***
Последнее колдовство, что он***
В маггловском Лондоне пришлось жить как маггл. Просто чтоб не нашли. Один плюс — его новая бузинная палочка никак не отслеживалась. Но всплеск магии могли и заметить. Хотя, несмотря ни на какие достоинства знаменитого артефакта, он с удовольствием бы вернул свою, родную палочку (но она сломана), с которой впервые появился в стенах Хогвартса. Так что пришлось обменивать галеоны и вспоминать, как готовить на самой обычной газовой плите. И жить в обычной съёмной квартире. Но были и другие сложности. Оказалось, что для поступления хоть куда-нибудь придётся учить практически с нуля обычные маггловские предметы — вроде химии или математики. Останься он в магическом мире, это бы не понадобилось. Но он не мог оставаться там — там, где одна полуразрушенная громада великого замка заставляла впадать в панику и вновь видеть лица всех умерших. Когда он сказал своим самым близким людям, что больше не может так жить, его поняли только двое. Рон и Гермиона его отпустили. И пообещали, что сделают все, чтобы прошлое — их общее прошлое — его больше не затронуло. — Мне кажется это трусливым. Ну, знаете, сбегаю, как крыса. Остальные же как-то живут. — За всю свою жизнь ты всегда оставался, когда другие бежали. Ты сражался за всех. Поверь, ты, как никто другой, достоин наконец-то пожить спокойно. Пора сделать хоть что-то не ради других… А ради себя.***
Можно было бы посмеяться. Джон выбрал себе специальность далёкую от всего того, чем он занимался в прошлом своём — в отнюдь не радостной юности. Лечить людей казалось ему хорошей идеей. Вот только кровавый дым никогда не вытравить из его головы. Он ненавидел, когда адреналин гулял по венам — но не мог жить без всего этого. Без опасности, дышащей куда-то в затылок. — Ты понимаешь, что это война? Ты можешь погибнуть. Джон усмехался. Ему ли говорить про смерть? Впрочем, чудесам — и магии — в его жизни больше не место. И в этот раз его смерть может быть (наконец-то) окончательной.***
Но Джон в первый раз достал волшебную палочку, когда перед ним словно из ниоткуда появился полумертвый солдат. Ранение ножом в бедренную артерию и затем падение с пятого этажа — уже не жилец, тем более, что они в полевых условиях. Но у парня отвратительно рыжие волосы и голубые глаза, а с недавнего привала он помнит его заразительный смех и весёлые шутки. Джон молился, чтобы его имя не начиналось на «Ф», и тихо бубнил заклинание регенерации. Того парня зовут Фридерик, и Джон потом, когда пообщался с благодарным пациентом, бил стену до кровавых ссадин на кулаках. Нет, он счастлив, что парень (единственный ребёнок в семье, хоть одна радость) жив. Но если бы тогда, в далёком мае… Быть может, другой рыжий парень, который ему как родной брат, был бы жив.***
Джон ещё не раз доставал свою чёртову бузинную палочку, но только лишь в крайних случаях. Среди солдат его звали не иначе, как волшебником — «поставит на ноги даже труп». И Джон смеялся над этим — «как же все они правы!». Иногда во время операций, под перекрёстным огнём, криками раненых и грохотом разрушаемых зданий, Джон слышал тихие «Протего», «Экспеллиармус» или «Ступефай». Но думал, что это лишь мираж — звуковые иллюзии, память о прошлом. Хотя ни одна шальная пуля за почти три года Джона не задела. Потом он наконец привыкнет, что в случае опасности надо хватать не кусок деревяшки, а пистолет.***
Ладно, однажды его все же достали. Право слово, это было не больнее, чем пытаться двигаться после Круциатуса. Но ему настойчиво посоветовали вернуться в Лондон — и Джон, даже к своему удивлению, послушался. А там все завертелось. Встреча со «знакомым», которому ещё на заре своего становления как «Джона» он создал воспоминания (с помощью все тех же заклинаний из библиотеки Блэков) о совместной учёбе. Впрочем, как и паре других людей. Но повезло столкнуться именно с Майком, а потом и… С Шерлоком. Совершенно восхитительный человек. Тогда Джон вновь почувствовал вкус жизни. И, кажется, тогда его сердце (он думал, что оно совсем уже окаменело) вновь дрогнуло.***
А потом Шерлок спрыгнул прямо при нем с крыши. В этот момент в силуэте тонкой фигуры Джон почему-то увидел Сириуса, падающего в Арку Смерти. Но образ Блэка сразу же смазался, и на язык скользнули проклятия (почему именно сегодня он оставил палочку дома?) и мольбы ко всем силам, что только есть — спасти его друга. Спасти того, кто вновь заставил его жить. Спасти Шерлока!.. Не спасли. На могилы своих старых друзей Джон никогда не ходил. Возможно, именно поэтому, когда он увидел чёрный надгробный памятник с именем Холмса, он подумал, что ещё не все потеряно. И жил с этой глупой надеждой два года. Встретил прекрасную девушку, влюбился (постарался забыться). Мэри в какой-то мере напоминала Джинни. И иногда Гермиону — своей проницательностью. А ещё она уважала чужие тайны, могла поддержать. Так что мысль о семье в очередной раз появилась… и задержалась. Но Шерлок снова явился, и, черт возьми, Джон бы ещё с десяток раз ему кулаком по наглому лицу ударил. (Потому что у Джона одна фобия, самая сильная — он не может видеть смерть тех, кто ему дорог) Впрочем, простил, как дурак. И снова жизнь вошла в привычный ритм. Расследования, Шерлок, Мэри… Свадьба. Когда впервые заговорили с Мэри о детях — совершенно случайно, невзначай, за пару дней до бракосочетания — Джон предложил: — Если будет мальчик, давай назовём его Северус? В честь великого человека, у которого он так и не попросил прощения.***
Мэри безоговорочно, на все сто процентов, мертва. Джон снова видел неясные вспышки зелёного цвета перед глазами, и, кажется, кричал. Потому что даже волшебство легендарной бузинной палочки тут не помогло бы. Но снова пережил. Снова выдержал. Снова Шерлока простил (как будто бы иначе возможно). Понял, что если бы и полюбил ещё хоть раз в своей жизни (но он не смог бы, честно, теперь его сердце принадлежит только дочери), то полюбил бы именно Шерлока. Но спрятал трусливо где-то в глубине сознания эти мысли. Снова обычная жизнь и маленькая Роза. Кажется, он почти счастлив.***
Вот только к ним в дом на Бейкер-стрит ворвались Пожиратели Смерти. Спасибо Мерлину, Роза и миссис Хадсон были на прогулке, а Шерлок размышлял над новым интересным делом где-то на полу в коридоре. Так что, когда прямо посреди гостиной, где Джон, между прочим, читал газету, появились в вихре аппарации четверо явно тёмных и недружелюбных волшебников, он быстрым невербальным Акцио призвал… Нет, не свой родной зиг зауэр*, спасавший не раз (и, кроме того, положивший начало знакомству с единственным в мире консультирующим детективом), а старую-добрую волшебную палочку. Видимо, один вид волшебников с известными татуировками, почему-то не скрытыми, пробуждал давние инстинкты. Словом, не успели волшебники (причём это явно была мелкая шушера — всех крупных и важных переловили почти сразу после победы, а таких вот слабеньких могли и не заметить, пусть и прошло уже о-о-очень много лет) прийти в себя после аппарации, как Джон уже выбил своим фирменным Экспеллиармусом их оружие и связал с помощью все той же магии. Незваные гости попадали на пол с грохотом. Джон поморщился, наложил на мужчин Силенцио и быстро послал с патронусом сообщение Гермионе. Да, связь они не поддерживали с тех пор, как он ушёл, но ещё в те далёкие его семнадцать лет и Уизли, и Грейнджер обещали всегда откликнуться и помочь. — Джон?.. Ватсон резко обернулся. Он и не заметил, как Шерлок зашёл в гостиную. Холмс стоял, одетый в брюки и рубашку, с накинутым на плечи халатом, и молчал. Это почти так же пугающе, как мысль о возможном воскрешении Волан-де-Морта. — Это связано, — вдруг продолжил Холмс и Джон выдохнул. Всё как обычно. — Та вспышка света связана с этой деревяшкой. И ты что-то сказал. Инкарцеро и Экспекто Патронум? Джон кивнул. Шерлок прошёл вдоль стены, задумчиво рассматривая комнату пустым взглядом, полностью игнорируя четырёх неопрятных мужчин, и забрался с ногами в кресло, запахнув халат. — Химическая реакция? Нет, не похоже. А вот на вспышку мощного светодиода вполне. Джон чуть-чуть улыбнулся. Шерлок, когда думает — настоящее волшебство. — Не-е-ет, — вдруг протянул Шерлок и качнул головой. — Голова немного наклонена вперёд, пальцы рук напряжены… Ты думаешь, что я неправ. Дай эту палку. Джон молча подошёл к Шерлоку, отдал палочку и устроился на соседнем кресле, краем глаза следя за Пожирателями. — Странно. Необычная форма, явно её придали руками. Материал? Бузина. Но внутри что-то есть. И это была не вспышка света. Нет никакого светодиода или чего-то подобного. Нет следов какой-нибудь реакции. — Шерлок, — не выдержал Джон. — Это магия. Шерлок замолчал. А потом рассмеялся. — Джон! Это же невозможно! — Дай палочку. Шерлок резко перестал смеяться и отдал палочку обратно. Джон аккуратно сжал древко и произнес: — Люмос. На кончике палочки зажёгся небольшой холодный огонёк. — Ты сам говорил, что тут нет светодиода, — заметил Джон. И впервые увидел, как Шерлок сомневается. — Может, я ошибся… — неуверенно заметил Холмс, но тут же встряхнул головой. — Я не мог ошибиться. И магии не существует. — Экспекто Патронум. Джон и сам не знал, когда это самым счастливым стало воспоминание об одном из дней рождения Розы, где Шерлок — даже страшно поверить — играл с ней в фей (правда, в этой игре феи расследовали таинственное исчезновение торта). Но, вспоминая этот миг, Джон мог создать очень сильного и яркого патронуса. Изящный олень гордо вытянул шею, прошёлся по комнате, презрительно глянул на Пожирателей и подошёл к Шерлоку. Шерлок выглядел совершенно зачарованным. Как ребёнок, который увидел настоящего волшебника… Даже смешно немного. Но чудесный миг оказалось легко нарушить: Пожиратели завозились на полу, и Джон тут же отвлёкся — немного отвык уже колдовать так много за последние годы — тут же сияющий гордый олень развеялся серебристым дымом. Впрочем, Шерлок увидел новую игрушку — четырёх посетителей, невольно задержавшихся. — Принадлежат к одной группировке, — сходу сделал вывод Шерлок, привставая в кресле. — Известной группировке, но сейчас она в упадке. Долго были в бегах… Но не успел Холмс закончить свою мысль, как посреди гостиной, чуть не наступив на Пожирателей, появились Рон с Гермионой. Они заметно изменились и даже немного постарели. Рон стал ещё крупнее, опустил небольшую бороду, а в его волосах, впрочем, как и в идеальной укладке Гермионы, были видны седые пряди. — Вот ведь! — весело фыркнула Гермиона. — Только перестали за тобой присматривать, думали, все успокоилось, да и на этого маггла понадеялись. Джон поднял брови. — Иначе говоря, в Афганистане мне не послышалось «Протего» перед взрывом, после которого меня списали? — Да, щит слабоват оказался, — расстроенно поморщился Рон. — Взрыв-то он поймал, а вот пули после него уже пропустил. — И зачем? — но Джон улыбался. — Ты же наш друг, — покачала головой Гермиона. — Мы не могли позволить тебе пострадать. К тому же, многие Пожиратели охотились тогда за тобой… И, как оказалось, продолжают. Шерлок сидел с удивленным лицом. Кажется, после того, как увидел аппарацию, он точно уверился (но не поверил до конца) в существовании магии. Гермиона огляделась, фыркнула, увидев жёлтый смайлик на стене, и остановила взгляд на Шерлоке. — Простите, что сразу не представились. Я Гермиона Уизли, это мой супруг Рон, — Джон довольно улыбнулся, услышав фамилию подруги. На самой свадьбе он не успел побывать, уже пришла пора сдавать экзамены, но поздравления прислал. — Мы друзья… Джона. Гермиона едва заметно запнулась на имени, и Шерлок это, безусловно, заметил. Но, что удивительно, промолчал, хотя и бросил заинтересованный взгляд на Джона. Рон огляделся, и, заметив стул, подвинул его жене. Она благодарно кивнула и присела. — Конечно, о многом хотелось бы поговорить, — чуть улыбнулась Гермиона. — Но… — Вы не уверены, что Джон рад вашей компании, — вдруг сказал Шерлок. — Вы скучаете по нему, давно не виделись, но приглядываете. Стесняетесь задержаться, но хотите ещё повидаться. Не бойтесь, Джон рад вашему появлению. Джон возмущённо фыркнул и бросил весёлый взгляд на друзей. Те выглядели немного обескураженными. Но Шерлок продолжил: — Вы друзья, я так думаю, с детства, но не самого раннего. Познакомились в какой-то школе? Но после окончания учёбы не виделись. Сейчас вы оба работаете в какой-то государственной структуре. — Верно, в Министерстве Магии, — удивлённо кивнул Рон. — Кстати, брат, он знает о магии вообще? — Я ему буквально пять минут назад говорил о ней, — ответил Джон, но тут снова завозились Пожиратели. Гермиона поморщилась: — Жаль, но нам придётся сейчас уйти. Скоро прибудет отряд, и мы с ним заберём этих ребят. — Брат, обещаю, мы обо всем позаботимся, — тихо добавил Рон и обнял Гермиону за плечи. — Прости, что не уследили… В этот раз. Тебя больше не побеспокоят. Гермиона соскочила со стула и подошла к четвёрке Пожирателей. В тот же миг рядом с ней появилось несколько мужчин в алых мантиях авроров. Они забрали все ещё связанных волшебников и тут же исчезли. Рон расстроено вздохнул. — Ну что, может… Встретимся? — неуверенно спросил Уизли. Джон кивнул и мягко улыбнулся. А потом встал и обнял своих лучших друзей. Рон широко улыбнулся. У Гермионы, кажется, заблестели глаза. И они, тихо попрощавшись, аппарировали. Джон вновь сел в кресло и повернулся к Холмсу. — Расскажешь? — тихо спросил Шерлок. И Джон неуверенно кивнул. И начал с самого начала… С чулана и письма, с великана Хагрида и прекрасного замка. Про философский камень, про парселтанг и василиска, про крестного и турнир. Про зелёный пламень Авады и того-чье-имя-боялись-произносить. Про всех, кто погиб… И пусть говорил Джон почти весело, он знал, что Шерлок его читает сейчас, как открытую книгу. Перебирает образы так, как никогда себе не позволял. Наконец-то складывает цельную, истинную картину. Джон закончил свой длинный рассказ и замолчал. И тогда мужчина-у-которого-давно-не-зеленые-глаза заплакал. Молча сжимая кулаки. Как тогда, когда он был всего лишь мальчиком. И Шерлок, далёкий от сантиментов, его обнял. И тогда Джон понял, что снова, кажется, может любить.