Виновник

Цзинь Гуан Яо бежал по опустевшим коридорам академии. В его ушах стоял глухой гул, подавляющий даже цокающий звук его собственных шагов. Он быстро добрался до своей комнаты, закрыл за собой дверь и, опёршись спиной о стену рядом со входом, медленно сполз по ней шумно глотая воздух. В юноше разом впыхнули гнев, обида, разочарование и полное бессилие. Он и сам понимал, что является недостойным во всех смыслах. Но когда тебя в это тычет носом другой человек... больнее, чем предполагалось. И весь тот унизительный разговор слышал Лань Сичэнь... Знает ли наш благородный мужчина о постыдном прошлом своего подопечного? Что он подумает, если правда вскроется? Гуан Яо даже думать об этом не хотел. Слишком противно становилось на душе. Но как только эта мысль промелькнула в голове, юноша почувствовал, что его нежное сердце, тщательно спрятанное под толстым слоем кожи и костей, вырвали из его мягкого тела и сжали в кулак, заставив испытывать мучительную тупую боль. Цзинь Гуан Яо задыхался. Он едва сдерживал слёзы, рвущиеся наружу вместе с истерикой. Наверное он и сам не ожидал, что слова учителя Нэ его так заденут... В душе он был довольно чёрствым человеком, но в этот раз эмоции взяли верх. Его мать была одной из тех дешёвых женщин, которые ради куска хлеба продают себя во власть похотливым ублюдкам. Она была невероятно доброй и терпеливой, однако Гуан Яо видел в этом лишь наивность и глупость. Но он любил свою мать. По-настоящему любил. Когда же объявился Цзинь Гуаншань и забрал его в особняк, а-Яо не сопротивлялся. Он знал, что наличие ребёнка обременяет и без того сложную жизнь его матери. В течение многих лет он был послушен и вежлив, чем заслужил благосклонность братьев и мачехи. Но он ни разу не забывал о своей несчастной матери. Юноша мечтал однажды забрать её с улицы и обеспечить всем необходимым, но он не успел. Его мать уехала из города почти сразу после того, как а-Яо забрали и больше он о ней не слышал. В глубине души Гуан Яо знал, что он похож на свою мать. Как бы он не пытался казаться элегантным и роскошным, в нём всегда было что-то из прошлой жизни. Что-то пошлое, отвратительное и позорное. И чертов Нэ Миндзюэ ему об этом напомнил... Юноша встал с пола. Голова его внезапно прояснилась, а от довлеющих эмоций не осталось и следа. Словно порыв ветра сдул всё к чертям, оставив лишь пустоту. Дверь в комнату медленно открылась. Гуан Яо узнал вошедшего и не потрудился обернуться. Дверь закрылась. – Мне жаль, что тебе пришлось это услышать. – нарушил тишину мягкий глубокий голос. "Он знает..." – пронеслась мысль в голове юноши – "он точно все узнал!" Комната снова погрузилась в тишину. Гуан Яо как будто выпал из реальности. Раньше, стоило коменданту войти, как а-Яо оживлялся и заводилась ненавязчивая беседа. Но сегодня все было иначе. И чутьё подсказывало Лань Сичэню, что дело не только в Нэ Миндзюэ. – А-Яо? – прождав довольно долго, мужчина сделал шаг навстречу юноше – Не принимай слова учителя Нэ близко к сердцу... "Если он и правда все знает, то терять больше нечего." Не успел комендант договорить, как подавился своими словами. Мальчик перед ним сбросил с себя одежду! Он сделал это так быстро, что мужчина даже не успел вовоемя отреагировать, и теперь юноша перед ним стоял в одних гольфах да белых кружевных трусиках. Только Сичэнь открыл рот, чтобы убедить Гуан Яо не терять голову, как раздался спокойный, завораживающий голос: – Господин Лань, учитель Нэ не был неправ. На этих словах он развернулся к ничего не понимающему коменданту и подошёл так близко к мужчине, что между ними не осталось ни миллиметра свободного пространства. Гуан Яо игриво положил изящную руку на грудь Сичэня и заглянул ему в глаза. – Мне досталось много от моей матери. Например вкус к литературе – он нежно поводил тонкими пальчиками по твердой груди коменданта, облизнул подсохшие губы, бесстыдно обвил руками шею мужчины и томным шёпотом обжёг его ухо – А знаете что ещё мне от неё досталось? Любовь к мужчинам. Лань Сичэнь был совершенно сбит с толку. Мужчина на столько изумился поведением своего подопечного, что потерял дар речи. Гуан Яо же, видя состояние собеседника, продолжил с ещё большей страстью, как будто его целью было довести Сичэня до обморока: – Знаете, мне нравятся высокие и крепкие мужчины... Прямо как вы, господин Лань – продолжил он оглаживая напряжённую спину мужчины – Я ничего не могу поделать с тем, что меня влечет к вам. Каждую ночь меня мучают сны о том, как ваши горячие руки ласкают моё тело, как настойчиво вы проникаете глубоко внутрь меня, заставляя испытывать ни с чем не сравнимое удовольствие, как мы сливаемся в безумном наслаждении. Каждую ночь, господин Лань. С тех самых пор как я впервые вас увидел, моё сердце не находило покоя. В комнате повисла тишина. Гуан Яо издал тихий смешок. – Вам противно? Вы ненавидите меня за это? – продолжал улыбаться горькой улыбкой юноша – Всё правильно. Так и должно быть. Я не такой, каким вы хотите меня видеть, господин Лань. Я – сын своей матери. Порочный и грязный, недостойный даже стоять рядом с таким безупречно чистым Лань Сичэнем. Но это хорошо, – на секунду, взгляд юноши словно остекленел и голос его дрогнул – Ведь теперь вы и близко ко мне не подойдете... На этих словах Гуан Яо приподнялся и, притянув к себе коменданта, накрыл его губы своими. Он касался своего возлюбленного осторожно, со всей той нежностью, хранившейся в сердце долгие годы. Это был его первый и последний поцелуй с самым дорогим человеком в его жизни и он наслаждался им ровно столько же, сколько отчаивался. Юноша нежно провёл языком по нижней губе Сичэня, слегка прикусил её и снова коснулся своими влажными губами. Поцелуй был короткий, но Гуан Яо казалось, что перед глазами пролетела вся жизнь. Он отстранился, не решаясь поднять глаза. Всё кончено. Всё это время юноша избегал взгляда на своего возлюбленного, но сейчас он собрал остатки своей воли и мельком взглянул на лицо мужчины. Его глазам открылась лёгкая, снисходительная улыбка. Что происходит..? Почему... Юношу пробила лёгкая дрожь. Он только открыл рот, чтобы задать свой вопрос, как Сичэнь обнял его одной рукой, а второй погладил его мягкие волосы. – Ты ошибаешься, сяо-Яо. Теперь уже настала очередь Гуан Яо терять дар речи... Это совсем не та реакция, которую он ожидал! Юноша хотел оттолкнуть мужчину от себя, чтобы тот перестал быть таким заботливым и добрым по отношению к нему. Он хотел разрушить ту хрупкую связь, которая была между ними, ведь так было бы правильно... Но этот Лань Сичэнь! Почему он ведет себя так, будто ничего не случилось? Будто Гуан Яо не стоит сейчас вплотную к нему в одном исподнем и не целует его так, что даже слепой бы увидел это отчаяне!? Что с ним не так в конце концов?? Всё ещё удивленный, юноша еле выдавил "о чём это вы?". Комендант лукаво улыбнулся и тихо произнёс: – На мой счет ты сильно заблуждаешься. Я далеко не так невинен как ты думаешь. Горячий шёпот едва не обжёг ухо юноше. В этот миг, не успевший опомниться юноша был снова обескуражен. Он уставился на Лань Сичэня с очень глупым выражением лица. "Это всё что он услышал из моего монолога!?" – Ч..что...? О чём это вы...? – дрожащий голос Гуан Яо и широко распахнутые глаза в купе с непристойным видом и покрасневшими ушками разожгли опасное пламя в душе Лань Сичэня. Мужчина приметил взглядом висящую на спинке стула накидку и, легко подцепив её рукой, накинул на плечи мальчика, укрыв его почти целиком. – А-Яо, ты слишком беспечен – вздохнул Лань Сичэнь и продолжил глубоким голосом, от которого у Гуан Яо подкосились коленки – Я ведь далеко не святой. Юноша мгновенно вспыхнул как маков цвет. Беспокойство и бессилие сменились недоумением, а сердце билось так громко, что едва не оглушило Гуан Яо. – Забудь о том, что сказал Нэ Миндзюэ. Он это не со зла. – продолжил Сичэнь как ни в чём не бывало – И постарайся отдохнуть – он дотронулся тыльной стороной ладони до пылающей щеки юноши – Твоё лицо выглядит нездорово, не перенапрягайся, а то заболеешь. Одарив юношу тёплой улыбкой комендант оставил его одного. Гуан Яо так и простоял неподвижно, пока дверь вновь на открылась. Он вздрогнул от испуга и впился глазами в бесцеремонно вошедшего Сюэ Яна. – Ты чего стоишь посреди комнаты как вкопаный? – поднял бровь Сюэ Ян. – Не спрашивай. – фыркнул Гуан Яо и отвернулся.