Оливия
Подработка стала отдушиной, позволяя куда реже появляться дома, пока Ятен пестовал меланхолию. Вынужденное бездействие казалось невыносимым: я хваталась за любое дело, лишь бы избавиться от навязчивых мыслей, что все в жизни идет наперекосяк. Единственное чего мне хотелось — уставать настолько, чтобы засыпать сразу, как только коснусь подушки. Любовная лихорадка уже не так туманила мозги, позволяя взглянуть на себя со стороны и устыдиться того, что судьба Ятена стала важнее чем жизнь родителей и жителей Кинмоку. Вскоре на работе мне пришлось столкнуться с новой проблемой. Сайке сообщила, что один из наших клиентов проявляет повышенный интерес к моей персоне. «Он фотографировал тебя украдкой!» — предупредила она. Я отмахнулась. Многие посетители кафе фотографируют официанток из-за «милой» с их точки зрения униформы. «Он — другой», — уверенно заявила подруга. «Сталкер. Спрашивал о тебе у других девушек. Как-то раз просил даже, чтобы именно ты обслужила столик, но у тебя был выходной». Я равнодушно передернула плечами. С тех пор как я стала сестрой знаменитостей, назойливое внимание обступало со всех сторон. Хотя аудитория обожателей Огней была преимущественно женской, парни в среде фэнов не были исключением. Они также пытались сблизиться со мной ради автографа для своих девушек, сестер, хороших знакомых, но никого из них не волновала я лично. Сайке же отчего-то была уверена, что на этот раз все иначе. Иногда мне казалось, что ей повсюду мерещатся тайные воздыхатели, подобно тому как Мако в каждом симпатичном парне видит своего семпая. Но вскоре я убедилась в ее проницательности. Выразительные карие глаза внимательно изучали меня из-за узкой металлической оправы очков. По спине пробежал холодок. Интуиция подсказывала, что это тот самый человек, о котором говорила Сайке. Ничем не примечательная наружность, типичный японец. Невысокий, почти такого же роста что я. Худощавый. На вид ему было не больше девятнадцати, но он мог быть и старше. Лицо незнакомца буквально засияло, когда я выпрямилась и произнесла заученную реплику для встречи гостя, а потом повела в зал. Он шел слишком близко, прямо дышал мне в затылок. Я брезгливо протянула меню, бросая нетерпеливые взгляды в сторону кухни, за дверями которой желала оказаться поскорее. — Оливия, простите мою бестактность. Не хотите куда-нибудь сходить со мной? Я растерялась настолько, что позабыла о роли, которую играла в этом заведении. Мне было плохо, муторно, неспокойно. Конечно, при необходимости я смогла бы за себя постоять, даже в облике обычной девушки. Однако вредить людям было не в моих принципах. Я предпочитала решать конфликты мирно, особенно если наши силы изначально неравны. — Согласно Уставу мейд-кафе официантки не имеют права флиртовать с посетителями и иметь с ними отношения. Про отношения в Уставе не было ни слова, а вот про флирт действительно упоминалось. Нормы поведения «горничных» строго регламентировались определенным набором вежливых реплик изящно балансирующих на грани между заботливым радушием и непростительным кокетством. — Простите, я не знал, — он поник и сгорбился. — Посмотрите меню, мой господин. Я вернусь к вам через минуту, — невозмутимо отозвалась я, пропуская его ответ мимо ушей. — Хорошо, — он рассеянно кивнул и углубился в изучение толстой книжки. Сердце колотилось как сумасшедшее. Кажется, все получилось: незнакомец потерял надежду сблизиться. Остаток вечера прошел хорошо, он вел себя тактично и больше не задавал неудобных вопросов. Но в конце смены меня поджидал новый сюрприз. Последнее время только Тайки встречал меня на служебной машине. Он всегда парковался напротив кафе, поэтому я выходила через главные двери. Однако в этот раз вместо брата в холле я обнаружила своего недавнего клиента. Он неловко переминался с ноги на ногу. Страх электрическим импульсом пробежал по спине. — Простите, я не представился сразу, — он говорил тихо, успокаивающе, заискивающе, рассчитывал заслужить мое расположение. — Меня зовут Такеши Есида. Вы должно быть считаете меня навязчивым? Я вас не виню! С моей стороны было очень глупо заговорить с вами пока вы при исполнении, — неловко выразился он, и я против воли улыбнулась в ответ. «При исполнении? Звучит так будто я горничная на спецзадании. Забавно». Приметив мою ухмылку, он занервничал еще сильнее. — Вы сказали, что на работе не знакомитесь, поэтому я решил дождаться конца дня… — Послушайте, — я вернула себе утраченную серьезность, — мне придется вас разочаровать: отношения не ищу. Растерянность, отразившаяся на лице Такеши, подтолкнула меня к внезапной откровенности. — Мое сердце не свободно, — для чего-то торопливо пояснила я. — Вот как. Все ясно. Я должен был догадаться, что у такой девушки обязательно есть парень. — У меня нет парня, — врать я не умела, а прикусить язык почему-то не смогла. Такеши неожиданно очень сильно воодушевился. — Это замечательно! Я скептически изогнула бровь. — То есть я хотел сказать: «Прискорбно». Пришлось прикусить губу чтобы не рассмеяться. — Значит у тебя любовь без взаимности? — он как-то с разбега перешел на «ты», будто раскрыв свой секрет, мы стали лучшими друзьями. Мимо нас проскользнула Миса и хитро покосилась в сторону моего нового знакомого. — Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь. Захотелось его отрезвить. Дверь хлопнула. Миса бросила на нас прощальный взгляд через стекло. Такая сплетня, а она и не услышит. Я прямо физически ощущала её тягостное разочарование. Хотя и того что она уже увидела Мисе хватит чтобы неделю перемывать мои косточки. — Прости, — снова покаялся парень и мне стало его жаль. — Здесь не лучшее место для подобных разговоров. Такеши с удивлением оглянулся будто впервые замечая где находится. — Ты права. Можем поискать другое. Я поперхнулась воздухом. Он умело притворяется скромником, а на деле имел повадки пикапера. Своим поведением он чем-то напомнил Сейю, и я решила резко пресечь новые попытки заигрывания. — Нет, спасибо. Все что тебе нужно знать — я люблю другого парня, — раз уж вежливый тон был забыт, я решила играть по тем же правилам. — Возможно мое сердце никогда не будет свободно. Такеши зацепился за это «возможно», как утопающий за соломинку. — Кажется, ты не вполне в этом уверена, — подкрадывался он. Я в полной мере осознала свою ошибку. Моя вера в счастливый финал для нас двоих была эфемерна, я сомневалась, поэтому будучи честным от природы человеком, выдала себя. К тому же вчера я узнала, что Ятен встрял в новую переделку. С кем-то подрался, попал в полицейский участок, получил обвинение в употреблении наркотиков. Надежда на то, что он будет бороться со своей темной стороной исчезла. История получила широкий резонанс, и Кумаде не удалось полностью замять распространение скандала. Ятен остался в тюрьме. Тайки и продюсер решили, что это поможет вправить ему мозги. Но я уже ни на что не надеялась. Твердо убежденная в том, что Ятен хочет похоронить себя вместе со своей семьей. Он просто не способен жить дальше, и все, что бы мы ни делали, бессмысленно. — Может быть, я больше не хочу… — я осеклась, удивляясь тому как ловко этот парень влез в мою душу и выманивает сокровенные признания. — Мне пора. Глаза щипало, я сделала шаг в сторону дверей, но Такеши загородил путь. — Я не заставлю тебя страдать. Наоборот, помогу развеяться. Он игриво подмигнул. — Я же сказала… Он что оглох? — Да-да, я понял. Но вдруг когда-нибудь место в твоем сердце окажется вакантным. На этот случай стоит находиться где-то поблизости… Этот парень был неисправим. Он все больше напоминал Сейю. Не внешне, но по характеру. Рядом с Такеши становилось легко и весело. Рядом с Ятеном любой день превращался в трагическую театральную постановку. Я с удовольствием рассмеялась и глубоко вдохнула звенящий прохладой ночной воздух. Есида только что снял тяжелый камень с моей души, и в подсознании всплыл совет Тайки «не отвергать другие возможности». Я не собиралась крутить роман или обманывать землянина. Но в этот момент мне показалось, что отказываться от общения с ним действительно не стоит. Нужно окружать себя теми людьми, кто искренне желает тебе добра и отвечать им тем же. — Ты не против? — Такеши снова оказался рядом. Но улыбка слетела с моего лица, когда я увидела около служебной машины Огней не Тайки, а Ятена. Выглядел он вполне прилично: в чистой одежде, причёсанный. Только взгляд больной и какой-то безумный, как у человека, который потерял самого себя. Наркотики сделали его дерганым, хотя организм целителя хорошо справлялся с дурманом, но полностью стереть пагубное воздействие дряни он не мог. Ятен приблизился к нам и просканировал ненавистным взглядом парня. Я ни на шутку испугалась за Такеши, ведь Ятен уже давно перестал мне подчиняться как раньше. Чтобы заглушить чувство страха, я решила начать с вопроса, но Ятен проигнорировал его. В самом деле, что можно ответить на «тебя уже выпустили?» Ухмылка на его губах отвечала: «Сама не видишь? Я не вовремя?» — Я же написала Тайки, что меня сегодня не нужно встречать. Сообщения такого содержания я писала Тайки изо дня в день, но он все равно встречал меня после работы. Я понимала, чем продиктовала подобная забота. Тайки не допустит чтобы со мной что-то случилось, он исправно исполняет свой долг. Однако Ятен заметил, что сегодня у Тайки дела и мне ничего не оставалось как познакомить парней. Воздух буквально заискрился от грозовых разрядов. Ятен и Такеши с первого взгляда невзлюбили друг друга. Я надеялась, что если представлю Есиду как своего друга, Ятен на него не набросится, но не тут-то было! — Он что, человек? — скривил губы Ятен. — А ты, прости, Сейлор сенши? — не растерялся Такеши. Он ловко отразил удар, открыто демонстрируя, что никому не даст себя в обиду. Не всякий отважится так смело дерзить знаменитости, даже если упрек заслужен. Такеши или отчаянный смельчак, или высокомерный эгоцентрист, который в принципе не признает никаких авторитетов. Я попыталась увести Ятена чтобы пламя войны, разгоревшееся между парнями, не разрослось в громадный пожар. — Зачем он тебе? — Ятен накрыл мою руку ладонью. — Ты издеваешься? — зло огрызнулась я. Меня колотило от ярости. Хотелось вывалить на него все, что я думаю и плевать если посторонние услышат! — Нет, веселитесь, — отмахнулся Ятен, дал напутствие Такеши и скрылся. Меня все еще трясло от гнева и четкого понимания, что он ни раз уже проделывал такое со мной. Вначале обещает счастье, потом бросает. Совсем, как сейчас, когда он намекал на свои чувства, но тут же толкнул в объятья к другому. Я была слишком раздражена, чтобы продолжать общаться с Такеши как ни в чем не бывало. — Извини, мне пора, — я быстро простилась с Такеши, но он не отставал. — Постой, я обещал твоему брату довести тебя до дома, будет некрасиво, если я не сдержу слово. — Это неважно, — буркнула я и ускорила шаг. — Знаешь, если бы не сказала, что Ятен твой брат, я чуть было не решил, что он и есть тот, кого ты любишь… Я побледнела и повернулась к Такеши, чтобы кое в чем убедиться. — Тебе известно кто такой Ятен Коу? — Эм, — Такеши остановился, — нет. Какая-то важная шишка? — Участник группы «Три огня». — Аааа, — протянул Такеши, — извини. Я не слушаю попсу. «Если Есида не в курсе кто такие мои братья, значит легенду про наше родство ему тоже неизвестна», — осознала я. — Так, что за кошка пробежала между тобой и Ятеном? — Такеши вырвал меня из размышлений. — Почему ты решил, что он мне не безразличен? — я не думала отвечать, потому сама озадачила Такеши. — Вы ведете себя, как поссорившиеся любовники. Выражение показалось мне слишком резким. Краска стыда снова разогрела щеки. — У меня тоже есть сестра, но я такими глазами на нее не смотрю… Может заглянем в кафе? Такеши указал пальцем на вывеску заведения, располагающегося через дорогу. — Нет, у меня нет настроения… К тому же они скоро тоже закроются. — Тогда просто прогуляемся? Он был слишком настойчив, и я решила, что немного проветриться мне не помешает. Оценить героический поступок Ятена по достоинству не получилось. Я не заметила наметившихся перемен. Не почувствовала ничего кроме боли и досады, которые словно кислота разъедали душу. В прошлом он отступил перед Сейей, сейчас уступал Такеши. Я вернулась домой около одиннадцати. В квартире стояла ставшая такой привычной гулкая тишина. Сейя последнее время не бывал дома. Ятен тоже пропадал где-то. Только Тайки допоздна засиживался в кресле в гостиной. Однако в комнате царила темнота. Я включила слабый свет. Не хотелось, чтобы яркая лампа разрушила магию покоя. Прошла на кухню, выпила стакан воды, чутко прислушиваясь к звукам в доме. Видимо Тайки действительно нет. На всякий случай, я решила заглянуть к нему в лабораторию, а уж потом ложиться спать. Тревожить Ятена я бы не посмела, да и, откровенно говоря, у меня не было ни малейшего желания общаться. Но когда я проходила мимо его комнаты до меня донеслось невнятное постанывание. Первым порывом захотелось схватиться за ручку, распахнуть дверь и выяснить, что происходит с Ятеном, вдруг ему плохо и требуется помощь? Я подавила внутренний порыв и все-таки добралась до лаборатории Тайки. Громко поколотила ладонью по дереву и нетерпеливо позвала, хотя правильнее было ограничиться стуком. Мне никто не ответил. Зато стоны из комнаты Ятена стали четче и протяжнее. Я сорвалась с места и вторглась к нему без предупреждения. Но Ятену было все равно. Он, скрючившись, лежал на постели, охватив ноги руками и кусал губы. — Ятен? — позвала я, но он не обратил на меня никакого внимания. Его лоб пылал, а тело сводила судорога. Он вдруг начинал кататься по кровати, а потом замирал. Потом его стало колотить, словно от холода. Я накинула на него плед и побежала в ванную, чтобы приготовить компресс, на ходу набирая Тайки. — Что случилось с Ятеном? — Вместо приветствия набросилась на ни в чем не повинного творца. — Ничего страшного. Просто ломка. — Ломка? У Ятена? Меня удивляло, что такое вообще возможно. Каким же должен быть яд, с которым так отчаянно борется его организм? — Я дал ему лекарство, которое выведет все токсины. Сильное и действенное средство. Вернусь через полчаса, не переживай. — Зачем поступать с ним так жестоко? Разве он сам не мог побороть зависимость? — Нет. Ятен привык к наркотикам. Смертельного вреда они ему не принесут, но нам всем изрядно подпортят жизнь. Сам он не откажется от нового пристрастия, так что это было необходимо. Хотя в целом я была согласна с Тайки, но сердце обливалось кровью, когда смотрела как мучается Ятен. В ту ночь я не отходила от него ни на шаг, даже когда вернулся творец, ему не удалось прогнать меня в свою комнату. К утру Ятену стало немного получше и он спокойно уснул, а меня ждал тяжелый день в школе. Я уснула на биологии, за что получила выговор. Однако несмотря ни на что следующей ночью, снова отправилась дежурить около Ятена. Его мучили тревожные сны. Он бредил. Хватал меня за руку признавался в любви и умолял, чтобы я не уходила, не бросала его. — Ты не должна… Не можешь… Оливия… Пожалуйста… Он смотрел сквозь меня, обращаясь к Оливии из сновидения. — Я здесь, Ятен. Ладони согревали его пальцы. — Я никогда бы не оставила тебя… Если ты перестанешь меня отталкивать, то… Но он не слышал, его речь снова стала бессвязной. Единственное, что мне удалось разобрать было очередное признание в любви. — Люблю тебя… Так люблю… Больше всего на свете… Слезы затуманили мои глаза. — Этого мало, Ятен. Ты должен любить себя. Я не ждала, что он ответит, но на какое-то мгновение взгляд парня стал осмысленным, и он выдал: — Ты говоришь это первому эгоисту Кинмоку? — Только не нужно путать любовь к себе и эгоизм, — наставительным тоном начала я. Не уверена, что он меня услышал, его взгляд снова стал отсутствующим, словно подернулся дымкой забытья. Он опять блуждал где-то в коридорах нашего возможного будущего и все что мне оставалось лишь успокаивать. Я не спала несколько ночей подряд. Усталость валила меня с ног. Пришлось взять отгулы на работе. К четвертым суткам почти непрерывного бдения я стала походить на призрак, потому нехотя уступила роль ночной сиделки Тайки. Утром с трудом оторвала тяжелую голову от подушки. Даже не могла вспомнить, как выключила будильник. Сонная и разбитая вылезла на кухню, где Тайки как ни в чем не бывало готовил завтрак, а Ятен пил кофе. Он полностью излечился, от тяжелой зависимости не осталось никакого следа.Ятен
— Как ты? — Проведал меня Тайки после экзекуций которым подверг. — Как у Кафки: «Так как хуже уже быть не могло, стало лучше», — саркастично отозвался я. — Завязывай с этим. Подобное чтиво — удел склонных к депрессиям пессимистов, — брат конфисковал книгу из моих рук. — Значит всё сходится, — не возражал я, потому что как раз дочитал. Шатен, хмуря брови, оглядел мою скромную прикроватную библиотеку. — Это я тоже заберу, — томик Достоевского поместился у Тайки под мышкой. — Эй! — на сей раз я возмутился, так как притронуться не успел и, видно, не доведётся уже. — Мировая классика. — Я тебе правильную литературу занесу. — Детские книжки с раскрасками? — предположил издеваясь. — Истории нужен конфликт, боль, жизнь, только тогда читатель не останется равнодушным, что-то отзовётся внутри. — Жизнь состоит не только из плохого, — начались нравоучения, и я закатил глаза, скрестив руки. — Ты не отпускаешь боль потому что это всё, что у тебя есть. Но это не обязательно. — У меня есть выбор. Да-да, я знаю. — Поднявшись с кровати, я поспешил выпроводить своего психиатра, но он застрял в дверях. — Ятен, быть счастливым — это решение. — Я рассерженно выдохнул, и тогда шатен убрался, чтобы не злить сильнее. Он методично капал мне на мозг уже пару недель. Искусно балансируя на той грани, когда я готов взорваться, и мы бы разругались. К этой границе он подходил всё быстрее. «Заказал ему меня кто-то?» По собственной инициативе Творец в душу ни к кому не лез. Сейя был слишком счастлив сам, чтобы замечать плохое в мире. «Только Оливия могла, без неё явно не обошлось.» — Спасительница, — фыркнул я и посмотрел на картину нашего поцелуя. — Я столько раз делал тебе больно, а ты всё равно стараешься залечить мои раны несмотря на то, что собственные до сих пор кровоточат. Зачем? — Нарисованная девушка, конечно же, хранила молчание. Она тянулась губами к парню, ко мне. И будет вечно стремиться поцеловать его. Хотя бы там, на картине. Опасения конечности её чувств ко мне были всё ещё сильны. Ровно настолько же, как крепка вера в то, что я никогда не разлюблю её. Так плелись месяца, мы учились жить друг без друга. Или только я, ведь новый друг Оливии, тот самый землянин с которым она познакомилась в кафе, оказался неплохим парнем. Он позволял ей чувствовать себя простой девчонкой без тягостных обязательств, смешил и обсуждал новинки кинематографа вместо военных стратегий, что предлагали мы с Тайки. Я, кончено, при любой возможности поддевал парня и подчеркивал его ничтожность, но лишь потому что не мог отрицать: с ним принцесса расцветала и, кажется, становилась счастливее. Он являлся к нам домой, как живое доказательство моей правоты и тем самым бесил. Так что Оливия минимизировала наши пересечения, и я не знал чем они занимаются или каков статус отношений. Меня просветила Минако во время битвы с Нехеленией за Сейю. Мы тогда по распределению попали с ней в общую иллюзию и не сразу раскусили, что всё вокруг обман. Не суть. Главное, что в процессе сражения и побега от стеклянных копий нашего врага, блондинка разговорила меня. — Что у вас с Оливией? — спросила она. — А ты с какой целью интересуешься? — я подумал, что Айно претендует на место моей девушки, но она удивила. — Не могу смотреть, когда два любящих сердца страдают вдалеке друг от друга, — на этих словах она яростно разбила врагу голову и стекляшки полетели к моим ногам. С тех пор в моём сознании прочно закрепился образ воина любви, связанный с той сценой. — У неё есть кого любить, Такаши наверняка от страданий избавляет, — вяло пожаловался я, коверкая имя парня. От моих ударов разлетелись ещё две Нехелении, я почувствовал как приятно направлять агрессию и боль в правильное русло. Можно представлять лицо конкурента, и вдвое эффективнее спасать мир. — А ты любишь её? — любопытствовала напарница. Может сыграло свою роль опасение не выжить в текущей схватке или Минако располагала к откровениям, я выложил всё, что думал. — Конечно люблю. Она потрясающая: отважная и справедливая, милая и сексуальная. Умная, красивая… она — кислород для меня, — во взгляде Минако отразилась моя собственная боль. — Почему ты не скажешь ей? — девушка застыла, печально хмуря брови. — Потому что я её люблю, но со мной Оливия будет несчастна, — откровения легко вытекали из меня после первых признаний. — Люблю настолько сильно, что готов отпустить. Знаю, ты не поймёшь, как и все, но я делаю это для неё. — Я толкнул Венеру и блокировал обрушенную на неё атаку, девушка быстро сориентировалась и разбила врага, но нас окружали. — Их слишком много — бежим! — И мы побежали. Дорога привела к пропасти с подвесным деревянным мостом над ней. Таким хрупким, что было ясно — он с трудом выдержит двоих, не то что армию, наступающую на пятки. — Я задержу их — беги! — Нет, Ятен! — Это не обсуждается. — Я ударил по двум стекляшкам, обернулся и рявкнул на сомневающуюся блондинку своим самым грозным лицом. — Беги, это приказ! — Страх перевесил и она рванула, а я остался отбиваться. Когда в потоке йом я начал захлёбываться, цепь любви Венеры прошлась сразу по трём врагам и освободила меня. — Только вместе, — уверено заявила она. Теперь по её лицу я понял, что варианты не обсуждаются. Мы пустились к другому краю пропасти, но расчёты моего мозга оказались точны: тросы оборвались, когда на мосту сконцентрировалось полчище тяжёлых стекляшек. Минако в последний момент зацепилась за край своей цепью и не забыла схватить меня. Мы повисли над обрывом после болезненного удара о скалу. — Ты не прав, Ятен, — обозначила она. — Любовь может оказаться рискованным мероприятием: или твоё сердце разобьют или ты станешь самым счастливым человеком. Но оно того стоит и Оливия знает чего хочет. Она не готова разменивать свои чувства на любого заботливого и весёлого парня, когда любит тебя. Поэтому они с Такеши только друзья. Когда ты отпускаешь кого-то, то делаешь это ради себя. — В тот момент девушка крепче перехватила мою руку, демонстрируя на примере что именно совершаю с Оливией я. И мне было нечего возразить, я раскрыл рот, не смог даже бросить сарказм на тему не лучшего времени для ведения подобных разговоров. Все советы и рассуждения, которыми пичкал меня Тайки словно разом слились в одном простом выводе: я до сих пор всё делал ради себя. Получить развитие мысль не успела, ведь над нами нависло лицо Нехелении, но не копии, а из плоти и крови. В своих руках она держала конец от цепи Венеры и соответственно наши жизни. Под звонкий гортанный смех, она сбросила нас вниз и последнее, что я испытал в полёте навстречу смерти — чувство глубокого сожаления. Моё ожидание вечного забвения не сбылось. Сейлор Мун удалось всех спасти, и я проникся к ней неподдельным устойчивым уважением. Пример её борьбы за любимого, в данном случае моего брата, стал необходимым дополнением ко всем сказанным мудрыми друзьями словам. Пройти страшные физические муки ради любви потому что потерять больнее — вот истинные чувства к которым следует стремиться. Всегда бороться и ни при каких обстоятельствах не сдаваться. Открытие шокировало меня. Мог ли я говорить, что люблю Оливию? Являлись ли мои чувства правдой хоть от части? Я подвергал их сомнению. Может быть Тайки был прав: я болен, моё отношение к жизни не нормальное, оно искажено травмой утрат и всё что мне оставалось — обслуживать собственные страхи. Я конфликтовал с дорогими людьми потому что боялся близости. Не ухаживал за девушкой, которую люблю потому что считал, что не заслуживаю. Не жил жизнью, которой хочу. Всё что мог — всю жизнь недополучать и по этому поводу жаловаться. Я перестал бояться в одно мгновение. Когда действительно осознал, что страхи уже сбывались. Я оттолкну от себя тех, кого люблю и стану вариться в адском котле, который сам поджог. С того момента я начал менять свою жизнь и изменяться сам. Утром вместо того, чтобы проснуться последним, встал пораньше и приготовил завтрак для семьи. — Блинчики для принцессы, — я лёгким движением поставил перед девушкой тарелку. На кругляшках из теста красовались глаза и улыбка из джема. Она заметила моё приподнятое настроение, осмотрела блюдо, и её глаза засияли. — Ого, по какому поводу ты такой радостный? — Мы одержали победу, спасли Сейю, никто не погиб. Масса поводов, — перечислил я. — Пробуй. — Оливия отломила кусочек и положила в рот. — Неплохо, — девушка хитро прищурилась. — И что же, счастливый Ятен останется с нами поужинать? — подкол мне понравился, и я подыграл. — Думаю, он погостит у нас какое-то время. — Она хмыкнула. — Распоряжусь, чтобы ему подготовили спальню, — даже её сарказм сопровождался добродушной улыбкой. Изумительной. Как же я добровольно отказался от такого? — Он может остановиться в твоей, — я не флиртовал с ней уже тысячу лет. От удивления Оливия резко вскинула голову, рот прекратил жевать, а глаза испуганно смотрели. Они будто говорили: нет, ты не можешь такое говорить и так себя вести тоже. Не после всего, что сделал. И были абсолютно правы. Она не доверяла мне. Счастливый Ятен целовал её ноги и цитировал Шекспира, но вдруг наступит пасмурный день и меланхоличный парень сделает ей больно? Мы это проходили, я отдавал себе отчёт, что Оливия не поверит мне снова так быстро. Придётся заслуживать, и доказывать изменения день за днём. Я поставил себе цель завоевать её снова. «Если получится, я ни за что не откажусь от тебя.» Жизнь словно из женской солидарности подбрасывала мне искушения и испытания в которых следовало доказывать, что с выбранного пути не сойду. К примеру, когда до Земли добралась Галаксия со своими приспешниками, под раздачу попал друг Оливии — Такеши. Я был на съёмках дорамы неподалёку и передо мной встал нелёгкий выбор: спасти своих коллег, убив обращённого в йому парня, а заодно избавиться от конкурента или рисковать собой и невинными людьми, чтобы принцессе не пришлось оплакивать потерю. Прежний Ятен даже не стал бы рассуждать, слишком очевидно — надо Такеши убрать. Но я с ним разве что ламбаду не станцевал лишь бы вернуть Оливии живым. Пару раз он меня здорово задел, но спасибо Всеединому, что поблизости оказалась Сейлор Мун. Усаги очистила парня, а я стал героем. По крайней мере так я себя чувствовал пока не вернулся домой. — Что ты с ним сделал! — сходу накинулась Оливия, она уже была в слезах. Рядом стоял Тайки, он скорбно косился на работающий телевизор, по нему шли новости. Я понял, что речь о заварушке на съёмочной площадке. Друзья сложили два плюс два и сделали выводы. — Спас? — растерянно отозвался я. — Что? — её кулак пришёлся мне в плечо, а второй застыл. Она подняла на меня заплаканные глаза и поинтересовалась тише. — Что? — Он жив и очищен вездесущей Усаги Цукино, хотя за это стоило его убить, — я демонстративно закатал рукав. От солидной боевой раны, осталась лишь небольшая ссадина. — Чёрт, быстрая регенерация не даёт даже пожаловаться как следует, — проворчал я и опустил ткань. Оливия находилась в прострации, она не знала что сказать, и я предпочёл покинуть зону неловкости. Пусть прошлыми действиями и методами решения проблем я заслужил подобное мнение о себе, но несколько месяцев был, что называется, паинькой и стало обидно, что ни на сантиметр мы не сдвинулись. Казалось, я топтался на месте и разочарование Оливии во мне гораздо сильнее, чем её способность поверить в изменения. А всем известно, что скажи человеку сто раз «свинья» и он захрюкает. Я не был уверен, что справлюсь с её осуждающим взглядом вновь. Вскрылась неприятная мысль, что я могу измениться и начать заново счастливые отношения с любой из девушек не знавшей меня ранее, но Оливию уже не верну. Мосты сгорели до тла, я упаду в пропасть, так как в её глазах достиг дна. Былое воодушевление сменилось горечью поражения. Словно оно уже случилось. Потому, когда на общем собрании сенши встал вопрос о добровольце, готовом отправиться на суицидальную миссию по отвлечению внимания Галаксии, с готовностью вызвался я. Моя меланхолия перетекла в иное русло. Я больше не стремился причинить боль всем вокруг, чтобы и остальные страдали так же, как я. Мной начало двигать лишь желание покончить с собственной. Мы с Оливией встретились глазами, и она отвернулась. В ночь перед решающей схваткой не спалось. Я спустился на кухню, чтобы выпить воды и услышал мольбы, доносящиеся из спальни принцессы. Приблизившись, различил, что невнятные жалобы исходят от самой девушки. Я без стука вошёл и коснулся её плеча. Она отбросила мою руку резким поворотом на постели — её мучил кошмар. На лице я заметил такие страдания, что зная о пользе кошмаров для психики, не смог оставаться в стороне и проник в подсознание девушки. Она спасалась от демонов. «Нашла из-за чего переживать», — подумал я и легко избавился от зла. Благо, здесь я мог защитить её так просто. Когда обе фигуры упали, мне открылись ещё два действующих лица. Мальчик застенчиво шаркнул ножкой, а девочка улыбнулась, и они растаяли на моих глаза. Я даже испытал некоторую досаду, мне захотелось рассмотреть их лучше. А теперь, когда проснёмся, я вряд ли сумею вспомнить лица. Девушка бросилась мне на шею, и окружавшие стены сменились лесом Кинмоку. — Всё хорошо, ничего не бойся, я рядом, — она дрожала, поэтому я старался успокоить, но не предполагал, что вызову подобный ошеломительный эффект. Её прохладные губы нашли мои и порывисто, продолжительно целовали. Я забылся в ней, потерялся в пространстве, отвечал на порочную, полную страсти ласку. Мы не скоро удовлетворились друг другом, но как только на миг прервались, я молниеносно признался: — Я люблю тебя, Оливия, люблю. Ты такая красивая, — судорожно гладил её по голове, обещая: — Я тебя не оставлю никогда.Оливия
Благодаря стараниям Ятена мне пришлось общаться с Такеши. Все чаще я вспоминала наставления Тайки: «нужно рассматривать другие варианты». Как будто это так просто! Другие варианты рассматривают, когда сердце не болит, а душа пуста, как выжженная солнцем пустыня. Моя рана еще саднила, поэтому компания Такеши доставляла почти физические страдания. Я не знала как себя вести с парнем, который признался в симпатии. Забыть об этом не получалось, общаться с ним как с другом, казалось сущим лицемерием. Наверное, я бы предпочла сразу отказаться от продолжения нашего знакомства. Не представляю, как у Усаги получалось дружить с Сейей. Каждый раз Такеши проявлял завидное упрямство, чтобы убедить меня проводить с ним время. В конце концов я сдалась под влиянием необъяснимой депрессии. В какой-то умной книжке я вычитала вполне верное определение своего состояния. «Депрессия — неспособность конструировать будущее». Я давно перестала контролировать собственную жизнь. Будущее, которое воображала — разрушилось. Даже страх замужества по договоренности, который недавно так пугал, теперь казался глупостью. Возможно мне не придется выходить замуж. Возможно ничего не будет и к нитям наших жизней уже тянется костлявая рука старухи с ножницами в руках. Такеши стал постоянным посетителем мейд-кафе. По заведению поползли слухи, поэтому я попросила парня приходить пореже и согласилась встречаться где-нибудь в другом месте. Такеши, как истинный джентльмен, взял на себя обязанность забирать меня из дома. Там он с завидной регулярностью попадался на глаза Ятену из-за чего тот свято уверовал в нашу крепкую дружбу. Думаю, можно не упоминать чем заканчивались столкновения старшего Коу с Есидой… После очередной перебранки, я упросила Такеши не заявляться ко мне домой под предлогом встречи, а дожидаться в условленном месте. Землянин нехотя согласился. — Извини, — Такеши смотрел на меня исподлобья, — я теперь в курсе вашей родственной связи и злился, что ты так много времени проводишь с ним, поэтому приходил. — Наверное, нам стоит перестать видеться, — ответила не своим голосом. Страшно не хотелось причинять ему боль, но нужно было все закончить. — Почему? — удивился Такеши. — Ты встречаешься с ним? — Нет, мы не встречаемся. Просто я не хочу огорчать тебя… — Знаешь, что куда сильнее расстраивает меня? Я покачала головой. — Что ты не хочешь поговорить со мной откровенно и рассказать все как есть. Я признался тебе, поэтому, как мне кажется, заслужил ответную честность. — Каких откровений ты ждешь? — я разозлилась. — Да, я люблю Ятена. Но мы не вместе и возможно никогда не будем… — А причина? Он ведь тоже любит тебя. Я коротко кивнула. — Все сложно, — я не знала с чего начать. — Он считает, что мы не будем счастливы. Такеши презрительно фыркнул. — Ненавижу таких людей. Он как собака на сене… — Вовсе нет, — горячо заступилась я, удивляясь на саму себя, — наоборот. Он стал мягче и в наши отношения не вмешивается. — Да, только при этом у него такое выражение лица будто он съел ящик лимонов. Извини, конечно, но, по-моему, он язвительный грубиян и ведет себя очень высокомерно, может быть заслуженно… Он же звезда… Только обидно что тебе нравятся такие парни. — Ты слишком плохо знаешь Ятена, чтобы судить. Он не такой каким кажется. И надменность — всего лишь маска, чтобы отгородиться от посторонних людей, которых он больше всего боится… Такеши оборвал меня. — Да-да, девушкам нравятся таинственные парни, — его голос сочился ядом. — В тебе говорит обида. — Естественно, — он не стал отрицать, — я никак не пойму отчего ты на нем зациклилась. — Сама не знаю. Я перенеслась воспоминаниями в те времена, когда видела в Ятене просто друга. Как легко, беззаботно чувствовала себя в его обществе и даже не догадывалась о том, что он испытывает ко мне. Тогда я замечала только Сейю и не могла думать ни о ком другом. А потом Ятен хитростью стал искать ключик к моему сердцу. Если бы не беспамятство, как знать удалось ли ему добиться успеха. У Такеши такого козыря не было. — Видимо я — это я, — грустно усмехнулась один в один повторяя фразу, которую когда-то сказал мне Ятен. — Даже не знаю восхищен я или опечален, — улыбнулся Такеши. — Но мне стало проще принять поражение. Я уважаю твои чувства и не буду слишком навязчиво себя вести. Но не стоит списывать меня со счетов. Он игриво подмигнул. — Если Ятен в ближайшее время не одумается, пусть пеняет на себя. Мне стало как будто легче, после того как я выговорилась. Благодаря Такеши я иногда забывала, что живу в мире наполненном злом и демонами. Весной нам снова пришлось столкнуться с Нехеленией. Не знаю, как Усаги смогла ее победить, но она сделала невозможное: одолела колдунью и вернула к жизни всех, кого забрала смерть. Стоило радоваться, но с Кинмоку пришли недобрые вести. Мы с Тайки узнали, что Галаксия уничтожает звездные семена сенши, которые отказываются ей подчиниться. Ставки возросли. Если кто-то погибнет в новой войне никому уже будет не под силу возродить воина. Я приняла решение утаить эту информацию от остальных. Ничего хорошего она нам не принесет, только подорвет боевой дух. Мне не хотелось портить жизнь девочкам и братьям. Сейя и Усаги были счастливы. У Сецуны и Мамору возникли свои хлопоты. А хмурый Ятен почти неделю пребывал в необычно приподнятом настроении. Я даже чересчур откровенный флирт ему простила, хоть стало ужасно стыдно! Каждый из нас в то время нуждался в глотке нормальной жизни. Мы знали о будущих испытаниях и пытались притвориться обычными людьми. Только по ночам меня мучили кошмары. В них я встречалась один на один с Галаксией и погибала. Видела смерть друзей и родителей. Видела как взрывается Кинмоку. Как звездные семена рассыпаются в пыль в ладонях золотой воительницы. А Ятен предает нас и выбирает сторону врага. Достоверные, обманчиво реалистичные, детализированные сны понемногу расшатывали нервную систему. Любая неудача, всякий пустяк стал восприниматься словно трагедия. Как же я тогда завидовала Усаги, которая может расплакаться при подругах. Я не могла позволить себе лить слезы и всегда должна была контролировать эмоции. Но чем дольше ты подавляешь негатив, тем более серьезные последствия приходится расхлебывать. Например, обвинить кого-то не разобравшись в ситуации до конца. Именно это произошло, когда я успела посмотреть только обрывок репортажа о вечернем происшествии, где был замечен Целитель, чтобы заподозрить Ятена в убийстве Такеши. Само собой, неожиданная грубость сильно ранила парня и старший Коу стал прежним. Он снова перестал улыбаться. Мне начинало казаться, что все бессмысленно. Как бы мы ни старались, небеса не желают нашего союза и любые попытки сблизиться неизменно приводят к тому, что пропасть между нами становится только шире. Поэтому я дала себе обещание, если не получится быть с Ятеном, то никогда не выйду замуж. Мне никто не нужен. Я посвящу свою жизнь служению народу. Благородная и правильная цель. Но вначале хотела поговорить начистоту с Ятеном и извиниться, однако сделать это не удалось. Буквально на следующий день пришло сообщение от Рей. Намечалось общее собрание. Появилась новая информация о врагах. Мы готовились к финальному сражению. Кто-то должен был стать приманкой. Когда Ятен вызвался добровольцем, я испугалась, что мои пророчества начинают сбываться. Он станет предателем, а девочки одна за другой погибнут. Звездное семя Сейлор Мун будет уничтожено и Сейя сойдет с ума. Этот сон я видела чаще всего. Ночь перед битвой стала самой тяжелой, я опять видела кошмар где мы проигрываем, но внезапно картинка сменилась на вид превосходного дворца, окруженного белыми мраморными колоннами, украшенные барельефами, напоминающими пушистые облака, над которыми, гордо раскинув крылья, восседали фениксы. Я беспрепятственно прошла к замку, распахнула тугие двери и ступила в длинный коридор, ведущий к широкой, хорошо освещенной лестнице. Мне казалось, что я знаю каждый укромный уголок в этом здании. Хотя никогда здесь не бывала. Родительский дом выглядел менее торжественным. Здесь же преобладали пунцово-красный и белоснежно белый, цвета ясного морозного солнца и луны, крадущейся через туман. Очевидно они имели отношение к семейству, что здесь поселилось. Светлую стену украшали несколько пейзажей. На одной картине был изображен безмятежный земной луг. На другой — светлая поляна с ветвистым госу в центре. Ствол огромного дерева изгибался под тяжестью золотистой листвы. Тайное место, где мы с Ятеном любили проводить время будучи детьми. Присмотревшись, я заметила под пышной кроной отдыхающую влюбленную пару. Светловолосый юноша лежал на коленях у рыжеволосой девушки, которая отложила книгу ради поцелуя. Сердце радостно забилось, — «Ятен! Он здесь!» Я впорхнула вверх по лестнице и открыла первую появившуюся дверь. Однако комната была пуста. Яркая радость сменилась тусклым разочарованием. Я перешагнула через порог. Ноги утонули в мягком ворсе ковра. На полу повсюду, точно грибы после дождя, прятались детские игрушки. Я случайно наступила на какую-то пищалку и пространство вокруг заполнил жалобный полустон. Кроме детских кроваток здесь еще стояла большая удобная постель. Видимо хозяева замка не считали неправильным ночевать вместе со своими детьми. Стены и потолок украшали разнообразные узоры. Над моей головой раскинулось широкое голубое небо Земли. Легкие облака парили по нему и, если покружиться на месте, казалось, что они действительно движутся, подгоняемые порывом ветра. От стены к стене мягким переходом времена года сменяли друг друга. Справа красовался теплый осенний лес, слева — цветущий весенний сад. А прямо, вокруг большого арочного окна, раскинулась безмолвная ледяная пустыня. За красочным муранским стеклом скользнули две большие темные тени. «Дети?» — удивилась я, но вспомнила, что нахожусь на втором этаже и отшатнулась от окна. — Мама, мы тебя нашли! — раздалось за моей спиной, и я обернулась. В дверях стояли близнецы лет пяти и держались за руки. — Пойдем с нами, скорее! — попросил мальчик. Я кивнула и уже шагнула к детям навстречу, но рама позади хрустнула. Темные тени припали к стеклу в надежде рассмотреть есть ли кто-нибудь в нашей комнате. Я судорожно задернула шторы, они шарахнулись, реагируя на движение, и окно мгновенно сковал иней. — Быстро вниз! — скомандовала я, выталкивая малышей в коридор. Когда мы стали сбегать по лестнице, я услышала страшный звон разбивающегося стекла. — Мамочка, что это? — испугалась девочка, я быстро подняла ее на руки. — Не знаю, не останавливайтесь. Мальчика я потянула за руку, он очень старался поспевать, но запнулся и мне пришлось подхватить и его. С двумя детьми бежать стало еще тяжелее. Коридор ведущий к входной двери превратился в нескончаемый лабиринт. Кто-то нагнал меня и грубо толкнул в спину. Я не удержалась и повалилась на колени, выпуская из рук детей и прикрывая собой от нового удара. Жуткие демоны без лица, они не напоминали никого из ранее увиденных врагов. Они просто олицетворяли все мои тайные страхи. Магическое лассо звонко ударило по спине, заставляя скорчиться от боли. — Бегите! — прошептала я детям. Руки дрожали. Еще чуть-чуть и я повалилась бы на малышей, придавив собственным весом. — Нет, мамочка! Мы не бросим тебя! — захныкала дочь, вцепляясь мне в руку. — Прошу… Но было уже поздно: второй монстр схватил моего сына, вытянул за шиворот. — Убьем крысёнышей! Все равно звездные семена у них с горошину. — Нееет! — завопила я и в этот момент демон упал, точно подкошенный, выпуская ребенка, которого я тут же подхватила. За его спиной, яростно сверкая глазами, стоял Ятен. Малыши исчезли, а мы оказались в самой чаще леса, куда любили убегать вдвоем, будучи детьми. Он успокаивал, стирал слезы с моих щек. «Как жаль, что это всего лишь сон!» — подумала я и тут же решилась: раз уж это только моя фантазия, я вольна поступать как заблагорассудиться. Не позволяя Ятену опомниться или отступить, я притянула его к себе, впиваясь в губы долгим собственническим поцелуем. Наступала властно и требовательно, позволяя себе то, чего мне давно хотелось. Здесь не было посторонних ушей и любопытных глаз, заставляющих меня помнить о том, что я в первую очередь принцесса и только после этого женщина. — Я люблю тебя, Оливия, люблю, — торопливо шептал Ятен, и я видела свое отражение в его глазах. Длинные пальцы лихорадочно ласкали мои волосы. — Я тебя не оставлю никогда. «Ты говоришь то, что я хочу услышать, потому что это лишь мое воображение». Я очертила овал его идеального лица так, словно пыталась запечатлеть на бумаге. — Как бы я хотела, чтобы это было правдой. Пообещай мне… Я всегда буду верить тебе. Всегда буду любить… И никогда не покину. Ничто во вселенной не сможет разлучить или разделить нас. Потому что ты — это я, а я — это ты. Снова прикоснулась к губам своего принца, но на этот раз все было будто по-настоящему и даже лучше. Сердце учащенно забилось. «Перестань же отталкивать меня! Прекрати меня мучить, Ятен! Или хочешь, чтобы я отступила? Оставила тебя в покое?» — в голове и мыслях царил хаос. Я отступила, пальцы пронзили грудь насквозь, и я вырвала из нее сверкающее зернышко. Разломила его пополам и протянула Ятену. — Я в самом деле люблю тебя. И не собиралась скрывать наши отношения, просто не хотела афишировать какой именно они носят характер. В памяти всплыл случай в спальне и наш страстный поцелуй на кухне. — Есть вещи, которые должны оставаться тайной для других. Я никого не хочу впускать в наш мир, созданный для двоих. Поэтому возьми. Я отдаю тебе часть себя, пусть она станет моим доказательством. Я не хочу делить себя ни с кем кроме тебя… Разве что с нашими детьми, потому что хочу видеть в них тебя и любить еще сильнее.