Я не помню с каких пор перестал удивляться новостям об очередном переезде. Это стало так обыденно для меня - менять школу. Не пугал и тот факт, что придется заново вливаться в чужой коллектив. Уже слишком обычное для меня дело. Ничего нового. За время обучения в средней школе я сменил шесть гимназий. Начиная от переезда в соседний район и заканчивая другим населенным пунктом. В коробках с вещами (шкафов у нас не имеется за ненадобностью) отлеживалось так много видов ученической формы, что можно было смело открывать свой магазин. Правда, в таком случае контингент был бы не особо широк в своей совокупности. Это должны быть парни не выше ста семидесяти пяти сантиметров, не особо широкие, но и не узкие в плечах, поджарые, ни в коем разе не щуплые или, напротив, полные. Да, примерно такими чертами должен обладать будущий владелец моей формы. Это полностью соответствует описанию ее прототипа.
Разрешите представиться. Меня зовут Пак Чимин. 18 лет. Я теперь ученик старшей школы. С этой весны на втором году обучения. И я вновь сменил место жительства, а с ним и образовательное учреждение. Это уже третий раз за год. Или четвертый? Не суть. Главное в том, что себе не изменяю, а все меняю, меняю, меняю… Вроде легкомысленный, но такой постоянный. Парадокс! Ох уж мне эти логические задачки.
На улице стояла дикая жара. Ничего сверхъестественного для конца апреля в этой части страны, что на юге. Все фруктово-ягодные деревья уже давно отцвели, оставляя вместе с опавшими лепестками ажиотаж вокруг сопливо-розовых признаний в чувствах позади. Настала пора надеть на ветви теперь уже зеленое убранство. Но пока еще маленькие ладошки-листочки не успели вобрать все тепло солнечных лучей, а потому оставались чуть темнее, чем салатовыми, не такими насыщенными в краске, как бывают летом. Однако же сейчас весна! Не стоит забегать вперед. Все должно идти своим чередом.
Раздался оглушающий звук свистка, способный разбудить любого зеваку в концах спортивного поля. Все учащиеся класса 2-3 оставили свои дела и направились к учителю, выстраиваясь перед ним в ряд. Солнце находилось в самом зените, заставляя ребят жмуриться от яркого света и покрываться семью ручьями пота. Девушки позадирали свои белые футболки и начали ими обмахиваться, давая возможность особо цепким взглядам своих одноклассников насладиться видом белоснежной кожи на плоских животах. Парни же были более раскрепощенными в действиях: штаны они закатывали до длины шорт, а особо юморные – до нижнего белья, футболки находились в руках или давно уже были брошены на землю. Смело. Но зноем такой поступок никоим образом не оправдать. «Пока ты находишься на территории образовательного учреждения, будь любезен соблюдать существующие в нем правила». Потому преподаватель физической культуры, ни капли не чураясь, щедро всыпал пару-тройку звонких оплеух совсем распоясавшимся мальчишкам, после чего опять резанул слух свистком.
– Я понимаю, что погодка располагает насладиться каким-либо охлаждающим напитком или мороженым где-нибудь на берегу моря, да еще и в чудесной компании, но учебный план никто не отменял, как и ваш общий балл в аттестате. Так что сегодня бежим зачетный километр, – эта новость учениками воспринялась крайне болезненно, заставляя измученно стонать, тихо всхлипывать, плакаться друг дружке и возмущенно вздыхать. – Временные рамки вы все знаете. Но для начала проведем перекличку. Или вы решили меня удивить, явившись сегодня в полном составе?
– Ли Хиджин просила передать, что у нее обострилась аллергия, поэтому она пошла за лекарством в медпункт и пробудет там все занятие, – первым ринулся отвечать староста, без всяких колебаний, четко и ясно доложив обстановку в классе. Но уже через секунду уверенность во взгляде его слегка поугасла, речь стала неразборчивой и тягучей, словно манная каша. – И… Ким Тэхен… его… Он снова не пришел.
– Опять не явился на урок!?
– В школу…
– Что? Вот уж мелкий засранец. И где его только черти носят? Ох, допрыгаешься ты у меня, Ким Тэхен. Так огрею, что мало не покажется. – Сказал это и с яростью швырнул журнал посещаемости на землю, заставляя пыль клубами подняться вверх. Затем взглянул на своих подопечных, шумно выдохнул и, упершись кулаками в бока, продолжил:
– Кто первым увидит его, передайте, чтобы сразу явился ко мне. А теперь начинаем урок. У вас десять минут на разминку и прямиком к линии старта, на забег. Всем все ясно?
Дружное, но унылое «да» стало ему ответом. И в очередной раз воздух сотряс мерзопакостный свист, от которого хотелось молниеносно зарыться под землю, образовав над собой непомерных размеров курган. Кто-нибудь, пожалуйста, заберите у него этот адский свисток.
Разминка состояла из двух блоков. Первый включал в себя совместное выполнение упражнений, демонстрируемых кем-то, кого выбрал учитель, второй – попарную растяжку. Сейчас все приступили ко второй половине разминки. Пак Чимину достался в напарники парень, не отличавшийся ни умом, ни спортивными достижениями, ни красотой. Он относился к числу серой массы, коих здесь училось большинство. Школа не гремела своим именем в районных рейтингах успеваемости, скорее была ниже среднего. Ни выдающихся выпускников, ни целеустремленных в своем деле спортивных команд, ни высококвалифицированных преподавателей – все сплошное «ни». Ничего. Жалкое зрелище. И люди здесь жалкие. Хотя, с приходом Чимина все несколько изменилось. Заиграло более яркими красками что ли? Ну а как иначе. Такого красивого парня не могли не возвести в статус местной «достопримечательности». Девушки рядом с ним млели, а парни завидовали такой популярности у противоположного пола, но не злились и не строили козней. И все потому, что Пак, ко всему прочему, оказался веселым парнем, хоть и нелюдимым время от времени.
Красивыми людьми никогда не устаешь любоваться. Они смягчают характер и заставляют заложенный в каждом из нас альтруизм (заводская настройка) очнуться. Нет, не в том широком смысле, о котором вы могли подумать. Никаких «красота спасет мир». Ни в коем разе. Мой вам совет: если вас все же настигла эта злосчастная – по-другому не назовешь – мысль, то постарайтесь навсегда от нее избавится. Мир слишком жесток для подобного, а реальность – не серия комиксов Marvel с существующими в ней героями. Речь о другом: о красоте хочется думать, мечтать, восхвалять ее в стихах или песнях, но как минимум разговаривать. Так и произошло с появлением привлекательного личика. Ученицы стали приглашать своих подруг с соседних школ для того, чтобы те хотя бы украдкой смогли взглянуть на местного Аполлона, раствориться в свете его лучезарной улыбки, утонуть в омуте черных глаз. Ни это ли называют «наслаждаться прекрасным»?
Пак Чимин стал усладой для женских глаз. Похожую нишу в школьной иерархии заняла Ли Хиджин, переведясь в то же время, что и Пак. Она стала объектом воздыхания у парней и катализатором всепоглощающей ненависти у девушек. Важную роль в этом сыграла редкая комбинация из черных лощеных волос и светлых глаз. У Ли они были ореховыми. А так, если присмотреться, обычное круглое лицо, широкие ноздри и низкая переносица, средние по пухлости бледные губы. Одни лишь глаза стоили повышенного внимания. Без них девушка бы примкнула к серой, безликой армии, о которой упоминалось ранее, так как не было в ней ни разума, ни таланта. И опять это «ни», заметили?
Ах, точно, надо бы указать на еще одну важную деталь. Не большое, но и не малое «нечто» из разряда худших достоинств, ну или лучших недостатков. Столь противоречивое в своем естестве, отчего желанное до боли в костях. Маленькая, но весомая деталь. Хулиган, если приуменьшить его вклад в локальные разборки по неосведомленности. Головорез, если стал очевидцем или того хуже объектом его издевательств. Красавец, если просто увидел его молчаливого в коридоре или на территории школы. Мерзавец, если был им использован, а после выброшен за ненадобностью. Одноклассник Ли Хиджин и Пак Чимина. Еще одна местная знаменитость. Значимая фигура в негласной школьной касте. Имя у него довольно известное. И вы его уже знаете. Ким Тэхен. Вишенка на праздничном торте, осколок стекла в открытой ране. И это все он. Завораживает подлец.
Уложив руки на плечи партнера и отойдя друг от друга на приличное расстояние, Чим и один из представителей серости подались вперед, надавливая на спины друг дружке. Делая небольшие пружинистые движения вверх-вниз, парни давали мышцам спины и задней части ног хорошо потянуться. Это было необходимой мерой во избежание ненужных травм во время пробежки. Так продолжалось не более двадцати секунд, после чего Пак прекратил какие-либо манипуляции, произнеся негромко: «Шнурок».
Всего одно слово, но оно привело паренька напротив в замешательство, заставляя вопросительно глядеть на своего напарника. Когда их взгляды столкнулись (Чимин всегда смотрел собеседнику четко в глаза; его собственные сейчас, словно черные озерца, казались бездонными, а темнота их вод таила в себе опасность), это лишь сильнее ввело одноклассника в ступор, отчего тот, испуганный, полюбопытствовал:
– Что, прости?
– У тебя шнурок развязался, – погодя разъяснил Пак. Его слова звучали безэмоционально, однако имели положительный эффект. Причина тому – мягкая улыбка, тронувшая уголки розовых губ красавца.
– Ах! Спасибо, – как-то смущенно промямлил паренек, а затем опустился на колено в намерении завязать выбившиеся из узла концы веревки.
Появилась пара-тройка лишних минут на отдых. Мин воспользовался подаренным ему временем с толком, расслабляя мышцы шеи и плеч. Он оглядел окрестности, потом обернулся на здание школы. В следующее мгновение парень уже шел в сторону преподавателя, неторопливо, почти бесцельно.
– Учитель Хон, могу я вернуться в класс за своим ингалятором? Я начал кашлять. Это может быть первым звоночком к очередному приступу.
Мужчина бросил изучающий взгляд на ученика. Последний смотрел на старшего и ждал. Как бы в подтверждение своих слов парень негромко прокашлялся, но не отвел свой взгляд в ожидании разрешения или же отказа на озвученную просьбу. Найдя ответы на какие-то свои мысленные вопросы, преподаватель повернулся к разминающимся недалеко студентам, озвучив:
– Да, конечно, ступай. Если чувствуешь, что совсем плохо, то иди сразу в медпункт. Тебе нужен кто-то для сопровождения?
– Нет, спасибо, я и сам в состоянии дойти.
Пак развернулся и направился ко входу в школу. Он шел ни быстро, ни медленно, вдоволь наслаждаясь голубизной неба и забавной формой облаков. Сейчас в этих ватных комках он смог различить кролика с пальмой на спине, голову дракона и раскрывшего крылья орла. В детстве Чимин любил подолгу смотреть на небосвод и пытаться отыскать различные по своему содержанию сюжеты. Обычно он занимался этим с родителями. Чей сюжет был наиболее сказочным, тот и побеждал. Хорошая тренировка воображения.
Минуя ступени, парень свернул на аллею вишневых деревьев, что располагалась вдоль фасада здания. Подул прохладный ветерок, отчего по телу Пака прошелся легкий озноб, заставляя поежиться. Юноша поднял лицо к всколыхнувшимся от неожиданного порыва воздуха ветвям и улыбнулся, мечтательно воображая тот день, когда эти самые деревья подарят изможденным экзаменами и жарой студентам благодатную тень. Но сейчас ему стало холодно. Этого было достаточно, чтобы ускорить свой шаг.
В коридорах школы было тихо, и только размеренные шаги оглушали своей мягкостью. Так бесшумно, что шуршание воздуха, покидающего легкие, казалось до неприличия громким. Кабинеты пустовали: то ли занятия проводились в другом крыле здания, то ли все ученики разом превратились в бунтарей и не пришли. Но за эту тишину спасибо. Чимину оставалось свернуть за последний на его пути угол, где в конце коридора располагался нужный класс. Стоило это сделать, как послышалось нечто, резонирующее воздух. Полукрик-полустон. И с каждым шагом звук становился все ярче. Парень открыл дверь кабинета и замер на входе. Конфузная ситуация. Он был заворожен игрой света в беспорядке темно-русых волос, каплями пота, оставляющими влажный след на висках, ртом, растянувшемся в ехидной улыбке, глазами звериными, ни капли не стыдливыми или обеспокоенными тем, что теперь есть свидетель происходящего. Языком, что так старательно пытался увлажнить пересохшие от отдышки губы. Ким Тэхеном, который с каждым последующим резким движением все глубже проникал в тело девушки, выбивая из нее пошлые стоны наслаждения. Эта картина заставила оцепенеть. От шока ли? Восторга ли…
Ким Тэхена эта ситуация лишь сильнее распалила. Он стал несдержанней. Жестче. Амплитуда движений его теперь больше, отчего голос несчастной срывается на крик. Этот звук почему-то раздражает Кима, и он с силой зажимает девушке рот, разбрасываясь всевозможными проклятьями. Снова поднимает свой взгляд на Чимина, продолжающего стоять у самой двери. И вновь Тэ тянет свою усмешку, облизывая губы и прикусывая язык. Ему вдруг польстило, что и у его спектакля есть своя публика, да к тому же такая прекрасная. Не первый раз этому зрителю посчастливилось наблюдать за игрой ведущего актера, только декорации и сюжет слегка изменены. В прошлом это было избиение. Сегодня – секс. Что же дальше? Но Тэхену все нравится. Он необычайно рад. Почему? Сам не знает. Просто это так волнительно, когда овечка смотрит на окровавленную пасть волка и ничего не предпринимает. Может, это потому что не она является сегодняшней целью, а дикий зверь попросту сыт? Или же овечка и не овечка вовсе? Такой же хищник, только шкуру сменил, содрав ее со своей последней жертвы? Кто бы сказал. Но ради такой пары глаз, устремленной на темно-русого, Тэхен не прочь приложить чуть больше усилий, чем делал это поначалу. Однако подобных сцен не выдерживает уже сам невольный зритель. Становится неловко.
Пак покидает класс, аккуратно прикрывает за собой деревянную дверь, предоставляя парня и девушку самим себе, и уходит. За тот последний угол, который миновал минуту назад. В ту тишину, что так благодатно обволакивала сознание. Все остальное неинтересно.
Усевшись на подоконник в коридоре, Чимин облокотился головой о прохладное стекло и устало вздохнул. Прикрыл глаза. На внутренней стороне век уже проигрывалась пленка воспоминаний. Та же саркастичная улыбка. Тот же возбужденный взгляд. То же всепоглощающее безумие. Только женские стоны сменились хрипами, мольбами о пощаде и бульканьем крови и слюны на губах избитого незнакомца. Ким возвышался над измазанным в грязи и собственной крови парнем дамокловым мечом, готовым сорваться в любую секунду. Его широкие плечи и длинные руки, точно крылья кондора перед полетом, вмиг накрыли всё своей тенью. Непроглядная темнота. И цель у этого зверья одна на двоих – настичь, разорвать свою жертву. За слабость. За ничтожность. За нелюбовь создателя нашего, если так будет угодно последнему.
Пак видел всё это и не остановил. Наблюдал и ничего не сказал. Он молча ушел, оставив происходящее позади. «Он был напуган», – скажете вы. «Он наплевал», – отвечу вам я. Тот, кому страшно, не станет со спокойной душой садиться за ужин, а после до слез смеяться со всяких нелепостей на телешоу. Не будет с таким драматизмом рассказывать о проблеме приближающихся экзаменов и вечной нехватки времени. У зажатого в тиски ужаса человека рот может кривиться лишь от боли, никак не сиять лучезарными улыбками всем и каждому. Лицемер. Прежде всего по отношению к себе. Бездушная тварь. «Ой, да насрать…» – мысленно говорит себе Чимин и открывает глаза.
Парень замечает, как в другом конце коридора мелькает женская фигура и скрывается за поворотом. В ней Чимин узнает недавно страдающую от аллергии одноклассницу. Значит, так у нас теперь лечится подобный недуг? Забавно.
Раз одно действующее лицо покинуло сцену, то и второму актеру не так много времени нужно, чтобы оставить подмостки. Пак спрыгивает с подоконника и делает пару шагов в направлении своего класса. Останавливается. Ему преграждает путь исполнитель главной мужской роли, вальяжно застегивающий ремень на своих штанах. После парень шумно выдыхает, запрокидывает голову назад и проводит рукой по волосам. Тонкие и длинные пальцы в мгновение ока тонут в шелковистых прядях. Ким поворачивает голову к однокласснику и молча рассматривает его лицо. Изучает. Пытается отыскать отблеск хоть какой-то из существующих эмоций. Может, шок? Раздражение? Зависть? Страх? Безразличие. В глазах ничего нет, ровным счетом, как и на лице. Чимин просто ждет, когда дорога будет открыта, и он сможет продолжить свой путь. «Ну и ладно».
– Скучный ты, – притворно обиженным голосом говорит Тэ и медленно поворачивается в сторону выхода. Не успевает парень сделать и пары шагов, как слышит совсем бесцветный, но такой приятный голос.
– Учитель Хон хотел тебя видеть.
– Как жаль, что у нас это невзаимно. Будь другом, не говори, что видел меня.
– …
Ким останавливается и какое-то время молча стоит спиной к однокласснику. Затем оборачивается, слегка согнув корпус, и произносит:
– Пока-пока.
По-детски наивно хлопает глазками и машет своей пятерней. Улыбается. Так странно. Квадратно… Но мило, что несвойственно его грозному образу, а после уходит.
Пак проходит в кабинет, к своей парте. Рыскает в сумке в поисках ингалятора и находит его. Делает глубокий вдох, впрыскивая лекарство в глотку. Затем молча стоит. Смотрит куда-то в окно, но ничего не видит. Думает о чем-то, но в голове нет ни единой мысли. Закрывает глаза и задумчиво проводит рукой по волосам, при этом склонив голову вправо так, чтобы было видно настенные часы. Урок закончится через полчаса. «Этого времени должно хватить». Засунув небольшой баллончик с лекарством обратно в карман сумки, Чимин выходит из класса. На урок физической культуры парень так и не возвращается.
***
Открыв входную дверь собственного дома, Чимин погружается в тишину. Мрак наступившего вечера давно поглотил гостиную и кухню. Света от датчика движения, освещающего прихожую, едва ли хватает для такого обширного пространства. Уверенным шагом, миновав включатель от основной люстры, Пак проследовал в небольшой коридор, где находится дверь в его комнату. Отворив ее и оказавшись в своей обители, парень метнул сумку со школьными принадлежностями в сторону и вместе с тем включил свет. Электрическое мерцание ослепляет, заставляет с непривычки смежить веки. В помещении чисто. Комната убрана, и в воздухе витает приятный запах моющих средств. У окна стоит внушительных размеров письменный стол, а справа от него расположена кровать. В противоположном углу бесчисленное количество картонных коробок, которые никогда никто до конца не разбирает. Лишняя трата времени и сил.
Чимин подходит к столу и замечает на нем небольшой клочок бумаги со словами:
«Ужин на столе на кухне. Разогрей и покушай. Я уехала в Сеул на пару дней по вопросам компании. У отца сегодня много работы, так что не жди его и не скучай. Не перенапрягайся и не сиди за уроками допоздна. Позвоню тебе завтра утром. Люблю тебя. Мама».
Прочитав и отложив письменное наставление к остальной кипе бумажек, Чим решает сперва принять душ и переодеться. Избавившись от неприятного запаха пота под мощными струями проточной воды и не особо заморачиваясь о мокрой голове, парень, надев домашние штаны и растянутую футболку, вышел из ванной комнаты с босыми ногами и пошел прямиком на кухню выполнять указания родителя. На столике возле плиты и впрямь стояла небольшая кастрюлька с грибным супом, а рядом с ней покоилась вазочка с яблоками. Последние выглядели так аппетитно, что Паку стоило немалых усилий не пропустить прием основного блюда и перейти сразу к десерту. Парень, как подобает прилежному сыну, разогрел свой поздний ужин, съел его за кухонным столом и сразу же помыл за собой посуду. С фруктами Чимин решил немного заморочиться. Нарезав яблоко дольками, он выложил их на тарелочку и понес к себе в комнату, где его ожидало подготовленное для выполнения домашнего задания рабочее место.
Мучения заканчиваются с точкой после ответа на логарифмическое уравнение. Сложно подружиться с математикой, когда она вертит от тебя нос и говорит на непонятном твоему мозгу языке букв и цифр. Пак бросает взгляд на прикроватные часы и с ужасом отмечает, что уже давно перевалило за полночь. Самое время ложиться спать. Он достаточно времени посвятил учебе, сперва в библиотеке, а теперь еще и дома. Умение отдыхать тоже пригодится. Сложив все необходимое к завтрашним занятиям в сумку, парень выключает свет и самозабвенно проваливается в сон, где его уже устал ждать Морфей.
Настойчивый стук в дверь выводит сознание из умиротворенного состояния сна. Чимин смотрит на никуда не девшиеся прикроватные часы и вычисляет, что проспал всего-то полтора часа. На дворе все также стоит глубокая ночь. Удары не прекращаются, и это заставляет Пака наконец встать с постели и пойти прямиком к источнику шума. Наплевав на элементарные правила безопасности, хозяин дома сразу же открывает входную дверь неизвестности. Наступает долгожданный момент тишины. Никто ничего не говорит. Никто ничего не делает. Пак Чимин просто смотрит на стоящего перед ним человека с непроницаемым лицом. Он не удивлен. Он не озадачен. Его не интересует цель визита. Его не волнуют последствия встречи. Пак Чимину и так все известно. Пак Чимин знает, что будет дальше. Он сам этого ждал. Он сам в это ввязался. Поэтому парень просто отстраняется и с тихим «проходи» впускает «незнакомца» в дом, закрывает за ним дверь.
– Самое время тебе выполнить свою часть сделки, – раздается грудной, будоражащий сознание баритон, и невероятно красивые губы кривит торжествующая усмешка. Добавляет с издевкой:
– Малыш.
Руки, одежда, лицо и даже волосы Ким Тэхена покрыты кровью. Не его. Чужой. Чимину не составляет труда это понять. Оттого запах подсохших красных пятен становится слаще. Пак Чимину впервые нравится этот солоноватый вкус, кажущийся сейчас приторным. Его хочется вкушать. До одури. Ею хочется измазаться. Для полной уверенности. Пак Чимин счастлив, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Ничто не выдало его истинных чувств.
Хозяин дома ничего не говорит. Молча поворачивается и идет в свою комнату, всячески давая понять гостю, чтобы тот следовал за ним. Оказавшись за закрытой дверью, Пак без стеснений стягивает с себя футболку и оборачивается к застывшему у входа Тэхену. Тот молча наблюдает за действиями одноклассника. И горит. Опасный огонь желания давно пылает самым страшным пожаром в резко потемневших глазах, поддернутых похотью. Он пожирает взглядом каждый сантиметр подкаченного тела. Молочная и точно шелковистая на ощупь кожа притягивает хлеще всяких магнитов. И Ким поддается этой неведанной силе. Подходит и больно целует сначала в основание шеи, оглаживая своими ладонями оголенные плечи и грудь, затем в скулу и оставляет мокрый след языка до самого виска. Шумно дышит в ухо, запоминает горьковатый кофейный аромат шампуня на ржаных прядях волос. Его правая ладонь медленно ведет по шее несопротивляющегося парня, а вторая давит на поясницу, заставляя слегка прогнуться. И первая цель достигнута – Тэхен нависает над своей новой жертвой, глаза в глаза, конец своего выдоха становится началом чужого вдоха.
Тэ пытается прочитать взгляд своей «овечки», понять хоть что-нибудь, что скрывается внутри этого таинственного парнишки. По нулям. Тэхену все так же неясны мотивы. И вроде не было причин. Однако Ким решает не придаваться глубоким размышлениям по этому поводу. Не сейчас. На это нет времени. В конце концов есть дела поважнее выяснения каких-либо оснований для подобных поступков со стороны Пака. Тем более за свой сегодняшний «ужин» Тэхен заплатил сполна. Он очень разочаруется, если мышеловка все-таки захлопнется над его головой.
Ким медленно, еле касаясь чужих губ своими, опаляет нежную плоть горячим, как знойный августовский день, дыханием. И тут же следует реакция. Парень чувствует маленькие ладошки, сильнее сжимающие его бока, колени, предательски подгибающиеся и рискующие не удержать внезапно потяжелевшее, но все так же прекрасное тело. Едва слышный, преисполненный разочарования вздох, который так ласкает слух и самолюбие мучителя. Последний фактор, кстати, немаловажен. Именно он дает волю язвительным речам, хищному оскалу и торжествующему, не по ситуации надменному взгляду. Именно поэтому Тэ не сдерживает своих чувств и, удовлетворенный результатом проделанной работы, разражается грудным смехом. А голос его предательски хрипит от возбуждения, кожа чуть ли волдырями не покрывается из-за внезапно повысившейся температуры собственного тела. Концентрация адреналина в крови зашкаливает, отчего блеск в глазах сулит маленькой и сладкой овечке большие и горькие неприятности. Ким восприимчив как никогда. В прошлый раз распален жаждой крови, сейчас вскормлен нектарной похотью. Тэхен не в состоянии больше терпеть. Тем более когда у его греха теперь есть определенное лицо и имя.
Медленно облизывая свою нижнюю губу и наслаждаясь дымкой, затуманившей взгляд Чимина, русоволосый придвигается вплотную и шепчет в приоткрытый, ожидающий его, Тэхена, рот:
– Точно уверен, что выполнишь все, как обговорено?
То ехидство и вызов, с которыми был задан вопрос, заставили секундное забытье, поглотившее Пака, разбиться вдребезги, подействовав отрезвляющей пощечиной на сознание. Сперва парень хмуро свел брови на переносице, а затем поднял одну из них вверх в немом вопросе и расплылся в ироничной улыбке. Следующий его ход обезоружил противника в считанные секунды. Чимин потянул возвышающегося над ним парня за лацканы пиджака на себя и поцеловал. Страстно. Самозабвенно.
Теснее прижимаясь своими губами к чужим, он стал мять их, оттягивать, проводить языком по нижней десне в настойчивой просьбе пустить его дальше. То ли хмыкнув, то ли рыкнув, Тэхен разомкнул зубы, первым встретившись своим языком с чиминовым. И начался дикий пляс. Игра не на жизнь, а на смерть, потому что они боролись, а не целовались. Жестко кусали губы друг друга, оттягивали их, дразнили, стонали и громко дышали. Руки Кима беспорядочно блуждали по оголенной спине Чимина, опускаясь ниже и властно сжимая упругие ягодицы, вдавливаясь пальцами в податливую плоть без пустых надежд оставить на ней синяки. На секунду отстранившись от полуголого парня, Тэ стал всматриваться в лицо напротив, прожигая его языками адского пламени. И тогда он кое-что понял. Этот мальчик знает, что делать. У этого мальчика все не просто так. Он не действует из любопытства. Он умен. И это не Тэхен сейчас играет с
ним. Он сам игрушка в
чужих руках.
Чимин не отводит взгляда. Его губы слегка приоткрыты, впуская в легкие большой поток воздуха, из-за чего грудь резко поднимается и опускается. Пак смотрит глаза в глаза и кладет руку на пах, сжимая в ладони чужой возбужденный член. От незатейливого движения русоволосый не смог сдержать короткого стона. И Чимин вернул его ему, бросил тот же короткий возглас прямо в губы возвысившемуся над ним парню. И так по-детски испуганно округлил глаза, так дернул бровками вверх, словно боялся, что сделал что-то не так. Словно.
– Я не оставляю себе то, что не мое. Согласно договору,
это мне уже не принадлежит.
Да, замечательный кукловод.
***
Чимин смотрит на часы, что все так же стоят на столе рядом с кроватью. 3:20 утра. Справа лежит Тэхен и рвано дышит. В комнате душно, хотя окно и было открыто. Все тело липкое от пота, а местами от спермы. Мышцы спины ноют от усталости, и невыносимо клонит ко сну.
Ким приподнимается с кровати, чтобы нащупать в кармане своих брюк, в спешке брошенных на пол, пачку сигарет и зажигалку. Отыскав необходимое, парень валится обратно на подушку и подкуривает сигарету. Быстро делает глубокую затяжку и выпускает дым через нос. Последующие манипуляции с сигаретой не такие резкие, и дым медленно сочится из чужих губ. Чимин молча наблюдает за тлеющими листьями табака и бумагой. Ярко-красное мерцание, которое желтеет с каждым колебанием воздуха. Значит, еще горячее. Еще опаснее.
Серый дым медленно поднимается вверх, наталкивается на видимые только ему препятствия и прокладывает все новые пути к возвышению, отчего узор получается безумно красивый, завораживающий в серебристом свете луны. Как и его кожа. Смуглая, но мерцающая холодностью зимнего снега. Тэхен дергает рукой, и его мышцы напрягаются, открываясь лунному свечению чуть больше. Слегка припухшие губы обхватывают фильтр и выпускают новую порцию дыма, который рисует собой уже иную картину, неповторимую. (с людьми ведь должно быть так же?).
– Кто он?
– Чимин-а-а, куда же ты? Посто-о-ой! Я ничего тебе не сделаю, – оборачивается к остальным и добавляет более жестко. – Догоните его.
– Мое прошлое.
– Прошлое? – хмыкает. – Измена или неразделенная любовь?
– Куда это ты хотел убежать от меня, утенок? Лапки твои что ли укоротить…– с силой бьет по бедру, заставляя упасть на колени. – И не надоело тебе еще бегать? Зря только силы тратишь. Они тебе в другом пригодятся, – обхватывает пальцами подбородок, а большим водит по пухлым губам.
– Неразделенная любовь?
– Держите его крепче! Ну же, Чимин-а, открой свой ротик, – ухмыляется и расстегивает ширинку своих брюк. – Эти губки так и просят моего члена. Я не в силах отказать.
– Да…
– Вот так. Давай, солнышко, расслабь свое горло, – придерживает свой член и медленно пихается в глотку. – Умница. И не надо плакать. Только посмотри, как красиво смотрится, – поворачивает свой телефон экраном к парню и демонстрирует только что сделанную фотографию. – Разве не гармонично? Все на своих местах. Ай! Сученыш… – больно дергает за светлые пряди волос. – Еще одна такая выходка и без зубов останешься. Ублюдок!
– … это точно что-то неразделенное...
– Бля, чувак, его, кажется, твоей спермой стошнило! Ха-ха-ха!
– Это с непривычки, – застегивает ширинку и берет в руки предложенный телефон с видео. – Еще пару раз, и мы научимся сглатывать, да, Чимин-а?
– …Ненависть.
Пак не слышал, когда Тэхен ушел. Он успел уснуть раньше.
В 7 как обычно прозвенел будильник. Чимин как обычно собрался и пошел в школу. Перед этим он поговорил по телефону с мамой, которая позвонила узнать кушал ли парень, как и обещала в записке. День в школе прошел как обычно. Все те же предметы, все та же озабоченность учеников приближающимися экзаменами. Тэхен не явился на занятия, впрочем, как и всегда. Все осталось прежним. Но что-то с этих пор определенно изменилось.
***
– Сынок, чего ты сегодня так поздно? – спрашивает госпожа Пак, расставляя тарелки к ужину.
– В школе задержали.
– По какому вопросу? Экзамены плохо написал? – присаживаясь за обеденный стол, интересуется отец парня.
– Нет. К нам детектив приходил. Задавал вопросы.
– Детектив? – ужаснулась мать Чимина. – Дорогой, в школе что-то случилось?
– Вроде как парень из моего класса сильно избил кого-то. Теперь его везде ищут.
– Какой ужас! – воскликнула женщина, раскладывая рис по тарелкам. – Надеюсь, его найдут и все образуется.
Чимин молча поставил рюкзак возле своего места и сел за стол, решив не переодеваться перед ужином. Все семейство Пак приступило к трапезе.
Обычно веселые посиделки за столом сегодня омрачились гнетущей тишиной. Никто не осмеливался заговорить первым. Супруги лишь изредка переглядывались, в то время как Чимин и носа от тарелки не поднял. В воздухе повисло напряжение.
– Сынок, – женщина мягко накрыла чужую кисть своей теплой ладонью, – что-то случилось? Ты же знаешь, что всегда можешь все рассказать нам?
Госпожа Пак нежно улыбалась, а ее глаза искрились неподдельной любовью и беспокойством за сына. Женщина успокаивающе поглаживала тыльную сторону ладони парня своим большим пальцем и ждала ответа, морально готовясь ко всему, что скажет им сын.
– Мама права, Чимин. Что бы ни случилось, мы всегда поможем. А где нам не под силу, всегда можно обратиться к специалистам, – поддержал супругу господин Пак.
– Или, может, ты снова хочешь переехать? В школе не ладится? – еще сильнее забеспокоилась мама парня.
– Ты только не молчи... Прошу, делись своими переживаниями с нами, чтобы мама и я успели отреагировать. Держали руку на пульсе, так сказать.
– Нет, все нормально, – Чимин медлил, продолжая что-то обдумывать. – На самом деле я думал о том, чтобы закончить эту школу… Мне тут нравится. Городок спокойный, учителя в школе хорошие, да и ребята в классе дружелюбны и милы со мной. Я хочу тут остаться.
Родители парня слегка опешили от такого заявления сына, отчего в неверии переглянулись, дабы убедиться в услышанном. Ведь не может у них обоих быть одновременной слуховой галлюцинации, правильно? Когда их взгляды пересеклись, а в голове наконец уложилась новая информация, пара начала радостно улыбаться. Женщина даже прослезилась, обняла Пака-младшего и несколько раз поцеловала в висок.
– Господи, сынок, ты бы знал, как мы рады это слышать! Спасибо, Господи! Спасибо…
«Спасибо, Ким Тэхен».
Флэшбэк
– Учитель Хон хотел тебя видеть.
– Как жаль, что у нас это невзаимно. Будь другом, не говори, что видел меня.
Тэхен уже было подумал уходить, как услышал позади себя:
– Что ты думаешь о моих губах?
Ким остановился и слегка повернул голову вправо, давая этим понять, чтобы Чимин продолжил свою мысль.
– Мне говорили, что они бы идеально смотрелись на чьем-нибудь члене, – секундная пауза. – Нет желания испытать на себе?
Тэхен заинтригован и в то же время насторожен.
– К чему это?
– Это предоплата.
– Предоплата?
– Я могу дать больше, как только ты выполнишь мою просьбу.
Тэ оборачивается к однокласснику и смотрит тому в глаза. Они пустые. Лицо безмятежное, как будто это не он минуту назад предлагал оформить Киму минет, а потом и в койку прыгнуть, если клиент заплатит.
– И что же предстоит сделать?
– Окрасить кое-кого в красный.
– Красный? Мой любимый цвет, – уголков губ касается ехидная улыбка. – В таком случае я буду самым щедрым клиентом.
Надеюсь, игра стоит свеч.
