Летать и Небо

- Привет, Джонатан. Ты опять отправился в полёт, - Летать приветствовала его упругим восходящим потоком ветра. Джонатан расправил крылья. На душе было легко. Он вошёл в поток и взмыл ввысь. Чайка был счастлив - в небе только он и Летать. Он позволил ветру нести себя... Джонатан часто летал мимо той скалы. Той самой скалы. Уступы нависали над океаном; им мало было места на суше. Кто знает, может, они все еще растут, как в древние времена? Джонатан поймал себя на ощущении, что хочет исследовать самый верхний, самый неудобный уступ. - Странно, - шепнула ему на ухо Летать. - Ты никогда не хотел совершать подобных поступков. Но чайка не смог пролететь мимо, как сотни раз до этого; он начал снижаться, намереваясь вклиниться в узкую щель между острых скал. Летать взмахнула струей теплого воздуха и унеслась играть с парусами лодки, качающейся неподалёку на волнах. Джонатан Ливингстон открыл глаза. Что-то новое появилось в его мироощущении. Он оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что именно. И тут он осознал... Бескрайнее серо-зеленое Небо простерлось перед ним. Такого Неба он еще не видел - а повидал он многое. Джонатан замер. Это не грозовые тучи, иссиня-чёрные, искрящиеся молниями; это и не яркий штиль, такой голубой, что режет глаз; и это даже не хмурые слёзы пасмурного дня, когда небо такое низкое, что летать страшно: боишься задеть его кончиками крыльев. Чистое, ясное, с тонкими запястьями и задумчивой спокойной улыбкой, оно, казалось, вырвалось из другой реальности. Небо прочитало его мысли и прищурилось. - Глупец. Ты добивался Летать в течении стольких лет тренировок... - и вдруг внезапно сменило тон, опечалившись. - Чайка может любить летать, может и не любить. Это выбор каждой чайки. Но есть и то, что неподвластно вам: хотя видеть Небо не может никто, стремиться в небо должен каждый. Ведь Небо любит чаек - и ты, Джонатан, не исключение. И, уже исчезая, растворяясь в голубизне небосвода, Небо заметило: - Не упивайся одним лишь полётом, одной лишь Летать. Открывай глаза. Удар грубого, рваного ветра. Иссиня-черный водоворот, бьющий о грубые, потемневшие от злости скалы - они больше не растут, они навсегда забыли о жизни, любви, сострадании. ...Джонатан открыл глаза. Было очень больно, перья намокли и были красными от крови. Летать в отчаянии металась ураганчиками по прибрежной полосе. Но чайка Джонатан Ливингстон не беспокоился за себя - он уже видел Небо...