Оливия
Я возлагала большие надежды на Сейлор Мун, но она предпочла отложить решение нашей проблемы до завтра. Конечно, она была права — вначале необходимо было собрать подмогу, разработать план, но страх подталкивал меня немедленно хоть что-нибудь предпринять. В тяжелое время страх — худший советчик, потому что он заставляет нас совершать ошибки, которых и не существовало, если бы мы могли оценить ситуацию здраво. В то же время страхи нашептывает нам инстинкт самосохранения, а приятеля лучше него у нас никогда не было. Поэтому одна часть меня разделяла мнение большинства о том, что нам следует как можно лучше подготовиться, а другая — отвергала разумные доводы и понимала только, что Ятен умрет, если мы будем медлить. Неожиданно я поняла — смерть Ятена пугает меня даже сильнее, чем все те катастрофы, которые напророчил Оракул. Я опасалась, что буду не в состоянии сражаться, если случится худшее. Оборачиваясь назад, я испытываю лишь досаду на саму себя. Мне стыдно за то, что я отчитала Сейю. Я думала, что друзья никогда не простят меня за такое недостойное поведение. Однако никто из них не попрекнул меня ни единым словом. Пока Рей спрашивала священный огонь, где отыскать наших врагов, у меня было время вспомнить наставления отца. Несколько лет назад он сам учил меня военному делу на ошибках предыдущей династии, разумеется. О собственных промахах ему говорить было нечего, на его долю подобных испытаний не выпало, о чем он, конечно, сожалел. Но взгляды отца и матери о пользе войны существенно расходились, а мнение Королевы в этом вопросе считалось более весомым, ведь она была прямой наследницей Святой Оливии, положившей начало нашей династии. Иными словами, власть отца при матери считалась попросту номинальной, вероятно, стремясь это хоть как-нибудь компенсировать, он пытался привить мне собственные воззрения. Отец говорил, что из любого бедствия в жизни можно извлечь выгоду, если смотреть на это иначе, чем большинство. Ещё он учил меня не доверять летописцам и подвергать написанное сомнению, ведь они частенько значительно искажают факты в угоду своему повелителю. В поисках истины мы сверяли несколько историй, и часто получали неоднозначные выводы. Только наука ведения войны не подвергалась никаким корректировкам. Наоборот, хранители знаний стремились запечатлеть на страницах своих фолиантов как можно больше боевых хитростей. Предполагалось что, изучив технику ведения боя и различные стратегии военных действий, юный правитель тренирует свое мышление и позже, если ему придется столкнуться с завоевателями или напасть самому — он будет подготовлен. Некоторые игры, направленные на развитие логики, мой отец относил к разряду военной практики. Например, вейчи — старинную королевскую игру, популярную на Кинмоку, которую он просто обожал. На Земле тоже существуют подобные интеллектуальные развлечения. Наиболее близким родственником нашей игре, я считаю и-го*, там почти такие же правила. Помню перед очередной партией отец заставлял меня воспоминать все правила и каждый раз, когда я говорила о том, что игрок не должен совершать «самоубийство» (ход при котором, он лишался своих фишек), чтобы выиграть партию, отец приговаривал: «Да, а в жизни всё наоборот. Часто кто-то должен стать жертвой, чтобы ты победила». Неужели, он был прав? Неужели человеческая жизнь должна быть разменной монетой? Когда я достигла мастерства в игре и стала побеждать своего мудрейшего родителя, отец спросил меня в чем секрет выигрышей, а я ответила, что думаю о том, как сохранить целой каждую из своих фишек. Он посмеялся, приобнял меня и снисходительно проговорил: «Может быть ты об этом и думаешь… Только прежде чем начинаешь играть». Тогда его слова глубоко задели меня. Они и поныне приводили мое сердце в смятение, а душу в негодование. Однако я начинала взрослеть и понимала — Ятен был прав и все же… Какой станет моя жизнь без него мне не хотелось даже представлять. Я по-прежнему не жалела, что не дала волю чувствам. Но теперь мне гораздо лучше стала ясна причина этого. Вероятно, в свое время я перечитала дамских романов, а посему мои представления об избраннике были искажены. Например, мне всегда казалось, что влюбленный мужчина, должен мечтать о детях, потому что так твердили книжки, иной вариант мной не рассматривался, поэтому я не знала, как реагировать. Возможно, я смогла бы закрыть глаза на признание Ятена и ждать, что все изменится со временем. В конце концов, даже если бы я сама не желала иметь детей, у меня не было выбора, потому что престолу необходим наследник. Нет, главная проблема была не в этом. Думаю, я слишком страдала от родительской опеки, поэтому настолько уважала чужую свободную волю, что опасалась даже помыслить, чтобы как-то повлиять на чьи-то решения. Выходит, что не только характер Ятена стал для меня непреодолимым препятствием, но и его стремления, не совпавшие с моими. Именно они возвели между нами стену и превращали меня в идеальную героиню сентиментальных романов, которая ждет, что избранник научится предугадывать её желания. Теперь, когда я молча сидела в маленькой деревянной часовне, реальность представлялась мне иначе. Никто в целой Вселенной не способен стать твоим зеркальным отражением, да и зачем? Что в этом хорошего? Меньше ссор? Моя душа искала не этого, иначе я действительно должна была бы влюбиться в Тайки. Но мне был интересен Сейя, теперь — Ятен, и оба парня значительно отличались от меня по характеру. Вернувшись, Рей положила конец моим раздумьям. Место, в котором все это время скрывались враги, находилось у нас под носом. Только никто раньше не смог заподозрить циркачей. Не теряя ни минуты мы ринулись спасать Ятена. При нашем приближении, шатер стал подниматься в небо, точно огромный воздушный шар, а пространство под ним заполнил стеклянный лабиринт. Самый большой страх детства будто ожил передо мной. Когда я была совсем маленькой, ещё до встречи со старлайтами, я умудрилась потеряться в королевском лабиринте и даже после, став старше, выбраться оттуда самостоятельно у меня не получилось бы. Поэтому мне очень хотелось попросить Тайки или Сейю взять меня за руку, чтобы не заблудиться. Но я опасалась косых взглядов и осуждения со стороны новых подруг. К тому же лабиринт, не был стеклянным, как мне представлялось вначале, но он был зеркальным, а значит остальные сенши постоянно были в поле моего зрения. Я значительно успокоилась, старалась не отставать и держаться поближе к Тайки. Однако несмотря на все предпринятые меры, сама не понимаю как, я осталась одна-одинешенька в тупике, окруженная своими зеркальными копиями. «Ну, всё: теперь мне точно не выбраться», — подумала я, от ужаса прикрывая лицо руками. И ведь я этого совсем не хотела! Никто никогда не интересовался моим мнением. Я не хотела часами изучать дворцовый этикет. Я не хотела представлять себя в виде военачальника. Я бы с удовольствием отказалась от титула и всех привилегий, которые он даёт. С удовольствием сбросила со своих плеч это непосильное бремя и стала бы обычной девушкой с грезами о прекрасной любви и крепкой, большой семье. В моей жизни всё стало бы проще и разве не в этом счастье? Я видела в зеркале саму себя ласково прижимающую к сердцу милого младенца. Вот, чего я хочу! «Но разве я могу отказаться от борьбы?» — вопрошала у самой себя. «А почему бы и нет?» — поощряло отражение. Что мешает мне все бросить, развернуться и уйти? Я выброшу хеншин и забуду о том, что когда-то была принцессой Кинмоку. Один раз это уже произошло и разве я чувствовала себя несчастной? «Вообще-то да, чувствовала», — поспорила я со своим внутренним голосом. Но ведь тогда я и представить не могла какие цели привели меня на Землю. Интересно, если бы я не утратила память, продолжила ли свои поиски несмотря на то, что родители мне не верили и не поддержали? Стоит ли вообще заботиться о них? Они только душили меня своей навязчивой заботой и строгим воспитанием. Какая мне разница, что станет с Кинмоку? Там есть король и королева, уж они-то в состоянии защитить свою планету! А с меня хватит! «Но как же Ятен?» — Я отвернулась от своего зеркального двойника. А что Ятен? Он же мне не подходит! Неуравновешенный меланхолик! Жить с таким человеком — пытка. Но он же не всегда такой… Главная ошибка, которую совершают все женщины — они считают, что мужчина со временем изменится. Глупо не прислушаться к голосу разума или тебе так хочется учиться на своих ошибках? Я прислонилась затылком к холодному стеклу и тяжело вздохнула. Наверное, у наших отношений действительно нет будущего, но бросить Ятена здесь я не могу. «Значит, ты решила здесь умереть?» — Мой голос звучал печальным пророчеством. — Ну уж нет! Я не умру, потому что должна спасти Ятена и спасти жителей Кинмоку. Мне действительно не хочется быть принцессой, но так уж случилось… Я не могу подвести людей, которые верят в меня! В моих пальцах засияла космическая карта, я бросила её разбивая треклятое зеркало и оказалась в каком-то пустом помещении. Спустя мгновение следом за мной там появились Тайки, Рей и Мако. — А где же остальные? Вы их видели? — Я завалила вопросами новоприбывших. — Вероятно, они еще не выбрались, — ответил за всех Тайки. В конце зала стояло огромное зеркало, я со страхом отважилась в него заглянуть и обомлела. Внутри зеркала, в языках золотого пламени, вставал на дыбы Пегас, а вредные девчонки вопили, чтобы он подчинился и потушил огонь.Ятен
Следующее что я помню, как вывалился из зеркала в какой-то Ад. Тёмно-бордовые языки кровавого пламени лениво освещали металлический мост на котором стоял я, а поодаль свисала добыча гигантского паука. Я так решил, рассмотрев парня, обмотанного липкой паутиной. У меня тут же развилась арахнофобия, когда я представил размеры членистоногого, опутавшего бледнолицего юношу. Зачем-то начал воображать, к тому же, что сделают со мной огромные мохнатые лапы монстра, какое омерзение вызовет собственный страх, отражённый сразу в восьми тёмных, будто колодцы смолы, глазах. Мурашки разошлись по телу, я скривился от нежелания погибнуть такой ужасной смертью, но затем я вспомнил почему оказался здесь, испуганно огляделся в поиске Оливии, испытал облегчение, что не нашёл девушку. Надежда, что её удалось спасти придала бодрости духу и я приблизился к паучьей жертве. От него исходил тёплый мерцающий свет тем сильнее, чем ближе я становился. Огромный золотой рог помог связать безжизненного блондина и Пегаса. Стоило признать, что в тот момент я обеспокоился так, словно нашёл друга в лапах врага. Видимо за время что конь жевал траву в моих мечтах, я успел принять его близко к сердцу. Он давал дельные советы по части отношений и любви, помог не сорваться и накинуться с чувствами на Оливию, когда та рассталась с Сейей. Даже по-настоящему принять её выбор помог он. Видеть человеческий облик Пегаса в реальном мире и в таком состоянии, оказалось больно, я потянулся, чтобы его освободить. — Никуда вы не уйдёте. — Внутренне я даже подскочил от неожиданного заявления за спиной. Силой заставил себя обернуться, чтобы заглянуть в глаза паучихе и раскрыл рот. Паутина меня тут же сковала и опоясала, но за этим стояла красивая молодая девушка. Хитрющие кошачьи глаза придавали ей злодейского обаяния, а роскошные чёрные волосы делали образ величественным, неприкосновенным. — Так это ты хозяин Пегаса? — А кто ты? — Я Нехеления — Королева Чёрной Луны. — Она говорила очень масляно и горделиво, что с ней делать было сразу понятно — дай только вволю наговориться. Мне очень повезло, что у паучихи оказался речевой аппарат и вообще она предстала в образе симпатичной девушки. Не хотелось увидеть иной облик, поэтому я вывел её на разговор. — И что тебе нужно от Гелиоса, Королева Чёрной Луны? — Дамочка начала с фразы давным-давно и уставилась в потолок, так что я пару раз испытал на прочность путы, но потуги оказались тщетны, пришлось слушать рассказ в бессильном ожидании. Нехеления поведала, что существовало королевство Серебряное тысячелетие и она завидовала его правительнице. Захотела сама им владеть и для этого решила захватить золотой кристалл, находившийся под охраной Гелиоса. Блондин так злодейке понравился, что Нехеления предложила ему вместе править Вселенной, но хранитель отказал потому что у паучихи в сердце были не прекрасные мечты, а скорее мрачные желания. Королеву Чёрной Луны кристалл обжег и светлая правительница заточила Нехелению пока спустя много лет колдунья не воспользовалась силой затмения, чтобы выбраться и отомстить. Уж я знал как трепетно относился Гелиос к мечтам, поэтому не удивился трагическому повороту истории. Он предпочёл висеть в её хоромах в виде куколки, но собственных идеалов не предал. Ироничной усмешки на сей счёт Королева не одобрила, поэтому я получил болезненный разряд током, проводимый её паутиной. Меня оглушил собственный крик и Нехеления сразу потеряла несколько пунктов женской привлекательности в моих глазах. Когда нервная система перегрузилась от боли, я отключился. Прийти в сознание во второй раз оказалось немногим приятнее, чем первый. Запах палёной плоти и волос неприятно щекотали мысли предположением, что я теперь обугленный полутруп. Несмотря на ломоту в теле, я приподнялся с пола совершенно свободно и разлепил глаза. — Я обожглась. — Теперь меня накажут. — Причитали девчонки, наблюдая за паникой коня, окружённого огнём. — Что вы делаете с Пегасом?! — Немедленно вмешался я, но непоседливый квартет был напуган не меньше моего. — Это вовсе не мы! — Скажи ему чтобы убрал жар, а то сам поджарится. — Он погубит себя. Я недоумённо перевёл взгляд с Амазонок на ужасное зрелище, мгновение раздумывал чем помочь и тогда понял, что огонь вызвал золотой кристалл в его роге, как тогда, в истории Нехелении. Он решил, что им хотят завладеть тёмные души потому что девчонки набросили магическую уздечку на коня. Ярость на них стала жарче, чем пламя, отделяющее от Гелиоса. Я безрассудно ринулся в сердце пожара, надеясь, что чистота моей мечты позволит приблизиться к Пегасу и сорвать уздечку. Страх, что он погибнет ложился на ожоги, оставляемые огнём на коже и я двигался вперёд. Представлял Оливию, для которой начал делать совершенно безумные вещи, непохожие на прежнего Ятена. Я ведь подвёл её с Пегасом дважды: выгоняя из мечты принцессы и предлагая врагам забрать себя. Затем, признаваясь себе откровенно, что преимущественно мной двигал не мотив победы над межгалактической угрозой и банальным долгом воина-защитника перед Принцессой. Я любил её, этим всё было сказано. Мне просто повезло оправдываться долгом и клятвой. На самом деле не знаю чтобы со мной было раньше, если цели миссии и личные желания расходились. Теперь я вдруг нашёл ответ. Совершенно чётко осознавая, что моя жизнь может быть весомее в решающей битве, чем помощь Пегаса, который не станет выполнять мои задачи по спасению Оливии и служить на благо Кинмоку, я лез вперёд и был готов вытащить из огня Гелиоса только ради того, чтобы искупить вину перед девушкой, которую люблю. Моего стремления помочь хранителю оказалось достаточно, чтобы пробиться вплотную к Пегасу и сорвать узду. Огонь моментально погас. — Зачем ты это сделал? — Поинтересовалась зеленоволосая Амазонка. Я удивился её вопросу, для меня не было безумием умереть за него, как оно смотрелось со стороны. — Разве непонятно? Хотел спасти Пегаса. Из-за неё. — Я потупил взгляд, признавшись неожиданно не только себе, но и кому-то, молча усмехнулся мысли: всё ради неё. Не успел я даже оценить возможности сбежать, хриплый грозный голос отчитал провинившихся девчонок, вдавил их в зеркала, а меня опутала уже знакомая паутина, щедро проводящая разряды тока. Показалось, что с криком из груди вырвалось сердце, но даже так пытки продолжались бесконечно долго, а я всё не мог умереть. Затем наступила тишина, я почувствовал знакомые мягкие руки, коснувшиеся моего лба. — Ятен, очнись, нужно бежать, Ятен. — Я с трудом приоткрыл глаза и слабо возмутился. — Нет, Оливия, что ты здесь делаешь? Уходи пока она тебя не подвесила рядом. — Но девушка не слушалась, она суетилась с паутиной, велела мне замолчать и через несколько мгновений я обессилено свалился ей в ноги. — Держись, вставай. — Она протащила меня несколько метров, я старался передвигаться сам, но тело еле слушалось. У меня было вполне реальное ощущение того, что я умираю и я намеренно осел на пол, придавливая девушку весом тела. — Стой. Я должен сказать, что всегда тебя любил и всегда буду. — Мне показалось очень важным признаться ей сейчас, пока мне выдался шанс. — Чш, я знаю. — Оливия прикоснулась к моим губам указательным пальцем. — Я тоже люблю тебя и только тебя. — Моё лицо изменилось. — Правда? — Холод её губ не смутил, я блаженно приник к ним в поцелуе. Внезапно что-то щёлкнуло и передо мной оказалась Нехеления. Она противно засмеялась. — Ах ты… — Хотелось неприлично выругаться, но сил продолжить не было, я разочарованно отпрянул от наваждения, насколько мне позволили путы. — Ты от меня ничего не добьёшься. — Нехеления с удовольствием улыбнулась. — Я уже получила всё, чего хотела. — Рука брюнетки притянула к себе тело Гелиоса словно безвольную куклу. Пегас с разбега вернулся в родное тело и юноша открыл глаза. — Наконец-то мы вместе. Ты знаешь, что находишься полностью в моей власти? — Я говорил тебе. У тебя нет власти надо мной. — Такое заявление разозлило злобную женщину. Она несколько раз ударила, демонстрируя превосходство и я был тоже впечатлён. Не понимаю как воинам Земли до сих пор удавалось давать отпор силам, во много раз превосходящим их собственные. Несколько моих отчаянных рывков, чтобы прийти на помощь, результатов не дали и она победила. Я был до последнего уверен, что золотой кристалл, к которому тёмная Королева протянула руки, загорится, даст отпор тьме. Вместо этого, одновременно с прекратившимися криками Гелиоса, исчез он сам, рассыпаясь снопом разноцветных искр. — Нет! — Отчаянно закричал я, забившись в паутине. — Ты ответишь за это. — Однако горячий протест в груди быстро сменился опустошением и скорбью. — Жители Лунного королевства причиняли мне ужасные страдания. — Нехеления обернулась, взглядом давая понять, что я ей больше не нужен и настала моя очередь. — Теперь я прокляну землян, и вы уснёте вечным сном. — А если у меня тут временная прописка, могу я бодрствовать? — Съязвив, я отчётливо понял, что меня ничто не спасёт. Моя судьба погибнуть в миллиардах световых лет от дома, втянутым в разборки чужого народа. Последнее что я помню, как алым загорелись глаза Нехелении и гадко она смеялась.Оливия
На полу без движений лежал Ятен. Я подавила крик, когда Пегас снова жалобно заржал. «Он же сгорит!» Виновницы произошедшего полностью разделяли мои мысли. Однако гордый конь, по-видимому, решил, что смерть лучше жизни на службе у зла. Хуже всего было то, что мы никак не могли ему помочь. Тем временем, Ятен пришел в себя и сделал то, чего я никак не могла от него ожидать — он бросился к Пегасу, сдернул уздечку и успокоил коня. Огонь мгновенно погас, и злодейки ликовали. Одна из них спросила у Ятена то, что я сама хотела бы услышать: Зачем ты это сделал? — Разве непонятно? Хотел спасти Пегаса. Из-за неё. Румянец опалил мои щеки. Ятен говорил про меня, выходит, он нисколько не изменился, это одновременно и радовало, и печалило меня. Радовало потому что, я все ещё была любима, а печалило оттого что, если бы он не знал, как важен для меня Пегас — может быть и не стал бы его спасать. Я задумчиво опустила глаза, но новый крик заставил снова вернуть их к происходящему в зеркале. Квартет был наказан, а Ятен пойман и за руки вздёрнут к потолку. По гладкой поверхности стекла пошла рябь и замогильный голос посоветовал нам убираться пока можем. После зеркало почернело, как будто кто-то погасил свет в окне. — Ятен! — Я в сердцах ударила по зеркалу кулаками. — Что же нам делать? — Позволь, мне попробовать, — проговорила Рей. Я послушно отошла в сторону. Между пальцев мико зажимала какую-то бумажку. — Все что движется ко мне, пусть движется обратно! Вокруг девушки вспыхнуло пламя, приподнимая вверх её волосы. Бумажка метнулась к зеркалу, налипала на поверхность стекла, и оно треснуло и разлетелось. Из пустой рамы повеяло холодом. — Вперед! — Скомандовал Тайки, и мы без промедления шагнули в неизвестность. Внутри зеркала был длинный, узкий темный тоннель. Ноги то и дело проскальзывали, а от промозглого ветра по спине ходили мурашки. Непонятно сколько мы шли вот так в тишине и темноте, однако потом мы все-таки попали в тот самый зал, который видели в зеркале. На полу валялось бездыханное тело Ятена. Не раздумывая об опасностях, которые могут подстерегать нас здесь, я бросилась к нему, упала на колени и прикоснулась к ледяной щеке. — Пожалуйста, только не умирай, — прошептала я, ощущая на губах солоноватый вкус собственных слез. — Ты не можешь оставить меня здесь одну… Ты обещал меня защищать… Всегда. — Ятен! — Я вздрогнула от чужого голоса, как от удара и только когда Сейя опустился рядом, поняла, что этот вопль принадлежал ему. — Чего ты разлегся, хватит ломать комедию! — Сейя попытался встряхнуть Ятена за плечо, но я не позволила. — Не надо… — Он притворяется, правда? — Сейя с надеждой посмотрел на меня. Рядом присел Тайки, сжал пальцы на белоснежном запястье Ятена и проговорил: — Пульс слабый… — На нем лежит мое проклятье вечного сна, теперь ничто уже не пробудит его к жизни, — величественный голос заставил дрожать высокие бетонные своды. — Нехеления! — Я узнала голос Сейлор Мун и только сейчас заметила, что мы снова оказались все вместе. Ведьма усмехнулась, вскинула руку и нас отбросило к стене мощной волной, исходящей от нее силы. «Неужели всё бесполезно?» — С огромным трудом, мне удалось подняться с пола и снова подобраться к телу Ятена. — Что случилось с твоей прекрасной мечтой, Оливия? — Рядом со мной возникло мерцающее сияние, и я узнала в нем Гелиоса. — Она столкнулась с реальностью, — горько поделилась я. — Но ты же не перестала мечтать? — Печально поинтересовался он и не дожидаясь моего ответа продолжил: — Мечта Ятена гаснет, так же как и его жизнь. Вдохни в него новое дыхание, и если твоя вера достаточно сильна, то никакие проклятья над вами не властны. — Вдохнуть? — Переспросила я, мучительно краснея. Неужели Гелиос имеет в виду, что я должна поцеловать Ятена или это всё моё буйное, нездоровое воображение? Но Гелиос добродушно покивал, подталкивая меня ближе к Ятену. — Ну, хорошо, — Я для чего-то выдохнула, набираясь решительности. Мы столько раз целовались раньше, но сейчас обстановка совсем не располагала к подобному. Что если я не сумею его оживить? Я приникла к холодным губам и закрыла глаза. Ятен не отвечал, и я не чувствовала его дыхания. Мне стало страшно из-под ресниц сами собой полились слезы. «Прошу тебя, не оставляй меня. Я люблю тебя, Ятен!» — Взмолилась я мысленно, согревая своими губами две холодные льдинки. Его рот слегка приоткрылся и я ошарашенно распахнула глаза, когда почувствовала ответное движение губ. — Опять иллюзия? — Ятен недовольно щурился. — Совсем фантазии нет? Я взвизгнула и повисла на его шее. — Живой! Как же я рада!