***
Раннее утро, небо чистое, словно душа у какого-нибудь пернатого идиота, а также плавно выплывающее из-за горизонта солнце. Балкон на десятом этаже, распущенные лохматые волосы, мужская рубашка, сигарета и город как на ладони. Романтика — не иначе. Однако, всё же есть капля дёгтя даже в этой идиллии — дрыхнущий на кровати демон. Так хотелось встречать рассвет с ним, но… чему не быть — тому не быть. Я, стоя у окна, наблюдала за спокойствием города, которое можно прочувствовать только в это время. Ну и конечно же пение птиц, которые переговариваются между собой… это прекрасно, хотя о чём это я? Я же ненавижу одиночество, поэтому разбудить сонную тетерю хочется, ну вот сил нет, как хочется. Но небо уже начинает светлеть, и первые лучи солнца коснулись верхних этажей, в том числе и моего, так что мне пришлось зажмуриться и потушить сигарету, после чего кинуть окурок в пепельницу, стоящую на подоконнике. Я вернулась к себе в комнату и аккуратно села с краю моей кровати, чтобы ненароком не задеть это сопящее нечто. Сейчас выходные, так что мои родаки с чукчей умотали на дачу, я же последние два месяца редко там появляюсь, так что все эти удивлённые взгляды, которые были по началу (я же так любила ездить на дачу), уже прошли. Ну и собственно квартира теперь полностью в моём распоряжении. И радует то, что папа не додумался поставить камеры и в ней, ибо за городом я теперь под надзором техники, и спящему засранцу ко мне заглянуть не получится, увы. И вот некоторые задаются вопросом, возможно: а с чего это демон спит? Да, им спать не надо, но эта сволочь почему-то очень любит дрыхнуть. И именно у меня, я вот понять не могу: я одна такая, кто его пускает что ли? И ведь нет бы на коврике, ну на диванчике в конце-то концов! Так не-е-ет, надо именно у меня на постели с белым бельём, чтобы ложиться туда грязной свиньёй! И аргументы-то у него какие красочные, типа кровать моя пахнет моими духами, которые ему беспамятно нравятся. Ну и конечно же мой любимый момент в его перечне: «Я секретарь Преисподней, вторая правая рука Сатаны после Вельзевула, — и бла-бла-бла… Чёрт его подери, словно Дейнерис Таргариен в мужском обличии на земле, — я вкалываю как не пойми кто! Я устаю и только ты, свет очей моих, даёшь мне отдых что надо!» — кстати, «отдых что надо» случается хотя бы два раза в неделю точно, он меня задрал уже — в буквальном и переносном смысле, естественно. Просто явился в какой-то момент ко мне домой, изнасиловал, конечно я была и не против почему-то, но, а кто меня знает? Настроение-то у меня постоянно меняется… И не стоит меня винить, мне было очень одиноко и холодно… а он тогда только из Преисподней притопал, огненный был, ну вот я и прижалась, чтобы согреться. — Ой, посмотрите-ка, ну и кто это у нас тут проснулся и глазки свои потирает, м? А ну встал быстро, тварь несчастная! Я тоже спать хочу и не меньше твоего, а в итоге вон — рассвет встретила, чуть на полу не усну… — меня наглейшим образом прервали, притянув к себе и закрыв рот рукой. — Ну вот не начинай, Солнце. Ты же знаешь, что меня в Аду и так во все щели ебут. Лучше просто ляг рядом и спи… — он хотел было повалить меня вместе с собой на постель, но в последний момент остановился, наклонившись ко мне. — Ты опять курила? — Не опять, а снова. И кто мне мешает это делать? То, что ты так рьяно пытаешься искоренить из меня эту дурь — не мои проблемы. Родители к тому же уже давно смирились, так что давай не начинай и спатеньки. Всё равно лето, я могу проснуться, когда и во сколько захочу, — Ваал фыркнул и лёг рядом. — Если бы я позволял тебе просыпаться, когда ты захочешь, то тебя бы уже давно не было в живых и ты носилась бы по Преисподней. А я бы не хотел, чтобы ты сталкивалась с некоторыми личностями, — и, улыбнувшись, он вновь закрыл глаза. Ну отлично! С каких пор он так бдит за мной, а? Ему его наложниц не хватает, коей я и являюсь, кстати. Между прочим, случайно, я ведь душу-то ему и не хотела продавать, но надо было мне попытаться покончить с собой, как эта тетеря поставила на мне свою печать, чтобы я никуда не вляпалась. И раз уж и заговорила про наложниц, то стоит упоминать, что их, скорее всего, очень и очень много, а вертится только около меня падла. Ну что же… раз мне дали право на сон, то стоит повиноваться.***
Я сижу на кухне, клюя носом в тарелку с кашей, которой меня заставляет питаться мой личный кошмар. Типа правильное питание мне не помешает, ну, а потом он конечно же даёт мне шоколадку. Без неё жизнь мне не мила! Но сегодня я не выспалась нормально, ибо, пардон, этот вечно устающий не даёт уставать мне на кровати, особенно если учесть, что у нас выходные, в которые он на мне отрывается по полной. И вот всё тот же вопрос: ему других наложниц не хватает? Как он мне там сказал, когда только появился у меня дома? «У меня таких как ты целый табун»? Ну вот пусть валит к своему табуну! Нечего за мной как курица с яйцом… Я вполне взрослая, чтобы самой решать, что мне можно, а что нельзя. — Иса, — меня подняли за подбородок, ибо я, кажись, снова уснула, класс, — хватит противиться, ешь кашу, — ишь заботливый какой, а где твоя забота, когда я тебя умоляю, чтобы ты убил меня? — Ваал, ну не хочу я! — Демон нахмурился. — Ну и чего же ты, изволь узнать, хочешь? — Я устало посмотрела на него и уронила голову на стол рядом с тарелкой. — Сдохнуть, — пробормотала я, как вдруг моё лицо вновь было поднято, но уже резко, сжимающей мои щёки ладонью. — Чтобы я от тебя больше такого не слышал, поняла меня? — Его голубые глаза блеснули каким-то огоньком, что не предвещало ничего хорошего, уж я-то знаю. Как будто я забуду тот случай, когда пыталась повеситься. И ведь, сучара, прибыл ещё на стадии того, как я завязывала узел на верёвке! Он тогда профейспалмил от того, как я сама запуталась в этой хрени и не могла руки развязать. Развязал меня, завязал узел и с этим же блеском сжёг бедную верёвку в раковине на кухне. Ну, а затем хорошенько выпорол меня так, что я сидеть нормально не могла ещё неделю. — Ну вот чё ты прикопался ко мне? Одной наложницей больше — одной меньше, какая разница? — Он удивился, но почему? — Ты о чём это? Вообще-то ты у меня вторая, Солнце, — он присел на корточки передо мной, — первая работа. Ты уж извини, что вторая, но быть секретарём при таком-то коллективе, состоящий, как может показаться, из одних Белиаров, которые постоянно сдают отчёты не вовремя… — Я прыснула в кулак. — Погоди, ты хочешь сказать, что у тебя нет наложниц вообще? И не было за все эти столетия? То есть вообще никогда-никогда? Да у тебя железная выдержка, Чудо, — он улыбнулся и встал, взлохматив мои и так растрёпанные волосы. — Спасибо, конечно, за комплимент, но кашу тебе всё же придётся доесть, — и я вновь взвыла, упав лицом на стол.***
Я гуляю по аллее около дома, прохожу мимо фонтанов, которые недавно переделали. Выглядят красиво… Вот как посмотрю на этих счастливых людей вокруг, на детишек, которые носятся вокруг. И вы не подумайте, что я детей люблю, нет, просто хочется забиться в угол, чтобы не видеть какие все счастливые вокруг. И зачем я вообще согласилась с этим придурком, что мне стоит прогуляться. И ведь он специально ради такого случая (просто вау, я вышла из берлоги куда-то кроме магазина или школы) перерыл весь мой гардероб, чтобы подобрать красивые вещи. Потом сидел и заплетал мои непослушные волосы, потому что, когда увидел, какие я заплела косички, был готов умереть второй раз. И только когда я была готова, он выпроводил меня за порог квартиры, а сам направился в Преисподнюю, чтобы разгребать завалы, мол наконец Белиар соизволил донести все отчёты за пять месяцев. Честно, когда вижу все эти парочки, которые идут рядом, улыбаются, за руки держатся, то мне очень плохо. У меня в груди и так большая темнота, а тут она только расширяется. Скоро станет как Чёрная дыра и поглотит меня изнутри. Даже вполне бодрая музыка в наушниках не спасала ситуацию (Keiino — Spirit In The Sky). Друзья хоть и есть, но почти никогда не отвечают, аргументируя это тем, что «ну, а что мне на это ответить? Тактичней промолчать». Так что и сейчас я медленно иду по оживлённой улице, мысленно обругивая Ваала за такую отвратительную идею. Уверена, что сейчас сидит в своей Преисподней и рассказы травит, какая я у него сякая и как он устаёт со мной. Да к чёрту эту затею! Всё я иду домой! — Куда намылилась? — Блондинистая рожа стоит прямо здесь, облокотившись о стену дома. К-как?! Только не говорите мне, что он ещё и мысли мои читает… — Иса, сделай лицо попроще, на тебя смотреть тошно, а аура у тебя такая, что все разбегаются в стороны в панике от того, какая ты злая. Ну и что тебе не нравится на этот раз? Экзамены ты сдала, радуйся у тебя свобода наступает! — Ну да, конечно, свобода та ещё. Осталось всего лишь пережить выпускной с «любимыми» дегроидами и подыскать университет под мою специальность… — Ваал, просто заткнись. Это не моя идея была. Как ты мог понять мне не приятно общество людей, я мизантроп, поэтому пошли поскорей из этого Ада и уже дома ты разберёшься со мной, — я закинула волосы за спину и пошла в сторону дома. Но обнаружив, что затейник всё ещё продолжал стоять на своём месте, опираясь на стену спиной и ногой, сложив руки, а-ля «а ну подошла сюда, и я промою тебе мозги», я остановилась. Выдохнув, я подошла к нему, и он внезапно резко дёрнул меня на себя, а потом я, открыв глаза, обнаружила, что тетеря прижал меня к себе. Ещё и голову на макушку положил, сволочь такая. — А теперь ты хочешь домой? — Пх, что? Он действительно считает, что обнимашки изменят моё мнение насчёт прогулок и людей? Хотя согласна, так гораздо теплей и спокойней, нежели в то время, когда я гуляю одна. Даже как-то и домой уже не больно хочется… он ведь уйдёт, как только я порог переступлю… Я слышу тихий выдох и чувствую, как меня поднимают, но глаза я уже не открою, слишком тепло, а на улице похолодало.***
Нож, лежащий на столе, блестит сегодня как-то особенно заманчиво. Я взяла его в руку, чтобы посмотреть в чём кроется успех его блеска. В отражении сии красоты я увидела своё лицо: уставшее, белое, с огромными грустными глазами. И на секунду мне показалось, что я даже что-то другое увидела… но скорее всего мне лишь показалось. Никто не отменял, что у меня есть паранойя. И знаете, как-то плохо мне стало. И ой, случайно лезвие по руке прошлось. Как же так… пхаха… ха…хах…хаххаах… И вся вода в ванной уже красная… ненавижу красный, но сейчас он по-своему красивый. И хочется закутаться в этот цвет с головой. И вот я уже вся мокрая, моё белое платье стало розовым… как мило. И вот красота вновь ударяет по руке, чтобы платье стало алым тоже. Как жаль, что этого количества не хватает, чтобы окрасить всю материю. Тогда надо чуть глубже, не так ли? Блестяшка падает к запястью и теперь платье действительно стало алым, хотя я вижу чёрное… Погодите-ка, а вижу ли я? Да не важно, главное, что я добилась цели — окрасила платье в красный цвет.***
А… что за? Передо мной какой-то чудик с торчащими из головы штуками… ух ты! Остренькие. А я вообще где? И я вообще кто? А… ну судя по тому, что говорит там этот чудик меня зовут «Тупица» или «Дура». Какие красивые имена, родители не прогадали, назвав меня так. Он трясёт меня за плечи и что-то там спрашивает. Странный какой-то. Не хочу его видеть, хочу спать. И поэтому я закрою глаза.***
Да что же это такое-то, а? Не дают человеку поспать нормально, ещё и пищалку какую-то рядом поставили, ничего святого в них нет. Так. Надо хотя бы попытаться открыть глаза. Ух тыж мамма-миа, какой свет-то тут яркий! Я в Раю что ли? Хотя какой там Рай мне, грехов у меня столько, что скорее меня ждёт Преисподняя или анафема. О! Уже два чудика, прикольно. Одного уже видела, а второй ничего так, в халатике. Ой, а может меня в дурку забрали? Уху! Всегда мечтала там побывать! — Очнулась, дурында, — первый чудик начал подходить ко мне, но второй остановил его, выставив руку, всё ещё продолжая рассматривать что-то в бумагах. — А-а-а, Ваал, подожди, пытать, или что ты с ней там делать собрался, потом будешь, а пока «спокойствие, только спокойствие», друг мой, — вот такой подход мне нравится. А первый какой-то злой что ли, фе. Не нравится он мне. Тут клёвый чудик улыбнулся, продолжая копаться в бумажках. — Ну что, имя-то своё помнишь? — Это он ко мне обращается что ли? — Ну… здрасьте, что ли там, не знаю… Я так поняла меня зовут «Тупица», верно? — Клёвый чудик резко перевёл на меня свой удивлённый взгляд, а неприятный чудила раздражённо ударил себя по лбу. — Если бы тебя так звали на самом деле, то можно сказать, что судьба жёстко иронизирует над тобой, Анфиса, — о-о-о, так меня Анфисой звать… Буду иметь в виду. — Ваал, прекрати, сейчас разбираться будем, — клёвый чудик повернулся ко мне и выставил передо мной три пальца, — сколько пальцев я показываю? — Три, я не такая тупая, уж извините, — блондин кивает и отворачивается. — А вот этого знаешь? — Он показал мне на неприятного чудилу. — Это какой-то неприятный чудила, мне он не нравится, — со стороны клёвого чудика послышался смех, а что такого я сказала? Я просто выразила то, что думаю про этого, который стоит и смотрит на меня как на врага народа. И в это время «клёвый» просто в истерике, да что я такого сказала?! — Ваал, ну ты прости, конечно, но это действительно смешно, ибо, когда собственная наложница говорит тебе в лицо, что ты ей не нравишься, и мне всё равно, что у неё немного мозги поплыли, но ты это… Имей в виду, — и он продолжил похихикивать, я видела это по трясущимся плечам. Погодите, это получается я наложница у него. Да как это я так угодила-то? И судя по выражению лица чудилы — я так никогда не говорила. — А этот…как его… поцелуй любви не сработает часом? — Походу чудила не собирается отпускать меня. Прикольно. — И мне это говорит главный скептик Пандемониума. Хочешь — попробуй, но стопроцентной гарантии я тебе на дам, — в кабинет заглянула голова девушки. Ой, мама, держи меня, ради такой красоты и лесбиянкой стать не жалко. Какие у неё волосы красивые… такие же хочу. А не вот то, что у меня с головы свисает. — Прошу прощения, но мне предстоит удалиться на неопределённое время, — и клёвый чудик ушёл, оставив меня с чудилой. — Иса, — чудила оторвался от стены и подошёл к кровати, на которой я лежу, — ну ты действительно меня совсем не помнишь? — Я отрицательно покачала головой. Ну, а с чего мне его знать, если я его и не припомню в своей, жизни-то… — Тц, и вот надо было мне задержаться на работе, как ты уже за нож. Сколько раз тебе повторять, что жить — прекрасно, м? — Вау, так я ещё и самоубийца! Какая ахриненная у меня биография! — Простите, мистер Чудила-хозяин, но я Вас вообще не помню, — чудила положил руку мне на щёку, а он тёпленький. Беру слова назад, он прикольный. Я прикрыла глаза, потому что меня несколько мутило, да и голова побаливала. Мне по ногам прошлось что-то мягкое и до ужаса щекотное, поэтому я распахнула глаза и с детской улыбкой схватилась за кисточку хвоста. Но чудик поспешил выдернуть свою часть тела из моих рук. — ЭЙ! Вообще-то у нас был уговор, что я буду с тобой, если ты разрешишь играться с твоим хвостом! — И я обратно схватилась за выхваченную секундами назад кисточку. Она мягонькая такая, приятненькая… — Отлично, значит это ты помнишь, а меня нет. Прекрасно! Стой… ты помнишь это? — Я подняла на него свои искрящиеся счастьем глаза и с непониманием уставилась в его глаза. Пялилась в его до ужаса голубые глаза я около минут трёх. — Ой…***
Очередной скучный летний выходной, когда я осталась дома одна. Густые тучи за окном и протяжной ливень не придавали особого настроения, как бывает со многими. Наоборот. Я ненавидела дожди, а особенно грозы. Считайте, что детская травма после просмотра «Войны миров». Прошла неделя с того момента, как меня вернули домой с перебинтованными руками. Родителям сказала, что просто упала. Но теперь вернулась к водолазкам и лёгким свитерам, чтобы бинтов этих не было видно. Радовало и то, что Ваал не спешил меня навещать, так что я была в отдыхе. Причём очень и очень ленивом. Программа для рисования у меня поломалась малость, поэтому я не рисую на данный момент. Вязать желания тоже не было. Да и фанфики писать также. Что же это за напасть такая? Ещё и дождик этот дурацкий… Настроение у меня «в никакашечку», проще говоря. Значит самое время поспать! Только я начала проваливаться в дрёму, как я почувствовала то, как прогнулся матрац. А потом была нагло приподнята ткань водолазки и сняты бинты. Но родители не должны были вернуться раньше послезавтрашнего дня… Да и двери с шагами я тоже не слышала. Но да ладно, всё равно бинты похоже назад завязывают. Мне как-то лень открывать глаза и возвращаться из состояния дрёмы в бодрствование, так что даже смотреть не буду кто там, зачем он там…***
Проснулась я от того, что меня легонько трепали за плечо. Первым делом я метнула взгляд на время. Часы показывали три часа утра. Теперь, когда у меня есть повод убить этого сумасшедшего, я метнула взгляд на него. А-а-а… Это Ваал… И зачем я ему в три часа утра сдалась? — Что-то случилось? — Я резко приняла сидячее положение и в глазах потемнело, поэтому я машинально прикоснулась к ним, чтобы протереть. Как оказалось, они были мокрыми. И подушка была мокрой, да и простыня вся смятая, а одеяло так вообще в другом конце комнаты валяется. Так, а дело набирает всё более интересные обороты. — С тобой всё в порядке? — Ну ты уж извини, но я сама не понимаю, потому что ты меня разбудил в три утра! — Я не понимаю о чём ты. Вроде да, а вроде и нет, — сказала я, осматривая пол, на котором валялось покрывало. — А в чём, собсна, причина волнений? — Да у тебя печать сработала. Я причапал, а ты тут по всей кровати мечешься, кричишь там что-то… Не самое приятное зрелище, знаешь, — я кажется начинаю припоминать, что мне снилось. Вроде как я осталась совершенно одна во всём мире, где было много диких животных, живущих в заросших городах… А я ненавижу одиночество. Ну вот… теперь как-то грустно снова… Я и не заметила, как по щекам снова потекли солёные дорожки. — Ну эй, Иса, ты чего? — Я попыталась стереть всё рукой, но забыла про раны, хоть и за бинтами. Так что от руки прошёлся нехилый такой разряд, и я согнулась в три погибели. — Всё нормально, можешь идти, я же отвлекаю тебя, наверное, — он выдохнул с улыбкой, и сел, посадив меня к себе на колени. — У нас всё равно рабочий день начинается в семь, так что я свободен сейчас. Так ты мне расскажешь, что такого страшного тебе приснилось? — Я выдохнула и начала свой пересказ того, что я, по крайней мере, помнила. … — Горе ты луковое, — я только сильнее зарылась носом в его рубашку, продолжая пропитывать её своими слезами, — ну вот, что ты плачешь? Это же всего лишь сон… Ну давай… Вдох, закрой глаза, я же всегда буду с тобой — навсегда. Теперь выдох и вся боль пройдёт, только не плачь, хорошо? — Я посмотрела ему в глаза и крепко обняла.Я просто ненавижу одиночество.