Half past a freckle

Довольно много вещей отличают Землю от Криптона. Например, цвет неба, живость лесов, лугов. И птицы — птицы здесь другие. Существуют некоторые вещи, которые, естественно, есть у криптонцев, но которых нет у людей — силы, являющиеся главным примером различия между двумя расами. Но сами жители особо ничем не отличаются, особенно если поставить человека и криптонца рядом. Похожие цвет глаз, структура волос — от практически черного цвета до медовых или пшеничных переливов. Примерно одинаковы рост, скульптура носа, скул и подбородка. Абсолютно идентичное расположение внутренних органов. Но все же было то, что их различало, — это монохромные наряды, свойственные культуре жителей Криптона. И еще кое-что. Веснушки. У криптонцев их просто-напросто не было никогда. А если и были, то, значит, ты не с Криптона. Представьте теперь, какой шокирующий и пугающий опыт пережил ребенок, обнаружив у себя те самые точечки на лице после длительных прогулок под греющими лучами солнца? Поначалу хотелось отрицать это — Кара думала, что это просто грязь, и пыталась стереть ее всеми силами. Но ничего не выходило. И тогда она начала думать, словно это очередная не очень приятная шутка Алекс, которая подрисовывала их каким-нибудь несмывающимся средством, пока маленькая криптонка сладко спала. Кара была раздражена. Затем злость сменилась на смущение, а смущение — на тревогу, особенно когда точки начали распространяться на переносицу, затем на щеки, плечи и руки. Была ли она больна? Или же это земная болезнь, которая неизвестна криптонской базе данных? На Криптоне раньше такого никогда не случалось. Солнечный свет был недостаточно сильным, чтобы оставлять хотя бы малейшие отметины на лице, не говоря уж об остальном теле, которое иногда, к слову говоря, было защищено одеждой. И если бы подобное все же случилось на Криптоне, то Кара бы знала об этом. Но ни на Криптоне, ни на Даксаме, ни на любой другой планете, куда она путешествовала с отцом, никогда не было веснушек. На Криптоне ты с каким цветом кожи родился, такой он и остается — от начала твоего пути и до самого его конца. Ну, конечно же, не беря в расчет какие-либо увечья, от которых никто не застрахован. То, что теперь Кара видела на своей коже, ассоциировалось у нее с чем-то грязным, порочным и отвратительным, несвойственным благородной крови. Поэтому она была в ужасе от того, что что-то навсегда изменило ее непорочное и чистое лицо. Для девушки, рожденной на планете, которая стремилась быть совершенной, это означало что-то абсолютно неправильное. А веснушки продолжали появляться — неожиданно и без стука. Это напоминало Каре о ее доме, о ее близких, о ее планете, которая, кажется, все же не была так уж идеальна. (На тот момент у Кары и Алекс были очень нестабильные отношения, поэтому абсолютно никто не предал значения переживаниям подростка по поводу веснушек. Всем казалось, будто у ребенка всегда найдется повод для драмы, и никто тем более не считал эти расползающиеся точки чем-то болезненным. Кроме Кары, естественно) По этой же причине Кара провела большую часть своего детства, дуясь на своего старшего кузина. Он не был скован обычаями Криптона, не знал их культуры, мировоззрения и предрассудков, потому что был слишком маленьким, чтобы со всеми успеть познакомиться. В отличие от Кары. Кларк абсолютно точно был криптонцем, но его улыбка, его смех, немного неловкий и застенчивый, напоминали человека. И у него были веснушки. Когда Кара впервые их увидела, будучи маленькой, то тут же бросилась к его лицу и схватилась что есть силы в щеки, мотала голову из стороны в сторону, изучая и разглядывая золотую пыль, покрывающую его лицо. Кларк тогда мягко отодвинулся и с улыбкой объяснил маленькой девочке, что на Земле солнце особенно сильное, и поэтому оставляет такой след. Веснушки — это естественное явление, и их нельзя ненавидеть. Кара возмущалась, крича, что на криптонцев солнце должно действовать не так, как на жителей Земли. И это, опять же, не означало ничего плохого. Значит, их телам все еще нужно продолжать приспосабливаться. Но Кларк пообещал, что большинство веснушек уйдет, когда Кара станет старше. У него ушли. Но она не хотела быть, как Кларк! Он не был достаточно криптоннцем, чтобы понять, почему потеря ее безупречной кожи была столь разрушительной. Она становилась будто похожа на человека, а ей этого не хотелось. Ведь всё, что у неё теперь осталось от своего родного мира, была кожа на её спине. Кожа, которая сейчас могла бы оказаться под пристальным вниманием криптонского общества. Кэл лишь смеялся над Карой так, будто ее боль и ее переживания были чем-то ужасно милым. Будто бы это было настолько незначительно, что граничило с бредом. К тому же, эти веснушки стали для нее настоящим посмешищем со стороны ребят, с которыми она училась. Кара была так красива и идеальна, её кожа всегда была бархатной и свежей, а глаза — блестящими, что это легкое прикосновение меланина к коже стало единственным, за что можно было зацепиться, дабы засмеять и застыдить. Но Кара могла выдержать этот удар — да что они вообще понимают?! Особенно она об этом задумалась в тот момент, когда заметила, что у смеющихся над ней детей тоже есть веснушки... что же, в таком случае, с ней не так, раз смеются именно над ней? Несколько ночей Кара провела, проклиная Землю, ее жителей и эти ненавистные веснушки. Но поскольку от маленьких точек, рассыпавших по ее телу, было не избавиться — через некоторое время Кара привыкла. С годами, как и говорил Кларк, их действительно стало меньше, но часть все же осталась пятнать изгиб плеч, нос и бархатную кожу под глазами. Некоторое время криптонка даже старалась их скрывать под слоем макияжа. Этому ее научила Алекс, которая точно так же скрывала какие-либо изъяны в надежде, что те исчезнут сами собой, если будут под толстым слоем косметики. Со временем Кара даже начала понимать настойчивость Элайзы, которая всегда твердила: «Люби и принимай себя такой, какая ты есть». Эти слова имели некоторое отношение к уверенности, которая постепенно начала проникать в её жизнь. Окончательно Кара признала их только будучи ассистентом Кэт Грант, которая сказала: «Кира, это всего лишь веснушки, а не старческие пятна». После этого криптонка окончательно отказалась от косметики, скрывающей изъяны кожи, которые уже перестали ей казаться такими уж ужасными. Своими словами Кэт, возможно, так вдохновила Кару, что та перешла в отдел моды, обнаружив в своем образе что-то новое, чертовски сильное и привлекательное. До определенных пор. В ту ночь, когда Кара сняла с себя мантию обычного человека и стала Супергерл, она обнаружила, что снова начала хоронить веснушки под слоем косметики. Кара Дэнверс, конечно же, была человеком. В джинсах, ярком шарфе, очках и с веснушками. Но Супергерл — криптонка. И у криптонцев нет веснушек.

***

Кара больше не ненавидит веснушки. Она практически забыла о том возрасте, когда так сильно переживала из-за них и испытывала боль. Теперь веснушки — это что-то сопутствующее ее человеческой жизни, часть маскировки (как и очки), которые позволяют скрывать в себе личность Супергерл. В тот момент, когда ее жизнь осветил образ Лены Лютор, Кара начала любить веснушки даже больше, чем изначально планировала. Хотя, возможно, она полюбила не свои веснушки, а те, что украшали Лену. Особенно самая яркая точка, красующаяся на шее темноволосой и выделяющаяся на фоне бледной кожи, когда та надевает глубокое декольте или рубашки с вырезами. Кару это удивляет. Почему эти веснушки кажутся ей такими прекрасными, такими интригующими, в то время как она провела часть своей жизни, ненавидя их и не принимая саму себя? Кара думает, что это просто Лена. Лена делает абсолютно все красивым.

***

— Он умный парень, — отзывается Лена о Джордже Локвуде, смотрящего на них с экрана телевизора, когда девушки садятся на диван. Кара одобрительно кивает, надкусывая пончик с аппетитным желе. Она стащила несколько соблазнительных пончиков у Джеймса утром, когда пришла к нему и увидела около трех дюжин... парень не смог отказать девушке. Лена обхватила своими тонкими пальцами кольцо с глазурью и аккуратно прикоснулась к ним губами. Как этот проклятый сахар имеет право касаться ее губ, когда это должна делать Кара? Облизав подушечку пальца, Кара отвечает: — Думаю, он сделает еще много хорошего в этой жизни, — ее взгляд пристально вцепился в Лену, — прямо как ты. Лютор закатила глаза, сопровождая этот жест добродушной улыбкой. — Будем верить. По крайней мере, я готова спонсировать его обучение в STEM*, хотя, по всей видимости, ему больше по вкусу политология, — кивает она в сторону телевизора. — Ну-у, если вдруг он решит стать журналистом, то в этом ему помогу уже я, — покачала бровями Кара, на что Лена насмешливо вздохнула — так, как она обычно делает, когда нежно дразнит ее. Девушки продолжили сидеть, сконцентрировав внимание на вкуснейших пончиках. Молодой Локвуд после небольшого перерыва снова появился на экране, и Кара заметила, как Лена придвинулась ближе к экрану и будто бы застыла, забыв о пончиках. Дэнверс лишь частично слушает интервью Локвуда — остальное время она украдкой подглядывает за Леной, которая сейчас, будучи заинтересованной Джорджем, абсолютно этого не замечает. С момента, как они победили Лекса, Лена и Кара очень сблизились. Но все-таки в их общении произошли какие-то изменения, которых Дэнверс пока понять не могла, - ответ ускользал, как песок сквозь пальцы. Она пыталась разобраться косвенными путями, но все безуспешно. Одно объяснение — Лена была очень занята, и времени, чтобы видеться помимо Ночи Игр, практически не оставалось. И еще кое-что заставляло Кару постоянно нервничать: то, что она пообещала сделать себе после того, как они разберутся с Лексом... Но еще не время. Пока что не время. Лена лишь недавно стала более сосредоточенной и решительной, ибо теперь Лекс не вырисовывается, как тень, на каждом шагу. Дэнверс хотела, чтобы Лена смогла окончательно оправиться от всей это истории с братом, от предательства Евы, и только после этого поговорить начистоту. И ещё, может быть, Кара боится... Её реакции, последствий... — У него милые веснушки, — внезапно комментирует Лена, и это возвращает Кару в реальность. Ей приходится немного подумать, чтобы понять, что ее подруга все еще говорит о Локвуде. Дэнверс снова смотрит на экран, поправляя очки. — Ну... да... они у него есть, да. Лена поднимает бровь и поворачивает голову к Каре. — Ты не считаешь, что он милый? — О, нет. Его веснушки восхитительны. Он... восхитителен! — Кара махнула рукой и более пристально посмотрела на Джорджа. Эти веснушки... они больше напоминают Лену, ее бледную кожу с небольшими островками веснушек, которые усыпали ее кожу звездной пылью, — на самом деле, да. Это мило, — кажется, Кара звучит не до конца естественно. — Ты разве не любишь веснушки? — в этот раз бровь Лены поднялась выше. Кара инстинктивно засмеялась — так, как она делает, когда пытается соврать или что-то скрыть. — Что? Я? Нет. Я люблю их. Это мило. Ну, в смысле, у тебя есть веснушки, и я люблю те... твои веснушки. Люблю свои веснушки. Они потрясающие. Хотела бы я твои веснушки. Теперь все внимание Лены приковано к Каре. Она придвигается ближе к блондинке и осторожно кладет недоеденный пончик на кофейный столик, чтобы тот не рассыпался на колени. Затем она опирается локтем на спинку дивана, подбородок опускает на свою ладонь, и устремляет взгляд на подругу. — Ты не любишь веснушки, — теперь это не вопрос, а утверждение. Кара фыркнула. — Но я правду говорила, когда сказала, что люблю твои веснушки, — она отвела взгляд, чтобы разорвать контакт с этими не на шутку серьезными и пристально смотрящими глазами. Кара от неловкости начала перебирать пальцы на коленях, — они действительно красивые. В комнате повисла тишина. Кара ощущает лишь бегающий взгляд Лены, который отчаянно пытается что-то узнать. Будто бы Лютор стремилась постичь что-то очень глубокое и личное о Каре — что-то, чего невозможно понять, просто взглянув на человека. От этого взгляда блондинка начинает инстинктивно ерзать на месте, еле сдерживая себя, а под ее кожей вспыхивает настоящий электрический разряд в тот момент, когда Лена касается пальцами ее лица и поворачивает голову в попытках разглядеть что-то задумчивым взглядом. Как будто в Каре есть что-то, чего не видит никто, чего не видит она сама, но что точно видит Лена. — Ты не любишь свои веснушки, — спокойно и мягко говорит Лена, как будто это было бесконечно просто — разобраться в самом глубоком комплексе Кары. Тепло от прикосновения Лены отметает какую-либо попытку сконцентрироваться. По телу девушки прокатывается жар от прикосновения. Лена никогда не была так близко. Их атмосфера... что-то на грани дружбы и какой-то интимности, которой раньше никогда не было. Кара не может сосредоточиться из-за покалывающих ощущений где-то под кожей. Но, несмотря на это, Лена затронула очень важную часть — ту часть, с которой Кара боролась чуть ли не каждый день. Девушка продолжительно вздыхает и закрывает глаза прежде, чем ответить. — Нет... — признаёт она, смущаясь того, как глупо это прозвучало, — то есть, я не знаю. Пальцы Лены все еще нежно обхватывают подбородок Кары. — Но почему? Девушка прикусила нижнюю губу и ощутила, насколько близко к ее губам находится палец Лены. — Ладно, да, ты права... — начинает она, но не находит подходящих слов, — просто у моих родителей... это длинная история. В общем, их не было. У моих родных родителей. Не было веснушек. Лена молчит, но что-то поменялось. В ее взгляде, ее прикосновении. Будто волна напряжения растекается от самого пальца до позвоночника Лютор. Что-то непонятное, чего Каре не дано узнать. — Понятно, — бормочет Лена и наконец убирает руку. Не чувствуя ее прикосновения, Кара ощущает разочарование, потерянность, — наверное, это сложно. Мне жаль. Если бы на этой планете и был человек, который способен понять Кару, то это была бы Лена. Но сейчас она была будто бы далеко, будто бы закрыта от нее, и это заставляет её сомневаться. — Я... да, — Кара откашлялась, переводя взгляд на Джорджа, который, будучи сбежавшим из рядов Детей Свободы, затмил собой пришельца, — думаю, это всего лишь напоминание, что они не рядом. Что-то в этих словах смогло повлиять на Лену, и та повернулась, устремив взгляд на Кару. Ее привычная нежная улыбка сменилась легким поднятием уголков губ, отдающем грустью и тоской. В мгновение ока атмосфера напряженности куда-то исчезла. Они спокойно и тихо доедают свои пончики, а в голове Кары все звучит и звучит голос, активно её о чем-то предупреждая...

***

— Мисс Лютор, — вежливо встречает девушку Супергерл, входя в кабинет. — Супергерл, — выходя с балкона и закрывая за собой дверь, здоровается Лена, — спасибо, что пришла. — Конечно. Вы говорили что-то о дестабилизации инопланетного ядра власти? Лена указывает на свой стол. Супергерл садится напротив стула директора. — Да, я кое-что нашла на одной из его секретных баз. Мне потребуется больше сил, чтобы уничтожить это, нежели я могу, будучи в центре города. Блондинка наклоняется к столу, чтобы рассмотреть то, что ей показывает Лена на планшете. Кончики волос Супергерл касаются гладкой поверхности стола. — И что требуется от меня? На секунду в кабинете устанавливается пауза. Когда девушка поднимает голову, то замечает пристальный взгляд Лены, сфокусированный на ее лице. Это было так пронзительно и мимолетно, что Супергерл успевает ощутить взгляд, но не успевает спросить, почему она так смотрит, как Лена отводит взгляд и утыкается в свой планшет. — Если ты возьмёшь с собой этот планшет на секретную базу и введешь последовательность, которую я скажу, то, возможно, я смогу уничтожить эту штуку. Это должно быть достаточно просто. Дальше Лена ударилась в более подробное объяснение ситуации и логистику, выражаясь такими терминами, что у Кары немного голова закружилась. Она наблюдала за разговором Лены с легкой улыбкой на лице. В своих рассуждениях брюнетка на секунду останавливается, чтобы сделать паузу в бесконечном монологе, и буквально на секунду ее взгляд падает на губы Супергерл. Но не успела Кара моргнуть, как Лена продолжила. Буквально через двадцать минут весь план был изложен на поверхность и обе стороны договорились о четком соблюдении правил. Супергерл остановилась у окна, ожидая, пока Лена вытащит маленькое устройство размером с бейсбольный мяч. На нем располагались различные датчики, переплетения проводов и кнопки, которые, кажется, как раз и нужно будет нажать в четкой последовательности. Лена кладет устройство в руку Супергерл. Кара накрывает своими руками устройство, но, когда Лютор начала медлить, она снова поймала этот взгляд на себе. Снова электрический разряд прокатился по ее телу, как тогда. — Лена? — мягко говорит Супергерл. На мгновение челюсть Лены сжалась. Ее взгляд скользнул по щеке, волосам девушки, а затем столкнулся со взглядом Кары. — Подожди, — Супергерл послушно остается на месте, пока Лена что-то ищет в своем сейфе. Лена вернулась и положила какое-то устройство ей в руку. — Это поможет тебе слиться с местностью, — сказав это, Лена выпроводила девушку на балкон и, попрощавшись, захлопнула за ней дверь. Несколько секунд Супергерл долго смотрит в окно, затаив дыхание, а затем улетает в сторону пустыни, ощущая, с какой дикой энергией стучит сердце в груди.

***

Лене удается открыть дверь своей квартиры до того, как ее вытолкнет Кара с такой силой, как будто за ней гонится целый рой пчел. Прошло всего пару дней с их последнего разговора — точнее, разговора Супергерл с Леной, — но Кара до сих пор ощущает дикое волнение внутри. — Да, мне не нравятся мои веснушки, — громко заявляет Кара в пустой комнате, напротив того места, где у двери все еще стоит Лена. Она чувствует, как вздымается грудь, а лёд пытается заполнить ее легкие. Дэнверс стоит спиной к ней, устремив свой взгляд на освещенный заходящими лучами город, — я не... у нас их быть не должно. Ни у кого на Криптоне не было веснушек. Никогда. Единственный ответ, который последовал от Лены, это резкий выдох. — Красное солнце... — Кара продолжает объяснять, стараясь сдержать волнение, что накрывает ее с головой, — оно не такое... не достаточно сильное, чтобы вызвать пигментацию кожу, — она судорожно сглатывает, тяжело дыша и продолжая смотреть в окно, — когда я попала сюда, я... я не знала, что это, зачем они, почему со мной это случилось. Я думала, что заболела. Что испорчена. Что я больше не криптонка, — ее руки предательски дрожали, когда она сняла очки и повернулась к Лене. Когда она наконец решилась взглянуть на Лютор, то заметила, что ее руки были скрещены на груди. Она молчала терпеливо и стойко, не подавая никаких сигналов, по которым можно было бы понять хоть что-то. У Кары было подозрение, что, на самом-то деле, Лена всё знала. Особенно это подозрение усилилось после той встречи, когда Лютор вручила что-то для маскировки и так пристально пыталась всмотреться в ее лицо... и эта незначительная деталь посеяла сомнение, которое переросло в страх столкнуться с ненавистью Лены. И это куда хуже, чем скрывать от нее правду. Блондинка затаилась и, кажется, даже не дышала. Лена пересекла пространство и подошла к Каре. Она ощутила прикосновение пальцев к ее подбородку. — А я уж начала думать, когда ты мне все расскажешь, — шепотом ответила Лена. Её голос... полный боли и отчаяния было невыносимо слушать. Сердце блондинки разрывалось на куски, особенно вкупе с этим легким прикосновением к её щеке. Это очень жестоко. — Я хотела, — Кара снова заволновалась, — но ты... и вся эта ситуация. Предательство, обиды, боль... я хотела дать тебе время успокоиться, прийти в себя, — слезы покатились по ее щекам, и она машинально смахнула их. С другой щеки Лена убрала несколько капель своим пальцем, — но это так ужасно... я не хотела стать тем, кто сделает тебе еще больнее. Какое-то время Лена молчит. Кара и не ожидает другой реакции. Скорее всего, прямо сейчас она уберет руку, разорвет этот мимолетный и хрупкий контакт, а затем обрушит настоящую волну ярости. Или же просто молча прогонит... но Лена не делает ни того, ни другого. Она убирает руку, но лишь для того, чтобы притянуть Кару к себе ближе и захватить в цепкие и крепкие объятия. Кара моментально утыкается в шею девушки, ощущая все те же слезы на своих глазах, которые она не в силах сейчас остановить. — Это будет проблемой. И я не собираюсь делать вид, что всё как обычно. Что мне не больно и не обидно. Мне понадобится время, чтобы прийти в норму. Но с нами все будет хорошо. — Я могу что-то сделать? — спрашивает Кара, прикрыв глаза. Она ощущает, как глубоко и обреченно вздыхает Лена. Девушка отодвигается от Дэнверс, и они снова оказываются лицом к лицу. Их взгляды встретились. — Это только начало, Кара, — тихо отвечает Лена, осторожно убирая волосы с лица девушки, — и это не будет легко. — Это нормально, — соглашается она за неимением иных вариантов, — чтобы ни случилось, я буду рядом. Лютор слегка наклоняет голову, не отрывая взгляда от заплаканного лица Кары. Эта энергия, которую она ощутила тогда, снова вернулась, заставила сердце блондинки трепетать, а тело — ощущать приятные колики. Ей стало немного легче, а страх, что она ощущала на протяжение последних нескольких дней, начал отступать. — Впрочем, кое-что ты можешь для меня сделать. Кара заинтересованно моргнула, готовая абсолютно на все. — Конечно. Что же? Кончик пальца Лены медленно скользит по щеке и доходит до переносицы. — Прекрати скрывать веснушки. Это, кажется, такая смешная и нелепая просьба, но Лена говорит с такой искренностью в голосе, что Кара ощутила застывший в горле ком. — Хорошо, — хрипло реагирует она. Лена все еще наблюдает за ней, будто видит и знает абсолютно все о Каре. Будто чувствует каждую ее частичку. — Не от меня, — продолжает Лена, — не прячься больше. Не заставляй меня думать, что ты скрываешь что-то еще. Я не хочу сомневаться. Кара послушно качает головой. — Я не буду... ты... всё для меня, Лена. Я сделаю все, чтобы доказать тебе это. — Знаешь, в детстве, пока еще моя мама не умерла... я мало что помню, но это почему-то врезалось в мою память. Она говорила, что веснушки — это поцелуи ангелов. У нее их было куда больше, чем у меня, и я была уверена в том, что её слова — правда. Когда их взгляды снова сталкиваются, мир словно останавливается. — Поэтому, видимо, тебя тоже очень любит ангел, — проговаривает Кара и тихонько улыбается, смотря на родинку на шее Лены. — Наверное, так и есть. Кара снова ощущает мягкое прикосновение на своем лице, и атмосфера между ними снова разряжается. Она не верит в происходящее, практически ничего не замечает, кроме того, как разрывается ее сердце от переполняющих чувств. Потом для нее исчезает весь окружающий мир — в момент, когда Лена придвигается ближе и накрывает своими губами губы Кары. Смешение соли и сладости, мягкости и напряжения — это создает настоящую бомбу в сердце, которую просто невозможно вынести. Кара дрожащими руками притягивается ближе, с радостью принимая желания Лены, будто это единственное, что источало свет в этом мире. Опьяненная и одурманенная Леной, ее лаской и нежностью, она не заметила, как проникла языком к той в рот. Кара ощутила громкий выдох, вырвавшийся из груди Лютор. Руки блондинки зарылись в пышных каштановых локонах. — Кара, — практически в кожу шепчет Лена, и Дэнверс стоило огромных усилий, чтобы перестать гнаться за еще небольшой дозой прикосновений. Но когда Лена положила руку ей на грудь, то Кара окончательно отодвинулась. — Ты в порядке? Лене требуется время, чтобы собраться с мыслями. Выражение её лица становится менее читаемым. — Не знаю, — это единственное, что она говорит, а затем снова замолкает, хотя рука по-прежнему лежит на груди. Кара задается вопросом, сможет ли Лена ощутить ее ускоренное сердцебиение? — я... я действительно не знаю, что чувствую сейчас. — Все в порядке, — соглашается Кара, — ты не обязана. Ты можешь думать и решать столько, сколько тебе понадобится. Я буду ждать тебя. — Иногда я злюсь... — произносит Лена внезапно, — иногда я не хочу иметь ничего общего с тобой. Просто забыть и оставить все это в прошлом. Мой брат назвал меня полной дурой за то, что я доверяю тебе. И временами я с ним готова согласиться, — рука Лены дрожаще сжимает рубашку Кары на груди, — иногда я думаю о том, что ты сделала с Криптонитом. А иногда о том, что ты, Кара или Супергерл, сделала для меня... как ты помогала мне, была рядом. Это все, о чем я могу думать сейчас. — Я не ожидаю, что ты простишь меня, Лена, — понимающе отвечает Кара, хоть ее сердце и рвётся на части, — если тебе нужно место, чтобы.. — Нет, — резко перебивает Лена, — нет. Я уверена, что если проведу слишком много времени в одиночестве, в своих мыслях и переживаниях, то просто... не захочу вернуться. Рука Кары, что лежала на талии Лены, немного дрогнула, и та почувствовала это, грустно улыбнувшись, словно прямо сейчас потеряет то, что ей так дорого, то, что принесло ей столько боли и радости одновременно. — Итак... ты хочешь, чтобы я осталась? — Полагаю, что так, — она вздохнула, — просто... помоги мне поверить, что ты будешь рядом. Честно. Не оставляй меня. Не позволяй мне думать о том, что я недостаточно хороша для тебя. Если бы это было уместно, то Кара бы подарила ей миллиард нежных, трепетных поцелуев, доказывая все свои чувства, свою свою привязанность и искренность, а также то, что Лена — именно то, что Каре сейчас нужно. И потом. И всегда. Но вместо этого Кара просто нежно проводит пальцами по контурам лица Лены. — Я обещаю. Я сделаю все, чтобы быть достаточно хорошей для тебя. Затененная грустью улыбка озарила лицо Лены. Она потянулась, чтобы коротко поцеловать Кару. — Посмотрим, Супергёрл.

***

Как и говорила Лена, потребовалось много времени, чтобы все прошло. Были и слёзы, и гнев, и попытки уйти, и страстные поцелуи, признания в любви, и всё по кругу. Американские горки, которые им приходилось раз за раз покорять. Вместе. И терапия, вроде как, работала. Но все же должно пройти еще время, чтобы Лена с уверенностью сказала, что её обида — в прошлом, что она полностью принимает то, что будет происходить между ними в будущем. Кара была рядом. Как и обещала быть. Каждую секунду. Она терпеливо ждала того момента, когда все раны затянутся, и Лена сделает финальный шаг к укреплению их отношений. Как Супергерл и обещала, она перестала скрывать веснушки, перестала прятать их под слоями макияжа. Вся косметика, которая требовалась для этого, была демонстративно брошена в мусор, как вещи нелюбимого бывшего. К счастью, перемену мало кто замечал на протяжение долгих месяцев. Ни новостные агенства, ни журналисты, ни кто-либо еще. Прошло почти полгода прежде, чем это впервые заметили. И, может, даже к лучшему. В одном человеке слились две личности: криптонца и человека. Это даже сильнее, чем просто пришелец с разрушенной планеты, ставший героем. Теперь-то два существа слились в единого человека. Да, её зовут Кара Зор-Эл, и у нее были веснушки. (Возможно, на её мировоззрение повлияла Лена, что усыпает поцелуями места, где красуются веснушки. И Кара искренне верит, что веснушки — это поцелуи ангела. Ведь ее целует Лена) (Возможно, на нее также повлияла та милая веснушка у Лены на шее. Лена восхищается ее любовью к этой веснушке каждый раз, когда губы Кары нежно прикасаются к шее, а зубы жадно, но любя впиваются в кожу) (Возможно, теперь она любит веснушки. Немножко)