Изуку похож на котёнка. На маленького, беззащитного котёнка, который потерял всё и не знает, что теперь делать. Растерян. Смотрит своими большими зелеными глазами, быстро-быстро моргает. Только хвоста и ушек не хватает, честное слово.
Конечно, есть люди, которым хуже, чем ему. Одни потеряли дом, другие — способность видеть или что-то подобное. У Изуку всё проще. Ему просто перечеркнули жизнь толстой линией, и стереть её уже нельзя.
Одно дело — просто сухо повторить факт и уйти. Совсем другое — подарить надежду, мечты, смысл жизни и уйти.
Изуку винит себя, Изуку кричит, Изуку не понимает. Он же делал всё, что ему говорили. Он почти расчистил этот дурацкий пляж. Да его тело уже достаточно сильное и без этого! Несколько месяцев он делал всё, что ему говорил Всемогущий. Без исключения. Неужели для него это ничего не значило? Как руки Мидории отнимались, как он не мог ими даже пошевелить из-за тяжести, которую столько таскал? Как он не мог дойти до дома, как он совмещал учёбу с этим трудом?
Чёрт, да это даже не важно! Это всего лишь физический труд. Это ничто по сравнению с тем, что испытывал в ту минуту Изуку. Одна фраза и Изуку сломан. Он в одну секунду разбился. На небольшие осколки, которые никогда больше не собрать воедино.
— Юный Мидория. Я не могу передать тебе силу. Прости.
Он кричал. Пытался найти компромисс, хотя бы причину этого. Ему не было бы так больно, если бы Герой соврал и сказал бы, что он не может технически. Что его тело не подготовлено, что он не знает способ. Но нет. Всемогущий сказал правду и Изуку потерял способность дышать.
— Я нашёл нового преемника.
Всемогущий сразу понял, что выразился неправильно, начал извиняться и говорить причины помягче, придумывал всякий бред. Но Изуку уже не слышал. Ни слова после. Он видел раскаяние в глазах своего героя, но это не мешало тягучей боли и обиде затянуть его.
Он убежал, не желая ничего и слышать. Ушёл даже гордо, в какой-то степени. И только скрывшись за каким-то переулком дал волю чувствам и зарыдал, сев на землю и уткнувшись лицом в колени.
Он даже не помнит, что было потом. Из-за слез не мог ничего видеть. Задыхался в собственных эмоциях и слезах, но не мог сделать ничего.
Тогда сердце маленького Изуку разбилось, как и мечты о будущем.
***
Изуку похож на котёнка, и Шигараки это нравится. Он помнит, как буквально подобрал его на улице. Ещё тогда его посетили мысли о сходстве этого парня с котенком. С каждым днём он в этом лишь убеждался.
Ему даже захотелось провести эксперимент, правда ли так происходит со всеми людьми. Моральное уничтожение внутри приводит к кошачьим повадкам? Даже смешно как-то. Нет конечно.
— Шигараки-сан... — тихо шепчет зеленоглазый, утыкаясь лицом в ключицы парня и удобнее устраиваясь на его коленях.
Он не отвечает, лишь слабо поглаживая котёнка по спине несколькими пальцами. Что ж, ему было бы намного приятнее, если бы Изуку всегда был таким. Но нет. Котёнок — не одна личность этого парня. Есть ещё сумасшедший котёнок.
***
Когда Изуку смеётся и режет лезвием чужую грудь, достаёт голыми руками горячее сердце смотрит, как оно ещё пульсирует пару секунд. А потом разрывает.
Когда Изуку протыкает ножом ноги какой-то незнакомой девушки, которая случайно попалась ему на глаза ночью. Как он упивается её криками, отрезает пальцы и выкалывает глаза.
Шигараки смотрит на всё это скучающе. Уже было, все знают, что будет после. Изуку увидит его и придёт в себя, будет широко улыбаться и светиться, как окровавленное солнце.
Курогири смотрит на это с некой опаской и презрением. Томура затыкает его, когда он снова начинает говорить про сумасшествие и безумие, про то, что Мидория не в себе, и это может быть опасно. Про то, что нужно либо найти способ сделать его адекватным, либо убить. Шигараки на это закатывает глаза, громко зовёт Изуку и уже через пару секунд идёт с ним обратно.
***
— Ты сломанный, Изуку, — как-то раз начинает Шигараки, лениво поглаживая парня пальцами по шее.
Он стоит на коленях перед ним, блаженно улыбается и почти мурчит. Мидория ещё шире улыбается, приоткрывает глаза и смотрит в упор на Шигараки с этой странной улыбкой. Заливисто смеётся.
— Нет, — тихо говорит парень, прижимая руку Томуры к своей груди, — Ты починил меня.
