***
И опять я иду туда. Открываю дверь, слышу как скрипят старые ржавые петли и опять вижу уже знакомую картинку: на самом краюшке крыши, вновь за оградой, сидела девочка. Маленькая и милая. И при дверном хлопке она обернулась на меня. Боже, у меня дежавю. Ну, что ж, опять буду выслушивать чужие сопли, думаю. — Прошу, остановись! Не прыгай! — кричу я и наблюдаю за тем, как маленькая девочка поднимается на ноги и подходит к ограде, — Ну же, расскажи из-за чего решила убить себя, — безразлично говорю я, а сама мысленно гоню её в шею отсюда. — Я… — её тёмно-синие глаза покрывает пелена слёз, а голос дрожит, — так одинока… Меня все игнорируют в классе. Или же надо мной издеваются. Унижают. Я так устала от этого. Вот и решила придти сюда… — Серьёзно? Да, конечно, причина повесомее чем невзаимная любовь, но боже сколько тебе лет? — Четырнадцать… — Всего-то? Тебе скоро идти в старшую школу. И вообще, ты думала о том, что сейчас свою школу можно поменять? И всё начать по новой? Да даже если всё так, подумай хотя бы о своей семье… Тебя ведь наверняка там любят и ждут. Уже вечер, для тебя наверняка накрыт стол. Так что… Вали отсюда! Ба-а-ака! — последние слова я кричу, чувствуя, как внутри меня всю трясёт. Несправедливо! У неё ведь наверняка есть любящая семья! Те, кто всегда придёт ей на помощь! Так почему она столь слепа и глупа?! Идиотка! Я должна была тогда вообще в двенадцать лет прыгнуть с крыши, раз меня игнорят и не любят в классе! Что за непроходимая тупица?! — Я, кажется, проголодалась, — тихо ответила девочка. По её щеке проскользнула слеза, но она быстро вытерла её и, кинув короткий взгляд на меня, перелезла обратно, — Спасибо… Мне пора, — так же тихо сказала она и скрылась за дверью. Я бы и скинулась сейчас, но мне будет немного неловко перед этой девочкой. Отговорила её, нашла ей причину жить, а сама разбилась перед её носом. Что ж, самоубийство вновь откладывается. Но скоро я точно это сделаю. Моё сердце уже не выдерживает. Душа вся изломана и требует освобождения из этого Ада. Совсем скоро придёт мой час и я смогу стать свободной птицей. Хотя бы на ничтожно маленькое мгновение.***
И всё-таки, я так и не смогла это сделать. Всякий раз, когда я приходила туда, там был кто-то. я всех отговаривала, заставляла уйти, искала им причины жить, уверяла, что их причины для суицида смешны и отвратительны. Но… Всякий раз я страдала ещё больше. Хотела бы я, чтобы кто-нибудь, хоть один человек, выслушал меня… Мои проблемы… И отправил меня домой, с причиной жить. Но никто, абсолютно никто, не делал этого для меня. И мне было жутко больно. Почему я так одинока? Почему я пришла сюда не из-за неразделённой любви? Не из-за расставания с парнем или переезда подруги? Не из-за блядского проваленного теста?! С этим ведь можно жить! Почему в моей жизни всё так ужасно? К сожалению, я не могу ничего решить. У меня не осталось сил. И мой единственный выход — умереть. Я зажмуриваюсь, когда открываю дверь. Молюсь, чтобы никого там не оказалось. А если и будет кто, то я просто насильно его оттащу от края и спущу с лестницы, а сама, наконец, прыгну в свободный полёт. Вечерние лучи солнца освещают мягкие пушистые волосы парня. Ветер волнует его длинные, не до конца завязанные бинты на руках и подол плаща кремового цвета. Его длинные рукава словно специально скрывают раны своего обладателя. Стоп, это же… парень. Впервые вижу, чтобы на крыше была не девушка. Но, что гораздо важнее для меня сейчас — его взгляд. Карие глаза наполнены тоской по чему-то ушедшему. Они безжизненно взирают на горизонт. А цвет заката делает их огненными, почти рубиновыми… Словно в них отражается тот Ад, что на самом деле царит на земле. — Ты, наверное, пришла сюда, чтобы отговорить меня? — он говорит таким тоном, каким обычно я спрашивала других недосуицидников об их причинах. Спокойно и с напускным безразличием. Слишком холодно для нормального человека, — Хочешь узнать, почему я пришёл сюда? — он кинул взгляд в мою сторону и меня передёрнуло от него. Почему я вижу в нём… себя? — У меня нет особой причины умирать. Но и жизнь мне стала безразличной. Всё в один момент стало катиться на дно. На дно бездонной ямы. В начале я боролся, но потом забил. В итоге, постепенно, я менялся. И не в лучшую сторону. Меня наполняет только нескончаемая боль. Я сосуд, переполненный осколками собственной души. Знаешь, какого это, когда нет сил и желания не то, что идти вперёд, а даже смотреть туда? Ведь впереди у тебя нет ничего. Никакого будущего. И исправить что-либо тебе уже не под силу. Моё сердце, моя душа они устали от всего. Они хотят покоя. Я хочу покоя. Хочу, чтобы боль прекратилась. Вот почему я пришёл сюда. Вот почему я мечтаю умереть. — Нет… — голос предательски затрясся, я закусила губу, — Пожалуйста… — ладони непроизвольно сжались в кулаки и мелко задрожали. Я в упор посмотрела на парня, чувствуя, как слёзы начинают обжигать глаза. Почему я плачу? — Не делай этого! По красным щекам начали катиться слёзы. Я плачу потому, что прекрасно понимаю его. И что важнее — я не могу его остановить. Не имею права это делать. Ведь я прекрасно понимаю его состояние. Это не лечится. Нельзя найти смысл, когда всё получается вот так. Я знаю, какого это, когда нет сил идти дальше, когда страшно смотреть вперёд, ведь там тебя ничего не ждёт. Знаю, какого это, когда всё нутро требует покоя, обеспечить который тебе может лишь смерть. Я знаю какого это, когда физическая боль перестаёт глушить душевную. Я знаю это всё… Впервые я встретила кого-то с болью, как у меня… И я даже не могла предположить, что это будет так трудно! Где мне взять сил? Что мне сказать ему? — Ты… — он растерянно посмотрел на меня и подошёл чуть ближе. — Нет! Не делай этого! Как бы трудно не было — не убивай себя! Уходи! Я не могу смотреть на твою боль… Это слишком сложно для меня… Прошу, уходи, — шатен усмехается и касается ладонью моего лица, после чего большим пальцем стирает мокрую дорожку с моей щеки и, легко скользнув ниже, приподнимает мою голову за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Ты такая маленькая. Совсем юная. Я хочу, чтобы ты рассказала мне всё, что тревожит тебя. Только так я могу отблагодарить тебя. — Что? — новый поток слёз не заставил себя ждать. Наверное, в тот вечер я наплакалась на всю свою жизнь вперёд. Осушила все запасы своих слёз. Но я не могла поверить, что кто-то может выслушать меня. Это правда не сон? — Я… Я просто устала! Боль в моей душе бесконечна. Я падаю в бездну! Я не знаю что делать! У меня нет никого! Ни друзей ни семьи! Мой брат умер, отец умотал с любовницей, а мать спилась! Больше никого нет! Последний близкий человек меня предал, ушёл! Он был моим другом и, к тому же, возлюбленным! Но он унизил меня! Я разбита! У меня нет сил больше… Я просто хочу закончить всё это! Я хочу стать свободной, подобно птице! Хочу, наконец, освободить душу от боли! Хочу просто обрести покой… Я так устала от того, что все свои эмоции вечно держала в себе, что не стесняясь, уткнулась носом в грудь парня и, несмело обхватив его руками, продолжила плакать. Он не стал меня отталкивать, не стал надо мной смеяться, не стал отговаривать или искать мне причины. Он просто обнял меня одной рукой за плечи, прижимая к себе, а другой зарылся в мои волосы и начал гладить меня по голове. Наконец я получила то, чего так долго жаждала — тихой поддержки от человека, который действительно меня понимает.***
Сегодня на крыше никого. Я тут наконец осталась одна. Вспоминая события минувших дней, мне даже не верится, что я добралась до своей цели — стать свободной. Я подхожу к перилам и смотрю вниз, на умопомрачительную высоту. Осень — странное время. Время самоубийц, видимо. Погода ломает нас всех и делает более уязвимыми, верно поэтому, за такой короткий промежуток времени, я встретила так много людей, желающих собственной смерти. Но на меня она давно уже не действует. Сегодня пасмурно и холодно. Скоро, наверное, пойдёт дождь. Как это хорошо, когда у тебя нет ничего, что могло бы держать тебя здесь. Нет никого, кто будет жалеть о моей смерти. Я и вправду теперь имею право это сделать. Я расплетаю свои светлые волосы, снимаю свой длинный жёлто-кремовый плащ, позволяя бинтам, которые скрывают мои старые и свежие шрамы, размотаться и улететь далеко, смотрю на свои изуродованные руки и тяжко вздыхаю. Потом перевожу взгляд в серое небо. По-моему прекрасное время для смерти. Затем я смотрю вновь вниз и слегка улыбаюсь. Перелезаю через перила и подхожу к самому краю. Маленькая девочка сейчас прыгнет и, наконец, узнает чувство полёта. Я вновь смотрю на крышу, вспоминая всех, кого повстречала и опять смотрю вниз, туда, где кипит жизнь. Люди снуют в разные стороны, машины огромными потоками перемещаются по трассе. Я забрала чужую боль, чужие эмоции и взяла на себя большую ответственность — освободить всех от негатива, который они рассказывали мне. Расставляю руки в стороны. В последний миг в голове всплывает образ того юноши. Всё таки и я могу о чём-то жалеть перед неминуемой гибелью. Я бы хотела узнать, как он в итоге станет жить. И станет ли? Хочу вновь увидеть его глаза, но уже более живые. Хочу поговорить с ним. Но больше я этого не сделаю. Я падаю. Прощай мерзкий мир. Скоро я стану свободной. Но, в последний миг, я чувствую как по шрамам кто-то проводит рукой и хватает меня за ладонь. По телу разливается тепло. Это и есть рай?