Еvery part of your body

      В Портовой Мафии не раз ходили слухи о том, что Соукоку далеко не просто напарники по работе… Кто-то даже заявлял, что слышал стоны обоих, стоя у кабинета Накахары. Но слухи остаются слухами, ведь подтверждения им никто найти не может, а правду знают немногие. Точнее только эти двое…       Да, они нравились друг другу в таких вещах, как поцелуи, совместные выпивки, секс, но они не относились к своим отношениям серьёзно. А потому и позволяли себе стонать изо всех сил, находясь на работе и давая ещё больше поводов для слухов, позволяли себе открыто говорить о своей ненависти к партнёру и даже иногда распускать руки. Они ни о чём не жалели. До того момента…       Дазай полностью пропал с радаров Мафии, не оставив после себя ни записку, ни какой-либо другой весточки о том, где он может находится. Все уже думали, что его мечта наконец сбылась и его уже можно идти искать в какой-нибудь канаве, но через два года выяснилась новость пострашнее… Самоубийца примкнул к врагам.       Всё это время Чуя, для приличия, не подавал виду о том, что скучает. Он пил, праздновал, рассказывал о своём счастье всем, кому только можно, а в душе страдал. Вот только никому об этом не говорил. Даже себе.       И вот прошло время, Дазай заявился в его дом, после сотрудничества Мафии с Агентством, заявляя, что просто хочет выпить.       Чуя естественно по началу сопротивлялся для приличия, но в итоге первым же и влил в себя бокал. Залпом. — Подавишься, — якобы беспокоился Дазай. На самом деле он понимал, что в подобных вещах Накахара уже успел стать мастером. — Разве что твоим присутствием, — выплюнул рыжий и сразу же стал наливать себе ещё, как забинтованная рука его остановила. — Было бы неплохо если бы я повалил тебя пьяным, но всё же мне не до экспериментов.       Рыжий на это лишь усмехнулся. — А кто вообще позволит тебе меня валить? Я позвал тебя только затем чтобы споить и убить уже наконец, скотину такую, — Чуя врал и они оба прекрасно это понимали. — Зачем тогда спаивать? Можешь же просто придушить, — с ехидством подметил Дазай. — Знаешь, наверное так я и сделаю.       Накахара тут же встал со своего стула и, сев на колени Осаму, приставил одну руку к его шее, а другой вцепился за волосы. Кареглазый был абсолютно равнодушен к его действиям. На его лице не дрогнула ни одна мышца, когда бывший напарник стал с небольшим усилием сдавливать область кадыка, наоборот он задумался о чём-то своём и как-будто нарочно игнорировал действия парня.       Однако когда рыжему надоел этот игнор и он резко оттянул волосы Осаму на затылке, последний всё же зашипел от боли и посмотрел в глаза своему недолюбовнику. В эти голубые, хитрые глазёнки, которые так и хотели увидеть Дазая дохлым. Вот только разум с ними не соглашался, да и руки не прилагали особых усилий для того, чтобы наконец задушить эту проклятую скумбрию.       Да и губы… Губы меньше всего хотели почувствовать вместо тёплого прикосновения к ним чужого языка, холодную, нет, ледяную кожу щёк, рук, шеи, всего что Чуя бы не побрезговал поцеловать, даже зная, что этот человек уже не дышит, что больше он не услышит глупых шуток в свой адрес, что больше не сможет заглянуть в эти карие глаза. Противные… убеждал сам себя Чуя. Прекрасные… утверждали его собственные.       Наверное поэтому первыми не смогли сдержаться именно его губы, которые не могли ни примкнуть к противоположным. Их поцелуи нельзя было назвать нежными. Каждый из этих двоих был собственником, а потому пытались всяко укусить другие, облизнуть. Первым эти звериные игры всегда прекращал Дазай, напоследок укусив врага за нижнюю губу и наконец проникнув язычком к нему в рот. Вот тогда-то Чуя и сдавался.       Осаму вылизывал всевозможные составляющие рта Чуи, начиная с зубов, переходя к нёбу, и наконец, сплетая их языки, несмотря на недовольные мычания рыжика.       Руки Чуи в этот момент переставали причинять боль дорогому, вечно забинтованному телу. Хоть одна так и оставалась на шее, к которой тут же подбиралась вторая и они сплетались вместе обхватывая партнёра. Того, кого вроде бы должны убить, но что-то идёт не так и они уже не болезненно тянут за волосы, а приятно зарываются в них.       Руки Осаму, в свою очередь, уже снимают ненавистную для них портупею, жилетку, рубашку, но оставляя чокер на месте. Так Чуя становится ещё более сексуальным, хотя казалось-бы, с его аппетитными формами и приятными на вид и ощупь, рыжими волосами, сексуальнее Чуи в этом мире быть не может.       Постепенно ноги сами отводят их в спальню, а руки, продолжая выполнять свою работу, ещё и освобождают от такой ненужной сейчас одежды.       Ещё немного они наслаждаются ласками друг друга и в какой-то момент решают, что нужно действовать дальше.       Дазай, который конечно же находится сверху, окидывает взглядом такого восхитительного сейчас человека перед ним в последний раз, шепчет устами что-то про расслабление и наконец впускает в ход пальцы.       Сначала один, и Чуя уже чувствует приятный дискомфорт. Затем второй, что усилил эффект на стенки мышц, и наконец третий, что заставил Чую заскулить и покраснеть, ведь партнёр наконец нашёл заветную точку. Ещё немного фаланги подвигались в самом уязвимом месте Чуи и перешли на его, уже вставший, член и уже впятером они пытались придать Чуе максимально развратный вид и непреодолимое возбуждение. Тем временем пальцы Накахары только и делали, что вцеплялись либо в простыни, либо в забинтованную спину Осаму.       Наконец они перешли с члена Чуи на тот, что массируют когда их хозяину срочно требуется кончить, а любимого шляпника рядом нет.       Долго они правда там не пробыли и тут же помогли рукам облокотится по бокам от Чуи, чтобы было удобнее войти в него.       Дазай хоть и был тем ещё садистом, но всегда входил в Накахару медленно, стараясь не отпугнуть от себя мафиози. Хотя в этот момент было не важно кто они — агент Вооружённого Детективного Агенства или исполнитель из Портовой Мафии. Активу всегда в начале тесно, пассиву почти всегда в начале больно.       И в этот момент никто из них не управлял своим телом. Они доверились их действиям, зная, что совсем скоро процесс поглотит их с головой и остановится оба смогут, только после того, как наконец, после тяжёлой работы кончат не от собственной руки, а от того, что они наконец занялись сексом.       От Дазая можно услышать лишь учащённое дыхание. От Чуи можно услышать громкие стоны, так как тот не стеснялся своего голоса.       И вот в конце они обнимут друг друга руками, Чуя сожмёт ноги на бёдрах Дазая, они не смогут оторвать взгляд друг от друга, их губы сольются в страстном поцелуе и наконец, они оба кончат на уже изрядно помятые простыни и на свои же тела.       Они ненавидят друг друга, но готовы принять каждую частичку тела своего партнёра.

***

      А вот утром сработает уже мозг, который прикажет Дазаю уйти от своего «врага», пока тот не проснулся.       Когда Чуя проснётся, сработает и его, благодаря суицидника за то, что тот сам покинул его квартиру.       Вот только через некоторое время их тела вновь вспомнят то тепло, а сердце прикажет вновь выпить вместе.