Волшебная ночь

Тепло Мекнеса гостеприимно встречало только что прибывших в этот древний город. Пассажиры авиалайнера спускались по трапу самолёта. Шесть часов перелёта с раннего утра до обеда практически никого не утомили. Люди оживлённо переговаривались между собой, пока шли через взлётную полосу к зданию аэропорта, обсуждая чем они сейчас займутся. Сюда приезжали целыми семьями, чтобы отдохнуть и провести выходные или отпуск. Марокканский Версаль, так по-другому называют Мекнес. В своё время в период правления Исмаила, Мекнес был столицей Марокко. «Город 100 минаретов», Мекнес полон древних статуй, султанских гробниц и дворцов — как водится с их тайнами, о которых с воодушевлением поведает гид. Мекнес — единственный город в Марокко, где сохранились произведения дамаскина: техники, которая заключается в вырезании серебряных узоров на металле, прежде чем сделать декоративное изделие.  Ароматы наполняли воздух, и речь шла не о диковинных растениях, и не о ароматах традиционной кухни. Это был аромат тепла и древнего величия. Хотя, ах, какая здесь кухня! Колорит местных ресторанчиков с национальной кухней всегда привлекал к себе толпы туристов, специально приехавших отведать изысканные блюда. Последнее время город, взяв курс на европеизацию сильно изменился — условно поделился на две большие части: старая часть (медина) и новая часть (хамрия). Все развлечения, кафе, рестораны и магазины сконцентрировались в новом городе. Для туристов построили ночные клубы и бары с лицензией на алкоголь. За историческими достопримечательностями нужно было перейти по мосту над высохшей реки Буфекран, в старый город. В толпе прибывших, в основном молодых людей и чуть старше сорока, выделялся элегантный мужчина зрелых лет. Длинные седые волосы были пепельно-серого оттенка; они слегка вились и были убраны для удобства в хвост, перехваченные затейливой серебряной заколкой. Благородные черты его лица характерного типа, указывали на южную кровь. Мужчина нёс в руке всего лишь небольшую дорожную сумку. На нём был абсолютно не вязавшийся с одеждой приезжих туристов и колоритом востока отутюженный, идеально сидевший на его сухопарой фигуре деловой костюм. По нему можно было судить, что мужчина приехал сюда не отдыхать, а в командировку. Но он шёл не спеша, будто бы смакуя каждый шаг. Пройдя пограничный контроль, он перебросил через плечо ремень сумки, и сразу направился к местным таксистам. Старинные «фольксвагены» и «мерсы», выпуска ещё конца прошлого века, на которых водилы подрабатывали извозом, выглядели убого, но были в идеальном состоянии. К тому же, местные Шумахеры возили быстро, умудряясь набить в салон легковушки с целый караван, но весьма ловко и осторожно. Мужчина достал на ходу из сумки «арафатку», обмотав ловким движением себе голову, и солнцезащитные очки. Жара была уже весьма ощутимой. Костюм лип к телу. Голову начало припекать. Выбрав зелёный «фольксваген», мужчина указал водителю на него пальцем, открыл дверь и молча сел на заднее сидение. Привыкшие сами зазывать клиентов и долго торговаться, таксисты притихли. Водитель не посмел ослушаться такого властного господина. На солнце, сквозь тёмно-медовое стекло очков, можно было разглядеть строгие глаза человека, который привык, чтобы его приказы исполнялись безоговорочно. — «Синий город»,* – назвав цель на безупречном, но слегка устаревшем арабском, мужчина откинулся на сидении. С этого момента водитель даже не смел мысленно перечить такому особенному господину. Мужчина достал телефон, подключил гарнитуру, вставил наушники в уши. Он смотрел всю дорогу в окно, едва заметно шевеля губами, видимо повторяя слова звучавшей в наушниках песни. Таксист вёз его уже полчаса. Они выехали за город. Нагретый асфальт дрожал и блестел дымкой миража. Машина ехала мимо пустой высохшей земли. Здесь не росло ни кустика, так как поливать пески стал бы только безумец, учитывая дефицит воды в здешних местах. Весной здесь распускались цветы, проклёвывалась трава, но теперь всё уже пожухло, сгорело и превратилось в пыль. Тлен, из-за яркого, палящего светила, здесь отсутствовал. Чем ближе к цели, тем чаще водитель стал невольно подглядывать за утончённым пассажиром с мудрыми глазами. Мужчина набирал кому-то на телефоне сообщения. Его красивые губы растягивались в счастливую улыбку. Подобной не одаривают прекрасную женщину за любовь — явная демонстрация чувственного удовольствия оскорбит её, а юная, чистая особа вряд ли бы смогла вызвать столь знойные эмоции. Незнакомец улыбался, ибо ему отвечали, и отвечал близкий человек, которого тот безумно уважал и любил. Заметив в зеркале заднего вида, что на него смотрят, мужчина резко махнул на таксиста рукой. — Следи за дорогой. «Синий город» стоял между Мекнесом и пустыней. Огромный современный отель, в котором селились только богатые и очень знатные особы, ценящие безупречное и предусмотрительное обслуживание, и возможность сохранять собственное инкогнито, не скупясь за эту роскошь. Незнакомец расплатился с таксистом, накинув ему щедрые чаевые. Казавшийся всё более таинственным, незнакомец взял сумку и направился по бетонированной дорожке к отелю. Вокруг неё росли молодые пальмы. Перед отелем располагался огромный бассейн замысловатой формы, выложенный кафелем тёплых оттенков. Круглые наружные светильники, были наполовину «вплавлены» по задумке архитектора в стены здания. Синяя вода бассейна была недвижима. Пальмы стояли тихо, будто заколдованные. Подсветка лестницы создавала ощущение, что по ступеням бесшумно льётся мягкое золото. Холл был пуст. Убранство внутри отеля соответствовало запросам гостей: ничего лишнего, всё на своём месте, но очень дорого. Мужчина поставил сумку на стойку регистрации. Из-за портьер, за которыми была расположена каморка, где служащий мог немного отдохнуть, но быть всегда на рабочем месте, к нему тутже вышел администратор. Мужчина назвал имя, на которое был забронирован номер. Получив ключи, мужчина поблагодарил носильщика, также появившегося, как и администратор, в нужный момент и бесшумно, рядом. Дав ему купюру, он жестом отказался от его услуг, самостоятельно взяв сумку за ремень. Игнорируя лифт, незнакомец поднялся на нужный этаж и открыл дверь в свой номер. Зажжённые настольные лампы создавали в просторной спальне уют. Мужчина бросил сумку на пол. Она бесшумно упала на толстый, жёсткий ковёр. Расстёгивая пуговицы на одежде, мужчина распахнул на груди пиджак и рубашку. Скинув ботинки, он босиком прошёл через комнату на балкон. Рука опустилась в удобный карман, минуя положенный в него телефон. Мужчина провёл пальцами по члену, который возбуждённо увеличиваясь, наливался под правой брючиной. Незнакомец достал из кармана телефон, продолжая ласкать себе пенис через подкладку брюк. Телефон стоял в беззвучном режиме. Только экран светился, если приходило сообщение. «Жду» Мужчина прикрыл глаза. Он ждал. В это время года солнце садилось рано. Сумерки опускались по-восточному неторопливо. Казалось, это не солнце садилось, а воздух наливался фиолетовым дымом, превращаясь в непроглядную ночь. Из темноты веял сухой ветер. Дверь на балкон отворилась и тот, кого он ждал, скользнул руками ему под рубашку, обнимая горячее тело. — Мой господин, — простонал мужчина, запрокинув голову вверх к тёмному небу. — Наконец я снова Ваш. — Мой великий советник, мой Осман, — вошедший привычно сжал своему любовнику соски, а тот только этого и ждал. — Моё желание в этот раз испепеляет меня сильнее. — До утра у нас есть ещё время, Осман. — Повелитель. Осман обернулся, выскользнув из объятий своего господина. — Как давно я не видел Ваш благородный лик, мой дорогой Мулай Исмаил. Осман с почтением прикоснулся губами к устам повелителя. Они устроились в спальне, пренебрегая удобными кроватями, на жёстком ковре. Исмаил, не дожидаясь прелюдии, уже навис над Османом, и тот покорно расстегнул ширинку и избавился от брюк. Тела мужчин соприкоснулись своим желанием, обжигаясь о плоть. Мулай вошёл между раскрытых бёдер, в готовое для него отверстие. Нагретая смазка позволила члену быстро преодолеть препятствие и погрузиться внутрь любовника. Осман с дрожью принял член господина. Блаженством для него было испытать его власть на себе и в себя. Могучий орган заполнил его, вызвав восторг. Осман лёг на спину. Откинул голову. Закрыл глаза. Мулай Исмаил толкнулся вперёд. Его член был сжат слишком плотно, и он с трудом мог двигаться. Эта привычная, и позабытая за год теснота, всегда раздражала мужчину в первые минуты. Он скрипел зубами, вымещая недовольство на Османа. Он грубо проникал в его рот, ждущий медовые поцелуи, пронзая глубоко языком, надавливая им, и терзая губы преданного слуги зубами. Осман со стоном принимал нетерпимый норов господина. Мулай Исмаил толкался рывками, шипя и рыча из-за тесноты и неудовлетворённости желания вонзаться, как можно сильнее. Крепкие руки до синяков сжимали Осману бока, пока господин вколачивается в его тело, стремясь к разрядке. Пенис от подобного напряжения каменел до боли, и Мулай спускал первые струи семени, не дав ничего своему слуге. Не выходя из Османа, он какое-то время лежал на нём, уткнувшись лицом ему в плечо. Потом заботливая ласковость, любовь и благодарность изливались на Османа бесконечным, сладким дурманящим потоком. Заласканный, наполненный семенем любовника и опустошённый собственными оргазмами, Осман до слёз, страстно вжимался в тело любимого, моля об ещё большее обладании. — Ещё один раз, мой господин, — умолял он, глядя в его чёрные глаза так преданно, что у обоих любовников щемило сердце. Семя давило внутри, обжигая слизистую. Осман закатывал огромные, трагические глаза, кончая со стоном в сжатую на его члене руку господина. Осман проснулся под тихое жужжание. В номере был плохо отрегулирован кондиционер. Ночью его шум остался незамеченным. Осман подобрал с пола одежду. Внутри него всё ещё находилось сокровище прошлой ночи. Но, сколько бы блаженства не было испытано Османом со своим господином, желание не иссякало. Осман взял багаж и вышел из номера. За пределами гостиницы, он направился к городу пешком по шоссе. Солнце начинало пригревать. Осман повязал чалму на голову. Тем временем, с ним поравнялась пёстрая толпа: дающие на площади Мекнеса представления — факиры, фокусники, лицедеи и другие представители восточного волшебного мира спешили в город заработать монет у туристов. Осман смешался с весёлой толпой, постепенно растворяясь в ней…