Двадцать вопросов

      Первокурсники быстро ступали по большому залу за высокой пожилой дамой, с восхищением разглядывая зачарованный под ночное звездное небо потолок. Тысячи свечей плавали по воздуху, украшая старинный зал и освещая четыре длинных стола, за которыми сидели старшие студенты. Высокая волшебница остановилась возле табурета, на котором лежала старая потрепанная коричневая шляпа. Объяснив, как проходит распределение на факультеты, она начала поочередно называть фамилии первокурсников, и шляпа, не слишком долго думая, отправляла дрожащего от страха ребенка в новый дом. Когда очередь дошла до мальчика по имени Гарри Поттер, в зале образовалась тишина. Все с любопытством смотрели на маленького черноволосого мальчика, который в свое время победил самого сильного злого волшебника. — Гриффиндор! — выкрикнула шляпа, и под громкие аплодисменты Гарри присоединился к своим новым друзьям.       Когда распределение закончилось, и все новые ученики обрели свой факультет, из-за преподавательского стола поднялся старый волшебник с очень длинной седой бородой. Директор школы Хогвартс, Альбус Дамблдор, широко развел руки и лучезарно улыбнулся студентам. Он поприветствовал всех присутствующих в зале, поздравил первокурсников и в конце своей короткой речи выкрикнул несколько странных слов: — Олух! Пузырь! Уловка! А когда мы закончим наслаждаться пиром, у меня для вас есть маленький сюрприз, — директор загадочно улыбнулся и сел на свое место, не замечая различных взглядов, которыми одарили его сидящие рядом преподаватели.       Декан факультета Слизерин посмотрел на директора и нахмурился. И что еще задумал этот старый интриган? Черноволосый профессор зелий постарался откинуть ненужные мысли, но дурное предчувствие, что ему определенно не понравятся новые фокусы Альбуса, продолжало терзать его весь ужин.       Когда студенты и преподаватели закончили наслаждаться десертом, директор снова поднялся.       Дождавшись тишины и внимания учеников, он заговорил: — Я долго думал над одним вопросом, что порой возникающие конфликты между преподавателями и студентами появляются по причине отсутствия элементарного взаимопонимания. Нам трудно понять ребенка, если мы совсем ничего о нем не знаем, как и студенту трудно услышать и понять совершенно чужого взрослого человека. Поэтому, я решил, что с этого года мы будем играть с первокурсниками в «двадцать вопросов», — Дамблдор замолчал и широко улыбнулся, смотря на озадаченные лица детей. — А чтобы было еще интереснее, наша дорогая шляпа любезно согласилась определить, кто с кем должен сыграть в эту игру. Все просто: уважаемая шляпа назовет имя преподавателя, с которым названный ранее студент и будет играть. И нет, не волнуетесь, играть будете наедине. Учитель и ученик имеют право задать друг другу по десять вопросов, чтобы лучше познакомиться. Сегодня начнем с первокурсников, и постепенно переедем на старшие курсы. Все примут участие в этой игре.       Студенты переглядывались и шептались между собой, кто-то с безразличным видом пожимал плечами и продолжал уплетать недоеденный десерт, кто-то хмурился и со страхом поглядывал на декана Слизерина, который смотрел на директора таким взглядом, словно хотел закопать его заживо. Один студент-слизеринец покрутил пальцем у виска, но, наткнувшись на суровый взгляд своего декана, уткнулся в тарелку. От гриффиндорского стола раздался смех, очевидно храбрые «львята» уже готовились встретиться со своим учителем и закидать его вопросами; знаменитые рыжеволосые близнецы Уизли, первые проказники школы, достали пергамент и, посмеиваясь, строчили вопросы длинным облезлым пером. — Я прошу всех первокурсников вновь встать возле шляпы, — произнес Альбус. — Минерва, будь так любезна, — улыбнулся старый колдун. — Альбус, ты уверен, что это хорошая идея? — спросила Минерва Макгонагалл. — Безусловно, — загадочно улыбнулся директор. — Поверь мне, дорогая, так надо.       Разомлевшие после сытного ужина дети встали около табуретки. — Гермиона Грейнджер, — назвала первое имя декан Гриффиндора, и на табуретку села маленькая девочка с пышными каштановыми волосами. — Филиус Флитвик! — выкрикнула шляпа.       Девочка застенчиво улыбнулась маленькому волшебнику. — Рональд Уизли, — прозвучало имя. — Аргус Филч! — Что?! — рыжий мальчишка побледнел и чуть не свалился с табурета. — Но, директор, Вы же сказали, что вопросы будем задавать преподавателям, — возмутился он. — Очевидно, уважаемая шляпа приняла собственное решение, и лучше меня знает, как правильней поступить, — доброжелательно ответил Дамблдор.       Аргус Филч, злобный завхоз Хогвартса, ненавидел детей и вот уже какой год призывал директора отменить запрет на телесные наказания. Рон Уизли спрыгнул с табуретки и, громко сглотнув, посмотрел в лицо старого завхоза, который широко ухмылялся, обнажая желтые неровные зубы. — Драко Малфой, — белобрысый слизеринец, с надменным видом присел на табурет. — Альбус Дамблдор! — громко заорала шляпа, оглушая мальчика.       Директор прихлопнул в ладоши и подмигнул первокурснику.       Когда очередь дошла до Гарри Поттера, все вновь с любопытством уставились на мальчика. Всем было очень интересно, с кем же, по мнению шляпы, должен поговорить герой магического мира. — Северус Снейп!       Вышеупомянутый профессор повернул голову в сторону директора, который улыбался во все тридцать два зуба, но, заметив пристальный взгляд коллеги, сделал вид, что любуется новым бантиком на своей бороде. — Невилл Лонгботтом. — Северус Снейп!       Мастер зелий стиснул зубы так крепко, что раздался неприятный скрежет. Ну, он еще припомнит эту выходку Дамблдору!       Когда «шляпный жребий» подошел к концу, директор поднялся и улыбнулся. — А теперь, когда мы все сытые и довольные, пора отправляться спать. Старосты помогут первокурсникам. Всем доброй ночи!

***

      На следующее утро профессор Снейп буркнул Поттеру, что ожидает его для «беседы» сегодня после ужина. После чего взмахнул черной мантией и, подобно летучей мыши, буквально пролетел по коридору и скрылся за поворотом.       Гарри пожал плечами. За завтраком он не раз натыкался на внимательный взгляд черных глаз декана Слизерина, в которых читалась явная неприязнь и злоба. Не понимая, что он успел сделать плохого этому человеку, он старался не думать о предстоящей с ним встрече, которой он немного побаивался. — Вы опоздали, Поттер, — выплюнул Снейп, когда мальчик постучал к нему в кабинет. — Простите, сэр, — тихо ответил Гарри. — Я не знал, где именно находится ваш кабинет. — А попросить старосту помочь вы не додумались? — черные глаза Снейпа скользнули по маленькой фигурке ребенка. — Или мальчик-который-выжил слишком горд, чтобы попросить помощи? — профессор поморщился, словно у него болел зуб. — Сядьте! — рявкнул он, указывая на жесткий стул, стоящий перед его столом. — Я не знаю, что задумал директор, Поттер, но уверяю вас, подобное общение не доставляет мне абсолютно никакого удовольствия. Но поскольку выбора у нас нет, и наложенные директором чары не позволят нам избежать этой… беседы, то для начала предлагаю вам выпить чаю. — Спасибо, сэр, — слабо улыбнулся Гарри. — Взрослые никогда не предлагали мне выпить с ними чай, — произнес он, принимая из рук домашнего эльфа чашку чая.       Снейп в привычной манере хотел уже пропустить мимо ушей тихое замечание мальчишки, ведь, по его мнению, дети не способны на умные высказывания, как в его сознании что-то щелкнуло и он спросил совсем другое. — Разве вы не пили чай с вашими родственниками? — спросил он. — Мы уже играем, сэр? — Поттер… — зарычал профессор, но, видя, как испуганно вздрогнул мальчишка, решил говорить чуть мягче. — Да. Играем… — Снейп мысленно проклинал директора всеми известными проклятиями. — Ну, так что? Вы пили чай с Петуньей? — Вы знаете мою тетю? — удивился Поттер, и его зеленые глаза удивленно округлились. — Так, Поттер. Вы знаете правила игры? — теряя терпение, спросил Снейп. — Вопросы задаем поочередно! — Простите, сэр, — Гарри слегка опустил голову. — Нет. Я не пил чай с тетей и дядей. Вернее, иногда, конечно, мы сидели за одним столом, но специально меня никогда не звали пить чай. — Почему?       Поттер пожал плечами. — Они не любят магию и все такое. И меня...       Северус нахмурился, и у него в груди появился нехороший комок. Он помнил, каким злобным и завистливым ребенком была Петунья. Она всегда завидовала и оскорбляла свою родную сестру, Лили, которая была единственной в семье волшебницей. — Ладно, ваша очередь. — Вы знаете мою тетю, сэр? — быстро спросил Гарри. — Да, Поттер, — ответил Снейп. — Я познакомился с ней в детстве, она жила по соседству. — Значит, вы знали и мою маму? — Это уже другой вопрос, вы не находите, мистер Поттер? — мужчина изогнул левую бровь.— Но я отвечу, да, я знал и вашу мать.       Гарри задумчиво посмотрел в черные глаза профессора. — И отца знал, — фыркнул Снейп. — Я не спрашивал! — У вас все на лбу написано, — ответил зельевар. — Вернемся к моему вопросу про вашу семью, Поттер. Расскажите мне, как вам живется у ваших родственников? — Что именно вы хотите знать, сэр? — Гарри нахмурился и посмотрел на чашку, что небрежно крутил в руках. — Ну, просто опишите ваши обычные будни, — пожал плечами профессор. — И, ради Мерлина, поставьте чашку на стол! — рявкнул он, когда мальчик чуть не пролил кипяток себе на колени. — Извините, — Гарри ощутил легкий жар на щеках. — Чем вы обычно занимаетесь, Поттер? — Ну… обычно утром, тетя Петунья выдает мне список дел на день, и я должен их все выполнить, — как можно безразличней произнес мальчик.       Снейп ожидал, какого угодно ответа, но только не этого. — В качестве наказания? — решил уточнить профессор. — Нет. Это моя ежедневная обязанность убираться в доме и работать в саду, а также готовить для всей семьи, — выдал Поттер, делая маленький глоток чая.       Северус почувствовал, как голова пошла кругом от обилия новых мыслей. Петунья использует племянника в качестве домашнего эльфа?! Хотя чего еще можно было ожидать от этой злобной горгульи. Он внимательно посмотрел на сидящего перед ним ребенка. Мальчик выглядел меньше своих лет: бледный, с кругами под глазами и какой-то… забитый. Неожиданно Снейп подумал, что Поттер очень похож на одного одинокого мальчика, который давным-давно приехал в Хогвартс… Если он ожидал увидеть в мальчике Джеймса Поттера, высокомерного и заносчивого, то, похоже, он жестоко ошибся… Поттер не был избалованным ребенком… — Вы собираетесь задавать следующий вопрос, Поттер? У меня нет желания сидеть здесь до утра, — резче, чем хотел, произнес Снейп.       Поттер снова вздрогнул, и профессор сделал себе пометку спросить и об этом. — Какими были мои родители, профессор? — затаив дыхание, спросил Гарри. — Твоя мама была очень красива и умна, — тихо ответил Северус, не замечая, что обратился к мальчику на «ты». — Она умела видеть свет там, где, казалось, царит одна тьма. Она была хорошим другом, храбрым воином и никогда не падала духом, — Снейп почувствовал, что в горле образовался болезненный сгусток, а к глазам подбежали слезы, и он поспешно заговорил про Джеймса Поттера. — Твой отец был храбр, и отлично играл в квиддич. У него всегда было много друзей. Могу сказать, что они оба хорошо учились, — немного сумбурно произнес Снейп. Говорить о погибших родителях Гарри Поттера было очень трудно. Лили, его любовь, причиняла ему боль от разлуки, ведь он навсегда потерял ее, а Поттер старший никогда не был его другом. Наоборот, они враждовали.       Гарри почувствовал, что его глаза начинает щипать, и поспешно уткнулся в чашку, неприлично громко отхлебнув чаю. — Мистер Поттер, я хочу задать вам вопрос, который может вам не понравиться, — заговорил профессор. — Но я прошу вас ответить мне предельно честно.       Мальчик кивнул. — Ваши родственники наказывали вас, когда с вами происходили странные вещи? — Да, сэр, — тихо ответил Гарри. — Я раньше не знал, что это магия, сэр. Я ведь узнал, что я волшебник, от Хагрида. Тетя Петунья всегда говорила, что мои родители были пьяницами и погибли в автокатастрофе, отсюда и этот причудливый шрам на лбу. Со мной происходили странные вещи, и тетя с дядей очень злились. Они называли меня уродом, — Гарри посмотрел на свои коленки. — Посмотри на меня, Гарри, — твердо попросил Снейп и, дождавшись, когда мальчик поднимет свои зеленые глаза, глаза Лили, продолжил: — Ты не урод. Это они мерзавцы, раз позволяли себе оскорблять ребенка, — Северус почувствовал, как в нем закипает ярость. Рассказ Поттера все больше напоминал ему о его собственном детстве, в котором правил отец тиран. — Как они тебя наказывали? — Ну… меня могли запереть в моем чулане… — начал Гарри, но его прервал холодный голос профессора. — Что значит в твоем чулане? — Разве вы не знаете, сэр? С самого детства моей комнатой был чулан под лестницей, — пояснил мальчик. — Даже на моем письме из Хогвартса был написан мой адрес. Разве вы не знали? — Нет, Поттер. Я не знал, — Северус стиснул под столом кулаки. Твари! — Продолжай. — Могли оставить без ужина, — Гарри прикусил нижнюю губу и отвел взгляд. — Только без ужина? Я, кажется, просил не врать мне, — сурово заметил мужчина. — Я мог не есть несколько дней, — почти прошептал Гарри. — Так… объедки и вода. Иногда тетя Петунья давала мне хлеб. — Что еще? — спросил Снейп. Его ярость достигла предела. Но сейчас он злился не только на паршивых ничтожных маглов, но и на себя самого. Он дал клятву защищать сына Лили, но даже ни разу его не проверил. Ему нет оправдания. Он думал, что в школу приедет избалованный отпрыск Поттера, а приехал… приехала маленькая копия его собственного несчастного детства. — О чем вы думаете, сэр? — тихий голос мальчика вернул Снейпа в реальность. — Что? Это твой следующий вопрос? — немного растерянно переспросил профессор. — Нет. Просто вы сломали перо, сэр, и у вас такой вид… — Гарри замолчал. — Простите.       Северус взглянул на обломки пера, которое переломил двумя пальцами, размышляя о детстве Гарри. — Они били тебя? — осторожно спросил он. — Иногда, — Поттер неопределенно дернул плечом и взглянул на мужчину, который продолжал вопросительно на него смотреть. — Дядя Вернон мог… ну… побить меня, и тетя Петунья однажды замахнулась на меня сковородкой. — Поттер… — тяжело выдохнул Снейп. — Гарри, послушай. Я хочу получить полный ответ на свой вопрос. Это важно, понимаешь? Есть огромная разница между наказанием и избиением. Поэтому я хочу понять. У тебя были синяки, ссадины или порезы? Может быть, кровь? — перечислял профессор, искренне надеясь, что ничего этого не было. — Ну… — Гарри нервно поерзал под внимательным взглядом черных глаз. — Дядя Вернон однажды схватил меня за руку и швырнул в чулан. Я ударился головой, и да, у меня был синяк на лбу и маленькая ранка. Она кровоточила. — Ты никогда не вернешься к этим маглам! — Снейп резко поднялся из-за стола. — Я обещаю тебе, Гарри… Никогда!       Стоявший за дверью директор школы довольно улыбнулся. Все вышло так, как он и планировал. Просто замечательно. Никакой вражды и неприязни. Все-таки как приятно, когда ты способен повлиять на ход событий. Ах, надо будет поблагодарить дорогую шляпу за то, что она согласилась ему подыграть. Конечно, немного жаль бедных детей, которым предстоит играть в «двадцать вопросов» хоть многим это и не нужно. Впрочем... это будет очень весело. Да, на что только не пойдешь ради тех, кого любишь. Ничего, самому юному Уизли будет полезно пообщаться с Аргусом, а уж с Драко он непременно обсудит вопросы света и тьмы, плохого и хорошего. Еще не поздно спасти мальчика. Прислушавшись еще раз к двери, где двое волшебников продолжали задавать друг другу вопросы, давно перебравшись за число двадцать, Дамблдор закинул в рот конфетку и, мурлыкая себе под нос одному ему известный мотив, направился вон из подземелий.