this june

июнь приносит в южную корею длинные теплые дни, оранжево – розовые рассветы, оживленные разговоры людей на улицах, громкие возгласы и смех даже в библиотеках, редкий прохладный дождь, мягкие молочные десерты, новый список целей и одну родную улыбку. такую, что хочется запечатлеть ее на сотне пленочных фотографий, преждевременно зная, что и такого количества окажется недостаточно, и даже чертовски мало. эту улыбку ты стараешься сохранить в своем сердце, нежными кистями и акварельными красками расписать на каждой из стен своей трепещущей от сладостных чувств души. – чжухон-а, долго мне еще надо стоять так? – по-детски невинный голос прорезает и без того хрупкую тишину, что лишь пару минут назад способствовала достижению внутренней гармонии серьезного фотографа. резко блокируя телефон, он закатывает глаза и едва слышно цокает языком, показывая, как же сложно ему управиться со своей моделью сегодня. короткий вздох звучит ответом. – знаешь, ты невозможный. минхек, делать фото тебя – сплошное мучение и, мне кажется, что ты сегодня можешь смело вычеркнуть идею обновить инстаграм парой новых фоток. я сделал около сотни кадров, но там нет адекватных. – лжешь ведь, – смеясь, отвечает тот. – что? мне незачем лгать тебе, и я прекрасно знаю, что, как только покажу тебе их, ты начнешь плеваться и дуть губы, не находя эстетически приятной одной. подумав пару секунд, минхек кивает, словно заранее соглашаясь, чем только расстраивает своего якобы измученного фотографа. заметив грустно подрагивающие уголки губ, парень подходит к чжухону и мягко забирает телефон из любимых рук. минхек молчит, кажется, целую вечность, и чжухон боится, что успеет состариться раньше, чем тот закончит листать и думать. к счастью, седине все-таки не предоставляется блеснуть тонкими нитями на его густых угольно-черных волосах, и громкий голос парня вновь заполняет собой все пространство. – фотографии! их действительно сотня, – произносит минхек на выдохе. – ну да, это как-то случайно вышло. – и абсолютно все ужасны. разочарованный вздох. – ..ведь на них нет тебя. – если ты думаешь, что я должен обомлеть после твоего комплимента или подката или как это вообще называется, то ты ошибся, не вышло, – выпаливает чжухон, постепенно заливаясь краской, чем и выдает себя очень. минхек улыбается только и тянется ладонью к теплой щеке, успевая второй пробежаться по мягким волосам юноши. – я старался сфотографировать тебя, твое улыбающееся лицо, твои эмоции, твое… – и у тебя, правда, вышло это, - парень прерывает чжухона, пока фонтан из слов того не пробился через свои края и не затопил в смущении сердце, - но мне хотелось, чтобы ты старался запечатлеть нас. – ну вот, опять ты намекаешь на селфи. – нет, я намекаю на то, что тебе лучше просто взять и поцеловать меня прямо сейчас, ведь я жду этого целую сотню кадров, неужели ты не заметил? – о. – не медли, – минхек медленно подается лицом вперед, но губы чжухона оказываются сначала на внутренней стороне ладони, потом на щеке, на лбу и уже в конце – совсем невесомо – на алых и мягких губах. – минхек, я.. – начинает тот, отстранившись и заглядывая парню в глаза. – люблю тебя. чжухон широко улыбается, вплоть до образования мягких ямочек на обеих щеках и до блеска созвездий в глазах и притягивает своего слишком догадливого к себе, обнимая крепко и подтверждая слова. – ты невозможный, знал? этот июнь приносит короткие, но частые признания, иногда прохладную погоду и порой плохие дни, опоздания на работу из-за лени собраться, бесконечные новинки в кино и спонтанную покупку билетов, свежевыжатый недешевый сок, целых сто фотографий и неизменно яркую улыбку на них. легкие поцелуи в щеки и отражение счастья во взгляде напротив. нет ничего важнее июня, который приносит нас.