Peace to my soul

Луи сидел в задней части церкви, медленно дыша через рот, его перевязанные ребра болезненно пульсировали. Доктор Кения предложил ему остаться в больнице до воскресенья, но он не мог. Пятница, похороны. Он должен увидеть… его лицо в последний раз. Он должен попрощаться. Луи не был слеп к тому, что люди на похоронах оглядывались назад, иногда наблюдая за ним. Он видел удивление на их лицах, что он решил сесть так далеко от гроба. Они знали его; они знали, что это похороны его лучшего друга. Почему бы ему не быть ближе? На первой скамье для него оставалось свободное место. Обслуживание было прекрасным. Были слезные и сердечные восхваления, десятки цветочных композиций, церковь, заполненная людьми, одетыми в черное, беззвучно плачущими или сидящими с печальными лицами. Гарри всегда ненавидел видеть людей грустными. Вот, кого сегодня хоронили. Гарри Стайлс. Он был мертв. Луи хотел, чтобы на месте Гарри был он. Джемма Стайлс, сестра Гарри, читала стихотворение под названием «Пока мы не встретимся снова». Это было великолепно и душераздирающе. Луи онемел, несмотря на постоянную боль. Неделя, проведенная на больничной койке, не помогла ему осознать тот факт, что он больше никогда не будет разговаривать с Гарри. Никогда больше не услышит, как он смеется над собственными глупыми шутками. Луи любил эти глупые шутки. Тихий всхлип сорвался с его губ, и он почувствовал, как слезы выступили в уголках глаз. Луи почувствовал, как Зейн взял его правую руку и нежно сжал ее, не отводя взгляда от Джеммы. Если бы он посмотрел на Зейна прямо сейчас, то начал бы плакать, и Луи боялся, что он никогда не остановится. Закончив стихотворение, Джемма села рядом с мамой. Отец Авраам вышел вперед и прочитал Библию, прежде чем произнести быструю молитву. — Семья хотела бы позволить Луи Томлинсону сказать несколько слов. Луи глубоко вздохнул и медленно встал. Он ждал этого момента. Энн спросила его во вторник, может ли он сказать несколько слов на похоронах, так как он был одним из тех, кто знал Гарри лучше всех. Луи не заслуживал такой чести, но в глубине души не мог сказать ей «нет». Стараясь не двигать левую руку, закутанную гипсом, Луи подошел к церкви. Его сестра Физзи ободряюще улыбнулась ему, когда он прошел мимо нее и остальных братьев и сестер, сидевших с Дэном на второй скамье. Луи медленно перевел взгляд на шкатулку, стоявшую рядом с кафедрой пастора. Луи едва сдерживается, чтобы его не вырвало, когда он подходит к гробу и видит Гарри, лежащего в нем. — Эйч, — выдыхает Луи. Это снова поразило его. Гарри мертв. Гарри ушел. Его Хазза больше никогда не вернется к нему. Луи никогда не сможет удержать его снова. Он прикусил губу, чтобы не закричать. Дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Луи бросает последний взгляд на лицо Гарри. Он выглядит таким умиротворенным. Он был одет в воскресный костюм, лицо его было прекрасно, даже после смерти. Даже неровный шрам, тянувшийся от уголка правого глаза до верхней губы, не мог испортить его великолепные черты. Луи подождал, пока не убедился, что не начнет плакать, и с трудом поднялся по пяти ступенькам к трибуне. Как только он оказался за дверью, Луи оглядел всех, кто смотрел на него. Он избегал смотреть прямо на Энн и Джемму. Не так давно они потеряли Робина из-за рака. Теперь они должны похоронить и Гарри. Луи не удивился, увидев рядом с Джеммой биологического отца Гарри. В конце концов, это его сын. Луи узнал учителей Гарри, его друзей детства и средней школы, женщин, с которыми Гарри работал в пекарне, школьного библиотекаря, которого Гарри встречал каждый раз, когда он туда ходил, членов его семьи и многих других людей, которые были достаточно привилегированы, чтобы иметь любовь, верность и уважение Гарри. Луи на мгновение закрыл глаза, успокаиваясь, прежде чем открыть их снова, они были устремлены на последний ряд в церкви, где сидели Найл, Лиам и Зейн. Луи не знал, как бы он выжил на этой неделе, если бы не они и его семья. Пятеро из них стали лучшими друзьями в свой первый день в яслях Мисс Мадлен 14 лет назад. Теперь они все учились в старших классах и заканчивали третий семестр. Зейн собирался поступить в Лондонский университет искусств, где он будет изучать современное искусство и музыку. Найл был принят в школу инженерии и материаловедения для изучения звукорежиссуры. Лиам останется в Лондоне, чтобы работать в отцовском Авиаторском бизнесе — строить самолеты. Он надеялся сам стать пилотом. Зейн и Лиам стали парой недавно, после нескольких лет бесконечной тоски, так что, к счастью, они были недалеко друг от друга. Луи и Гарри собирались поступить в Лондонский университет, где Гарри изучал бы образование, а Луи хотел изучать английский язык и политологию. Сейчас… Луи вытащил из правого кармана брюк листок бумаги и разгладил его на подставке. Он написал свою хвалебную речь накануне вечером, и в тот момент его пронзили ужасающие рыдания. Луи переступил с ноги на ногу, пытаясь освободить левую ногу от дополнительного давления. Вся левая сторона его тела была либо в гипсе, либо туго перевязана в месте столкновения металла и дерева. — Гарри Эдвард Стайлс любил птиц, — начал Луи, его голос был напряженным и грубым. Он не знал, справится ли с этим, но постарается. — Гарри ел муравьев, пока ему не исполнилось 7 лет, — в церкви хихикают, — Гарри любил арахисовое масло, но он не ел арахис. Он отдал бы свои мирские владения совершенно незнакомому человеку, если бы это означало, что у них будет лучшая жизнь. Гарри был добр. Он был старой душой, который слушал Fleetwood Mac и Elvis весь день, но это не мешало ему слушать Nicki Minaj или One Republic. Гарри ужасно шутил. Луи откашлялся. — Гарри был замечательным другом, любящим братом и любящим сыном. Он отдавал все свои силы тем, кто имел для него значение, и ничего не ждал взамен. Он был бы замечательным дошкольным учителем, мужем и отцом. Для меня большая честь знать его почти всю жизнь. Луи почувствовал, как слезы текут по его щекам, но не стал вытирать их. Он почувствовал легкий ожог там, где соленая слеза скользнула по его израненной, заживающей левой щеке. Луи посмотрел на остальную часть страницы. Остальная часть панегирика (Прим. от переводчика: Панегирик — восхваление) все еще была на другой стороне страницы. Но… но он знал, что должен сделать. — Мне нужно кое-что сказать. Это о той ночи, когда умер Гарри, — В церкви появился небольшой шум. Луи не отрывал взгляда от страницы. — Все знают, что мы с Гарри были в машине в ночь его смерти, на прошлой неделе, в четверг. Мы ехали из моего дома к нему. Ледяная дорога заставила нас свернуть с дороги, и… и машина врезалась в огромное дерево, — почти прошептал Луи, сосредоточившись на боли в перевязанных ребрах, стараясь говорить спокойно. — Лу, — сказала Джемма. Луи поднял взгляд и посмотрел в ее покрасневшие глаза. Она не выглядела смущенной, в отличие от остальной церкви. Луи знал, что Зейн, Лиам и Найл не были смущены. Они знали правду. — Нет, Джем, я должен сказать это, — твердо сказал Луи, игнорируя легкую дрожь в голосе. — Вы уверены? — спросила она, и парень кивнул. Он был уверен. Джемма несколько секунд молча смотрела на него, потом вздохнула. — Окей. Луи продолжал: — Последствия аварии убили Гарри сразу же, за что я вечно благодарен. Я бы не хотел, чтобы он страдал, — Луи перевел взгляд на человека справа от Джеммы, — Энн, мы с Гарри как раз собирались поговорить с тобой. Нам нужно было тебе кое-что сказать. Нам нужно было сказать тебе правду. Луи не сводил глаз с Энн, глаза которой были широко раскрыты, удивление смешивалось с болью в сердце и горем. — Гарри есть и всегда будет самым важным человеком в моей жизни. Он был всем, в чем я нуждался. Он — человек, которого я люблю с 16 лет. Тишина. Глубокий вдох. — Я попросил Гарри приехать на прошлой неделе, в четверг. Я так долго был трусом, боялся, что потеряю его как друга, если он узнает правду о моих чувствах к нему. Но я сказал ему правду, что люблю его, и каким-то чудом он почувствовал то же самое ко мне. Воздух наполнился прерывистыми вздохами и шепотом. Луи сосредоточился только на Энн, чье выражение лица сменилось выражением глубокого понимания. Луи увидел это выражение и понял. Возможно, он и даже Гарри действительно были последними, кто знал о чувствах друг друга. Луи все еще помнил тот день, когда понял, что влюблен в своего лучшего друга. Они вдвоем слушали музыку в гостиной Гарри, и наступило утро понедельника. Гарри громко пел, танцуя вокруг Луи, пока тот ел банан. И это было для Луи; он был по уши влюблен в этого удивительного идиота. Как только они перестали целоваться на кровати Луи, они сели в машину Гарри. Дэн, девочки и Эрни были в кино в тот вечер, так что они сначала пойдут к нему домой и расскажут Энн и Джемме новости. Это были последние несколько мгновений, когда Луи был по-настоящему счастлив и беззаботен, сидя в 2012 Range Rover, рядом с человеком, которого он любил. После несчастного случая Луи два дня находился в коме. Он сломал три ребра, бедро и левую руку. Луи медленно проснулся в субботу утром от боли, и Зейн, стоящий у его кровати с пораженным, мучительно сломанным выражением лица, сказал ему, что Гарри мертв. Луи стошнило рядом с его кроватью, и его накачали лекарствами, чтобы успокоить. Эти выходные прошли в оцепенении и недоверии. Луи ни с кем не разговаривал, тупо уставившись в потолок. Только в понедельник он рассказал им троим и Джемме (которая пришла навестить его в то же время, что и Лиам, Найл и Зейн), почему они были в машине той ночью. Луи ожидал, что они возненавидят его, но они все приняли и были благодарны, что он жив. Тогда это было почти невыносимо для Луи. — Вы заслуживаете знать, — холодная тишина повисла в церкви. Луи поднял голову. Несколько лиц с отвращением смотрели на него. Но он не мог найти в себе силы позаботиться об этом. Самыми важными были две семьи, сидевшие на первых двух скамьях, и трое мальчиков, сидевших сзади. Дэн, Лотти и Физзи выглядели одинаково гордыми и убитыми горем из-за Луи. Ему придется поговорить с ними позже, когда они вернутся домой. Энн кивнула Луи и нежно улыбнулась. Он почувствовал, как с его плеч свалился небольшой груз. Луи вышел из-за стола, и с тихим «я люблю тебя, Эйч», сказанным гробу, сел на свободное место рядом с Энн, давая ей вялую улыбку, когда она мягко похлопала его по плечу. — Я горжусь тобой. Это было очень храбро, — прошептала ему Джемма, наклоняясь, чтобы посмотреть на него. — Гарри хотел бы, чтобы я это сделал. Джемма фыркнула, кивнула и снова выпрямилась. Отец Авраам снова подошел к трибуне. Луи склонил голову, когда их вели на последнюю молитву похорон. Он знал, что будет делать дальше: позволит себе жить. Это то, чего хотел бы Гарри. КОНЕЦ