скоро. Просто верь мне.       — Я верю, — улыбнулся Кай, закрывая глаза и чувствуя ласковое прикосновение обветренных губ к своему лбу.       Проснулся он в своей постели в кабинете Пака. В кресле напротив спал Сехун. Он выглядел измотано. Омеге хотелось его встряхнуть, рассказать о том, что он видел папу, Доёна. Но понимал, узнай Сехун о том, что Бэкхён жив, он ринется к нему, нарушая все запреты, а терять родных людей Кай больше не хотел. Омега погладил висящий на груди амулет. Они обязательно справятся. Доён просил верить.       Кай вспомнил, как наблюдал за тем, как Чанёль тайком выхаживал привезенного Сехуном паренька. Он дал ему новое имя, добыл новые документы и придумал биографию, к которой не должны были придраться буквоеды Vesta. Понадобилось около полугода, чтобы начался процесс восстановления. Очнувшийся омега ничего не помнил о своей прошлой жизни, много плакал, но слушался Чанёля во всем.       Новость об аресте Сехуна принес Пак, когда Кай помогал Тэну разрабатывать мышцы ног. Они ходили по комнате туда сюда, старший делал большие успехи. Они замерли на месте, ведь оба были обязаны Сехуну многим. Для Кая, он, действительно, был отцом, хоть и не родным, а Тэн... Тот был обязан ему жизнью.       — За мной тоже скоро придут, но не видеть ему Анвара, как своих ушей, — говорил тогда Чанёль.       Он бросил все свои силы на обучение их с Тэном всему, что знал сам. По легенде Тэн был его ассистентом, а Кай проходил у них лечение от неизвестных мутаций, связанных с его неоднозначным происхождением.       Тэн схватывал всё на лету, как будто всю свою жизнь, действительно, посвятил медицине, а Кай… Кай всё чаще начал пропадать в своих снах. Он ночи напролёт проводил у постели папы. Иногда приходил Доён.       — Что с тобой происходит? — спрашивал старший, опускаясь в кресло напротив кровати. Кай отходил от Бэкхёна и устраивался на коленях Нура, опуская голову ему на грудь.       — Сехуна арестовали…       — Я знаю.       — Чанёль-ши говорит, что скоро придут и за ним.       — Есть такая вероятность, но я…       — За твою голову назначено вознаграждение, — посмотрел на Кима омега. — Даже не смей думать о том, чтобы возвращаться на Землю.       — Тогда как же я смогу тебе помочь?       — Я справлюсь. Ищи того, кто стоит за Соном. Если мы поймем их цели, найдем способ их остановить.       Доён гладил младшего по голове. Иногда в полудреме Кай чувствовал легкие прикосновения губ старшего к своему виску, и казалось, что всё было правильно, вот только Доён был очень далеко, и между ними была огромная пропасть.       Когда в лабораторию вошли солдаты и довольный Сон. Пак с Тэном проводили очередные тесты. Они ждали этого, но всё равно всё получилось слишком неожиданно, что казалось дурным сном. Чанёля увели. Тэна завалили вопросами, а потом перевели медиком на какую-то из многочисленных космических станций Vesta, а Кая заперли в клетке. Енмин отобрал у омеги всё: одежду, личные вещи, амулет. Он помешался на необычной внешности мальчишки. А омега, засыпая, плакал, каждый раз мечтая снова увидеть родных людей, но без частички родной планеты эти сны были чернее ночи.       Шум в лаборатории вернул парня в сознание. Осторожно открыв глаза, омега огляделся. Свет был потушен, но глаза Кая за почти полтора года пребывания во тьме уже не обращали на это внимание. На столе в центре комнаты омега заметил шевеление, что-то упало вниз, взгляд зацепился за пушистый комочек с длинным хвостом. Кай суетливо начал искать остатки ужина, что еще не убрал Юн. Крыса, что, запутавшись в нитке амулета, валявшегося на столе, упала на пол. Енмин так и не понял его назначения, поэтому счел бесполезной игрушкой.       Омега положил кусочек хлеба у самого стекла, а потом попытался привлечь внимание зверька. Животное, что уже поднялось на лапки, но так и не смогло снять с себя амулет, суетливо оглянулось. Кай понимал, что из этой затеи может ничего не выйти, но это был его шанс выбраться отсюда, хоть не физически, но духовно. Заметив оставленное лакомство, крыса настороженно повела ушами, Кай попытался спрятаться в тень, чтобы ненароком не напугать зверька. Осторожными перебежками животное добралось до лакомства, но уперлось в стекло. Видимо голод был сильнее и желание мгновенно перенесло крысу через барьер. Зверёк вцепился острыми зубками в корочку хлеба, а Кай пододвинулся ближе, осторожно беря крысу в руки.       — Умница, — сказал он, разматывая с тела животного ленточку амулета. — Шисон всегда говорил, что эта штучка, привезенная им из одной из экспедиций, прослужит мне не один год.       Где-то послышались шаги, Кай прижал к себе крысу и поспешил на кровать, пряча зверька среди простыней. В кабинет вбежал Юн. Резко вспыхнул свет. Младший сощурился, делая сонный вид.       — Что-то случилось? — спросил он, наблюдая за тем, как старший почти ползает по полу.       — Да крыса сбежала из лаборатории. Умная, говорят тварь, дрессированная, — ответил Юн, раздосадовано поднимаясь с пола. — Не видел?       — Ну ко мне она точно не забегала, — хмыкнул Кай, корпусом прикрывая шевеление ткани. — Ваши крысы хоть и умные, но стекло пока грызть не научились.       — Это точно, — выдохнул старший. — Ладно, спи.       Мужчина потушил свет и ушёл, а Кай посмотрел на своего вынужденного соседа. Животное крепко вцепилось лапками в корку хлеба и с удовольствием поглощало неожиданный ужин.       — Значит, ты тоже здесь пленник, дружок, — хмыкнул Кай, погладив длинный хвост. — Надеюсь, что когда-нибудь мы сможем выбраться отсюда. Говорят, ты умный, так вот смотри, не попадись этим поганым лаборантам. Они ведь нас тогда обоих накажут.       Доев корку, зверёк подполз ближе к Каю и, устраиваясь рядом с ним, свернулся клубочком и закрыл глазки. Омега почувствовал, как на глаза навернулись слезы, ведь впервые за эти дни он чувствовал рядом чьё-то тепло.       — Ты думаешь пора спать, малыш? — смахнув слезу, спросил омега. — Ну что ж, давай попробуем.       Крепко сжав медальон и закрыв глаза, омега почувствовал такое знакомое ощущение полёта. Он устремился к тем, кто его любит.