Равновесие

Теплый весенний вечер, удивительно спокойный для проклятого городишки, постепенно подходил к концу. Последняя неделя была пропитана скукой и алкоголем. Впрочем, алкоголем было пропитано почти все время рядом с Вайноной. Но, черт возьми, когда ей становилось скучно, он лил через край. В городе решительно ничего не происходило, и каждый день Вейверли начинался с грохота Миротворца и звона стекла. Вайнона, сходившая с ума от безделья, безжалостно и целеустремленно опустошала запасы спиртного и тут же уничтожала пустые бутылки. — Хей, Вейвс, смотри как разнесло малыша Джека! — орала она по утрам на всю округу и инфернально хохотала. И, как назло, эта неделя беспробудного пьянства сестры совпала с ежегодным отчетом Николь. Шериф зависала на работе до глубокой ночи, разбираясь в тоннах макулатуры, и в редкие минуты, когда Вейверли удавалось вытащить ее из кабинета на солнечный свет, являла собой жалкое рассеянное зрелище с дергающимся глазом. Она, конечно, была рада хоть такому подобию своей девушки, но предпочла бы видеть больше энтузиазма при встрече. Вейверли пару раз порывалась приехать в участок, чтобы помочь ей или хотя бы отвлечь, но сталкивалась с решительным отказом Хот. — Милая, этот отчет способен свести меня в могилу! Я не хочу, чтобы ты оказалась рядом! Правда, дай мне время закончить, и я вся твоя! «Вся моя… Черт, скорее бы…» — думала Вейверли, вновь и вновь вздрагивая от выстрелов во дворе. Девушка держалась изо всех сил, решив, что не станет мешать Николь и будет терпеливо дожидаться своего шерифа после этой пытки. Порой она чувствовала себя женой ссыльного бунтовщика, и это придавало ей сил. Но сегодня Вайнона превзошла себя. Она на весь день пропала, укатив на пикапе Вейверли, чему девушка была даже рада: ей до смерти надоели решительно все звуки, издаваемые сестрой. Она уже не могла слышать эту бесконечную зацикленную пластинку: взвод, выстрел, звон, пьяный хохот, взвод, выстрел, звон, пьяный хохот… Она ловила себя на том, что уже отсчитывает по шесть циклов, в ожидании следующего раунда: шорох, скрежет перезаряжающегося пистолета, пьяная ругань, позвякивание расставляемых бутылок. И снова шесть раз: взвод, выстрел, звон, пьяный хохот… Порой ей чудились мелодии Чайковского в этом кошмаре. Поэтому сегодня, услышав рев мотора вместо первого взвода курка, она была почти счастлива и весь этот день искренне наслаждалась тишиной. И каким же жестоким стало ее разочарование, когда сумерки ознаменовались громким рыком Вайноны: — Вейвс! А ну сюда иди! Смотри, что достала твоя охренительная сестренка! Сердце Вейверли сжалось, предвкушая подвох, когда она выскочила на улицу. Вайнона пошатываясь, стояла в кузове, торжественно попирая ногой что-то внушительных размеров, укрытое брезентом. — Что ты там приперла? — осторожно спросила она сестру, боясь подходить ближе. Вайнона наклонилась и сорвала брезент. — Та-дам! Вейверли остолбенела. Под брезентом скрывался станковый пулемет… — Матерь Божья… — в ужасе прошептала девушка, закрывая ладонями лицо. — Нет, детка! Божья матерь тут не при делах! — расхохоталась Вайнона. — Впрочем, кто знает! В любом случае она была щедра! — она победно потрясала над головой лентами с патронами. — У меня целых четыре ящика этих красавчиков! — О, нет, нет, черта с два, Вайнона Эрп! — взвизгнула Вейверли. — С меня хватит! Она подскочила к пикапу, откинула крышку кузова и принялась тянуть пулемет. — Что, тебе не терпится посмотреть, как я отделаю наш сарай?! — Вайнона была в восторге. — Мне не терпится освободить кузов, чтоб тебя, Вайнона! Убирайся с этим дерьмом из машины! Громи сарай, да хоть дом, мне плевать! Все, чего я хочу — свалить отсюда! И мне нужен этот гребаный пикап!!! — Хей, хей, полегче, малышка! Это раритет! И куда это ты собралась?! — возмутилась Вайнона. — Чтоб этот раритет разорвало вместе с тобой, зараза! — орала Вейверли, не оставляя своих попыток. — Я поеду к Николь! Она похожа на долбаного зомби, но она хотя бы тихая! И, на фоне твоего нарастающего безумия, меня вполне устраивает ее молчание и упоротый вид! В конце концов совместными усилиями им удалось стащить пулемет и патроны, и пикап сорвался с места, унося Вейверли подальше от хохочущей сестры.

***

Николь сидела в своем кабинете, зарывшись в бумаги и поглощая кофе. Этот хренов отчет был почище всех выходцев вместе взятых во главе с самой Эрп! Если бы она только знала, чем грозит ей должность шерифа, предпочла бы перейти в постовые! Наверняка чертов Недли все спланировал! «О, Николь, ты мне как дочь!» Ну, конечно! Что-то его отцовских чувств не хватило, чтобы уйти в отставку после этого отчета! Хот ненавидела бумажную работу всей душой, искренне, беспредельно! Но она чувствовала, что финал близок! Она всю неделю вкалывала за столом, когда в городе было просто невероятно спокойно. Всю эту неделю они с Вейверли могли бы провести вместе, не шныряя по темным подворотням, спасая мир или честь Вайноны. Но нет! Этот гребаный отчет должен был испортить ей жизнь! Ничего, ничего, осталось совсем немного! И если ей немного повезет, то сегодня этот кошмар закончится, а если повезет чуть больше, то спокойствие в городе задержится хоть на пару дней! Участок давно опустел, только Хот оставалась в своем полутемном кабинете, поэтому она совершенно не ожидала чьего-то неожиданного появления и не услышала мягких шагов в коридоре. — Мм, шериф, не боишься сгореть на работе? — услышала она низкий томный голос и замерла. Уже понимая, что ее ждет, Хот медленно подняла глаза. В дверях, прислонившись к косяку, стояла до боли знакомая фигура. Длинные растрепанные волосы цвета горького шоколада, пронзительно-голубые глаза, ярко накрашенные алые губы, изогнутые в хищной ухмылке, стройная фигура в неприлично коротком топе, распахнутой кожаной куртке, скорее подчеркивающей тело под ней, нежели скрывающей, и рваных джинсах скинни, удлиняющих и без того неправдоподобно длинные ноги. — Какого черта ты здесь забыла, — шепотом пробормотала Николь. — О, Ник, ты что не рада меня видеть? — девушка медленно отлепилась от двери и сделала пару шагов к столу шерифа. — Совсем не соскучилась? — Какого… черта… ты… здесь… забыла… — подчеркивая каждое слово, повторила Хот. Девушка ухмыльнулась, медленно обошла стол и склонилась над Николь, упираясь в подлокотники ее кресла. — Детка, почему ты такая грубая? Соскучилась по нашим играм? Неужели совсем некому с тобой поиграть? Так я всегда готова помочь, ты же знаешь… — она говорила, все сильнее понижая голос, так что последние слова превратились даже не в шепот, а в возбужденный выдох. — Обойдусь без твоей помощи, Эл, — прошипела Хот. — Чего тебе надо?! — О, как грубо, Ник! Может я просто скучала? Решила навестить тебя в этом захолустье! А ты мне совсем не рада, — она театрально надула губы. — Не вижу причин радоваться. Все твои посещения хреново заканчиваются! — О, разве это только моя вина, Ник? — прошептала она, наклоняясь еще ближе. Николь почти вжалась в спинку кресла, стараясь держать максимальную дистанцию. — Разве все это «хреновое» не наша общая проблема, милая? — продолжала она, медленно приближаясь к Николь. — И разве причина этой самой «хреновости» не нравится нам обеим? Хот заметила, как знакомо сверкнули глаза, и предупреждающе подняла палец к ее лицу. — Даже не думай! Девушка скептически приподняла бровь. — Уверена, Ник? — Абсолютно! Только попробуй и… — И что ты сделаешь, детка? — усмехнулась девушка и подмигнула. — Может, отшлепаешь меня? Так я совсем не возражаю! Хот буквально на мгновенье потеряла бдительность, и Эл тут же оказалась сидящей верхом на ее коленях. — Черт! — Николь попыталась спихнуть с себя девушку, но та крепко вцепилась в спинку кресла. — Элис, слезь с меня! — А ты поактивнее меня сталкивай, детка! Даже не представляешь, как я соскучилась по твоим пальцам на моем теле, — пробормотала та, закусив губу. Хот тут же отдернула руки. «Черт, черт, черт! Что же делать?!» — мысли паническим вихрем проносились в голове. — О, — разочарованно протянула Элис. — Так не пойдет. Обними же меня хоть на минутку! — Не дождешься! — Николь решила, что отсутствие реакции — лучшая реакция. — Хм… — девушка недовольно откинулась, отбрасывая волосы, неожиданно испуганно вскрикнула и стала падать назад. Руки Николь непроизвольно метнулись, чтобы удержать ее от падения, она всем корпусом подалась вперед, подхватила девушку за бедра и притянула к себе. И сразу же поняла, что попалась в ловушку. Элис мгновенно прижалась к ней всем телом и жарко прошептала прямо в ухо: — А говорила, что не дождусь, врунишка! От ее шепота по телу Николь пронеслась раскаленная волна, путая мысли, и прежде, чем она успела хоть что-то сообразить или сделать, Элис впилась в нее жестким поцелуем. Хот плотно сжала губы, сопротивляясь и намереваясь оторвать от себя эту фурию, но не успела даже отшатнуться или переместить руки с ее ягодиц, как раздался негодующий вопль: — Николь, мать твою, Хот!!! Так ты работаешь по ночам?!!! Хот, наконец, оторвалась от губ Элис, и в ужасе обернулась. В дверях стояла взбешенная Вейверли. Зеленые глаза горели от ярости, кулаки сжались. «О, черт, черт, черт! Только не это!» — пронеслось в голове шерифа. Вейверли швырнула на пол пакет, из которого выскочили и жизнерадостно поскакали в разные стороны пончики, и вылетела из комнаты.