Devil may cry: D

      Данте, загнанный в угол двумя охотниками, остервенел хуже одичавшего зверя. Это было похоже на открытие второго дыхания: полудемон стал быстрее, сильнее и проворнее. Он мастерски уворачивался от любого выпада меча и пускал в ответ парочку точных пуль, которые только и оставалось, что выплёвывать. Он будто танцевал в битве с известным только ему то бешено ускоряющимся, то будто замирающим ритмом. Редко, когда он не мог извернуться таким образом, чтобы не пропустить удар, он блокировал его пистолетами. Но даже в самом безысходном положении Данте почему-то не обращался в демоническую ипостась. И, что более удивительно, он молчал — совсем не отзывался на откровенные провокации брата, как было раньше. Но в один момент Вергилий смог его подловить.       Неро, не сумев быстро с непривычки определиться, какой рукой поставить блок, пропустил довольно сильный удар и со всего размаха впечатался спиной в стену, и в этот миг время его обращения подошло к концу. И обессиленный юноша рухнул прямо в кучу мусора, очень громко ругаясь совсем неприличными словами. На это-то Данте, отвыкший от человеческой речи, и отвлёкся.       Вергилий не стал терять предоставленную секунду промедления противника и точно насадил его грудью на Ямато. И в голове у мужчины было лишь сожаление о том, что ему снова приходится убивать родного брата, что так и не смог принять свою чертовскую природу.       И произошло то, чего не ждал никто: младший сын Спарды покрылся паутиной черных трещин и… раскололся. На два неровных бесформенных куска, которые, впрочем, уже стремились обрести оную.       Мужчина сглотнул, рефлекторно стряхнул с клинка черный пепел и убрал катану в ножны, приложив нечеловеческую силу воли, отвернулся от… этого, бывшего некогда его кровным братом, но более не представляющего опасность (пока), чтобы поспешить на помощь сыну. Вергилий, не сумевший в очередной раз уберечь дорогого человека (даже двух сразу), чувствовал себя самым что преотвратительным образом. Он стиснул зубы и отвёл взгляд, помогая искалеченному Неро подняться на ноги. Все эти раны на его совести…       — Что это с ним?.. — осипшим из-за осушенного горла голосом спросил подросток, взглядом указывая на… что бы это не было.       — Не знаю… — честно ответил ему родитель, — ни разу такого не было.       — Ты знаешь, кто это… был? — Неро осёкся, заметив, как на лицо отца легла чёрная тяжёлая тень. Похоже, это был слишком грубый вопрос.       — Данте.       — О.       Никаких пояснений не требовалось: хотя это имя почти никогда не произносилось в стенах их дома, юноша прекрасно знал, чей портрет хранил отец в нижнем ящике письменного стола рядом с амулетом и высушенными лепестками розы — их Неро обнаружил в детстве, и как раз после этого высушенная роза превратилась в лепестки, а у фотографии замялся уголок. Ну и вечно запертую дверь напротив двери в комнату отца невозможно было не заметить, а потом донимать расспросами всех вокруг. Но про своего дядю он узнал только то, что тот мёртв. А этот незнакомец мёртвым совсем не казался. До недавнего времени: сейчас же он представлял собой две кучи какой-то черной жижи, что вообще не похоже на какое-либо проявление жизни, даже демонической.       Неро, уже достаточно восстановившийся, чтобы стоять самостоятельно, сбросил руку отца с плеча и обошел субстанции по кругу, рассматривая.       — Что будем делать с?.. — он остановился на полуслове, не зная, как должен называть останки внезапно объявившегося родственника.       Вергилий и сам одолевал себя этим вопросом. Трогать неизвестную жижу, бывшую раньше Данте, было не то, что мерзко — опасно от нехватки элементарных знаний. В который раз он корил себя в том, что не продолжил поиск информации о силе мечей Спарды после рождения Неро. Боялся, что это навредит мальчишке, а сейчас это вышло им всем боком.       — Думаю, нужно… — хотел было предложить план мужчина, как вдруг один из сгустков резво зашевелился и одной волной ринулся в переулок, просачиваясь сквозь металлическую сетку забора. — Стой! — удержал он за плечи подростка, намеревавшегося последовать за этим. — Сейчас ты не в состоянии сражаться, тем более мы не знаем, на что способна эта дрянь, ты меня понял?       — Понял, — отозвался Неро и прекратил вырываться. — Тогда следим за этим?.. — он носком сапога ткнул в оставшуюся субстанцию, которая оказалась твёрдой, как камень, и пошла трещинами от места удара.       — Нер-ро, — устало протянул Вергилий, внимательно следя за разрастающейся паутиной раскола.       — Я-я не хотел, честно! — отец вздохнул ещё раз, и подросток сжался от ощущения вины. Он разбил половину своего дяди? Это явно не лучший подарок для и без того… уставшего от всего дерьма папы.       — А если бы оно тебя поглотило? Всегда нужно обдумывать каждый свой шаг наперёд.       — Прости, отец…       Наконец всё вещество покрылось трещинами и, после противного продолжительного хруста, рассыпалось пылью. На разбитом асфальте остался лежать человек, скрючившийся в позе эмбриона. Мужчина, настолько тонкий и хрупкий, будто малейшее дуновение ветерка способно пустить раскол и в нём тоже. Абсолютно обнаженный, покрытый по пояс причудливой черной вязью росписи, черноволосый. А ещё он мертвой хваткой сжимал в руках Эбони и Айвори.       Юный охотник удивлённо открыл рот и грязно выругался, забыв о присутствии отца поблизости, за что и получил от не менее потрясённого Вергилия увесистый подзатыльник.       — Бери мечи и пошли назад, — кратко скомандовал он после и попытался снять плащ, которого на нём не было. Точно, он обронил его в коридоре, кажется. Тогда он просто наклонился к земле и подхватил на руки бессознательное тело. Нужно будет разобраться с ним, а потом и со сбежавшей половиной.