Оливия
Первые пару дней я пребывала в состоянии полнейшей эйфории, так странно знать, что у тебя есть парень! Утром просыпаться от его смс: «С добрым утром, красавица!» Улыбка упрямо не желала покидать мое лицо до самого вечера, даже если на улице был проливной дождь, а в классе меня ждала страшная контрольная работа. Зато я была для кого-то единственной, уникальной, важной и самой-самой. В те дни, вопрос любила ли я его по-настоящему в ответ как-то не приходил в мою голову. Взаимная любовь между нами предполагалась сама собой, и я была уверена, что наши чувства одинаково сильны. И, разумеется, я не допускала ни единой мысли о том, чтобы усомниться в искренности его слов. Первый тревожный звоночек прозвенел на нашей третьей "официальной" прогулке, мы гуляли неподалеку от моего общежития, потому что в те дни оба работали допоздна и отправиться еще куда-то просто не было возможности. Но я не страдала от недостатка впечатлений, с Ятеном мне было хорошо где угодно. Хотя он начал вести себя очень подозрительно. Он нервничал гораздо сильнее, даже когда мы случайно прикасались друг к другу, как будто теперь ему приходилось бороться с сами собой или он боялся как бы я в нем не разочаровалась. Мне же, казалось, наоборот, нет нужды переживать, что мои действия будут неверно истолкованы, поэтому я свободно обнимала и брала его за руку. При каждом расставании мы целовались и это обязательно затягивалось надолго. Ятен прощался со мной чуть ли не навсегда, и я не понимала, почему если он так хочет целоваться, он все время откладывает до последней минуты? Я пыталась объяснить Ятену, что мне нужно вернуться в общежитие до закрытия и, в случае, если я нарушу правила, мне придется несладко. Но Ятен упорно игнорировал мои слова, превращаясь в малого ребенка, который вынужден был разлучиться с любимыми родителями. Он или пытался меня заболтать, так что я забывала обо всем, а потом, сломя голову бежала назад, чтобы успеть пока не закроются двери, или мы целовались так, будто завтра никогда не настанет, а потом Ятен со страдальческим видом провожал меня глазами. Поначалу это было невероятно мило и только на четвертый день стало немного раздражать. Однако главная причина моих переживаний была в другом: меня сильно тревожило, что Ятен по-прежнему не до конца честен со мной. Когда разговор становился ему неприятен, он резко менял тему, естественно меня, это задевало. Как-то раз я прямо в лоб его спросила, почему он не может ответить на вопрос прямо? На что он смущенно ответил, что просто пытается оставаться для меня интересным и таинственным. Как ни странно, я легко и с удовольствием приняла такое объяснение. Потому что оно снова подчеркивало насколько я для него важна. Глупая дурочка! Как жаль, что не было никого кто мог бы мне объяснить простую истину: если человек откровенно не отвечает на простые вопросы, вроде работы или своего прошлого, ему определенно есть что скрывать, и едва ли правда о нем тебе понравится. Опасаться нужно не балаболов, которые вываливают на тебя интимные подробности своей жизни, а тех, кто ловко уходит от прямого ответа, потому что только они способны всадить тебе нож между ребер и давить на рукоять, пока твое сердце не остановится. Конечно, все люди разные и у каждого свой уровень открытости, есть такие кому тяжело доверяться людям, но это история была не про нас. Я не требовала, чтобы он делился со мной своими тайнами, а интересовалась лишь тем, о чем легко можно болтать с кем угодно. Как-то раз беседа коснулась запрета на разглашение наших отношений друзьям, и я как бы невзначай спросила: означает ли это, что он даже парням из группы не рассказал обо мне. Ятен согласно кивнул: «Никому значит никому». С его точки зрения все было логично, так мне не будет обидно, что только я вынуждена сохранять общий секрет. Я посетовала, что мне тоже хотелось, чтобы его друзья меня приняли, ведь они часть его жизни. Ятен уверил, что мне незачем грустить, придет время и он нас познакомит. Потом он сам решил рассказать о своих товарищах по сцене, хотя я его не спрашивала, стыдясь выдать чем-то свою неосведомленность. Вокалиста Сейю, Ятен охарактеризовал как лентяя, которому только бы девчонок охмурять и заметил, что ему нравится ненастоящая любовь фанаток. Я заметила, что возможно, он не так плох… Как вдруг Ятен гневно выпалил, глядя на меня: «У него есть девушка!» После чего пустился рассказывать о ней, и уже суше поведал о другом участнике коллектива. Вероятно, к Тайки Ятен относился с большей теплотой. Я недовольно нахмурилась, то есть какой-то Сейя не считает нужным скрывать свою девушку, а Ятен почему-то прячет меня?! Вслух я, конечно же, ничего не сказала, но Ятен видимо что-то прочел по моему лицу. Потому что обозвал Сейю легкомысленным типом, слишком поверхностно относящимся к любви. Вот, он, Ятен совсем другое дело! Между нами все серьезно! Он произнес это так уверенно, что я даже услышала звон свадебных колоколов в небе. Разве можно сомневаться в любимом человеке? Итак, прошла уже почти неделя, а я знала о членах группы Ятена, только с его собственных слов. С одной стороны, вроде бы необходимость разыскивать информацию отпадала сама собой, потому что я получила сведения из первых уст. С другой стороны, я просто обязана была хотя бы посмотреть, как они выглядят, а не продолжать пестовать собственное невежество из-за того, что мне некогда и лень добежать до ближайшей газетной лавки. Сказано — сделано. В пятницу по пути в школу я заглянула в магазинчик где торговали свежей прессой и журналами, но меня постигла неудача. Оказалось, что «Three lights» были не единственными знаменитостями в Токио, о которых публика желала читать. Тогда я попытала счастья у школьных подруг и неожиданно для себя сделала невероятное открытие, наша староста Рей Хино тоже являлась фанаткой трех звезд. И не просто фанаткой, у нее даже был членский билет клуба. Я поразилась, почему же в прошлый раз, когда Ятен пришел за мной в школу, Рей не подала виду, что он ей знаком? Рей залилась краской и шепотом сказала, что просто не хотела вести себя так же как другие девушки, к тому же автограф Ятена у нее уже был. От нее я также узнала, что недавно Ятен вместе с группой выступил в Сантори Холл и в выходные его выступление будут показывать по телевизору. Мне тоже хотелось посмотреть концерт, но в приюте не было телевизора. Я поделилась об этом с Рей и сразу же получила приглашение в гости. Хотя мне было неудобно её обременять, но посмотреть на группу Ятена, очень хотелось. В субботу я отправилась совершить паломничество в Храм Хикава, где как выяснилось обитала Рей. Мне показалось странным, что исповедующая синтоизм семья Хино отдала дочку в христианскую церковь, я задумала обязательно расспросить Рей о том, почему так произошло. Храм Хикава находился в восьми минутах ходьбы от станции Адзабу-Джубан, так что нашла его я без всяких проблем. Рей встретила меня у самых ворот, приветливо помахав мне рукой. Мы обнялись и Рей повела меня в дом, точнее в часовню, которая служила домом для нее и ее дедушки, приветливого и очень забавного старичка. Остальных членов семьи Рей я не встретила и уже хотела полюбопытствовать где же ее родители. Но она привела меня в гостиную и я увидела фото ее мамы с траурной лентой. После этого печального открытия я не отважилась спрашивать Рей про отца, а она сама не стала затрагивать эту тему. Стоило мне только удобно устроиться на мягком диванчике в гостиной, как к Рей пожаловали лучшие подруги. Они шумно тараторили в коридоре, предвкушая предстоящий просмотр. Меня сразу приняли в дружную компанию, мы общались так будто были знакомы с детства. Минако признала, что мы с Усаги чем-то похожи. Однако, если между нами действительно существует хоть какое-то сходство, то только в прическах и то они отличаются. Я сначала собирала волосы в рогалики, а Усаги закручивала в пучки. Мако предложила нам выяснить у кого волосы длиннее. И они с Рей взялись распускать наши волосы. Сама не знаю, как простая забава превратилась в нешуточное соревнование? Усаги покусывая губы, молилась богам, чтобы ее волосы оказались длиннее и к ее неописуемой радости, случилось именно так. Волосы Усаги были длиннее моих ровно на два сантиметра. Но Рей умудрилась испортить подруге мгновение триумфа, заявив, что если бы та подстригла свои посеченные кончики, то выиграть должна была я. После чего мне пришлось рассказывать, чем я мою голову, как я сушу волосы и какое масло использую. Рецепт масла к моему удивлению записывала даже Ами, которая вроде бы не особенно интересовалась всякими женскими штучками. Наконец, Минако заставила всех замолчать и выключила свет, а на большом плоском экране появился огромный концертный зал. Камера парила под потолком, отражая разношерстную толпу, в которой преобладали женщины. Мне на глаза попалась парочка стыдных плакатов с надписями: «Хочу от тебя ребенка!» «Будь моим!» Кому именно посвящались настолько откровенные признания я не рассмотрела, но ревность ощущала явно. Все-таки не слишком приятно, когда все женщины в Токио смотрят на твоего парня плотоядными глазами и даже хорошие подруги спят и видят себя на твоем месте. Наверное, я должна была гордиться, что Ятен выбрал именно меня, хотя мог получить любую. Но я отчетливо осознавала: я - жуткая собственница. Мое должно принадлежать только мне! Облетев зрительный зал, камера замерла напротив темной сцены, где поочередно зажигались лучи прожекторов. С первым аккордом луч света высветил невысокую фигуру Ятена в уже знакомом мне белом костюме. Интересно, сколько их у него? Второй, высокую фигуру парня в желтом костюме. А третий — парня в красном, стоящего в центре сцены. В этот момент крупным планом показали его глаза, те самые глаза, которые я пообещала себе непременно найти и так поспешно отказалась от своего обещания! Камера снова отдалилась, демонстрируя певцов в полный рост, но все-таки ближе, чем в прошлый раз. Меня точно пронзило молнией. Теперь я не сомневалась, что я знаю всех троих. Сейя, Тайки и Ятен — мои верные защитники. Я вспомнила своих друзей, но по-прежнему не могла понять, что побудило меня покинуть родную планету. — Химе, ты чего? Плачешь? — Рей потрясла меня за плечо, заставляя вернуться к реальности. — Все хорошо, просто очень люблю…эту песню. — А у меня, кстати, есть лишний постер огней, — сочувственно проговорила Минако и протянула мне через стол свернутый лист бумаги. — Спасибо, — пролепетала я. — Не плачь, — поддержала меня Усаги. — На самом деле, они не такие уж классные, как все говорят. Иногда они бывают довольно высокомерными. А Сейя вообще очень вредный! Невозможный тип! Мне отчего-то стало смешно. Сейя действительно такой, каким его описала Усаги. Невозможный! Стоило мне его увидеть, как сердце в моей груди замирало. — А откуда ты знаешь Сейю, Усаги? — шепотом спросила я, чтобы не отвлекать других девочек. — Мы учимся в одной школе, — заговорщическим тоном поделилась блондинка. — Вы встречаетесь? — не знаю, как у меня язык повернулся задать такой беспардонный вопрос? Усаги покраснела и обиженно насупилась. — Нет, конечно! У меня есть любимый парень — Мамору Чиба! — резко выкрикнула она, будто я в самом деле уличила ее в измене. Может ли быть, чтобы Усаги в глубине души тоже нравился Сейя? — Постой, ты сказала, Мамору Чиба? — не веря своим ушам переспросила я. — Да, а что? — Усаги подозрительно на меня уставилась, другие девочки тоже перестали обращать внимание на концерт. — Я хорошо знаю Мамору. Я тоже подрабатываю в Центральной больнице. — Ничего себе совпадения! — всплеснула руками Минако. — А как вы познакомились? — При достаточно неприятных обстоятельствах, дело в том, что Мамору нашел меня без сознания, после аварии. — Выходит Мамору спас тебе жизнь? — Макото от удивления открыла рот. — Ну, если бы не он, я бы точно здесь не сидела. Мамору принес меня в больницу, где мне помогли опытные доктора. — Я очень горжусь Мамору! — Усаги засияла, раздуваясь от гордости будто бы я говорила сейчас про неё. — А почему ты спросила не встречается ли Усаги с Сейей? — заинтересовалась Рей. Я пожала плечами. — Просто слышала от Ятена, кажется… — Это все вранье! — снова вспыхнула блондинка. — Сейя сам ко мне клеится! Я ему повода не давала думать, что между нами что-то может быть! Отличная складывалась картина. Ятен мне лгал во всем где мог. Еще и для чего-то наплел, что у Сейи есть девушка! Хотя правда все равно была печальной. Пусть Усаги встречалась с Мамору, но она нравилась Сейе. Я же только что вспомнила, что любила Сейю, но у меня никогда не было шанса. Мне сразу вспомнились слова Ятена о том, что люди часто заблуждаются относительно собственных чувств и не замечают настоящего счастья. Видимо, он считал себя моим настоящим счастьем, поэтому лишил меня права выбора. Я настолько разозлилась на него, что даже не собиралась выискивать оправдания его очередному вранью. Когда концерт закончился, я попрощалась с девочками и вернулась в приют. Теперь я знала, что буду делать. На следующий день мы с Ятеном хотели встретиться и я увидела в этом удобную возможность, чтобы вывести его на откровенный разговор и понять почему он лгал мне. Ятен хотел сводить меня на выставку картин достаточно известной художницы, о которой, впрочем, я ничего не слышала. Я захватила с собой постер «Three lights» и спрятала его в сумочке. Вечером, Ятен заехал за мной на машине, и стоило мне удобно устроиться в салоне на пассажирском сидении, как я достала плакат и протянула ему. — Моя знакомая с работы попросила, чтобы я взяла у тебя автограф. Ятен развернул бумагу и я начала диктовать: — Напиши, с любовью для Принцессы Какю…Ятен
Мне стало ещё сложнее быть с ней, ведь Оливия в качестве моей девушки (кто бы мог подумать!) стремилась сблизиться, а я хотел того же, но не мог позволить плести новую ложь, запас был исчерпан. Поэтому, где требовалось сочинять, я отступал и сам не заметил, как закрылся во многом. Быть с ней полностью, как того хотел, я не мог. Отношения строились по принципу: шаг вперёд и два назад. Даже лаской и близостью в полной мере насладиться не получалось. Несколько раз за столь короткий период, я был на грани рассказать всё самостоятельно, но её улыбка, запах и поцелуи лишали силы воли причинить себе и ей нестерпимую боль. И потому я продолжал жить словно в клетке. Тот, кто лжёт, не представляет трудности своей задачи, ведь придётся соврать ещё уйму раз, чтобы поддержать первую ложь. Как абсурдно было давать самому себе обещания стать честным человеком отныне и навсегда, когда весь обман вскроется. Ибо ложь столь масштабная и затяжная оказалась невыносимой ношей. Было и ещё кое-что, всплывшее на фоне общих самотерзаний — новая грань моей тёмной стороны. Когда Оливия заикнулась о знакомстве с группой, я конечно соврал о том, что им не стоит знать об Оливии точно так же, как её подругам обо мне. Сказал, что они сразу поймут всё, если приведу знакомить девушку. Её ответ устроил, она понимала, что всему своё время и терпеливо ждала, но от описания не отказалась. Как я и говорил, врать снова не смог, рассказал о Тайки и Сейе всю правду, даже увлёкся подробностями в какой-то момент. И стоило девушке заикнуться, что Сейя «возможно, не так плох», я не задумываясь выпалил: — У него есть девушка. — Ни к месту, невпопад, словно сработал защитный механизм в моём разуме. В тот момент я ощущал жар и страх. Мне хотелось, чтобы она не думала о Воине и мысль пришлось выкручивать дальше, описывая Усаги Цукино. Ту, на которой Сейя зациклился, но с которой не имел шансов, о чём я не стал упоминать. Из-за странной реакции принцессы на информацию, я попытался заверить, что у Сейи просто всё несерьёзно, рассказывая об их с Усаги отношениях и вдобавок личном мнении касательно блондинки. Надо полагать, ничего лицеприятного Цукино там бы не нашла. В конце истории я выразил философскую мысль: — Люди так часто заблуждаются, думая, что всё им необходимое сосредоточено в человеке, от которого при первом же взгляде ёкает сердце и совершенно не замечают настоящего счастья. А оно где-то совсем рядом. — Сейя был таким, не замечающим Оливию, она же в свою очередь не замечала меня, а что я? Может тоже в соответствии с тенденцией напрасно не ценю тех, кто любит меня? Всё недоступное подавай и бегущее прочь. — Оливия, как ты думаешь, если вернув память, ты вспомнишь о своих чувствах к кому-то другому, что у тебя был парень например или жених, что будет с нами? — Задал я однажды совершенно актуальный вопрос. Истинный ответ на который, мы узнаем совсем скоро. А тогда она лишь сказала: — Разве такое возможно? Не думаю, чтобы у меня был жених. Ты так странно спрашиваешь, как будто знаешь что-то чего не знаю я. — И я умолк, глубоко задумавшись. В ответе не слышалось ни да, ни нет. Не было абсолютной уверенности, которой я жаждал как воздух. Мне ужасно хотелось поделиться переживаниями и открыть правду, но я по-прежнему не добился тех чувств, что желал от неё и начинал думать, что имеющееся между нами — предел. — Я просто боюсь тебя потерять.***
Прежде всего походка выдала произошедшие в Оливии изменения. Я не обратил на это должного внимания, заворожённый её красотой, тем как идёт девушке наряд. Мы собирались на выставку, я открыл дверь для неё и уже тогда напрягся, отмечая, что Оливия не взглянула мне в глаза до сих пор. Устроившись рядом в салоне, мне выдали в руки причину ледяного отношения. Холод сковал меня, развернув плакат, но слыша: -…с любовью для Принцессы Какю… — Внутри всё оборвалось. Теперь уже я не мог посмотреть ей в глаза, но в то же время чувствовал, что принцесса смотрит на меня. А я только вперился глазами в Сейю и после выстрела её слов осознал, что ничего не чувствую. Только что вихрь страха стиснул мою душу ледяными объятьями за одно мгновенье и также быстро достиг своего предела, растворяясь в абсолютное ничто. Меня убили и освободили одновременно. Ещё немного и астральное тело полетит из салона авто наблюдать за происходящем со стороны и не сможет ощутить ни боли ни страха, ведь всё для него кончено. — Если ты знаешь, то почему пришла? — Я буквально выскреб эти слова из своей глотки. Действительно не понимая отчего она не пошла сразу к братьям домой, застав врасплох? Почему нарядилась, словно мы и правда пойдём на выставку Мичиру Кайо? — Выйдем? — Я вышел из машины не дожидаясь согласия. Замкнутое пространство душило или так я реагировал на необходимость находиться рядом с ней. К тому же водитель стал бы невольным свидетелем нашего разговора. Это было ни к чему, я пошёл прямо, не думая о том куда, лишь бы идти. Ноги были ватными, а руки тряслись наперегонки со скачущим сердцем. Я не мог смотреть на неё, не мог дышать. — Виновен. Во всём. — Ответил девушке, когда она догнала и заставила смотреть в её глаза.Оливия
Сама не знаю, чего я ждала от Ятена, на какую откровенность рассчитывала, ведь я и сама понимала почему он так поступил. Сейчас, когда я стала свидетелем его отчаяния, я начала сомневаться в правильности своего решения. — Я хотела поговорить, — ответила я на вопрос о том, отчего пришла на свидание, если мне известна вся правда. Моя фраза звучала глупо и точно так же я сама в тот момент себя чувствовала, однако я хотела быть честной. Ятен предложил выйти из машины, и я охотно последовала за ним, потому что поняла, чего он опасался. Здесь, на Земле, мы чужаки, вынужденные жить во лжи. Ятен не стал меня дожидаться и быстро шагал впереди, не обращая внимание на то, что я не поспеваю за ним. С одной стороны, я прекрасно понимала чувства Ятена. Я знала как больно оставаться незаметной для человека, который тебе нравится. Как страшно осознавать, что ты едва ли сможешь рассчитывать на взаимность. Но поступить со мной так подло! Скрывать от меня правду, только ради того, чтобы сблизиться? Я совсем не узнавала Ятена! Мне казалось, он был лучше. Раньше он был честным, искренним, я доверяла ему. А он, вместо того, чтобы привести меня поскорее к Тайки и помочь все вспомнить, он молчал. Я догнала Ятена и заставила остановиться. — Виновен. Во всем. — Выдавил он из себя. И внезапно мое терпение лопнуло. — Думаешь, ты каждый раз можешь получать прощение, стоит тебе признать свою вину? — мой голос звучал очень тихо, но каждое слово вонзалось в Ятена будто раскаленный гвоздь, потому что выражение его лица сделалось совершенно безутешным. Мне было невыносимо видеть его таким. Я еще ощущала его поцелуи на своих губах и помнила, как легко они разжигали во мне огонь. Одна часть меня рвалась к нему и желала утешить, защищая Ятена и виня меня саму во всех его бедах. Но другая — оставалась непреклонна, я была не готова его простить. Я чувствовала себя несправедливо обманутой и больше не могла верить этому человеку. Мне было горько, но я убеждала себя, что все к лучшему. Разве смогла бы я стать счастливой с Ятеном, если он способен на такой низкий поступок? Мои родители никогда не одобрили наш союз, если бы узнали об этом. Впрочем, неизвестно еще простят ли они мою собственную выходку. — Пожалуйста, отвези меня к Тайки и Сейе, — попросила я и между нами повисло гробовое молчание. Не проронив больше ни слова, мы вернулись к машине, потом Ятен выдал новые указания водителю и нас быстро домчали в район Роппонги, где располагалась квартира братьев Коу. Мы миновали приветливого консьержа, поднялись на лифте и остановились у незнакомых мне дверей. Ятен порылся в кармане и достал ключи, но его пальцы так тряслись, что он не смог попасть в замочную скважину, а потому просто нажал на кнопку звонка. Дверь отворилась довольно скоро. На пороге застыл Тайки. — Оливия? — он снял и снова надел свои очки, словно не верил собственным глазам. — Тайки! Ятен нашел меня! — воскликнула я и тут же угодила в его теплые объятья. — Слава Всеединому с тобой все в порядке, — проговорил мой друг. — Оливия? Оливия! — услышала я знакомый голос и сердце в груди замерло. Сейя повис на нас с Тайки, заставляя шатена отпустить меня и отступить. — Ты жива! Я так счастлив!!! — он смел меня, словно ураган и приподнял над полом. — Сейя, поставь меня на землю… Я сейчас задохнусь! — проговорила я дико смущенная происходящим. — Ээээ… Извини, — Сейе тоже стало неловко, он опустил меня и почесал затылок. — Я просто очень рад, что ты вернулась! — Спасибо, — улыбнулась я, — но кое-что нам необходимо уладить поскорее, чтобы я действительно вернулась. Тайки прикрыл за нами дверь и жестом пригласил в гостиную. Там я поведала друзьям о том, в каком положении оказалась на Земле. Мне нужно было покинуть приют и сделать это я могла только с помощью братьев. Волшебный хеншин превратил Тайки и Сейю в моих ненастоящих родителей, прибавив Тайки года и преобразив Сейю в женщину (к немалому неудовольствию брюнета). — Почему бы Тайки не сыграть роль твоей матери? Или вон, Ятену? Но Ятен участвовать отказался и быстро ретировался в свою комнату. — Ятен нашел Оливию, Сейя, — пожурил брата Тайки. — А мы с тобой ничего для этого не сделали, так что теперь наша очередь помогать. Преображенным составом мы снова отправились в приют, посетили мать настоятельницу и получили мои документы, после чего с победой вернулись обратно домой. Услышав, как открылась входная дверь, Ятен опять поспешил скрыться в своей комнате, упорно продолжая меня избегать, будто бы это я, а не он, была виновата в том, что все именно так сложилось. Тайки отвел меня в мою комнату, и я замерла от восхищения. Новая комната не шла ни в какое сравнение со старой. Она была просторной и светлой, выполненная в нежных пастельных тонах. Большая кровать была по-настоящему королевской, белоснежная словно огромное облако и украшенная невесомым кружевным балдахином, на который была наброшена сверкающая гирлянда. — Какая красота! — воскликнула я, прижимая руки к груди. — Здесь еще есть гардероб. Ятен сам подбирал тебе наряды, — проговорил Тайки указывая на огромный стеклянный шкаф. — А теперь отдохни, переоденься и через полчаса спускайся к ужину. Добрый голос Тайки мягко обволакивал меня, я блаженно кивнула, наконец почувствовав себя дома. Когда он ушел, я прикрыла дверь и решила изучить содержимое своего гардероба. На Кинмоку Ятен славился своим безупречным вкусом в выборе одежды. Поэтому я не сомневалась, что увижу нечто потрясающее и мои ожидания подтвердились. Ятен продумал абсолютно всё, даже подобрал всевозможные аксессуары и нижнее белье. Последнее отчего-то особенно смущало. Я провела рукой по шелковому белью и мне страстно захотелось примерить хоть что-нибудь. В приюте я носила дешевые хлопковые вещи и даже не сознавала как соскучилась по роскоши. Я бегло пересмотрела всё и остановилась на нежном полупрозрачном комплекте. Облачившись в него, я распустила волосы и подчеркнула губы яркой красной помадой. Удивительно, но Ятен помнил даже о том, какой тон помады я предпочитаю. Я томно взглянула на свое отражение в зеркале и провела пальцем вниз по шее, представляя себе, как ко мне прикасаются руки Ятена. Интересно, о чем думал Ятен когда подбирал для меня эти вещи? Хотел ли он когда-нибудь увидеть меня в них? Я так увлеклась своими фантазиями, что не расслышала приглушенное: «Оливия, можно?», после которого дверь распахнулась настежь и передо мной вылупив глаза появился Сейя. Я оглушительно завизжала, старательно прикрываясь волосами. Сейя же продолжал глазеть на меня с раскрытым ртом. Вдруг из-за угла стремительно выскочил Тайки и повалил Сейю на пол, прикрывая ему глаза. — В свою комнату, живо! — сурово скомандовал он и воитель виновато повесив голову, засеменил прочь, даже не извинившись. Провожая глазами его силуэт, я заметила, как в коридоре мелькнул белый хвост. Неужели Ятен тоже что-то видел? — Оливия, в следующий раз не забывай запирать свою дверь, хорошо? — обратился ко мне Тайки. — Помни, теперь ты живешь вместе с тремя мужчинами… Его слова прогремели точно гром среди ясного неба. «Тремя мужчинами», а ведь раньше только Сейя был для меня особенным, я не замечала чувств Ятена и не задумывалась о них. — Извини, — пробормотала я невнятно. Тайки серьезно кивнул, принимая мое раскаяние. — И еще одно: поосторожнее с Сейей, — добавил Тайки поправив очки, — он очень влюбчивый. Прежде он не замечал, что ты уже выросла. Тайки развернулся чтобы уходить, но остановился в дверях и проговорил, не глядя на меня. — С Ятеном тоже, будь осторожна. Он очень ранимый, постарайся не дарить ему несбыточной надежды… Я хотела удержать Тайки, ведь мне как никогда нужен был его добрый совет, но не могла раскрыть ему ужасную правду, которую скрывала. Я все еще что-то испытывала к Ятену, но была слишком сердита на него. Кроме того, мне по-прежнему нравился Сейя. Сама того, не желая я превратилась в одну из тех женщин, которых не переносила на дух. — Можешь приходить на кухню, ужин уже готов, — Тайки прикрыл за собой дверь. — Хорошо, — крикнула я и принялась выбирать платье. Я подобрала нежно-розовое платье-рубашку с легкомысленными рукавами фонариками и отправилась на кухню. Тайки накрывал на стол и я вызвалась ему помочь. Вскоре подтянулись Сейя и Ятен. За ужином я заметила, что Сейя то и дело на меня поглядывает. Проследив за его взглядом, я поняла, что он прикован к моей груди. Тайки тоже это заметил и пихнул Сейю под столом ногой. Он оторвался от изучения орнамента на моем платье и недовольным видом посмотрел на Тайки одними глазами спрашивая: «Ну, что?» Несколько минут он старательно жевал, глядя в тарелку, но потом все же не удержался и снова неотрывно продолжил гипнотизировать мою грудь. Я закашлялась: — Сейя, ты не мог бы смотреть в тарелку, пожалуйста. Он покраснел и опустил глаза. — Извини. У тебя очень красивое платье. — Спасибо, — поблагодарила его я, стремительно краснея. — Ятен выбирал. — У него хороший вкус, — заметил Сейя. — Да, хороший, — согласилась я. В комнате воцарилась тишина и мне казалось, что все слышат, как громко колотится мое сердце. Сейя впервые увидел во мне девушку… Но хочу ли я этого?Ятен
Мир вокруг кружился словно меня усадили на американские горки с тремя мёртвыми петлями подряд. Сердце пыталось предательски покинуть слабое тело, недостойное оставаться ему сосудом. Вот-вот стошнило бы. Я не хотел, чтобы Оливия меня догнала, по факту я бежал от неё. Знал, что слова принцессы распнут меня, так и произошло, но её взгляд — уничтожал. Она думала, что я стану оправдываться? Что бы я ни сказал, она воспримет со злостью. — О прощении я думать не смею. Готов принять последствия. — Я склонил перед ней голову. Может, когда мне дадут последнее слово, я выложу всё, что томится на сердце, но не сейчас. Несмотря на то, как много раз я прокручивал в голове этот момент, как рассказываю правду и объясняю ей мотивы поступков, к реальности я оказался не готов. Грудь стиснул спазм и не отпускал. Он мешал мне вдохнуть, не то что говорить. По-видимому, я на самом деле до конца не верил, что это случится однажды. — Пожалуйста, отвези меня к Тайки и Сейе, — звучал приговор и я повиновался. Мы не говорили по дороге, я, естественно, на Оливию даже не смотрел. Уставился в окно автомобиля, пока проектор в голове транслировал счастливые моменты, проведённые на этой планете. Её поцелуи, улыбку и звонкий девичий смех, прикосновения. Теперь они останутся сном, но всё это было самым настоящим, что происходило в моей жизни, я понимал, что благодарен самому себе за эти воспоминания и, что ж, к расплате действительно готов. Только успевшее прийти в норму сердце, взволновалось с новой силой, когда мы подошли к дверям квартиры. Пока руки мешали мне открыть замок, я осознал, что мне небезразлично мнение братьев о том, что я сделал. Прежде думал, что их осуждение мне будет чуждо и только ненависть Оливии станет ужасной ценой, которую придётся заплатить, но грядущая встреча с Тайки и Сейей заставляла волосы на спине становиться дыбом. Отчаявшись, я ударил по звонку. Копаться ещё дольше, было невыносимо и выглядело, наверняка, подозрительно. Дальше последовала единственная сцена, что совпала в реальности с моими представлениями. Объятья, улыбки, счастье, коим я был сторонним наблюдателем и не мог разделить. — Тайки! Ятен нашел меня! — Я уставился на девушку с непонимающим удивлением. «И всё?» Как раз в тот момент Сейя перенял Оливию из объятий Творца и шатен крепко сгрёб в охапку меня, шумно шмыгнув на ухо: — Спасибо, Ятен. — Моё лицо сделалось печальнее некуда, но Тайки не заметил. Отстранившись, он озаботился протиранием вспотевших линз. Тут же и Сейя налетел с объятьями. — Братииишка. — В растягивание гласной он вложил всю свою благодарность. Я не обнял в ответ и его. Взглядом случайно столкнулся с Оливией, но не смог понять что за игру она затеяла. Ждёт ли, что я сам признаюсь в содеянном или ещё не решила что со мной делать? Не понял я этого и после её рассказа. Всё выходило так, словно я только что с ней пересёкся в кафе и она вспомнила нас сразу же, а теперь мы все сидим на диване в нашей гостиной. Братья в ходе истории то и дело поглядывали на меня, ожидая реакции на то или иное событие, а я был не в силах подыгрывать, в своё спасение я не верил. Казалось, что Оливия нарочно мучает меня, скрывая информацию и оттягивая неизбежную казнь. Так и просидев с поникшем лицом, в один момент я не выдержал и отправился к себе, обозначив, что хочу прилечь. Оливия не препятствовала этому решению. Братья считали меня героем и тем более не задали интересующих вопросов. Я действительно лёг, уставился в потолок и попытался прекратить шум мыслей в голове. Это было невыносимо. Словно кто-то собрал совет из десятков тысяч представителей различных мнений и все они голосили наперебой. Вдох-выдох. Не думать ни о чём сложнее, чем кажется. Я поймал зону безразличия к своей судьбе и попытался ухватиться за неё. Стараясь не пускать в голову мысли, стремящиеся проанализировать слова и поведение принцессы. Они с чего-то решили, что у меня есть шанс на прощение, старались посадить зерно надежды, выстроить планы на основе этих хрупких подозрений и они причиняли мне боль. Ведь следом шли картинки того, как я веду её к алтарю, она смеётся как прежде, но тьма марает алой краской этот холст и её истеричный хохот остаётся звоном в моих ушах. У тьмы были глаза Оливии. Так я пролежал до самого возвращения троицы, не двигаясь, практически не моргая, утопая в своих кошмарах и неподъёмном чувстве вины. Подумал, что оставшись с братьями наедине, она поведала правду и лучше спуститься самому, нежели Сейя влетит сейчас в комнату и снесёт мне голову вот так, лёжа на кровати. «Что это?» Рукой я нащупал мокрый висок, затем и волосы. Подо мной вся подушка была мокрой от слёз, а я даже не заметил как это произошло. Наспех протерев лицо и голову полотенцем, я начал спускаться. Все трое вернулись с вещами Оливии, воодушевленно щебеча о том, что было с братьями на Земле. Я снова скрылся. Это невыносимо. Отчего-то происходящее стало для меня худшей пыткой. Ожидание смерти — хуже самой смерти. Лежать трупом я больше не мог, всё тело рвалось в бой прекратить нависшую неизвестность сейчас же. Только самому всё выложить кишка по-прежнему была тонка, я не знал входит ли это в планы Оливии, а навредить ей ещё больше было недопустимо. Через какое-то время в комнату постучал Тайки и застал меня перестилающим постельное бельё. — Ты же вчера его менял. — Заторможено оценил шатен кучу на полу, проходя в комнату и прикрывая за собой дверь. — Я и мылся вчера, значит сегодня не надо? — Излишне агрессивно огрызнулся я и вздохнул. — Надо-надо, — примирительно покачал руками Творец. — Ятен, что случилось? Ты будто не принцессу нам вернул, а её бездыханное тело. — Прямо спросил Тайки. Конечно же он заметил. Все заметили моё странное поведение, разве что Сейя не смог придумать значимых для него причин и не придал значения моему скорбному виду. От шатена же я ждал именно такого вопроса и просто осел на кровать, закрывая лицо ладонями. — Я люблю её. Так сильно… — Мгновенно слёзы намочили пальцы, а в горле заскакал сопливый комок. Впервые я произнёс это вслух, а ирония в том, что даже не ей. Я почувствовал как матрас прогнулся сильнее и рука брата легла мне на плечо, но он молчал. — Безумно, Тайки, безумно! — Делая акцент интонацией в своей бессвязной речи, я содрогался в бесшумной истерике и шатен это ощущал. Выдохнув, попытался закончить мысль: — Я чувствую, что потерял её. Что теперь они с Сейей будут вместе и это разбивает мне сердце. Для Тайки мои слова на тот момент не звучали так уж беспочвенно. Недавно Сейя разоткровенничался в минуту своего отчаянного провала на фронте Усаги Цукино и обмолвился братьям, что возможно влюбился в неё потому что она напомнила нашу принцессу. Взгляд с которым Сейя сказал это, я не забуду. Озарение, одухотворение читались в нём, сожаление. Тогда он признался сам себе в любви к Оливии, а заодно и нам. С её стороны всё было очевидно — лишь ему она доверила свой план. — Между ними всегда существовала особая связь, но теперь она станет двусторонней, очевидно же! — Я не лучший советчик в сердечных делах. — Отозвался шатен. — Тем более, что решение принадлежит Оливии. — Я смахнул слезы с лица и внимательно слушал брата, рассматривая шкаф перед собой. — Но уверен ли ты, что это любовь, если тебя так печалит её возможное счастье? — Тайки хлопнул меня по плечу, оставляя крепко задуматься о его словах. — Спускайся к ужину, как будешь готов. — Я продолжал сверлить глазами шкаф. «Меня только что назвали эгоистом?» С такой стороны я не рассматривал мою любовь. Сомнения в чувствах влюблённого человека могли встретить лишь сопротивление. Я ведь знаю, что испытываю. Такие сильные чувства могут быть только любовью! Если бы в другое время Тайки выдвинул свою гипотезу, именно так я ему и ответил, но сегодня предположение погрузило меня в раздумья посредством глубокого анализа всего, что я творил. Я и раньше знал, что эгоист, так может ли быть, что мной двигала любовь к себе, а не к ней? Сам же себе ответил, что это вполне возможно, учитывая, как я хотел обладать ею единолично. Прикрываясь тем, что лишь я смогу любить её как она того заслуживает. Сама же она не видит и не понимает где её ждёт истинное счастье. Я стремился образумить её или оградить от боли себя? «Всеединый!» Мне не хватило бы всего времени мира, чтобы действительно быть готовым к выходу. Поэтому я в очередной раз умылся и спустился. Судьба была ко мне по-прежнему беспощадна. Когда я проходил мимо комнаты принцессы, Сейя оглушёно отпустил дверь и она распахнулась ровно настолько, чтобы мне в отражении зеркала предстала почти нагая Оливия. Полупрозрачное кружево подбирал я, но даже тогда не мог себе вообразить ничего подобного. Я замер, как и Сейя. Даже не заметил Тайки, обнаружившего двух загипнотизированных сурикатов и как тот оказался поверх Сейи. Мне оставалось лишь быстро ретироваться, словно меня там не было. Дальше было хуже. Я не мог смотреть на Оливию и видел только свою тарелку, но при этом не мог есть, поэтому просто ковырял приборами стручковую фасоль. В то время как опасения относительно Сейи приобретали новый уровень. Когда ему требовалось заполучить девушку, прежде всего он всеми силами демонстрировал ей как она хороша и что от красоты её он теряет голову. Первый этап был запущен прямо за ужином. Их диалог медленно отрезал от меня по кусочку плоти и я не выдержал: — Просто убейте меня! — Я вскочил и напал на Сейю. — С каких пор субординация для тебя пустой звук?! — Ладно, сегодня ты герой. Но завтра — будет завтра. — Ответил Сейя, а я перевёл взгляд на Оливию и свёл брови к переносице. — Прошу меня простить. — Поклонившись, ушёл к себе. Нервно расхаживая по комнате, ко мне начинала возвращаться дурацкая детская привычка кусания ногтей. Когда прошло достаточно времени, чтобы ужин был окончен и даже вечерние приготовления ко сну были выполнены, я отправился к Оливии. Не успев дойти до её двери, девушка вышла сама. Она куда-то собиралась, но увидев меня отступила в комнату, очевидно, приглашая к себе. Я закрыл дверь и посмотрел на неё без каких-либо эмоций. — Что ты решила?Оливия
Словно в ответ на мои мысли, в душной кухне, в предгрозовой тишине, ударом грома раздался дикий вопль Ятена. — Лучше убейте меня! — розовая краска кокетства в один миг слетела с моего лица. Я перестала смотреть на Сейю и опустила глаза в тарелку. Недоеденный карри смотрел на меня с укоризной. — С каких пор субординация для тебя пустой звук? — напустился Ятен на Сейю. Я вжала голову в плечи, мне никогда не нравилось, когда они ссорились, но сейчас меня терзало чувство вины, ведь это произошло из-за меня. Сейя быстро нашелся, что ответить Ятену и мне в его словах послышалась явная угроза. Я с упреком посмотрела на воителя. Они оба разочаровали меня! Ятен извинился и покинул кухню, а я с такой силой сжала в кулаке металлические палочки для еды, что мне стало больно ладонь. Что здесь произошло? Что за брачные игры двух петухов? — Сейя, — ровным голосом проговорила я, — мне чрезвычайно приятно твое внимание. Но я не желаю становится свидетельницей ваших с Ятеном разборок! — Но Лив, это же не я первый начал! Что я такого вообще сделал?! — возмутился воитель, обиженно надувая губы. — Меня не волнует, кто первый, а кто второй. Тебя слишком легко спровоцировать… Я хочу, чтобы вы были дружной командой, а не выясняли отношения при каждом удобном случае. Мы здесь не дома и неизвестно какие нас ожидают еще неприятности. — Хорошо. Извини, — покаялся Сейя. Я лучезарно улыбнулась. — Спасибо! Сейя пожал плечами и вышел, оставляя нас с Тайки наедине. — Все гораздо хуже, чем я предполагал, — поделился он своими наблюдениями. — Да уж, — вздохнула я. — Мне так хотелось, чтобы Сейя обратил на меня внимание, но теперь, когда это произошло, я совсем не рада. Я собирала со стола, пока Тайки сложил в раковину пустые тарелки. — У вселенной странное чувство юмора, — философски заметил он. — Это точно, — я принимала помытую посуду из его рук. — Но все-таки лучше иметь выбор, чем не иметь его вовсе. — Если честно, мне не кажется, что у меня есть какой-нибудь выбор, — поделилась я своими мыслями. Я отлично была знакома с переменчивым характером Сейи и не была уверена в том, что его симпатия ко мне будет такой уж постоянной. Про сложный характер Ятена и вовсе можно было рассуждать часами. Но главное, я понятия не имела смогу ли когда-нибудь снова ему доверять. — Выбор есть, главное верно им распорядиться, что подсказывает тебе сердце? — Мое сердце говорит, что каким бы не был мой выбор, кто-то будет страдать. А я этого не хочу! — Но, если оттягивать неизбежное, можно сделать только хуже. Чем раньше ты разберешься в себе, тем лучше будет для всех. Я разозлилась и вспылила: — Разве я допустила бы подобное по своей воле? Я была уверена, что, если бы не ложь Ятена, я никогда бы не запуталась в своих чувствах. — К сожалению, или к счастью, не все в этом мире зависит от наших желаний и усилий. Во вселенной нет человека способного абсолютно все контролировать, и ты не исключение, Какю. Я внимательно посмотрела на Тайки. — Ты, как обычно прав. Я пойду в свою комнату… я немного устала. — Конечно, — он согласно кивнул, — отдыхай. Я зашла в свою комнату, закрыла дверь на замок и бухнулась на кровать. Мне хватило одного дня, чтобы до скончания дней наиграться в любовь втроем. Нужно было срочно поговорить с Ятеном, но что я могла ему сказать? Я стала продумывать свою речь, мысленно репетируя снова и снова. Вначале я собиралась призвать его к порядку так же как Сейю, повторив Ятену его же слова про субординацию. Потом долго и путано пыталась объяснить, что именно я сейчас чувствую. Донести до него как больно мне было, когда я поняла, что он лгал. Пыталась вытрясти с него обещания и клятвы. Угрожала. Давила на чувство вины. Пыталась придумать действенные способы манипуляции, но здесь я всегда проигрывала ему. В конечном итоге, я поняла, что лучше всего будет просто постараться его выслушать, если он конечно же, захочет откровенно поговорить со мной. Я переоделась и уже намеревалась выйти из комнаты, как почти на пороге меня застал Ятен. Я жестом предложила ему войти и дожидалась с чего он начнет разговор. — Что ты решила? — равнодушным голосом проговорил Ятен. Я удивленно моргнула, все заготовленные фразы разом вылетели из моей головы. — Решила что? Я, наверное, так и стояла бы словно монумент самой себе, если бы в памяти не всплыли слова, которые он произнес утром. «Готов принять последствия». Неужели он ждет от меня наказания? Я склонила голову набок, рассматривая Ятена в поисках подтверждений собственных догадок. Он до сих пор не привел себя в порядок. Обычно его волосы уложены волосок к волоску, но сегодня он явился к ужину какой-то слегка взъерошенный и его волосы выглядели так, будто он решил не пользоваться феном после мытья. Сейчас на его голове сохранялся прежний творческий беспорядок, что для такого педанта было весьма странно. — Я не собираюсь рассказывать братьям о том, что ты нашел меня гораздо раньше и скрывал от них правду… Я не хочу подвергать вашу дружбу испытанию. К тому же, я все равно здесь. А то что между нами произошло, тебе не кажется, что это очень личное? Умолчав обо всем, я проявила чуткость, но теперь, когда мне пришлось объяснять причину своего поступка, во мне внезапно проснулась обиженная женщина и я не смогла удержаться от вопроса: — Мне интересно, Ятен, что бы ты стал делать, если бы наши отношения зашли дальше? Когда ты собирался рассказать мне правду? Что ты вообще собирался делать? Здесь на Земле к близости относились еще проще, чем на Кинмоку. У нас требовалось вначале обнаружить друг к другу духовное родство, прежде чем скрепить его союзом влюбленных тел. Земляне в этом вопросе были более примитивны, они возвели в культ потребности своей физиологии. Я сама, живя здесь, обнаружила собственные слабости, ведь мои мечты о любви к Ятену не были абсолютно платоническими. Что если и он скрывал от меня правду с какой-то целью? Может быть мне еще крупно повезло, что наш роман закончился так скоро?Ятен
— Решила что? — Последовало в ответ. Как же я не любил объяснять то, что настолько очевидно, казалось бы. «Решила что со мной сделать. Как наказать?» — Я чуть было не выпалил раздражение сразу, но сдержался, опустив голову и потирая пальцами глаза. «Она действительно не понимает или просто ждёт моих комментариев по сложившейся ситуации прежде, чем выскажется сама?» На этот счёт я даже не знал с чего начать. Казалось, всё решено, тут и думать нечего. Просто вынести наказание и привести в исполнение, у неё для этого достаточно данных. Я закрылся от всех чувств, переполняющих меня последние часы и ждал только расплаты, но то что сказала Оливия повергло в шок. Я резко вылупил на неё ошарашенные глаза. Пожалуй, худшей карой для меня стало бы продолжение лжи и именно на это обрекала принцесса. Только теперь я должен не посвящать в обман братьев. Жить с тем что сделал, исполнять долг и видеть её не имея шансов коснуться, сжигаемый памятью былых ласк. — Как ты можешь…? — Мой голос задрожал, в носу защипало и следующие слова пришлось тихо выталкивать по отдельности, — Быть… такой… милосердной. — Ноги подкосились и казалось сейчас я упаду перед ней на колени. Она ведь была не женщина, а Святая мученица, раз способна принять и простить предательство того, кто поклялся в верности и служении. — Могу я сесть? — С её позволения, я повалился на софу. Усиленно выстраивал мозгом слова в предложения, чтобы ответы на заданные вопросы звучали не рвано и мне удалось не упустить ни одну мысль. — Я не думал, что имею право извиняться или попытаться оправдать то, что сделал. — Голос принял спокойный оттенок и с выдохом я продолжил: — Спасибо, за эту возможность. — Я смотрел только на неё, рассказывая, не укрывая мотивов поступка: — Я тебя полюбил с первой встречи ещё мальчишкой. Не думаю, что ты знала, ведь взгляд твой направлен был лишь на Сейю и я это всегда замечал. Как так вышло, что в твоём беспамятстве, я разглядел второй шанс для себя — и сам не знаю. Уверен, что считал твои чувства к Сейи помехой. Солгав, мне захотелось сказать правду в тот же миг, но она часто страшнее лжи и в этом обмане я почувствовал себя по-настоящему счастливым. Тогда я подумал, что когда ты полюбишь меня, то простишь содеянное, но чем ближе я был к твоему признанию в любви и открытию правды, тем тяжелее становилось играть. Тем дальше я был от прощения себя самого. Поэтому я стал отдаляться, поэтому не в силах был лишний раз коснуться тебя. Я не могу с уверенностью заявить когда сказал бы правду, ведь мы этого уже не проверим, но я точно знаю, что был на грани. Я не догадывался, что можно любить сильнее, но оказалось, эгоизм мой таял с каждым твоим поцелуем и подаренной улыбкой. Уж конечно я бы не позволил нашим отношениям зайти настолько далеко, чтобы ты пожалела. Я лишь хотел прочесть в твоих глаза, что ты любишь меня.