Досчитай до 1945

      Серое свинцовое небо над головой каждый день, изредка пролетают самолёты, но никакой надежды на спасение нет. Вокруг колючая проволока, такие же, как ты, заключённые и немецкие офицеры, которых можно сравнить с ястребами, что убивают свою жертву медленно и мучительно. Всё это стало настолько привычным, как поход в школу или на работу, вот только ужасно то, что в «лагерях смерти» не только взрослые, но и дети. Этот день станет последним для меня, может это и к лучшему. Позвольте представиться — Алексей Краснов, русский шпион, которому предстояла самая сложная работа: примерить форму фашистов и представиться одним из «своих». Сначало всё как по маслу, но в определённый момент я утратил контроль над ситуацией и был сослан в, всем знакомый, Аушвиц. Вы не знаете всей истории, поэтому воспользуюсь свободным временем и расскажу её.

***

Москва. Тёплый августовский день, никто не думал, что завтра начнётся ад. Я, Коля Орехов, Серёга Михайлов и Танька Серова шли в сторону речки, чтобы искупнуться, пока перед нами не появились военные. Нам было лет по семнадцать и, как вы поняли, все прелести жизни познать не успели. Среди солдат я признал лейтенанта Крылова и в шутку отдал честь. — К пустой голове не прикладывают, — угрюмо ответил Александр Иванович, — Прости, Лёш, но вынужден остановить. Дальше не положено пропускать гражданских. По его лицу мы быстро поняли, что что-то не так и настаивать не стали, просто развернулись и ушли. В четыре утра, следующего дня, я вскочил с постели от того, что услышал объявление товарища Сталина о начале войны с Германией. С того дня и изменилась моя жизнь; накинув на плечи плащ, я со всех ног помчался с Александру Ивановичу и, то и дело, налетал на испуганных граждан. Крылов мне был вместо отца, которого я не застал; он встретил меня у военной части и даже спрашивать не стал, зачем явился — сразу понял, что записываюсь в добровольцы на фронт. Уже тогда я и приметил до боли знакомые лица: Серёжку Михайлова и Колю Орехова. Они мне и рассказали, что Таня в военно — полевые медики подалась, что, кстати, очень важно на поле боя. — Алёш, ты ведь понимаешь, что можешь не вернуться? — спросил лейтенант, положив руки на мои плечи. — Мой долг перед родиной — защитить её и всех, кто мне дорог, — твёрдо ответил я отчиму, которого, почему-то звал отцом, да и он против не был. — Горжусь. Настоящий мужчина.       И вот я стою в полной боеготовности, ожидая приказа или команды к наступлению. Меня не волновало то, что я могу больше не увидеть мать, отца, Серёгу, Колю и Таньку, точнее, я не думал об этом, ведь не собирался так быстро умирать. План был предельно простой — не дать фашистам подойти близко к Москве. Нас разбили и отправили по разным фронтам, со мной был Серёга, Колю же определили немного в другие войска. — Красный, ты чего призадумался? — спросил Серый, пока мы добирались до места. — За Таню боюсь. Она ведь девушка, а война не совсем женское дело. — Тут ты прав, но сам знаешь, что её уже не остановить, если речь идёт о защите родины. — Надеюсь, что с ней всё будет хорошо, — я вздохнул, но продолжал думать о Таньке, всё же никак не мог сказать, что она мне нравится, а тут ещё и война. Сами понимаете, не до этого. Когда мы оказались на поле битвы, то сразу поняли, какие ужасы тут происходят. Тысячи раненых, разной формы сложности, ещё больше убитых, вокруг крики, стоны и даже плач. Может везение, но с Михайловым мы удачно отбивались первые четыре часа, пока его не задела пуля и не прошла на вылет. Мой друг упал на траву, истекая кровью, а я сел рядом, бросил рядом оружие и попытался остановить кровь — если не остановить, то и до медика бесполезно идти. По его щекам текли слёзы, да и сам Серёга, заикаясь, пытался говорить. — Мне… так страшно… — Молчи, побереги силы! — кричал я и зажимал рану в области живота. — Я боюсь умирать, Лёх, — продолжал юноша, игнорируя все мои попытки его заткнуть. — Пообещай, что ты не умрёшь… И мы победим. — Обещаю, Серёга, ты только держись! — я не бросал попыток остановить кровь, хотя понял, что сердце моего друга остановилось. Только я утёр предательскую слезу со щеки, как почувствовал острую боль в районе груди, а дальше темнота…