Не моя

      Я не знаю, когда это началось, не помню, как мы оказались в одной постели спустя несколько сотен лет. Я целовал тебя, прижимал к себе, но ты не была моей.       Ты никогда не была моей, зато я всегда принадлежал лишь тебе. Ты быстро устраняла всех девушек, с которыми мне доводилось провести хоть ночь. Думаешь, я не знаю, что те убийства совершила ты?       Ты не любила меня и это чувство было взаимно, но ты хотела быть первой и единственной, а не одной из ста.       Ты приезжала, когда я в тебе нуждался, была рядом. Помнишь вечер, когда на меня вышли охотники? Конечно, помнишь. Мне в руки и ноги всадили колы, а ты вытаскивала их один за другим, после того, как принесла сердца тех, кто хотел моей смерти.       Мы проводили слишком много времени в моей спальне, потому что ты предпочитаешь комфорт, хотя я не знаю ни одного места в своем доме, где бы мы не уединялись. Я брал тебя во всех позах, а ты не была моей.       Мы мило общались на совместных мероприятиях. Вели себя сдержанно, перебрасываясь для приличия двумя-тремя фразами, скрывая от всех, что нас связывает нечто большее. Ты же гордая и всегда была такой, как в 1864 стояла под руку со Стефаном, с улыбкой слушая речь папы о том, что он был бы рад вас благословить. Отец не знал, кто ты.       Три раза в неделю ты появлялась на пороге моего дома и я всегда впускал тебя. Ты могла рассказывать что угодно, а мне приходилось играть роль слушателя, ведь насладиться твоим голосом удавалось не так часто — обычно это были просто стоны или безэмоциональное "Здравствуй".       Когда же ты ловила себя на мысли, что становишься слишком мягкой и трогательной, то хищно улыбалась, надевая маску охотницы и мы не выходили из спальни до утра.       Любовь? Нет. Общение, оказанные друг другу услуги, разговоры — не любовь. Мне нравилось подчинять тебя, пусть на время, но брать верх. Ты всегда старалась победить меня и так мы могли сражаться по несколько часов.       Мы могли смотреть телевизор, а потом у кого-нибудь звонил телефон и приходилось расходиться без договора на новую встречу, которая все равно была неизбежна.       Каждый день ты признавалась моему брату в любви и крутилась в баре с другими парнями, от которых тебе что-то было нужно. Если к левым людям я и привык, то этот любовный треугольник с моим братом я принять не мог. В ответ на мои претензии ты лишь смеялась и поправляла макияж, подчеркивая, что у меня нет прав на тебя, что ты не моя.       Тебе не нужны были комплементы, ими тебя одаривал почти каждый мужчина, которому ты попадала в поле зрения. Ты искала того, чье мнение будет действительно важным для тебя. Им и стал Стефан, не я, это никогда не был я.       А ты была всем. Ты высмеивала мой стиль одежды, а я лишь усмехался, делая в голове пометку о смене имиджа. Может, ты и не замечала, как управляешь мной, настолько привыкла к подобному, или просто не хотела замечать.       Ты всегда пьешь красное вино, которое так напоминает тебе кровь, поэтому оно всегда находится в моем баре рядом с бурбоном.       Ты носишь обтягивающую и вызывающую одежду, которая надолго не задерживается на твоем теле, но ты обычно не против этого.       Ты любила показывать свою силу, ведь вампиром ты была намного дольше, чем я. Ты нагло наклонялась к моей шее во время секса и пила кровь из сонной артерии, запрещая пить твою, пока ты сама этого не захочешь. Ты проводила небольшим ножом под самыми ключицами и поддавалась вперед, ближе ко мне, пока порезы не затянулись.       Ты была самой лучшей любовницей, очень умной и хитрой девушкой из всех, кого я знал за всю свою довольно длинную жизнь, которую ты мне и подарила в 1864 году.       Ты была прекрасной, словно ангел, также тебя называл мой братец? Но со мной ты была другой, более опасной, темной.       Ты не давала мне отпустить тебя, но и не привязывала намертво. Зачем это?       Ты стала частью меня, но так и не принадлежала мне, так и не была моей.