Lucky оnes

Кит сидит на крыше небоскрёба и болтает ногами, глядя на центральную автостраду. — Промажь-промажь-промажь, — бормочет он. Рядом стоит Лэнс с винтовкой в руках и целится в машину из кортежа, который едет по той самой автостраде. До них метров пятьсот, не меньше. Лэнс стреляет и ожидаемо попадает, хотя с такого расстояния не рассмотреть, в какой точке пуля пробивает лобовое стекло. Стрелял он не в водителя, поэтому машина продолжает ровно ехать по автостраде. — Охуенчик! — радостно восклицает МакКлейн и опускает винтовку. Кит мысленно соглашается, хоть и никогда не признается в этом вслух. Лэнс спрыгивает с постамента на крыше, где сидит Кит и всё ещё болтает ногами. — Ты чего вообще хотел? — спрашивает он. — Дел нет совсем? — Неа, — качает головой Кит. — Так иди и найди. Или тебя отстранили? — Вот ещё! — вскидывается Кит Он перепрыгивает через парапет к Лэнсу и смотрит, как тот засовывает винтовку обратно в чехол. — Нужно сваливать отсюда, — говорит он и задирает голову, рассматривая Кита. — И что это на тебе? — Отвали, — отмахивается тот и идет к люку. На нём всё охренительно, ясно? Это его стиль, понятно? Даже красно-черные шелковые шаровары с характерным японским рисунком карпов, и даже черная коротенькая водолазка-топ под горло и с длинными рукавами. На спине катана с красным ремешком. Короче… Кит ко всему любил подходить стильно и со вкусом. Лэнс говорил, что иногда со стилем и вкусом он перебарщивает и всё становится похоже на пафос и понты. Киту плевать. Кит весь стиль и изящество. И вообще с Лэнсом они больше не партнеры, так что пусть помалкивает там и работает над собой. На самом деле Кит знал, что даже у Лэнса есть свой стиль. И довольно-таки неплохой. Пару раз у него даже вставало на МакКлейна в его экипировке и с метровой снайперкой в руках. Один раз он даже отсосал ему после задания, но сейчас не об этом всём идет речь. И вообще Лэнсу необязательно знать, что и у него есть стиль. Кит сам не понимал, зачем пришел сейчас к Лэнсу, который был на задании. Наверное, это было больше привычкой. Несмотря на то, что они давно уже не работают в паре, зависать перед заданиями осталось где-то на подкорке. Они оба это знали, но никогда не обсуждали. Что такого-то? Байк Лэнса стоит на подземной парковке бизнес-центра, на крыше которого они были пару минут назад. — Подбросить, детка? — усмехается Лэнс и подмигивает. Кит всегда с этого бесился. На запястье Лэнса красуется «Ты кого деткой назвал?», и Киту всегда казалось это вполне справедливым. Особенно после того, как он собственными глазами узрел сцену, словно в замедленном действии, как с барного стула ловко спрыгивает двухметровый патлатый блондин и спрашивает у Лэнса, кого он деткой назвал. Даже Кит с лихим нравом и острым языком не решился бы сказать этому вот «детка». Лэнс тогда так охуел, что долго не мог хоть что-то сказать. Хотя непонятно, с чего он охуел больше: с того, что его соулмейт двухметровый, белёсый и патлатый, или с того, что эта махина уткнула в его пах свою серебристую беретту. Два года прошло с того события, и Кит даже думать не хочет о том, что сейчас Лотор тыкает в Лэнса. — Тебе когда-нибудь это надоест? — бурчит он и садится на байк позади МакКлейна. — Ты как всегда на своих двоих? — игнорирует его вопрос Лэнс и усмехается. — Прогулки полезны. — Особенно по крышам? Кит издаёт фыркающий звук, и Лэнс заводит мотор. — Держись! — орёт Лэнс сквозь шлем, стараясь перекричать звук мотора. Киту не нужно повторять дважды, ему вообще даже напоминать не стоит о том, что водит Лэнс как самоубийца. Приезжают они, ожидаемо, в штаб. Одну из баз, которая находится глубоко под веткой автострад. При свете дня тут почти мирно. Стены в ярких граффити, арт-объекты из стали и железа, сделанные бог знает кем, и куча старой мебели повсюду. И это снаружи. Если побродить внутри древнейших построек, можно много всего интересного увидеть. Если аккуратно ходить. Кит отлипает от Лэнса и спрыгивает с его байка, снимает шлем и вешает его на ручку. — Тебе когда на задание? — спрашивает Лэнс, и даже без хитрой искры во взгляде. — Через семь часов, — отвечает Кит. — Могу подбросить. — Я… сам ещё не знаю, куда. — Коливан пизды даст, — Лэнс улыбается, и они идут к одному из ангаров. — Тогда будем надеяться, что Коливан не узнает о плане. — О его отсутствии, — подкалывает Лэнс, но в целом он всё-таки прав, поэтому Кит просто несильно толкает его локтем. Они заходят внутрь, и их встречает вышеупомянутый Коливан. Самый главный тут парень, хотя Кит, работая здесь чуть ли не дольше, чем умеет ходить, до сих пор не уверен в том, кто же тут самый главный и какое у кого настоящее имя. Во всяком случае, за раздачу пиздов точно отвечает именно Коливан. — А вы чего опять парочкой? — задумчиво пробасил он, почесывая затылок. — Привычка, — ответил Лэнс улыбаясь, и если бы Кит юзал в своем лексиконе такие слова, как «нежность», то именно так и описал бы эту улыбку. Не успел он и добавить что-то к этому, как заговорил снова Коливан. — Так, ты ко мне, — он указал на Лэнса, — а ты просто скройся и накинь что-нибудь сверху, а то мама будет ругаться, — он гадко усмехнулся, а рядом не менее гадко захихикал Лэнс. Кит гордо удаляется, предварительно продемонстрировав средний палец. Он идет к одному из боксов внутри, вокруг шныряют какие-то люди, все здороваются с ним, но в глаза не смотрят, а некоторые меняют траекторию своего движения, чтобы не пересекаться с Китом. Он внутри себя усмехается, но лицо держит. Он просто до усрачки обожает свою репутацию. И своё место в рейтинге. И обожает свою работу. И своё чувство стиля. И если его боятся даже в шароварах и с открытым животом, то черт возьми… Позиции он сдает, когда подходит к двери в бокс. Воровато оглядывается, хочется по привычке оттянуть футболку вниз, чтобы не задиралась, но сегодня не прокатит. Всегда висевшая тут рядом его кожанка сейчас была где-то, но определенно точно не здесь, и Киту ничего не оставалось, кроме как сделать глубокий вздох и войти внутрь. — Привет, мам! — зовет он, осматриваясь и прикрывая за собой тяжелую стальную дверь. Кролия выглядывает из-за здоровенного стеллажа с не пойми чем, и выражение её лица с располагающего к себе меняется на что-то, по мнению Кита, ужасно стервозное. Молчание длится секунд тридцать, пока Кит не решает, что лучшая защита — это нападение. — Мне уже двадцать четыре. Я убил больше людей, чем кто-либо в этой халупе. Да меня там все боятся! — Притопни ещё, — теперь она явно сдерживала смех, и Кит сам не смог не улыбнуться. — Мам! Он отмер со своего места и, стянув с себя катану, положил её на стол, а потом подошел к матери, и та обняла его за плечи. — Вечно ты так. — Ты не перестаешь удивлять меня, — смеётся она, и Кит отходит, а она продолжает что-то искать на полках, — и поверь, твоя реакция того стоит. Кит взбирается на высокий стул, продолжая что-то негромко бормотать о том, что его мать тролль и вообще он не заслужил такого отношения к себе, он абсолютен, ясно? Кролия появляется в поле зрения с какой-то жуткой штукой, похожей на хирургическую пилу для костей. — Что это? — спрашивает Кит, совершенно не впечатленный. — Я думала, ты будешь в восторге, — пожимает плечами она и кладет пилу рядом с катаной Кита. Тот отодвигает её немного, чтобы эта штука случайно не поцарапала сайя*. Вопреки расхожему мнению о том, что у него безудержный стояк на холодное оружие и нелюбовь к огнестрельному… не всё, что режет и что с лезвием, находило отклик у его чувства прекрасного. — Расскажи про новое дело, — просит Кролия, упираясь руками в столешницу. Кит нехотя достаёт из ящика под этой самой столешницей тонкую папку и передаёт ей. Плана толкового у него нет, есть только тот, который работает обычно, и называется он «разберёмся по ситуации». Он не хотел говорить об этом сразу же и начал, как обычно, издалека. — Широгане Такаши. Тридцать два года. Босс крупной консалтинговой компании. Кроме этого, перегоняет оружие из Токио в Штаты. Держит парочку публичных домов, но это… короче держит, я думаю. Неважно. Два высших образования. Две судимости. За финансовые махинации и за… непреднамеренное убийство. Куча административок, но это в прошлом. Драки, кражи, парковка в неположенном, прелесть, правда? Кролия смотрит документы, в которых, по сути, написано то же самое. Только более структурированно. Жизнь Широгане Такаши по документам, кажется, делится на «до» и «после». Словно в прошлом он был очень большим засранцем, а сейчас — тоже засранцем, но под маской крутого и влиятельного босса с кристально чистой репутацией. Непонятно только, что стало переломным моментом. Непонятно, откуда компания, откуда такие связи со Штатами. Широгане Такаши не был крупной рыбой, но личностью был довольно интересной. А может, ничего такого в этом всём и не было. Может, Широгане Такаши просто нравилось днём управлять тысячным штабом, а ночью быть маленьким мафиозным боссом. И второе у него явно получалось, учитывая, сколько раз его уже пытались убить. И сколько раз идея потерпела крах, учитывая, что крутой босс всё ещё дышал. — Девять покушений, — говорит Кит и закипает. Как кто-то смел… покушаться на такого… на такое тело, на такого самца и не убить его, только ранить и попортить. Если бы Киту выпал выбор, то он с удовольствием задушил бы Такаши Широгане, потому что ни резать, ни стрелять в него не хочется. Впрочем, его всё ещё охуительный план «разберёмся по ситуации» включал в себя возможное удушение. Можно было, конечно, и отравить его, но Киту хотелось буквально приложить руку к этому делу. — Интересно, с какого раза ты его прихлопнешь, — задумчиво протянула Кролия. — Мам! — с Кита слетает злобная пелена, и он возмущенно смотрит на мать. — Я серьезно, — усмехается она, листая дело и фотографии с наблюдения, — девять покушений — это… что-то с этим парнем явно не так. Счастливчик? — Криворукие киллеры? — Он ничего, — негромко говорит Кролия, явно сама себе, но Кит эту мысль никак не комментирует. И нет, вовсе не потому, что согласен. Вовсе не поэтому. Нет. — Что с планом? Кит обдумывает ответ, который будет похож на то, что у него есть вменяемый план, но, видимо, слишком долго, и Кролия поднимает на него недовольный взгляд. — Тебе это скоро боком вылезет. — Никогда не вылезало. — Потому что твою тупую маленькую задницу вечно прикрывал Лэнс! Никогда не вылезало говоришь? Сколько ран я тебе зашивала, сколько переломов и вывихов вправляла, а? А какой след кровавый ты за собой оставляешь? Сколько людей рубишь левых просто потому, что никогда не мог действовать спланированно? Кит молчит, потому что сказать ему нечего, и потому что, ну, а что тут скажешь? Он работает на результат, и он его получает. — Тебе просто везёт, Кит. Всегда, ты тоже тот ещё счастливчик. А вот этот парень… — она тыкает в фотку Широгане Такаши из дела, хоть Кит не видит, в какую именно, — сегодня повезёт только одному из вас. — Мне, — твёрдо говорит Кит, заканчивая этот диалог. *** Когда Кит выпустил пар в зале и сидел заматывал ленты от обуви на ногах, в зал вошла Кролия. Она присела рядом на мат и положила голову на его плечо. — У меня хорошее предчувствие, — говорит она, и Кит улыбается уголком губ. — Мне большего и не нужно, — он одергивает штанину и вздыхает. Ему уже пора. — Будь осторожнее только, — говорит мама и поднимает голову. — Ладно, — соглашается Кит только потому, что именно эти слова она и хочет услышать. — Может, возьмешь пистолет? — спрашивает она с надеждой. — Нет, — категорично заявляет Кит, — мне он не нужен. Вот увидишь. — Я и так знаю, упрямый ты мальчишка, — смеётся она. — Мне… — начинает Кит, но мать снова его перебивает. — Двадцать четыре, я помню. И тебя тут все боятся. От новичков услышала, что ты хранишь у себя отрубленные головы неугодных, почему я не видела у тебя этой коллекции, дорогой? — Черт, хотел сделать тебе сюрприз, — смеётся Кит. Кролия смеётся вместе с ним, и он уверен, что сегодня у него точно всё получится. Потому что по-другому и быть не может. Вопреки ещё одному расхожему мнению, что Кит действует без плана, это было правдой лишь отчасти. Он всегда тщательно готовился к делам. Он узнавал всё, что мог узнать про своих жертв, вплоть до их режима дня, места жительства, работы, отдыха, их привычек, их окружения и так далее. И, конечно же, их татуировки. Слишком личное, конечно, но жертвы — это другое… Однако Широгане Такаши, видимо, был мастером подчищать за собой все следы и всю информацию, поэтому никакой информации о его тату найти не удалось. Личной жизни у Широгане Такаши не было так же, как и планов у Кита. Кит следил за ним примерно полтора месяца, и за это время тот заехал в один из своих публичных домов лишь дважды. Кит бы мог предположить, что он что-то упускает, потому что быть Широгане Такаши и не быть секс-машиной звучит как-то совсем невероятно. Но факт оставался фактом. Долго Кит об этом не думал, потому что это совершенно никак не могло бы относиться к делу. Кит изучил план здания, где работал Широгане. Всю подземную часть и вентиляционную зону. Он точно знает, до какого времени Широгане будет у себя в кабинете, во сколько пойдёт домой, куда перед этим зайдёт, кому позвонит и куда поедет. И он точно знает, где будет в это время сам. Этажи Синдзюку Парк Тауэра пустеют ближе к десяти часам, примерно в это время уходит и сам Широгане. План Кита заключается лишь в том, чтобы он не вышел из Парк Тауэра сегодня. Стильно, просто, элегантно, и чего все на него так взъелись? Правда, на этом вся элегантность заканчивалась, потому что Кит немного заблудился в вентиляции, пребывая там уже полтора часа в преимущественно горизонтальном положении. Он заползает в тупик, который предположительно должен быть выходом к кабинету босс-сана. Ему это всё уже осточертело. Веселье ещё даже не началось, а Кит уже устал и хочет домой. Он выбивает пяткой защитную вентиляционную сетку. Та только с грохотом падает на пол, задевая что-то, и оставляет за собой тишину. Кит выдыхает и понимает, что в кабинете пусто. Он выкарабкивается из шахты и спрыгивает на пол, совсем не эффектно и не элегантно, но плевать. Отряхивает штаны от пыли и осматривается. Большой кабинет в традиционном японском стиле. Парочка катан в сайах висит на стене, Кит уверен, что купленные за бешеные бабки, но тупые как жопа. Панорамные окна, тяжелый стол, огромные бонсаи почти в каждом углу, почти как в лесу находишься. Кит ставит три из пяти интерьеру, не в его вкусе. Он подходит к столу. На нём куча бумаг и прочей макулатуры. Стоит макбук, и Кит, не стесняясь, поворачивает его к себе. Поворачивая его, он смахивает пару листов, за которыми лежат фотографии. Кит сначала смотрит на них, ничерта не понимает, берёт бумаги со стола и вчитывается в их содержимое. Иероглифы у Широгане Такаши красивые и понятные, если, конечно, вообще его. Чем больше Кит просматривает бумаг, тем ему становится понятнее. Он бросает бумаги и склоняется над ноутбуком. Листает бесконечные вкладки документов, файлов и приходит в то ли в восторг, то ли в ужас. То, что было известно о Широгане Такаши в их бюро, было лишь вершиной айсберга, а может просто никто глубже и не копал за ненадобностью. Кит вспоминает слова матери о том, что этот парень счастливчик. Киту сложно теперь с этим поспорить потому, что только такой удачливый засранец мог бы так тихонько и аккуратно подмять под себя почти всю мафиозную диаспору Японии, заручившись при том поддержкой правительства. Кит нашел даже информацию о нетронутых точках. Там же были и Клинки. Коливан точно должен был что-то об этом знать. Хотя они никогда ни с кем из группировок не сотрудничали. Клинки всегда были независимыми, и поэтому их никто не трогал, обращаясь только в случае необходимости их прямых функций. В последнее время шум развели только две группировки, и кто бы мог подумать, что именно Широгане Такаши со своей свитой приложил к этому руку. Если его убить — то империя, которую он аккуратно создавал, просто рухнет, задев и независимые структуры. Только Кит не был тем, кто надеется на судьбу и верит в чью-то удачу. Он верит только в себя и в то, что делает, и не собирается от этого отрекаться. Он знает, зачем он тут. Он упирается руками в стол, прикрывая глаза и делая глубокий вдох. — Думал ли я, что увижу такое… — Перед смертью, — Кит заканчивает предложение вместе с Широгане Такаши, потому что прекрасно знает эту фразу. О, нет. Отвратительно. Это ещё ужаснее, чем он себе представлял. Кит выпрямляется и медленно поворачивается лицом к Широгане Такаши, который стоит, подперев собой дверной проём, с руками в карманах. — Святое дерьмо, — выдыхает Кит всё ещё не в силах поверить в две вещи: перед ним стоит его соулмейт; татуировка на его теле была просто комплиментом его заднице. — Знал, что ты это скажешь, — издевательски усмехается Широгане, — не очень поэтично, знаешь, — и это он говорит о поэтичности? Кита кроет ужасно просто. Не в его стиле невыразительно молчать, но он совершенно выбит из колеи и хочет просто закричать, проклиная судьбу и всякое такое прочее дерьмо. Он достаёт катану из сайя, и ему плевать на всё. На судьбу и на удачу. Он пришел с целью и уйдет, только достигнув её. — Что ещё можно было ожидать от тебя, Когане-кун, — усмехается Широгане, и Кит поджимает губы и хмурит брови. Широгане Такаши в реальности гораздо лучше, чем на фото. Если бы они только познакомились в других обстоятельствах. Но Киту не жаль. — Ужасно звучит, — выдаёт Кит. — Я могу звать тебя просто Кит? Тогда ты чур зовёшь меня Широ, я тоже не фанат традиционных обращений — он усмехается и проходит в свой кабинет. — Хрена с два, — говорит Кит и внимательно следит за каждым шагом Широ. Черт бы его побрал. — И это всё же лучше, чем твои имена среди якудз. — Даже знать не хочу. — Вот и зря, — говорит он и ловким движением руки выдёргивает из сайя катану, которая висела на стене. Серьёзно просто? Серьёзно? — Ты думал, они тут для красоты висят? Я уважаю, знаешь ли, своих оппонентов. Согласись, наш разговор был бы короче, если бы один из нас использовал пистолет. Кит и правда жалеет, что не взял пистолет. — Защищайся, — говорит Кит и перехватывает рукоять двумя руками. Он первый наносит удар, и Широгане блокирует его весьма умело. Кит продолжает наносить удары, притесняя Широгане к стене, вкладывая во взмахи всю свою непокорность и всю свою ярость. Широгане, даже будучи в сковывающей рубашке с галстуком, всё равно отражает удары, но атаковать у него времени нет. Кит загоняет Широгане в угол к бонсаю, и последний взмах катаны отрубает от растения небольшой кусок ветки, который с шуршащим звуком падает на пол. Широгане с шокированным удивлением оглядывается на ветку, а потом с таким же лицом смотрит на Кита. — Этот был моим любимцем! — заявляет он с жаром. — Отвратительный интерьер, — говорит Кит и теряется в лице Широгане, что вылезает ему боком, когда тот начинает атаковать. Но места для маневров у Кита явно будет больше, терпит атаки он недолго, отталкивает Широгане и добавляет удар локтем в бок. Широгане отшатывается и хищно улыбается. — Ты настолько хорош, насколько про тебя говорят. — Жаль, то же самое сказать не могу, — тут Кит нагло врёт, просто потому, что его раздражает бесконечная болтовня. Но он не может не восторгаться техникой боя Широ… на самом деле ещё никто не был лучше него. — Правда? — усмехается Широ и сдувает с лица белёсую чёлку. Блять. Кит моргает, пропускает момент, когда он вновь атакует, и уклоняется в последнюю секунду. Сначала он ничего не понимает и видит только триумф на лице Широ. А потом правую сторону лица начинает щипать, он понимает, что от скулы вниз к челюсти тянется порез. Ещё немного — и он бы стоял с дырой в лице… Катаны на стене действительно острые. Он трогает щёку, его пальцы в крови, и он выдыхает. — Ладно, — тянет он, поднимая взгляд на Широгане. Кровь стекает по шее под ворот водолазки. Мерзко. Кит злится ещё больше, и сейчас он совершенно не настроен на диалог. Он разворачивается, берёт разбег и прыгает на стол Широгане, а оттуда с разворота взмахивает катаной в непосредственной близости от его лица. Тот, видимо, тоже не ожидал таких маневров. С полоски на его переносице начинает капать кровь. Что ж, теперь они квиты. У Кита даже настроение поднимается. — Первое свидание — самое романтичное, — улыбается он и наносит ещё один удар, разрезав рубашку на плече Широ. Ткань и там начинает алеть. — Прости, что без цветов, — уже не так задорно выговаривает Широ, вытирает рукавом рубашки с лица кровь и снова наступает. Лязганье клинков в кабинете кажется оглушительным вкупе с собственным сердцебиением. Широ наконец заткнулся, и Кит видел, как серьёзен он стал, в очередной раз взмахивая катаной. Кита обуревали смешанные чувства: положительные от того, как хорош этот бой, и отрицательные от того, какой его противник неубиваемый и умелый. Пока Киту удалось нанести ему несколько порезов на теле, но не больше, что чертовски его злило. Кит уже порядком устал, Широ, заметно, тоже, и стоило только об этом подумать, как помещение медленно стало накрывать невнятным шумом, который становился всё громче. — Это сюда бегут ребятки… — говорит Широ, тяжело дыша, — попросим их подождать. Кит не знает, какую толпу он называет ребятами, но понимает, что сейчас или… или чуть позже. — Надоело… Кит делает выпад, но весьма неосторожный, и Широ просто хватает его за предплечье, вырывая катану из рук. Та с лязгом падает на пол и проскальзывает в противоположный угол кабинета. Шум, который оказывается топотом, нарастает, и Кит обещает себе, что обязательно завершит начатое. Он вырывается из хватки, умудряясь положить Широ на лопатки. Тот приглушенно ругается, но Кит уже не слушает. Он прыгает на его кресло, потом на полку и ныряет в окно вентиляции, через которое и попал сюда. Ветка выходов тут огромная, и поймать его у какого-то определённого выхода будет практически нереально. Оказавшись на улице, Кит просто идёт в мак в соседнем квартале, чтобы умыться и поехать на метро к себе домой. Это только Лэнс пафосно рассекает на своём байке. А его стиль — это на своих двоих. Дома он пишет сообщение Коливану, что проебался, но исправится, и хочет написать матери то же самое. Но что-то его останавливает. Он вспоминает её слова про «хорошее предчувствие» и её вопрос, с какого раза он его убьет, короче всё это Кита фрустрирует и в должной степени огорчает. Он немного протупил, когда разговаривал с ней тогда, и сейчас тупить не собирается. 01:27 Ты знала? 01:30 Правда!??? Я так рада! 01:30 Ну, я догадывалась. Кит закатывает глаза и больше не хочет иметь дело с этой прозорливостью. Он топает в ванну, раздевается и достаёт аптечку. Он смотрит на свой порез на щеке: всё в подсохшей крови, и даже непонятно, нужно ли накладывать швы. Он умывается, промывает всё антисептиком и решает, что сегодня никаких швов. Он ужасно устал и хотел только пойти спать. Он заклеивает лицо тейпом и пластырем, выходит криво, но наплевать. Он падает на постель, облегченно накрываясь одеялом с головой, и понимает через минут десять, что сон совсем не идет. Он вращается в постели, ёрзает, ложится так и эдак, усталость накрывает, а сон всё равно не идёт. Кит чертыхается и встаёт, закутывается в одеяло и бредёт на кухню, даже не включая нигде свет. Квартира у него маленькая и тесная, немного чумазая и в целом довольно убогая. Со своим доходом он бы мог позволить себе апартаменты, но какой в них толк, если постоянно приходится менять место жительства. Или сбегая, или просто вынужденно переезжая. У него даже самые ценные вещи хранятся в штабе, а тут только то, что не жалко оставить. На кухне он достает бутылку с виски и наливает себе немного в желтую кружку, которая была тут, когда он только сюда въехал. Он знал, что не дает ему заснуть. И это не только провалившееся дело. Он делает глоток, совсем небольшой. Он знал, что это когда-нибудь настанет. Рано или поздно. Он не отрицал того факта, что соулмейты находят друг друга так или иначе. У него была масса примеров перед глазами. Он носил на себе татуировку с фразой, и он даже был уверен, что его соулмейтом окажется его же жертва. И он принял это очень давно и знал, что колебаться не будет. Если уж и принимать тот факт, что судьба есть, то Кит всё равно упрямо будет делать так, как считает нужным. Его снова начинает трясти. Он не знает, сожалеет о том, что Широгане Такаши придется убить, или нет. Он делает ещё глоток виски. Нужно всё тщательно обдумать, построить нормальный, вменяемый, рабочий и действующий план. Желательно не один. В том, что произошло некого винить, кроме себя самого. Как бы хорошо он ни выложился сегодня вечером, катана из руки была выбита, а Широ всё ещё дышал. За, катану, кстати, было тоже очень обидно. Она была одной из его любимых, с красивой резьбой у гарды и красными сайя. Если повезёт, он даже вернёт её себе. Он допивает виски и идет спать, потому что завтра ему придется объясняться перед Коливаном, а потом придумывать план. Утром Кит подрывается в отвратительном состоянии. Ему всю ночь снился Широ, и это бы не было большой проблемой, если бы сны не носили слишком блядский характер. Кит какое-то время не может прийти в себя, отойти ото сна, потому что ему кажется, что он до сих пор ощущает жар на теле в тех местах, где были руки и губы Широ. Он теряет минут пять, может десять, когда просто сидит в своей постели и раз за разом прокручивает момент, когда Широ в его сне вёл пальцами по внутренней стороне его бедра. Вверх, вниз, снова вверх и там трогал вход Кита, целовал в бедро и просил расслабиться. Кит помнит ощущение чужого языка между ягодицами, и ему всё ещё кажется, что этой ночью язык Широгане Такаши побывал в нём. Весы с чашами «убить Широ» и «сесть на лицо Широ» предательски склоняются ко второму варианту, и Кит кусает губы. К черту план! Кит едет к Широ прямо сейчас. Он плюёт на всё, берёт свою тачку и едет в особняк босс-сана. Пистолет он тем более брать не будет, потому что запамятовал свой самый первый план действий. Он просто голыми руками, а если понадобится — и ногами, задушит Широгане Такаши, потому что ни судьба, ни уж тем более мокрые сны не заставят его повиноваться им. Но сначала он подрочит. *** В реальности всё пошло немного не по плану, даже такому отстойному, как просто поехать и придушить ублюдка. Кит решил, что в офис больше не поедет, всё-таки место там не… не располагающее короче. Он решает, что поедет сразу домой к Широгане, но для этого нужно, чтобы сам Широгане там был. Вот такие вот умозаключения. В общем, Киту приходится потягаться по окрестностям района с большими и пафосными особняками совсем не в японском стиле, чтобы дождаться, пока Широгане будет дома. Припоминая его график, он должен быть не так уж и поздно. Сидя на крыше особняка, он даже пустился в размышления, не поторопился ли он. Но для таких размышлений всегда есть самый последний отходной план: застрелить Широгане с крыши соседнего здания. Всё-таки сам Кит стрелял не хуже, чем Лэнс, у которого десять из десяти попаданий. Кит не хотел думать о том, что мог бы сделать это сегодня или через пару дней, во всяком случае просто со второй попытки, чтобы не испытывать судьбу, но переступать через свои принципы не хотелось. Кит ковыряет пластырь на лице и кутается в свою кожанку, которая после захода солнца уже нихрена не греет. Из большого окна, которое находится ближе всего к нему, загорается свет. Кит весь подбирается и подползает ближе к краю крыши. Нужно ещё немного подождать. Киту хочется заглянуть в окно спальни и посмотреть, что там делает Широ, эта мысль настолько прошибает сначала жаром, потом предательским холодком, что становится не по себе. Кит душит в себе эти мысли и напоминает себе, зачем он тут. Ещё десять минут — и занавески в комнате колышутся. На краю крыши нихрена не удобно. Или на балкон, или обратно, ближе к центру. Если заглянуть вниз, то вероятность того, что его сразу спалят, пятьдесят на пятьдесят. Поэтому самый верный вариант — сразу атаковать в лицо или в спину, там уж как повезёт. Кит спрыгивает на балкон и мягко приземляется на корточки, тихо и бесшумно. Сквозь мутный тюль он видит спину Широгане, который натягивает на себя черную футболку. Кит снова кусает губы и поднимается, святое-святое дерьмо, какие плечи. Он вовремя успевает спрятаться, когда замечает разворот этих самых плеч. Он слышит шаги и уверен в том, что Широгане если и не заметил его, то явно что-то заподозрил. Широ отдергивает тюль и только Кит собирается атаковать, как слышит: — Я чувствую тебя, Кит. Кит выдыхает и какую-то долю секунды терзается сомнениями и вопросом, почему его так скручивает от этого голоса, интонации и самого факта нахождения Широгане Такаши в непосредственной близости. Когда Кит наносит удар, Широ его, естественно, блокирует, поэтому Кит, увиливает, разворачивается и бьёт его локтем в живот. Они оба оказываются в центре спальни, и чертов Широ всё ещё на ногах. — Второе свидание, а мы уже в моей спальне. Наши отношения так быстро развиваются, не находишь? — скалится Широ, пока Кит соображает и оценивает обстановку. Пластырь на переносице не особо красит Широ, но не Киту об этом говорить. В углу комнаты стоит катана, его катана, и Кит почему-то испытывает такое облегчение, что забывает вовремя отреагировать на слова Широ, господи, он всегда такой пиздючий? — Хочешь её? — говорит тот, проследив за взглядом Кита. — Я без оружия. И ты тоже будешь, я же в прошлый раз уважил тебя. — Я и без неё справлюсь, — говорит Кит. — Роскошно выглядишь, — усмехается Широ, и Киту остаётся только уложить его на лопатки. Врукопашную Широ дерётся ничуть не хуже, чем на мечах, и у Кита слетают все предохранители. Сносить в пустой спальне практически нечего, и задевать тоже, однако Кита уже успели отмудохать и повозить по всем ближайшим твёрдым поверхностям. Сам Кит, конечно же, в долгу не остался и тоже приложил Широ к полу, выпирающим углам кровати, тяжелой двери и даже немного к себе, что чуть не обернулось для него стояком. Дело было дерьмовым, как ни посмотри, и лучше бы они и правда использовали спальню по назначению, а не продолжали её разносить. — Твою мать, — пыхтел Кит на полу, удерживая руки Широ и его шею между своих бёдер, если это можно было назвать «удерживанием», — сдохнешь ты уже или нет? Широ, может, и хотел что-то ответить, но, очевидно, не мог, чему Кит был очень рад, усиливая хватку бёдрами у него на шее. Он не очень понимал, что заводит его больше: тот факт, что Широ не может ему ответить и наконец-то заткнулся, хоть и не по своей воле, или то, что Широ наконец-то между его ног. Лицо Широгане заливала кровь из открывшейся раны, сам Кит выглядел из-за пореза не лучше, но в этом случае он не задыхался, что, несомненно, додавало ему очков в этой игре. К сожалению, Широ там, между его ног, занимался чем угодно, но не пытался умереть. Он всё-таки зацепился рукой за волосы Кита, больно потянув их вниз — очень по-взрослому! — но Кит всё же ослабил из-за этого хватку, и в этот же момент Широ и вскинулся, чтобы садануть со всей силы ногой. Было больно и неприятно, но Кит даже моргнуть не успел, как окровавленное лицо Широгане уже нависало над ним, а его огромная тушка уже придавливала к полу. — Боюсь, ты без меня грустить будешь, — улыбнулся Широ разбитыми губами. — Ох, ты серьёзно? — Кто бы говорил, — прохрипел Кит с досадой от того, что Широ почувствовал его стояк, но его утешало то, что он тоже был не без глаз, поэтому тоже заметил все выпуклости на чужих штанах. Он не мог вынести ещё хотя бы секунду тела Широ на себе и с чувством заехал кулаком ему по челюсти, а потом и по солнечному сплетению. Когда они уже стояли на ногах и Кит вытирал с лица кровь, тяжело дыша, в дверь сначала тактично постучали, а потом менее тактично ворвались с пистолетами, какие молодцы ребятки, главное — вежливость. Первые выстрелы, которые чудом не задели Кита, раздались вместе с приказом Широ «не стрелять». Кит сам не понял, что произошло только что. Да и не видел, потому что непослушных ребят заслоняла всё та же широкая спина Широ. — Я сказал… не стрелять, — повторяет он таким голосом, что Кит чуть не спускает в штаны. — Босс, это же Черный Всадник. Кит морщится от того, как это уёбищно звучит. — Это кое-кто поинтереснее всадника, — ага, думает Кит, значит речь шла о Лэнсе, он ему поведает, как его называют, а вот своё прозвище он всё ещё слышать не хочет. Нужно хватать меч и бежать, поэтому он ныряет за ним из-за спины Широ в тот самый угол. — Свят-свят-свят, — раздаются выстрелы, — это же Смерть с мечом, — слышать это Киту больнее, чем все удары Широ вместе взятые. — Какого хуя? — выдаёт он негодующе, потому что ну, знаете ли, он пытался отмолчаться, но тут нельзя не высказаться. — Я же сказал не стрелять, блять! — как раз выходит из себя Широ и пытается помешать Киту добраться до цели. Но у Кита всегда есть и будет неоспоримое преимущество в скорости и ловкости. Он сверкает лезвием катаны, приставляя её к горлу Широ, наплевав на уважение. Раз приказано не стрелять, то второй раз тактичные ребятки вряд ли ослушаются. — Назад, — говорит Кит. Его это всё уже заебало. И самое паршивое в том, что если сейчас он перережет глотку Широгане, то сказать ребятам не стрелять будет уже некому. Они это понимают, и Кит злится ещё больше. Широ не двигается и больше не улыбается, делает шаг назад и опускает руки. Кит прячет катану в сайя и прихрамывая уходит через дверь. Ребята с пистолетами и праведным ужасном на лицах пятятся назад, будто бы верят, что могут умереть, если Кит хотя бы коснется их. Он не удивится, если именно такие слухи про него и ходят. И он чувствует, что сейчас Широ за ним не пойдёт. *** Кролия смотрит на него со смесью злости, нетерпения и облегчения. Кит хочет поднять руку, чтобы стереть очередной кровавый подтек с лица или шеи, но проблема в том, что весь он — один большой комок крови, размажет только сильнее, руки всё равно тоже засраны. Кит выдыхает и прикрывает глаза, ладно… ладно… — Просто дайте мне пистолет, — говорит он наконец совершенно спокойно, будто бы он не зол, как все демоны ада. — Да если бы я могла, я вообще запретила бы тебе появляться тут, — говорит она, — иди умойся. Кит топает умываться. Пытается сначала отдельно помыть шею и лицо, но ни к чему хорошему это не приводит, и он залезает под холодный душ, который очень даже кстати. Да и горячей воды здесь всё равно нет, спасибо что вообще хоть что-то капает. Теперь, когда адреналин спал, он понял, как болит и ломит всё тело. Тут никакого шмота нет, и Кит влезает только в джинсы, потому что натягивать опять майку будет сущим адом. Все рёбра в синяках и кровоподтеках, и Кит надеется, что Широгане-сама выглядит так же, если не хуже. Кролия берёт его за лицо и рассматривает порез, который достался ему ещё в первой схватке. — Нужно было наложить швы, — говорит она, поджимая губы, — теперь шрам останется. — Плевать, — говорит он и с трудом взбирается на высокий стул, — звони Коливану, нужно отчитаться и рассказать кое-что. — Сначала аптечка, — кивает она. — И кофе. На улице уже светало, когда они закончили своё маленькое собрание. Кит, естественно, огрёб, но поскольку это был первый прецедент, огребал он как-то безынициативно, что со стороны Кролии, что со стороны Коливана. Он рассказал всё, что узнал, рассказал, как прошли обе встречи, и с обеих сторон получил распоряжение больше не трогать Широ. Кита, само собой, распоряжение не вдохновило, о чем он ясно дал понять, за что снова чуть не подрался с Коливаном, но тот достал пушку, не уважил, старый хрен, и на этом спор закончился. Мама смотрела на него так, что Киту просто надоело находиться с ней в одном помещении. Когда папу убили, они уже успели сделать Кита, прожить какое-то время вместе и узнать друг друга. Кит же не питал совершенно никаких осознанных чувств к своему соулмейту. Его ситуация не то же самое, что ситуация мамы, поэтому пусть она так не смотрит, Кит, по-хорошему, вообще был бы рад прожить эту жизнь один. И когда он ослушается Коливана и сделает то, что должен сделать, то всё так и сложится. В шесть утра холод пробирает до костей. Кит целует маму в лоб и едет домой высыпаться. Анальгетики и какие-то мази притупили боль, да и усталость даёт о себе знать, поэтому в своей тёмной и чумазой однушке он засыпает слишком быстро и без лишних мыслей. **** — Промажь-промажь-промажь, — бормочет он, привалившись к железному косяку тяжелой двери в тир. Лэнс поднимает на него голову, переставая целиться, и стреляет. Кит смотрит на мишень. Точно в цель. Он снова переводит взгляд на Лэнса, который довольно улыбается ему. Что за… меткий сукин-сын, даже не глядя попал. Кит усмехается в ответ и подходит ближе. — Ну что? — спрашивает Лэнс и, кажется, даже не издевается. — Я облажался… дважды, — Кит вскидывает два пальца, словно показывает мир, и в этом так сильно прослеживается ирония. — Ох, я знаю, — снова усмехается Лэнс, но снова как будто бы и не так мерзко, как мог бы. — Отстойное чувство, если честно, — пожимает плечами Кит, — и ситуация тоже. — Да ладно тебе, — отмахивается Лэнс, — мы тоже друг друга по-началу убить хотели, а потом как-то… и перехотели. Кит не отвечает и передергивает плечами. «Перехотел» — точно не про него сейчас. Да и потом, наверное, непонятно нихуя, короче. Пока единственный выход из проблемы — это только устранение проблемы. По-другому решить этот вопрос Кит как-то не мог. Вот Лэнс и его длинная белёсая зазноба, кажется, действительно любили друг друга, чувства там всякие вот испытывают, это не то же самое, что в душе подрочить. Кита аж передёргивает от воспоминаний. Но тем не менее, когда высокие материи начинают работать, то понятно, что желание убивать притухает. И вот непонятно, высокие материи появляются потому, что вы соулмейты, или вы соулмейты и от этого чувства и возникают? — Ну и сложное у тебя ебало, — нарушает тишину Лэнс. Кит стряхивает наваждение и берёт снайперскую винтовку, которая лежит рядом. До мишеней ровно сто метров. Он целится в «сердце» и стреляет. Лэнс рядом молчит. Кит целится в «голову» и стреляет. Попадает оба раза и кладёт винтовку на место. Поджимает губы и трёт плечо. Всё тело ещё ноет и болит, и болеть будет ещё минимум неделю. — Есть что-нибудь полегче? — спрашивает Кит. — Кит… — и вот тут его тон просто заводит Кита с полуоборота. — Хватит! Ты моя мать что ли? Я просто выполняю свою, блядь, работу! — Идти в разрез с приказами — тоже твоя работа? — Ты мне помогаешь или нет, — после паузы говорит Кит, и это меньше всего похоже на вопрос. Чтобы спланировать следующее покушение, могло уйти около двух дней максимум, потому что идея была проста, неэлегантна, но действенна. Кит готовился две недели хотя бы потому, что неделю из этого срока он почти ничего не делал и доёбывал общественность тем, что ему всё болит. Никто не сочувствовал, поганые убийцы. Однако к назначенному лично себе сроку Кит стоял на крыше близрасположенной к Синдзюку Парк Тауэр высотке и опирался локтём на приклад снайперской винтовки. Без бинокля отсюда, конечно, нихрена не видно, но Кит уже насмотрелся на что хотел, сейчас он просто выжидал и… красовался. Но не без доли рефлексии. Итак, он тут и совершенно точно намерен сделать то, что хочет сделать уже… продолжительное время. На город опускаются сумерки, и Кит хочет закончить начатое, пока не стемнело вообще. Он подносит к переносице бинокль и едва ли не оттопыривает мизинец, но он не на балете, к сожалению, а этот бинокль гораздо тяжелее театрального. Но представление всё равно стоящее. Широ в своём кабинете пьёт кофе, перекладывает какие-то бумаги, ходит-выхаживает, и полномочия Кита на этом просто заканчиваются. Он вскидывает винтовку, упирает её прикладом в плечо и ловит фигуру Широ в оптическом прицеле. Нет человека — нет проблемы. Нет стояков, мокрых снов, навязчивого желания, зуда, нервной трясучки, нет ничего, что заставляет руки трястись, а сердце грохотать как бешенное, как же Кит от этого устал. Кит ловит в прицеле сердце Широ и кладёт палец на курок, как жаль, что он больше не может себе позволить такой роскоши, как вырвать его голыми руками. Такой роскоши, как снова появиться перед ним воочию и снова ударить побольнее, или задеть мечом поглубже, или оказаться сверху, чтобы задушить, оказаться в его спальне, оказаться на его столе… Прицел сбивается, да и сам Широ не стоит на месте. Кит матерится. Стояк мешает, а в этой экипировке не поправить, не дотянуться никак. Он игнорирует это временное неудобство и снова целится, пока Широ сидит за столом. Если он его убьёт, то кипиш, который поднимется в преступном мире, будет похож на ядерный взрыв, который накроет и Клинки. Да, сейчас Кит собирался совершить самый эгоистичный поступок в своей жизни. И у него было время подумать о последствиях, но дошел он до этого почему-то только сейчас. Мысли в голове проносятся безумным вихрем, и Кит вынужден сделать глубокий вдох. «Стреляй на выдохе», — проносятся в голове слова Лэнса. Клинки не смогут остаться нетронутыми. Кит был готов умереть за каждого, кто с ним работал, но не был готов умирать вместе с ними. У Кита было искаженное понятие семьи, она учила его держать оружие и убивать. У него было искаженное восприятие действительности, и он правда убежден в том, что Широгане Такаши он хочет убить. Он правда этого хочет. И проклятая татуировка на внутренней стороне его бедра гласит, что Широ и не думал, что увидит это перед смертью, но смерть так и не пришла за ним, а Кит просто выдыхает и опускает оружие. Сегодня снова никто не умрёт, ни Широгане, ни кто-либо из Клинков. А Кит ещё раз подумает, прежде чем снова не повиноваться судьбе. /спустя пять месяцев/ В баре шумно и весело. Кит немного захмелел и собирается уделать тут всех в игре «Наркобарон». Он так и говорит всем: «Я уделаю вас нахрен, ебнврт!» Лэнс стучит по его плечу и призывает успокоиться. Весело, короче. Они не так часто вырываются куда-то компанией, это их бар, их место, и бармен, который, кажется, тут и живет, говорит, что скучает по их долбанутой, но весёлой тусовке. Особенно, когда Кит не хватается за гарду, чокнутый ублюдок. Кит всё равно польщён. Ближе часам к двум все расходятся. За Лэнсом приходит его патлатый, они выпивают ещё по одной и сваливают. Киту домой не хочется. В его стрёмной квартире всё ещё стрёмно и сыро. Завтра у него выходной, даже выслеживать никого не надо, нихрена не надо делать, поэтому сейчас можно не спешить покидать бар. Целый месяц после последнего покушения на Широ Кит не брал другие дела. Он свыкался со многим дерьмом, которое поселилось в его голове и просто не хотел ничего больше, кроме как надираться каждый вечер. Короче, Коливан прописал пизды практически ни за что, вручил новое дело и сказал, что если Кит не возьмётся за него, то может пиздовать из Клинков и сдохнуть где-нибудь в сточной канаве. Дело пришлось брать, хоть оно и плёвое было. Но дало пинка и додало вдохновения. Кит справедливо решил, что дерьмо в голове само выветрится, если просто загрузить себя работой. Ещё через месяц мама чисто по секрету подкинула некоторую инфу о том, что кто-то попытался убрать Широгане Такаши. То есть… ровно спустя два месяца после того, как сам Кит Когане, Смерть с мечом, господи прости, пытался убрать Широгане трижды. Кит закатил тогда глаза, а потом отследил несостоявшегося киллера и перерезал ему глотку. Об этом Коливану точно не нужно было знать. — Тебя тоже попытаются убить, — сказала потом мама, — и его тоже. Все уже знают про вас. — Значит, только самые отчаянные рискнут, — усмехнулся тогда Кит. Потом самые отчаянные и рисковали. И за ними приходил Кит, потому что ну, знаете ли, у него должна быть монополия на желание убить Широ. Он отслеживал шебуршения различных группировок и одиночек до самой чертовой Америки и наносил удар первее, чем они собирались нанести удар по Широ, которому ничего и не сталось бы. Они не пересекались, но Кит справедливо считал, что шрам на его переносице делал его ещё более… невыносимым. Потом Кит забил. Не на ублюдков, которые покушались на жизнь Широ или на его жизнь, а на непокорность судьбе. Вообще на это всё дерьмо. Да, они не предались грязному соитию, как только узнали, что предназначены судьбой друг другу. Не предались ему даже на вторую и последнюю их встречу. Но от судьбы не уйдёшь, и пока Кит делал всё как считал нужным — время сыграло свою роль. Дерьма в голове и правда поубавилось. Нервная трясучка не беспокоит, и даже мокрые мысли поддаются контролю. Кит пил в баре после удачного дела и знал, что всё идет в его жизни наконец-то так, как нужно. — Я присяду? — Кит узнает этот голос, он коротко улыбается и кивает. Широ садится на соседний стул и выглядит в этой своей рубашке в этом месте крайне нелепо. — Налей ему, — говорит Кит бармену, и тот кивает. И самое прекрасное в этом моменте — это тот факт, что судьба за них всё решила ещё пять месяцев назад. Потому что сейчас Кита не покидает чувство обретенного наконец-то покоя и правильности. Всё ещё не покидает. И, наверное, это как-то так и должно работать. — Кажется я… любимец судьбы или что-то в этом роде, раз всё ещё жив. Кит усмехается и делает глоток из своего стакана. Он пьёт за упокой каждого, кто пытался убить Широ и кого убил он сам. — Ммм… — тянет он, — судьбы, говоришь? Широ коротко смеётся и целует Кита в шрам на скуле. — Я скучал, — говорит он тихо, — поехали домой. — Поехали, — соглашается Кит, — домой, — ведь он уже был там.